До меня дошло: я люблю Настю. Я не знаю, как без нее жить.
Не могу представить, что вернусь домой, к своей работе, в свою одинокую квартиру. И продолжу все как раньше.
Без нее.
Я нормально жил без Насти все эти годы. Но сейчас со мной что-то случилось. Привычное течение мыслей и событий заклинило. У меня открылись глаза на самого себя. Моя жизнь уже давно была пустой! Мне чего-то не хватало, и я сам не знал, чего.
Все время куда-то бежал, что-то завоевывал. Не мог остановиться — ведь еще столько вершин можно покорить! За покоренными вершинами возникали новые, за ними — следующие. И так до бесконечности.
Темп гонки нарастал, а количество радости и удовольствия от жизни снижалось. Мне нужно было все больше адреналина, чтобы чувствовать себя живым.
Так вот. Я пресытился адреналином. Он больше меня не штырит.
Теперь меня штырит “Тархун”. Он такой же зеленый, как Настины глаза… И для меня сейчас в этих глазах сосредоточена вся вселенная.
— Чего это я дурак? — поинтересовался я.
Мы с Настей стояли вплотную друг к другу. Я перестал отступать. А она не отошла назад…
Я не удержался и обнял ее. Провел руками от хрупких плеч до тонкой талии. Успел ощутить ладонями крутой трамплин там, где талия переходит в мою любимую попу…
— Прекрати!
Настя оттолкнула меня.
— Ладно, ладно.
— Ты совсем рехнулся!
— А мне кажется, наоборот…
— Зачем ты говоришь мне такие вещи! Я замужем! Я люблю мужа!
— Ты в этом уверена?
— Да!
— А я нет.
— Ну и дурак!
Опять она меня так назвала. Это даже мило. Не козел, не дебил. А дурак. Как-то по-детски…
— Иди, — Настя подтолкнула меня к выходу.
— Ты меня прогоняешь?
— На сегодня процедуры окончены.
— Я приду завтра, — произнес я, скрываясь за дверью. — И послезавтра. И после-послезавтра.
— Рано или поздно две недели закончатся, — злорадно произнесла Настя. — И ты уедешь.
Я ничего на это не сказал.
Но подумал: а уеду ли?
Настя
— Мам, а дядя сегодня к нам придет? — спросил меня Ваня, когда я забрала его из садика.
— Какой дядя? — похолодела я.
Неужели он запомнил Матвея?
— Ну, этот… И-го-го! — радостно заржал мой сын. — Который был вчера моей лошадкой. То есть ковбойским конем. А я был ковбоем.
Ни про каких ковбоев Ванечка до вчерашнего дня и не слышал. Это явно Матвей его научил. И когда только успел?
— А почему ты вчера проснулся? — спросила я.
— Не знаю… Я захотел пить, позвал тебя, ты не пришла. Я пошел на кухню, а там дядя Цезарь. И тот другой дядя. Он сегодня придет?
— Нет, не придет.
— Почему? — расстроенным голосом спросил Ваня.
— Ему некогда. У него своя жизнь.
И побыстрее бы он в эту свою жизнь убрался!
Уже и Ванечку успел очаровать. И мама моя с ним на ужин собирается. И с Цезарем Юрьевичем где-то познакомился…
Но это все цветочки. Ягодки — это то, что даже Паша сказал, что Матвей — нормальный мужик!
Мы с Ваней выбрались из маршрутки. И начали свой обычный спор. Я хотела побыстрее пойти домой — у меня там куча дел. А он хотел на новую детскую площадку!
— Может, папа с тобой вечером сходит, — неуверенно предположила я.
— Я хочу сейчас!
— Мне надо готовить ужин.
— Я могу пойти один.
— Ну нет. Один ты пойти не можешь. Ты еще маленький.
— Я уже большой, — заявил Ванечка. — Мне скоро будет пять лет!
— Ну где же скоро? Только весной! В апреле.
— А когда весна?
— После зимы. Но сначала осень должна закончится. А она только началась.
— Значит, сначала будет осень, потом зима, а потом мой день рождения?
— Ага.
— В апреле мне будет пять лет! — еще раз повторил мой сын. — Я буду старше Феди.
— Будешь, конечно. Но недолго. У него день рождения в мае.
Я подняла глаза.
