========== Вступление ==========
Лето в этом году выдалось жарким. Только июль на дворе, а Азирафаэль уже готов раздеться до трусов, и его не спасает ни тень дуба, под которым он стоит, ни мороженое, которое он уже не хотел доставать изо рта. А ведь это не первое его лето в Атланте: со времени переезда прошло три года, и пора бы было уже привыкнуть, что тут стоит духота с июня по август, но всё равно казалось, что с каждым годом становилось всё хуже. Конечно, тут значительно жарче, чем в Твин-Фоллс, но даже до таких значений температура добиралась довольно редко. Азирафаэль недовольно покосился на электронное табло на здании, на котором высвечивалось время и температура воздуха. Табло ехидно показывало 89 по Фаренгейту. Стоило поскорее доесть мороженое и вернуться в администрацию университета: Кроули наверняка его заждался. Вообще, не стоило его там оставлять и ходить за мороженым, прохладнее-то от него всё равно не стало.
За последние три года жизнь Азирафаэля изменилась до неузнаваемости. Он полюбил, потерял девственность, нашёл работу и привык жить в одном доме с любовницей отца и своим парнем. Он закончил школу и, совершенно не стесняясь своей ориентации, танцевал на выпускном с Кроули. Отдавил ему ноги немного, но в остальном это был замечательный вечер. А теперь он стоял перед университетом, причём не подавая документы для поступления, а всего лишь сопровождая Кроули, который решил во чтобы то ни стало выбить себе стипендиальное место не где-нибудь, а в университете штата Джорджия, в колледже искусств*. Сказать, что Азирафаэль гордился им ― ничего не сказать. Хоть и совершенно не понимал, зачем Кроули высшее образование.
Азирафаэль выкинул палочку из-под мороженого и уже собирался направиться обратно в корпус, но тут двери этого самого корпуса распахнулись настежь, громко хлопнув о стенки крыльца, и из здания вылетел Кроули. Его отросшие до плеч вьющиеся рыжие волосы развевались у него за спиной, когда он, перепрыгивая через ступеньки, понёсся на Азирафаэля.
― При-иня-а-али-и! ― заорал он на весь студгородок и, налетев на Азирафаэля, повис у него на шее. ― Приняли, приняли, приняли! Я буду студентом, ангел! Настоящим студентом!
― Тише, тише, ― пробормотал Азирафаэль в ответ, немного оглушенный криком в самое ухо и тихо кряхтя под весом своего парня. Конечно, Кроули не слишком поправился, но это не отменяло того, что он всё же был взрослым парнем, которого довольно проблематично долго держать на руках. ― Поздравляю тебя, дорогой. Полагаю, мы можем отметить это сегодня?
― Ага! ― кивнул Кроули, всё ещё не отпуская его, явно не способный на более связную речь.
― Куда-то сходим или дома?
― Да!
― Понятно всё с тобой, ― усмехнулся Азирафаэль, поглаживая его по спине. ― Ты молодец, я в тебе не сомневался.
― Мистер Кроули, ― послышалось от крыльца, и Азирафаэль автоматически поднял голову на этот оклик. Подобная реакция выработалась как-то сама собой, хотя о том, чтобы связать законом отношения с Кроули, речи пока даже не шло. ― Вы забыли свои документы!
У едва не слетевших с петель дверей стоял немолодого вида мужчина в очках в роговой оправе, с видавшей виды сумкой Кроули в руке. Ситуация получалась веселая.
― Иди забирай, разиня, ― проворчал Азирафаэль по-доброму, осторожно отцепляя от себя Кроули. ― Полагаю, она тебе ещё пригодится.
Полчаса спустя, когда они разобрались со всеми забытыми вещами Кроули, а также с его не помещающимся в тощее тело счастьем, Азирафаэль с ним направлялись домой на старой Шевроле Импала, принадлежавшей ещё деду Кроули. Правда, вел Азирафаэль, под предлогом того, что он не готов пускать за руль человека в состоянии эйфории.
― А может, я не готов пускать за руль своей девочки человека с плохим зрением, ― обиженно проворчал Кроули, на что получил скептический взгляд.
― Я в линзах и отлично вижу. К тому же, не настолько у меня село зрение, чтобы не садиться за руль. Всего лишь небольшая близорукость, ― проворчал Азирафаэль недовольно. ― Она не мешает мне водить.
