И куда смотрит Глист? Почему его женщина в печали, а он при этом сидит вечерами перед теликом?
Он Насте явно не пара. Как она вообще его выбрала?
Ну Настя дает!
Отказалась от ресторана, затащила меня в какую-то столовку… Вот тебе и свидание! Приходится жевать резиновый шницель и слушать ее уверения в том, что она счастлива.
Она злится, хочет уйти, но я ее крепко держу. Настя мечет в меня молнии своими зелеными глазами, но все же снова опускается на стул. И я понимаю, почему. Она тревожно озирается. Видно, в этой столовке есть ее знакомые. И она не хочет, чтобы они стали свидетелями наших разборок.
А неплохо, что мы пришли именно сюда!
— Давай начнем все сначала, — говорю я.
— Что начнем? — лепечет Настя.
— Наш дружеский разговор. Кажется, он свернул куда-то не туда.
— Ладно, давай, — равнодушно кивает она. — Если он действительно будет дружеским.
И смотрит на часы.
— Как у тебя дела? — спрашиваю я.
— Спасибо, все хорошо, — вежливо отвечает Настя.
— Мне кажется, ты выглядишь расстроенной. У тебя какие-то проблемы?
— Кроме тебя, никаких.
— Может, я все же могу чем-то помочь? Подумай. Я готов…
— Ты очень поможешь, когда улетишь сегодня, — выпаливает она.
Так-так… Значит, это я порчу ей настроение. Я — заноза в ее шикарной заднице. Из-за меня она печальна и расстроена…
Настя
Матвей сменил тактику. Отбросил намеки и напоминания, ведет себя подчеркнуто вежливо. Предлагает помощь… А я ужасно злюсь на него!
— Зачем ты приехал? — не выдерживаю я. — Заявился через пять лет…
Я знаю, что не должна задавать этот вопрос. Помню, что план у меня был совсем другой. Я должна быть холодной и равнодушной. А не злой.
Но я не могу удержаться.
И зачем я спрашивала? Матвей все равно не ответил!
Но он оставил свою вежливую холодность. И десяти минут не продержался!
Снова пожирает меня глазами…
— Ты стала еще красивее, — почти шепотом произносит он, наклонившись ко мне.
— Неправда, — мотаю головой я.
— И все такая же дурочка. Не ценишь себя… Надеюсь, твой Паша понимает, как ему повезло.
Да, он понимает! И ценит. Хотя именно сейчас трудно в это поверить…
— Чего ты хочешь? — выпаливаю я.
— Ты знаешь…
Он накрывает мою руку своей тяжелой теплой ладонью.
— Хочешь быстренько трахнуть меня перед отлетом? Прекрасный план!
Глаза Матвея расширяются от удивления. Что, не ожидал такой прямоты?
— Может, тебе это покажется странным… Может, в твоем мире это ненормально… Но я люблю мужа. И ни за что не буду ему изменять.
— Я не сомневался в этом, Рыжая Кошка, — выдает Матвей. — Я, правда, просто хотел с тобой поговорить. И мне было очень приятно тебя увидеть.
Я молча встаю. Матвей тоже поднимается.
— Пока, красавица, — произносит он.
И направляется к выходу.
— Подожди! — окликаю его я.
Он резко оборачивается. В глазах надежда…
— Тут нужно убирать за собой.
Вселенское разочарование. Примерно такое я видела на лице Матвея, когда в прошлый раз отправила его в гостиницу.
Уф.
Все позади. Все прошло прекрасно.
Не совсем гладко, но в целом хорошо. Я донесла до Матвея все, что хотела. Он меня понял. Он уехал! Наверное, сейчас он где-то на пути в аэропорт.
А я иду из детского сада за руку с Ваней.
Сегодня я забрала его вовремя. Он радостно бросился мне на шею, я затискала и зацеловала его… А сейчас мы собираемся немного погулять на новой детской площадке неподалеку от дома.
— Мама, там есть горка-ракета! — радостно вопит Ваня. — И качели-машинки!
Он вырывает свою ладошку из моей руки и несется на площадку.
А я оборачиваюсь. Что-то заставляет меня резко обернуться.
Пронзительный взгляд…
Мне снова кажется, что почва уходит из-под ног, и весь мир начинает кружиться вокруг меня каруселью.
Потому что на меня смотрит Матвей.
