Она умна.
Временами пугающе умна.
Умна как Дигойз.
Умна как Мост.
Ему стыдно было признать, что он далеко не сразу осознал уровень её интеллекта.
И напоминание себе о том, что он не один такой, едва ли успокаивало.
Все её старые «друзья», похоже, недооценивали её в этом отношении. Насколько мог сказать Балидор, они и сейчас продолжали её недооценивать. Они по-прежнему предполагали, что это Менлим был гением, стоявшим за коротким периодом Кассандры в роли «Войны».
Сам Балидор, проведя месяцы за узнаванием её света и разума, уже не был уверен, что всё обстояло именно так.
Она в разы умнее, чем притворялась.
Она делала более глупой свою речь, своё поведение, даже вещи, которыми она притворно интересовалась, и даже жесты её рук как будто сговорились создавать иллюзию, будто она менее умна, чем есть на самом деле. Она притворялась, словно не видит вещей, которые она определённо замечала; притворялась, словно не делает выводов, к которым она определённо приходила; притворялась, словно ей безразличны вещи, о которых она определённо заботилась.
В этом отношении она почти напоминала Балидору Дигойза Меча.
Возможно, уже не того Дигойза, каким он был сейчас, но определённо те тёмные версии Дигойза, которые Балидор встречал на протяжении многих лет… в том числе и ту его версию, которую они сажали на цепь в камере, не сильно отличавшейся от этой.
И Дигойз, и Кассандра имели склонность использовать свои эмоции и сексуальность скорее как отвлекающий манёвр, нежели искреннее выражение желаний или чувств.
И это лишь в разы усиливалось, когда они оказывались на вражеской территории.
В любом случае, Балидор начинал понимать, что не надо её недооценивать.
Он выучил этот урок в жёсткой манере, особенно в самом начале.
Он понимал, что её интеллект делал эту игру между ними более безотлагательной, потому что в какой-то момент им придётся решить, что с ней делать.
Они не могли вечно держать её взаперти здесь.
Если они её не убьют, в конечном счёте она выберется на свободу.
Высока вероятность, что когда это случится, Дигойз выследит её и всё равно убьёт.
Его жена, Элисон, скорее всего, поможет ему в этом.
И это возвращало Балидора к истинной причине, почему он приходил сюда день за днём, не говоря никому и прекрасно понимая, что если они узнают, то высмеют его.
Если не придёт он, не придёт никто.
Он это знал.
Кассандра это тоже знала.
Если он не придёт сюда, никто не придёт, и в конечном счёте она либо сбежит, либо будет казнена, либо ей сделают лоботомию побуждающими вайрами или видящими из Совета.
По той же причине он сейчас смотрел на неё и говорил себе, что у него нет выбора.
«Если не я, то кто?»
«Если не сейчас, то когда?»
Воистину.
Больше никто сюда не придёт.
И уж точно никто не придёт сюда с настоящим желанием помочь ей.
Этого не сделает даже Элисон… а ведь насколько мог чувствовать Балидор, Элисон до сих пор любила свою подругу. Хоть и ненавидела её не менее сильно.
Может, однажды Элисон сделает усилие, но пока что предательство слишком свежо. Даже если Элисон сумеет простить то, что Кассандра сделала с ней самой, то есть, с Элисон, то Кассандра вдобавок похитила её дочь, а затем напала на супруга Элли. Хуже того, Кассандра отдала Менлиму дочь Элли и Ревика, вероятно, навсегда повредив её свет и разум.
Более того, в данный момент Элли нужно беспокоиться о других вещах — например, о надвигающемся апокалипсисе и о том, чтобы дать её дочери Лили помощь, в которой та нуждалась. Будучи лидером их маленькой армии сопротивления, Элисон была слишком занята, чтобы делать своим приоритетом помощь той, которая не изъявила желания эту помощь принимать.
Что касается Ревика, то есть, Дигойза Меча, ну, эта мысль была смехотворной.