― Ну конечно, конечно, ― весело отозвался Кроули. Он даже сейчас не мог усидеть на месте, постоянно ёрзая под ремнём безопасности. Когда-то такой роскоши, как ремни, в салоне не было, и Азирафаэль во время каждой поездки молился всем богам, которых только мог вспомнить. Но год назад, получая права, он настоял на том, чтобы в машине наконец были хотя бы базовые меры для безопасности водителя и пассажиров.
― Заедем купить вина? Вельз обрадуется и точно захочет выпить с нами.
― Только если твой отец не будет смотреть, ― усмехнулся Кроули весело. ― У них же совместная жизнь на здоровой еде.
― Видел я эту жизнь, ― усмехнулся Азирафаэль весело. ― Знаешь же, рядом с моим книжным находится Бургер Кинг. Так вот, я чуть ли не каждый день вижу Вельз там.
― Почему я даже не удивлён?
Они рассмеялись в унисон.
С тех пор, как семья Кроули, а точнее сам Кроули и его тётка Вельз, переехали в дом к Гавриилу и Азирафаэлю, жизнь для них всех кардинально изменилась. Сложнее всего, наверное, пришлось Азирафаэлю. Первое время он даже психовал пару раз от того шума, который стоял теперь дома. Привыкший всегда иметь своё личное пространство и время в тишине, он с трудом переносил постоянное общение с Кроули и его желание практически каждую минуту быть рядом: в школе и дома. Тогда Азирафаэля здорово выручила подработка, на которую его взяла мадам Трейси — куратор кружка искусства и театра в их школе и по совместительству хозяйка книжного на углу улицы, где жил Азирафаэль. Она взяла его сначала на место продавца-консультанта, потом постепенно научила вести бухгалтерию, а после так и совсем предложила продать ему свой маленький бизнес.
“Когда мой покойный второй муж оставил мне этот магазин, он не приносил никакого дохода. А потом появился ты, и тебе же это нравится! Занимайся любимым делом, мальчик”, ― сказала она и вышла на пенсию, уехав с мистером Шедвеллом во Флориду. Так Азирафаэль после выпуска из школы оказался владельцем своего книжного, который пока что спонсировал его отец, но в планах была финансовая независимость, уже через год или два. Если продажи не упадут слишком сильно. Сложнее всего из всего этого было смириться с тем, что чаепитий с мудрой и доброй мадам Трейси больше не будет.
У Кроули в плане финансов всё было куда как проще. Он давно зарабатывал на себя сам и даже после переезда не позволял платить за себя ни Вельз, ни Гавриилу. Только Азирафаэль мог позволить себе такую роскошь, и то лишь в случае, если это было свидание или подарок. Сначала Кроули мыл полы в больнице, где работала Вельз, потом смог устроиться кассиром в Бургер Кинг, а потом несколько его комиксов, выложенных в интернет, начали приносить определённую прибыль с доната. Недостаточную, конечно, для постоянного существования на него, но достаточную для того, чтобы иногда позволять себе лишнюю пиццу, кофе на вынос или набор новых маркеров. Удивляло, что донат шёл регулярно от целой группы посетителей сайта. Азирафаэль подозревал, что у Кроули уже насобирался немаленький фан-клуб, просто они о нём ничего не знали. Но на бытовые расходы Кроули всё ещё зарабатывал переменными работами кассира, официанта, грузчика и тому подобным.
― Красное или белое? ― спросил Кроули, когда они остановились у супермаркета, чтобы взять выпивку и что-нибудь на ужин.
― Красное. И я заплачу. Это же твой праздник, ― усмехнулся Азирафаэль, отбирая бутылку у Кроули.
― Почему, когда ты так говоришь, мне сразу думается, что заплатишь за меня карманными деньгами? ― проворчал Кроули тихо, отдавая бутылку. В его голосе проскользнуло что-то неопределённое, но резанувшее по ушам Азирафаэля. Он терпеть не мог поднимать эту тему, особенно после того, как они сто раз её обсудили.
― Не знаю, Кроули, но эти деньги я заработал сам, так что, с твоего разрешения, ― он отпихнул Кроули плечом, несильно, но обиженно, чтобы пройти к кассе. Сколько можно было ему напоминать, что он далеко не такой самостоятельный, каким хотел бы быть? Даже в свои восемнадцать.
― Разрешаю, ангел, ― усмехнулся Кроули, учтиво кланяясь ему вслед. ― Надеюсь, ты хотя бы позволишь мне приготовить ужин? А то знаешь, мне как-то не хочется пиццы сегодня.