И наткнулась взглядом на Матвея…
41
Матвей
Я не нанимался Глисту в друзья!
Да, мы с пиратом соскребли его с пола. Дали стакан портвейна. Потом еще один… Нам пришлось снять с него рубашку и повытаскивать осколки. От бутылки, которую он сам разбил, между прочим!
Цезарь намазал его зеленкой. А я в это время чокался с ним портвейном, хотя сам не пил. Я слушал его пьяное невнятное нытье. И смотрел в его постепенно стекленеющие глаза.
Я не говорил Паше, что отстану от Насти! Я вообще мало говорил.
Но он с чего-то решил, что я “классный мужик”. И что мы с ним теперь друганы не разлей вода.
Идиот.
Придурок хлипкий! Сам на пустом месте создал себе проблемы. Будь на моем месте кто-то другой, его бы отделали, как отбивную. А нефиг лезть к более сильному противнику!
Хотя, с другой стороны, это даже вызывает уважение…
Но пьяные сопли и слюни не вызывают!
Мы довезли его до дома. Сдали на руки Насте. Она смотрела на меня так… Эти горящие зеленые глаза. Этот злой румянец, на милых щечках. Эта вздымающаяся от переполняющих эмоций грудь…
Больше всего на свете я хотел схватить Настю в охапку и поцеловать.
Долго-долго и нежно-нежно целовать ее сладкие пухлые губы…
Но, боюсь, она бы не оценила такого жеста. Ее беспокоило здоровье и самочувствие непутевого муженька.
А меня она хотела убить на месте!
И все-таки я сказал ей то, что давно хотел сказать. Момент был абсолютно неподходящий. А когда будет другой? Боюсь, никогда.
Все не вовремя.
Я тормоз и идиот, мы это уже выяснили. Я опоздал на пять лет.
Но я все же сказал ей!
А сегодня Настя делает вид, что ничего не было.
Разговаривает со мной холодно и отстраненно, как с обычным пациентом. Хотя нет. С обычными пациентами она добра и приветлива, я не раз видел.
И только со мной играет в Снежную королеву…
Я довольствуюсь малым. Случайное прикосновение. Нечаянная улыбка, адресованная не мне, а тому, с кем она говорила по телефону. Взгляд в вырез халата…
Сегодня я пыхчу на тренажерах.
Настя задала бешеную скорость на специальном имитаторе велосипеда. Пять лет назад я умирал, работая на такой скорости. А сейчас это мне как два пальца об асфальт.
— Я не думаю, что вам, пациент Иванов, нужна восстановительная терапия. У вас и так все прекрасно. Вы на удивление хорошо восстановились после аварии и операции.
— Настя… — произнес я. — Вообще-то, моя фамилия не Иванов.
— Мне все равно.
Она даже не удивилась!
Значит, пыталась что-то обо мне узнать. Поднимала мои данные, записанные в карточке.
— И адрес в моем паспорте ненастоящий. И сам паспорт тоже.
— А ты сам настоящий? — пылко воскликнула моя любимая женщина. — Кто ты вообще такой?
Справедливый вопрос…
— Понимаешь, пять лет назад мне нужно было скрыться. Та авария была подстроена…
— Зачем ты мне это сейчас рассказываешь?
— Чтобы ты знала.
— Мне все равно! Это меня не касается.
— А пять лет назад было не все равно?
— Переходи на следующий тренажер, — скомандовала Настя.
— Слушаюсь и повинуюсь, — улыбнулся я. — Мне нравится, когда ты такая злючка.
— Заткнись. Просто замолчи и работай на тренажере.
— Настя, я очень жалею, что не вернулся тогда…
— А я не жалею. У меня все хорошо. Без тебя.
— А у меня не очень хорошо…
— И поэтому ты приехал? Что тебе вообще от меня нужно?
— Мне нужна ты.
Настя расхохоталась.
— А если бы я сразу согласилась пойти в ресторан и покататься на яхте? Ты бы просто переспал со мной и уехал.
— Нет, я…
— Тебя заводит все недоступное! Я тебя знаю. Твой девиз: вижу цель — не вижу препятствий.
— Меня заводишь ты! — выпалил я. — И только ты.
— И тебе плевать, что я замужем. Что у меня ребенок. Ты готов разрушить мою налаженную жизнь, чтобы просто развлечься!