В разуме Балидора не осталось сомнений, что Ревик уже убил бы Кассандру к этому времени, если бы его жена не воспрепятствовала его попыткам.
Нет, никто другой это не сделает.
Только Балидор.
Более того, это его работа.
Балидор был главой Адипана, старейших стражей света в пределах нынешней исторической волны. Таким образом, он нёс ответственность за подопечных Адипана — как минимум тех, что ещё оставались на земле. Как минимум в том, что он служил созданиям, чей свет сиял величественнее его собственного.
И нравится ему или нет, это включало Войну Кассандру. Зло или нет, предательница или нет, убийца или нет… она была Войной, Четвертой из Четвёрки, одной из его возлюбленных посредников.
Он не бросит её.
Он не сделает этого, пока его не вынудят.
Словно услышав его мысли, Кассандра, стоявшая коленями на органическом полу, с закованными в полуорганические цепи запястьями, посмотрела ему в глаза…
…и гортанно расхохоталась.
Глава 2
Война Кассандра
— Привет, босс, — лениво протянула пленница.
Она внимательно наблюдала за ним, дожидаясь ответа.
Выдержав её взгляд, он ответил нейтральным тоном.
— Привет, Кассандра, — сказал он.
— Что сегодня в меню? — сладко поинтересовалась она, улыбаясь ему. — Пришёл ещё немного потрахать мне мозг, брат Балидор?
Она изо всех сил старалась говорить чрезвычайно скучающим тоном и выражать открытое презрение к нему.
Честно говоря, и то, и другое ей удавалось хорошо.
Балидору казалось ироничным, что учитывая всё это, она использовала с ним обращение «брат», которое считалось ласковым. Видимо, она говорила это с сарказмом.
А может, и нет; в конце концов, она воспитывалась как человек.
Скорее всего, быть видящей для неё по-прежнему в новинку.
В моменты досуга он размышлял над этим.
Он гадал, каково это — перейти из одной расы в другую, считать себя одним, а потом выяснить, что ты нечто совершенно иное.
Конечно, все эти годы её способности видящей скрывались от неё.
В отличие от Элли, это произошло не из-за вмешательства других видящих. Элли намеренно скрывали среди людей, чтобы защитить. Личность Элли была определена ещё до появления на свет её матерью-пророчицей, которая объявила об её рождении и попросила помощи в том, чтобы сохранить её дочь в живых и защитить от тех, кто мог ей навредить.
Касс же, напротив, была поистине неизвестной.
Её биологические родители были людьми во всех отношениях.
Более того, едва ли их можно назвать самыми просвещёнными образцами человечества, с которыми сталкивался Балидор.
Все они, вся её семья — дяди, тёти, кузены, бабушки, дедушки, родители — были практически ужасными, бл*дь, учитывая все факторы.
По материнской стороне у неё имелась одна тётя, которая была более-менее нормальной.
Родители её матери были алкоголиками, что наверняка объясняет, как её мать вышла замуж за такого же алкоголика.
Серьёзно, сложно было представить, что посредница очутилась в таком месте. Он мог говорить себе, что это карма, какое-то испытание, ошибка вселенной, но это всё равно поражало его всякий раз, когда он оставался один и обдумывал всё, что узнал о ней на данный момент.
Единственное, что в его глазах хоть немного имело смысл — это Элли.
Элли была Первой из Четвёрки.
Таким образом, она была их лидером и предположительно их путеводной звездой.
Возможно, Кассандра реинкарнировала в том месте просто потому, что там была Элли.
Человеческие матери Элли и Кассандры дружили.
Они жили практически по соседству, даже одновременно работали на почте после того, как вместе отучились в школе и общественном колледже. Они присутствовали на свадьбах друг друга.
Они могли бы быть ещё ближе, если бы человеческий отец Кассандры не презирал человеческих родителей Элли и не отказывался с ними общаться.
Балидор знал, что там кроется какая-то история, но поскольку Кассандра не знала точно, что именно случилось, Балидор тоже был не в курсе.
В любом случае, это единственная связь, которая имела смысл.