― Издеваешься? ― тихо фыркнул Азирафаэль. Конечно, верхом его кулинарного мастерства была всего лишь пицца на заказ, но совершенно необязательно этим подкалывать каждый раз. ― Ладно, ладно, приготовишь всё, что захочешь.
― Я могу пожарить тебя, ― Азирафаэль почувствовал дыхание Кроули на своём затылке, когда они стали в очередь к кассе, и его ладонь, ненавязчиво щупающую его сквозь мешковатые, но лёгкие и очень тонкие джинсы.
― Кро-оули, ― закатил глаза Азирафаэль и легонько шлёпнул по наглой ладони. ― Не тут. И не сейчас. Может, чуть позже.
― Но тут? ― лукаво поинтересовался Кроули.
― Помолчи.
Женщина на кассе подозрительно покосилась на них, когда пробивала вино. На её лице буквально большими буквами было написано, что она думает. Стоило Азирафаэлю и Кроули покинуть магазин, они вместе рассмеялись.
― Какое стрёмное лицо, ― сквозь смех выдавил Кроули. ― На нём прямо написано: “Линчевать за содомию”!
― Нарисуй это и получи премию Дюшана, ― Азирафаэль, успокоившись, подтянул к себе Кроули за талию и коротко поцеловал в щёку. ― Станешь самым молодым её обладателем.
― Думаешь, что тема гомофобии в двадцать первом веке потянет на современное искусство? Что-то сомневаюсь, ― проворчал Кроули в ответ, а потом, пользуясь тем, что у Азирафаэля руки были заняты им и пакетом, повернул его лицо к себе и поцеловал уже нормально, в губы. И пусть Азирафаэль уже давно не пятнадцатилетний закомплексованный мальчишка, этот поцелуй все равно заставил его забыть обо всём на свете и бездумно отдаться любимому человеку. ― А она видела, ― ехидно сообщил Кроули, пару секунд спустя. ― И, кажется, даже позеленела от злости.
― Идиот, ― фыркнул Азирафаэль с усмешкой. ― Вот зачем тебе было пугать старую женщину?
― Просто захотелось, ― отмахнулся Кроули. ― Ты же меня знаешь.
― Знаю, знаю…
Их отношения за эти три года тоже сильно изменились. Или, возможно, изменился сам Азирафаэль. Из скованного и запуганного мальчика он стал кем-то, кто был старше и увереннее в себе. Тем, кто почти всегда знал, что ему нужно, и тем, на кого можно было положиться. А вот Кроули остался прежним, взбалмошным мальчишкой, которому нравилось раздражать окружающих. Это, впрочем, было к лучшему: Азирафаэль любил его именно такого: творческого, немного безумного, невероятно эмоционального и всегда готового броситься с головой в приключения.
Дома царила тишина, свидетельствующая о том, что старшее поколение ещё не вернулось с работы. Судя по выражению лица Кроули, тот собирался с пользой использовать время до их прихода.
― Так что насчёт ужина? Я уже достаю сковородку, ― с похабной ухмылкой заявил он, как только вино оказалось на столе, в безопасности от возможности быть случайно разлитым. Или выпитым раньше времени. ― Ты готов быть отжаренным, ангел?
― Ты хочешь меня в качестве подарка в честь поступления? ― Азирафаэль не мог скрыть усмешку, которая так и лезла на лицо. ― А я-то думал над подарком посерьёзнее.
― Мне кажется, за последние три года ты подарил мне уже всё, что было необходимо, ― Кроули вертелся вокруг него, благо, просторная открытая кухня это позволяла, а потом начал оттеснять к столу, пока Азирафаэль не упёрся поясницей в стойку, за которой обычно они ели. Все пути к отступлению были закрыты руками Кроули, оказавшимися снова в опасной близости от чужих ягодиц. В мыслях невольно появилась картина горячего секса на столе, который с одной стороны будет жутко неудобным, а с другой ― до возбуждающего смущающим.
― Потребности людей со временем меняются, знаешь ли, ― ответил Азирафаэль и, больше не пытаясь отступать, мягко поцеловал Кроули в уголок губ. ― Ты теперь студент, и есть вещи, которые понадобятся тебе в обучении. А себя я тебе дарил уже много раз. Знаешь, передаривать подарки неприлично.