Он переводит взгляд на Ванечку и делает шаг ко мне.
Боже….
23
Настя
Мои ноги одеревенели, в горле пересохло, сердце бешено колотится.
Матвей идет ко мне. Я испытываю дикое желание схватить Ванечку и убежать. Далеко. Куда глаза глядят. Туда, где Матвей нас не найдет…
Он подходит.
— Ты же должен был уехать, — лепечу я.
— Уже почти уехал. Решил попрощаться.
— Мы попрощались!
— Не совсем.
Я вижу, что Матвей ищет глазами Ванечку. Тот носится по площадке, залезает на горку, с воплем скатывается с нее, карабкается на лестницу…
— Твой пацан? — спрашивает Матвей.
— Мой, — почти шепчу я внезапно охрипшим голосом.
Блин.
Опять я растерялась! Надо было сказать: ребенок подруги, племянник, соседский мальчишка… Слишком поздно мне в голову пришла эта спасительная мысль.
— Прикольный, — произносит Матвей. — Но на тебя не похож.
Черт.
Он знает. Он догадался. Да и как тут не догадаться…
Сейчас на лице Матвея появится злое удивление. Он набросится на меня с упреками. С замирающим от ужаса сердцем, я жду, когда он скажет: “Это же мой сын! Мой ребенок, о котором ты ничего не сказала…”
Но он произносит не это. Он спрашивает:
— Сколько ему?
В этот раз я не растеряюсь!
— Три, — выпаливаю я. И добавляю уже спокойнее: — Ему три года.
И в страхе жду, что Матвей рассмеется мне в лицо и обвинит во лжи.
На самом деле мой Ванечка совсем не крупный. Он родился недоношенным, долго не добирал в весе. Сейчас он почти наравне со своими ровесниками, но все равно довольно мелкий. А Матвей, я надеюсь, не очень разбирается в детях…
— Три года… — повторяет он. — Значит, ты вышла замуж четыре года назад?
— Да, — киваю я.
И нервно сжимаю руки, пытаясь унять дрожь.
Прокатило! Матвей поверил, что Ванечке три года. Ему и в голову не пришло, что это его ребенок…
От облегчения у меня подкашиваются ноги. Я делаю несколько неуверенных шагов к скамейке и опускаюсь на нее.
— Эй, Кошка, с тобой все в порядке? — встревоженно спрашивает Матвей.
— Да, все хорошо. Просто устала.
Все хорошо. Все замечательно. Моя тайна в целости и сохранности.
— Совсем себя не бережешь, — замечает Матвей.
— Ты не опоздаешь в аэропорт? — спрашиваю я.
— Не терпится избавиться от меня? — ухмыляется отец моего ребенка.
Я не смотрю на него. Боюсь, что по моим глазам он что-то поймет…
— Мама, мама! — слышу я звонкий голосок Ванечки. — Смотри, как я могу!
Ваня забрался на самый верх лестницы, уселся на верхнюю перекладину и… отпустил руки, опрокинувшись назад и зацепившись ногами.
— Ваня! — испуганно выдыхаю я. — Не делай так, пожалуйста!
Мой сын весело хохочет, слезает с лестницы, забирается на качели….
— Хорошее имя — Ваня, — слышу я голос Матвея.
Хорошее. И отнюдь не случайное. Прекрасно сочетается с отчеством “Матвеевич”. И с фамилией “Иванов”.
Когда Ваня родился, я уже не была уверена, что Матвея вообще зовут Матвей и что фамилия у него настоящая. Но я все же назвала сына Иваном. И отчество у него Матвеевич.
Хорошо, что Матвей этого не знает!
— Тебе пора, — тороплю его я. — Зачем ты вообще заехал?
— Вот зачем.
Он внезапно наклоняется ко мне, его рука касается моих волос, скользит к шее… Он притягивает меня к себе и нежно целует в губы.
24
Матвей
Настя права. Мне нечего тут делать.
У нее муж, ребенок… Чего я лезу? У нее налаженная жизнь, которая ее устраивает. И пусть мне абсолютно не нравится этот ее Глист… Главное, что он нравится ей.
Мне показалось, что она несчастна. Что на ее плечах лежит какая-то тяжесть. Вот именно — показалось! Вижу то, что хочу видеть.
Не могу смириться, что ей хорошо с другим…
А чего я вообще хотел?