Тот факт, что Кассандра была зачата меньше чем через год после Элисон и родилась в человеческой семье, живущей по соседству от человеческой семьи Элисон, не мог быть совпадением, даже притянутым за уши. Одна лишь странность этого факта более-менее подтверждала теорию Балидора, во всяком случае, в его голове.
Душа Кассандры нашла душу Элли.
Или, возможно, Кассандру просто притянуло туда, где находилась Элли — как второй магнит в паре. В процессе свет Кассандры, видимо, воспользовался первой же представившейся возможностью (или, возможно, создал эту возможность), чтобы обрести сосуд, который послужит базовой функции.
В результате они практически выросли вместе.
Ни одна из них не знала, кем и чем они являются.
Они обе считали себя людьми.
Они обе не имели доступа к верхним частям своего света.
И всё же, в отличие от Элисон, за которой присматривали, воспитывали, защищали, следили и лелеяли её родичи-видящие, пусть даже издалека… Касс брела по своей жизни в полной анонимности, безо всяких мер предосторожности.
Даже после того как сама Элисон пробудилась, Касс всё ещё понятия не имела, кто она, и несколько лет играла роль человеческой подружки для самой известной видящей из ныне существующих.
Всё это время Кассандра не могла сознательно ощущать свой свет — саму суть её света, её aleimi, ту вещь, которая определяла для видящих почти всё. Свет — это то, как видящие чувствовали, ощупывали, пробовали на вкус, испытывали мир. Свет — это то, как они делились чувствами меж собой.
Свет — это то, как они узнавали друг друга.
Свет — это то, как они узнавали самих себя.
Более того, глядя на свет кого-либо, они понимали друг друга, относили к той или иной категории, знакомились друг с другом, и это стояло даже превыше физических тел.
Свет был для видящих всем.
Это шестое чувство, которое превосходило всё остальное.
Касс ничего не знала о себе.
Она была лишена доступа к самой базовой составляющей того, кем и чем она являлась. Она была лишена доступа к Барьеру, пространству, откуда происходили все способности видящих.
Секс-боль…
Она не знала о секс-боли.
Даже если она испытывала физическую и aleimi-боль, от которой страдали видящие, когда проводили слишком много времени без контакта (свет к свету, тело к телу), то Касс никак не могла знать, откуда бралась эта боль. Она не могла знать, что эта боль значит, даже если инстинктивно искала секса для её унятия.
Балидор гадал, замечала ли она эту боль.
Он гадал, шла ли она у неё на поводу, сама того не понимая.
Выбросив вопрос из головы и слегка нахмурившись, он вновь сосредоточился на её лице.
Сделав это, он опять задался вопросом, насколько эффективно этот ошейник скрывал от неё его мысли. Что-то в новом нюансе, который он почувствовал в её свете и выражении лица, заставило его задуматься, не уловила ли она проблеск каких-то его мыслей, или хотя бы их привкус.
Она слышала слишком много.
Учитывая высокотехнологичный ошейник сдерживания видящих, который был надет на ней, она слышала слишком много.
Когда он подумал об этом, она прислонилась к стене, источая очередной завиток презрения. Раздвинув ноги в тёмных штанах, она прижала босые ступни к зелёному металлическому полу и подмигнула, приподняв уголки губ в полуулыбке.
— Я могу предложить другие части себя, трахать которые будет интереснее, ‘Дори, — невинно произнесла она. — Или твои священные клятвы такое не одобряют?
— Не особенно, — сказал Балидор, невольно слегка вздохнув. — Нет.
— И всё же ради Элли у тебя как-то встал. Забавно, как это работает.
По-прежнему пристально глядя на него, Касс помедлила, и её челюсти заметно сжались.
Это продлилось буквально мгновение и пропало, но Балидор заметил.
— …Я всё собиралась спросить тебя об этом, — продолжала она непринуждённо. — Какова она? Настолько хороша, как считает Ревик? Или она из тех девчонок, которые зацикливаются на одном видящем?