— Настя, ты не права! Я не хочу разрушать твою жизнь.
— А чего ты хочешь? Ты сам знаешь? Ты отдаешь себе отчет в том, что творишь?
Я слез с тренажера. Настя наступала на меня, грозно сверкая глазами. Мне даже пришлось попятиться назад.
Да она растерзать меня готова!
— Я точно знаю, чего я хочу, — твердо произнес я.
— Да? И чего же?
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
42
Матвей
Увидев меня, Настя потянула Ваню за руку и зашагала прочь. Очень быстрым шагом. Мальчишка упирался, оглядывался на меня, но она не обращала на это внимания. Целеустремленно бежала в сторону дома.
А я просто стоял… И чувствовал, как у меня в голове шевелятся шестеренки.
Я не особо прислушивался к тому, о чем они с Ваней говорили. И мог бы вообще пропустить мимо ушей ценную информацию. Если бы не испуганный взгляд Кошки.
Если бы, при виде меня она не вздрогнула и не побледнела. И не зажала рот своей маленькой ладошкой.
Это был явно инстинктивный жест. Жест внезапного испуга за нечаянно вырвавшиеся слова.
— Дядя Конь! — крикнул Ваня, оглянувшись.
И заржал.
— И-го-го!
— И-го-го! — откликнулся я.
Настя дернула сына за руку и они скрылись за поворотом.
“В апреле мне будет пять лет”, - вспомнил я слова Вани. Значит, сейчас ему четыре. А Настя говорила, что три. Она меня обманула. Но зачем?
Скинула своему сыну год. Какой в этом смысл? Разве что…
Черт.
Это же значит…
Когда до меня, наконец, дошло, что это значит, я ухватился рукой за забор. Потому что мои колени внезапно подкосились.
Твердая поверхность ушла у меня из-под ног. Земной шар, планомерно летящий по своей орбите, неожиданно притормозил. Он, как и я, офигел от внезапного осознания!
Я догадался, почему Настя солгала о возрасте Вани.
Ваня родился в апреле четыре года назад. Значит, зачат он был… в июле. В том самом горячем месяце, который мы провели с Кошкой.
Ваня — мой сын!
У меня есть ребенок. Уже больше четырех лет как есть.
А я об этом даже не догадывался. И мог бы вообще никогда не узнать! Если бы случайно не приехал. И если бы не услышал сейчас эту фразу…
Это осознание было настолько ошеломляющим, что мне пришлось еще несколько минут постоять у забора. И подождать, пока Земля продолжит обычный путь по своей орбите.
Я уехал пять лет назад. А Настя обнаружила, что беременна. Она меня искала. Но не смогла найти. Я очень хорошо спрятался…
Она растила нашего ребенка одна!
Хотя нет, подождите.
А откуда взялся Глист? И когда он взялся? Не может же быть, что в том же самом июле… Точно не может!
Даже не сомневаюсь.
Но мне надо разобраться во всем…
У меня есть ребенок! И растит его чужой мужик.
Я знаю, кто мне может помочь. Я надеялся на его помощь еще вчера, но нашей беседе помешал Настин муж. Теперь нам никто не помешает!
Я не отстану от Пирата, пока он не расскажет мне все, что знает о Насте. О том, как она жила все эти годы. И, главное, — когда и откуда появился Глист.
Номера телефона Пират мне не оставил, но, к счастью, я знаю, где он живет. Я вызывал к его дому такси, у меня сохранился адрес.
Уже через пятнадцать минут я стоял у его калитки. Никаких признаков звонка не наблюдалось, так что я просто толкнул дверь и вошел. Как тут все просто, в этом курортном городке!
Открытые калитки, ключи под ковриками, двери нараспашку. Все расслабленные, никто ничего не боится… Нравится мне тут.
— Эй, есть кто дома? — крикнул я, оказавшись на территории сада. — Цезарь Юрьевич!
Странное, конечно, имечко у пирата. Но уж какое есть.
— А ты что тут потерял, Ромео?
Он появился в дверях дома, и на нем был… фартук в горошек!
Из открытой двери доносились аппетитные запахи и я почувствовал, как желудок заныл. Кажется, я сегодня не ужинал. И не помню, чтобы обедал.