― Поговори мне тут, ― фыркнул Кроули и вернул поцелуй, но теперь коснувшись губами шеи Азирафаэля, затем ключиц, а потом…
Вельз ввалилась как всегда вовремя, разговаривая по телефону. Услышав её, Кроули не удержался и закатил глаза. Как бы он ни любил свою опекуншу, но порой её манеры раздражали даже его. Азирафаэль не смог удержать смешок и осторожно отстранил Кроули от себя, взяв его за плечи.
― После праздничного ужина я весь твой, ― шепнул он ему на ухо и, оказавшись на свободе, забрал у Вельз здоровую сумку, которую она принесла с работы. Сумка больше походила на мешок и вмещала сменную одежду, обувь и ряд покупок из супермаркета, не говоря уже о тех вещах, которые присутствуют в любой женской сумочке. Пока Азирафаэль всё это разбирал, Вельз продолжала “разговаривать” по телефону. Правда, разговор больше походил на ссору. Как и все разговоры Вельз по телефону.
― Я тебе, блять, сказала, что ничего больше ты не получишь! Прекрати скулить! Вы взрослые люди, найдите работу и начните зарабатывать сами! Прекрати им прикрываться! Тебе почти чёртовых сорок лет, а твоему хреновому мужу и того больше! Ох, заткни рот, протрезвей и берись за голову!
На этих словах Вельз сбросила звонок и едва удержалась от того, чтобы швырнуть трубку в стену. Выглядело это так, будто бы она собиралась швырнуть его раза два, но потом всё же опустила руку и передумала. Азирафаэль сделал вид, что не заметил.
Это была одна из ряда странностей тётки Кроули: её разговоры по телефону всегда сопровождались криками и выплеском эмоций. Азирафаэль прекрасно помнил тот единственный раз, когда она ему позвонила. Тогда ему пришлось пробежать пару километров по холоду, в ноябре. Правда, повод был оправдан, но её крики до сих пор навещают его в кошмарах.
― Работа? ― безразлично спросил Кроули, разбирая продукты. По его лицу Азирафаэль мог точно сказать, что тот прикидывает, удастся ли сварганить что-то сложнее лазаньи или нет.
― Можно и так сказать, ― отмахнулась Вельз, а потом наконец подняла взгляд на них двоих. ― Вы ничего не хотите мне сказать?
Кроули поднял на неё взгляд, криво и довольно ухмыльнулся и заявил:
― Мам, возможно, ты не поймёшь, но я гей и хочу жить со своим парнем.
― Ты идиот, ― буркнула Вельз, ― и это не новость. Что с поступлением? Мы будем сегодня пить?
― Будем, ― ответил Азирафаэль вместо Кроули, который уже был готов выплюнуть очередную колкость. ― Кроули взяли на стипендиальное место. Думаю, даже папа отойдёт от своих убеждений и пропустит стаканчик.
― Стаканчик лимонада, ― фыркнул Кроули. Азирафаэль бросил на него укоризненный взгляд. ― Что? Он не пил даже в честь твоего выпуска!
― Нашего выпуска, Кроули, ― поправил его Азирафаэль. ― И это не так уж важно, на самом деле. Тебе помочь с ужином?
― Не помешает, да.
Чистя картошку для ужина, Азирафаэль снова задумался о том, что многое изменилось за последние почти три года. И его отношения с Кроули были не единственной переменной. То, как быстро сошлись Гавриил с Вельз, поначалу даже пугало. Азирафаэлю понадобилось два месяца на осознание своих чувств к Кроули, а они справились за период реабилитации Гавриила после сердечного приступа, если не быстрее. И хотя Азирафаэль никогда не слышал, как они говорят друг другу “люблю”, он был уверен, что их связывают чувства ничуть не слабее, чем его с Кроули. Когда встал вопрос о том, чтобы съехаться, это было слишком поспешное решение, как оказалось позже. Им становилось тесно, когда они собирались в доме вместе. Не за день, конечно, а за выходные, например. И пусть такое случалось нечасто из-за посменной работы Вельз и Кроули, но если случалось, то заметно доставляло неудобства всем. Тот же Кроули начинал язвить больше обычного, Вельз ― вроде как невзначай, но на деле до жути раздражающе — пилить Гавриила по бытовым вопросам, а Гавриил возвращался к старой тактике раздражающей улыбки. Сам же Азирафаэль в такие моменты старался отстраниться от всех, сбежать из дома или же закрыться у себя или в ванной с книгой. И если в ванной уединиться ещё получалось, то вот с комнатой возникала проблема: теперь это была его с Кроули комната, а Кроули терпеть не мог тишину, которую так любил Азирафаэль.