Хороший вопрос, кстати. Зачем я приехал? Я так толком и не ответил, даже самому себе.
Приехал, потому что захотелось.
Захотелось чего? Провести еще несколько улетных дней с горячей южной красоткой? Видимо, да.
Я не привык сдерживать свои хотелки. Захотел — сделал. Почему нет? Могу себе позволить. Я очень многое могу себе позволить.
Но не это.
Разрушать семью прекрасной женщины из-за своих внезапных хотелок… Это низко даже для меня.
А прикольный он, этот ее мальчишка. Носится, как электровеник, ни секунды не сидит на месте. Маленький, а такой бесстрашный…
И на Настю совсем не похож. Ни веснушек, ни румянца. Волосы светлые, а не рыжие. Не досталось ему кошачьих генов…
Видимо, мальчишка похож на Настиного мужа. Ну да, точно. Белобрысый, большеглазый. Тоже худой, руки-ноги длинные. Правда, не болтаются, как чужие. Пацан знает, как ими пользоваться! Он напоминает мне кузнечика. Такое ощущение, что у него конечности гнутся во все стороны, даже в те, что не предусмотрены физиологией.
Настя хочет побыстрее от меня избавиться. Все время напоминает, что мне пора в аэропорт. Да знаю я!
Я не останусь, не волнуйся, Рыжая Кошка. Одну важную встречу я уже пропустил, теперь буду разгребать последствия. Еще две встречи на следующей неделе. И к ним, кстати, надо тщательно подготовиться.
Ладно, мне пора.
Но на прощанье я все же сделаю это…
Какие сладкие губы у моей Кошечки! Я помню этот вкус. Эту нежную мягкость. И эту дикую страстность…
Она меня укусила! Неистовая пантера. Как бы я хотел сейчас взять ее на руки и утащить куда-нибудь… где можно вспомнить все, чем мы занимались пять лет назад.
— Больно! — смеюсь я, выпустив Кошку из объятий.
— Ты что вообще творишь! — набрасывается на меня Настя.
Того и гляди вцепится своими коготками мне в лицо.
А пусть.
Готов ходить покусанным и исцарапанным. Я буду с гордостью носить эти отметины!
Настя лупит меня по руке. Я окончательно отпускаю ее.
И тут мне внезапно прилетает с другой стороны! Большеглазый кузнечик таращится на меня и снова бьет своим маленьким кулачком.
— Эй, ты чего? — удивленно спрашиваю я.
— Ваня, не надо, не бей дядю.
— Он тебя обижает? — деловито спрашивает пацан.
— Нет, мы просто… Мы просто играли.
— Взрослые не играют, — бурчит он.
И смотрит на меня исподлобья.
— Еще как играют! — выдаю я. — А ты молодец. Защищаешь маму.
— Меня не надо защищать. Иди, еще побегай, — обращается Кошка к сыну. — Скоро домой пойдем.
Ваня не уходит. Стоит, таращится на меня. Смотрит прямо, ничуть не смущается.
А мне почему-то становится неловко под этим пристальным, внимательным и каким-то необыкновенно чистым детским взглядом.
— Ты плохой или хороший? — внезапно спрашивает пацан.
Вот это вопрос!
— Когда как, — пожимаю плечами я. — Но твоей маме я точно ничего плохого не сделаю. Обещаю. Слово мужика.
Ваня еще несколько секунд меня изучает, видно, что в его маленькой головке происходят какие-то мыслительные процессы.
А потом он кивает и убегает на горку.
— Правильный мужик у тебя растет, — говорю я кошке. — И подбородок у него нормальный.
— Что?
— А, это я так, о своем. Ладно, мне пора.
— Очень надеюсь, что ты, наконец, уедешь! — зло бурчит кошка.
Да. Я, наконец, уеду.
А Кошка возьмет за руку своего смелого Ваню и пойдет домой. Будет готовить ужин, хлопотать по хозяйству. С волосами, собранными в высокий хвост, и обязательно в сексуальном халатике. Да просто на ней все халатики выглядят сексуально!
А потом все ее семейство соберется за столом, она будет заботливо подкладывать вкусные кусочки сыну и ласково смотреть на своего бесподбородочного мужа. Они будут болтать о каких-то пустяках. И она будет чувствовать себя счастливой.