После того, как Настя прогнала меня из своего кабинета, я, как потерянный, бродил по городу. Пока ноги не привели меня на ее улицу…
— В гости пришел, — отозвался я. — Можно?
— Ну, раз пришел, заходи. Я как раз ужинать собрался. Будешь?
— Буду, — не стал ломаться я.
Оказавшись у Пирата на кухне, я чуть не захлебнулся слюной. А, когда моим глазам предстало аппетитное мясо на противне, я громко сглотнул.
— Голодный? — усмехнулся пират.
— Ага.
— Мой руки и садись.
Я не заставил себя упрашивать.
Уплетал за обе щеки и нахваливал.
— Офигеть как вкусно! Это что вообще?
— Мусака.
— Что?
— Греческое блюдо.
— Ты грек, что ли?
— А что? Есть возражения?
— Нет… Расскажи-ка мне лучше про Настю, — без перехода произнес я.
— И что же ты хочешь знать?
— Когда она вышла замуж за этого… Пашу?
Я чуть не сказал: “глиста”, но сдержался.
— А тебе зачем? — усмехнулся пират.
— Надо.
— Год назад, — услышал я ответ.
На радостях я чуть не швырнул в потолок табуретку.
Всего год назад! Это не так много. Совсем мало, честно говоря. Глист появился в Настиной жизни недавно. К Ване он не имеет никакого отношения. Да мальчишка даже не привык к нему за год!
— А что было до этого? — осторожно продолжил я расспросы.
— А до этого был какой-то важный писюн.
— Кто?! — офигел я.
— Приезжий. Оля говорит, он назвался строителем.
Я не сразу понял, что за Оля. Но потом сообразил. Оля — это Ольга Викторовна, мама Кошки.
А я, значит, и есть тот самый важный писюн.
— Строитель… — эхом повторил я.
— Важный писюн, — поправит меня Пират.
— Почему ты его так называешь?
— По описаниям. Понтоватый был очень. Заделал Насте ребенка и скрылся в тумане.
— Значит строитель — отец Вани, — зачем-то повторил я.
Хотя все давно было ясно. Еще с того момента, как я услышал, что Ване пять лет…
— Отец? — скривился Пират. — Лично я бы таким отцам просто-напросто отрывал яйца.
Из моего горла вырвался хлюпающий звук.
— Да-да, — подтвердил пират. — Не отрезал бы, а именно отрывал. Путем откручивания. Без наркоза.
У меня в паху все свело. Я даже инстинктивно прикрылся.
Блин.
Если я ему признаюсь… Открутит или нет?
43
Настя
Может, он не слышал? Мы были… не знаю, наверное, в десяти метрах от Матвея, когда я подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
Или меньше?
Или больше?
Я не знаю! Я так испугалась, что ничего не соображала. У меня было одно желание: убежать от Матвея, спрятать от него Ванечку.
Мне казалось, он гонится за нами… Какая я дурочка! Никто за нами не гнался.
Что, на самом деле, странно.
Даже если он не слышал… Матвей поджидал нас неподалеку от дома. А я, как обычно, не смотрела по сторонам. Я постоянно погружена в себя, не замечаю знакомых на улице. Те, кто давно меня знает, уже не обижается. А малознакомые иногда думают, что я зазналась.
Так вот, Матвей ждал нас. Но ничего не сказал и не сделал, когда мы проходили мимо. Вернее, пробегали.
Какое у него было лицо? Я пыталась вспомнить. Да, вроде бы, нормальное. Не сильно удивленное.
Наверное, он не расслышал… И я зря повела себя так странно — рванула прочь, как будто за мной черти гонятся.
Получается, возможны два варианта. Первый — он не слышал разоблачающей фразы, а преследовать меня не стал из-за Вани. Приставать к маме ребенка у него на глазах — низко даже для Матвея.
Второй вариант — он слышал. И испугался. Понял, что Ваня — его сын, и решил сбежать. Как пять лет назад.
Тогда он тоже испугался, что наши отношения могут слишком далеко зайти. Испугался, что я его не отпущу.
Этот мужчина, скрывающий настоящую фамилию и адрес, панически боится ответственности. Все эти сказки про то, что ему нужно было прятаться… я в это не верю. Так же, как не верю в его слова о любви и желании жениться.
Он просто врет! Чтобы получить свое.