Это Балидор тоже проигнорировал.
Он чувствовал, как она даже сейчас пытается пробраться в него.
Даже в ошейнике она обладала поразительной способностью проникать сквозь его защиты, уколоть его так, что это действительно ранило. Ей это удавалось лучше, чем мужу Элли — во всяком случае, с самим Балидором. Ей это удавалось лучше, чем Ярли и всем остальным бывшим девушкам и партнёрам, которых мог припомнить Балидор.
Пока он думал об этом, он осознал, как странно проводить такое сравнение.
Выбросив из головы эту мысль и свою реакцию на неё, он сосредоточился обратно на Касс.
Понимание эффекта, который она на него производит — это всё, что имело значение.
Он мог признаться самому себе в наличии этого эффекта и всё равно не желать анализировать его причины. В конце концов, ему наверняка придётся взглянуть на эти причины, но не сегодня.
Он знал, что у Ярли имелись теории.
Ярли чрезвычайно охотно делилась своими теориями.
В последнее время она выражала их всё более шумно.
Буквально накануне она перечислила Балидору несколько таких теорий, пока они были одни в их комнате. Половину того времени, что было у него на сон, она не давала ему спать, допрашивала о том, где он был прошлой ночью, и чем именно он занимался.
Когда он детально пересказал сессию с Кассандрой, это не совсем её успокоило.
Если уж на то пошло, то чем сильнее он старался быть прозрачным с ней, тем сильнее она разъярялась.
Большую часть вечера они спорили из-за его нежелания прервать свою работу здесь, с Кассандрой, и отчасти именно этим была вызвана усталость Балидора в данный момент.
Это не первый раз, когда они с Ярли сцепились из-за Касс.
Более того, во время этих ссор начинали звучать всё более гадкие вещи, после которых всё сложнее становилось мириться.
В этот раз она прямым текстом угрожала пойти к Врегу.
Позднее в той же ссоре она пригрозила рассказать самому Мечу, чем Балидор тут занимался за его спиной.
В другой ссоре она уже угрожала рассказать Мосту об его сессиях здесь, если Балидор не согласится немедленно прекратить их и не пообещает впредь даже не переступать порог камеры и не проводить время наедине с Кассандрой, без присутствия других видящих.
Очевидно, Ярли не выполнила свои угрозы, иначе велик шанс, что Балидор сейчас сам оказался бы в камере или, как минимум, под домашним арестом в своей комнате.
Также очевидно, что Балидор не дал Ярли тех обещаний, которых она просила, иначе сейчас он не стоял бы в камере Кассандры.
Касс, похоже, услышала какую-то часть этого.
— Как поживает твоя девушка? — спросила она, усмехнувшись.
Он невольно заметил, что сказав это, она чуточку шире раздвинула ноги.
Вздрогнув, Балидор разорвал зрительный контакт и выдохнул, посмотрев по сторонам.
Сделав это, он осознал, что по-прежнему стоит ближе к двери, чем к самой Касс.
Хотя бы чтобы дать себе время подумать, он заставил себя сдвинуться с места.
Он пересёк пол комнаты с высокими потолками, которая была достаточно просторной, чтобы разместить здесь четыре-пять камер и несколько дюжин пленников.
Он не останавливался, пока не достиг края радиуса её цепей.
Ничего не дожидаясь, он сел на пол в позу со скрещёнными ногами, расположившись прямо возле круга на полу, который он сам нарисовал на органическом металле. Круг означал минимальную безопасную дистанцию до самой Касс.
Касс была прикована к стене.
Он убрал оковы с её лодыжек, посчитав их ненужными, но наручники на запястьях остались. Они давали ей возможность передвигаться, чтобы она могла добраться до туалетной кабинки справа и кушетки напротив.
Обычно она сидела на полу.
В отличие от некоторых пленников, которых они содержали в таких клетках, Балидор знал, что может одолеть её физически. У неё было мало бойцовской подготовки до тех пор, пока она не стала жить среди видящих, и она весила, наверное, втрое меньше его.