Потому что я, наконец, свалил, и ее тихому семейному счастью ничто не угрожает.
И я даже не буду думать о том, что будет происходить ночью в той самой спальне… Потому что это уж совсем невыносимо.
— Пока, — говорю я Кошке. — Надеюсь, мы еще увидимся. Когда-нибудь.
— А я надеюсь, что нет.
25
Настя
Матвей все же уехал. Надеюсь…
Я уже ни в чем не уверена! Мне постоянно кажется, что он сейчас выйдет из-за угла, перегородит мне дорогу и скажет что-нибудь в своем стиле. С наглой ухмылочкой…
В тот вечер, когда он внезапно появился на детской площадке, произошло кое-что неприятное. Нас увидели.
Наверное.
Я точно не уверена, но, когда Матвей окончательно прощался, снова пытаясь меня поцеловать, Ванечка вдруг радостно завопил:
— Федя пришел!
Федя — это его лучший друг по садику. И пришел он, конечно, не один. А вместе со своей мамой. И Света наверняка видела попытки Матвея…
Мы со Светой давно знакомы, хотя закадычными подругами я бы нас не назвала. Наши сыновья подружились с первого дня в детском саду. У нее есть дочь Соня, уже школьница, по-моему, учится в пятом классе. И муж Алекс, которого я тоже знаю. Он нередко приходит в детский сад за сыном, и мы болтаем о том, о сем.
Но самое главное — Света работает в агентстве недвижимости. И хорошо знакома с моим мужем… Нет, не в том же самом агентстве. У нее свое собственное. Небольшое, но довольно успешное.
Они с Пашей нередко встречаются на объектах, обмениваются информацией и клиентами, если не конкурируют. И вот теперь Света видела, как меня пытался поцеловать чужой мужчина… Как она себя поведет? Расскажет ли об этом моему мужу?
Я не знаю. Мне трудно сказать, кого из нас она считает другом…
Блин!
Я ведь ни в чем не виновата! Я этого не хотела. Это все Матвей. Он портит мне жизнь, даже после своего отъезда!
О чем он вообще думал, когда приставал ко мне на детской площадке, у всех на глазах?!
— Привет! — произнесла Света, подходя ко мне.
— Привет.
Она ничего не спросила про Матвея. Но мне все время казалось, что она смотрит на меня с осуждением.
Я целовалась с чужим мужиком!
Даже если Света этого не видела, это было. И это было… невероятно. Я как будто перенеслась на пять лет назад. Снова сошла с ума. Упала в пучину страсти…
Нет!
Это было просто минутное помутнение. Было и прошло.
Конечно, Матвей не совсем чужой для меня. Он отец моего ребенка. Когда-то он ворвался ураганом в мою жизнь и все перевернул с ног на голову. Он подарил мне главное счастье — Ванечку.
И все. На этом его миссия закончена. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
— Какие они смешные! — произнесла Света.
Она смотрела на Ваню с Федей, которые соревновались за внимание милой девочки с бантиками. Федя висел на турнике вверх ногами и строил уморительные рожи, заставляя ее хохотать. А Ваня пытался произвести впечатление на даму по-другому, он собирал ее развалившийся кукольный домик. Вылитый папаша! Сразу начинает обустраивать быт.
— Эх, как жаль, что они так быстро растут! — вздохнула Света.
Похоже, я зря волновалась. Ей дела нет до моих невольных похождений. Она слишком занята ребенком. Скорее всего, она вообще ничего не видела.
— Да, быстро, — подтвердила я. — Кажется, только вчера Ваня делал свои первые шаги…
— Моя Сонечка сегодня заявила, что хочет татуировку, — выдала Света.
— Что? — расхохоталась я. — Сколько ей?
— Скоро будет двенадцать. И недавно я разрешила ей покрасить одну прядь в розовый. Кажется, зря…
— Подростки! Я пока даже не представляю, как это.
— Уж поверь мне, непросто. Твой милый малыш внезапно превращается в угрюмое существо с бредовыми идеями.
— Все так сложно?
— Да нет, — улыбнулась Света. — Просто бывают сложные дни. Когда мы друг друга не понимаем. Зато с Федей у нас пока что полная идиллия…
Мы помолчали.
— А ты не думала о втором ребенке? — внезапно спросила Света. — Извини за бестактный вопрос. Лично я всерьез думаю о третьем!