И всё же, это были всего лишь неприятные моменты в целом довольно счастливой жизни. Если бы у Азирафаэля кто-то спросил, хочет ли он вернуть всё как было до того, как они съехались, он бы ответил “нет”.
Гавриил вернулся к вечеру, через три часа после Вельз, и он единственный, войдя в дом, был свеж и бодр. Возможно, потому, что только в его машине был кондиционер. К тому времени Кроули как раз приготовил домашние чипсы и прекрасную лазанью, а Вельз успела поспать пару часов и хотя бы немного привести себя в порядок. Азирафаэль же просто старался не мешать никому из них, и, как только Кроули больше не нужна была его помощь, поднялся наверх и принялся вводить в интернет-каталог своего магазина новые поступления. К приходу Гавриила он справился лишь наполовину, но остаток можно было оформить и завтра.
Вечер они провели более чем приятно, даже Кроули перестал язвить после первого бокала вина. Наверно, дело было в нервах. Гавриил искренне порадовался за успех Кроули, во всяком случае, Азирафаэль это видел. Вельз тоже была рада по-своему и с удовольствием отступила от их с Гавриилом диеты, выпив аж два бокала шампанского, припрятанного на особые случаи, и навернув больше лазаньи, чем следовало бы. Азирафаэль пил аккуратно и ограничился двумя неполными бокалами вина: у него были не очень хорошие воспоминания о том, как он напивался в прошлом.
К концу посиделок все были расслабленными и счастливыми. Поднимаясь наверх, чтобы лечь спать, Азирафаэль думал лишь о том, что ему будет не хватать Кроули, которому предстоит целыми днями торчать в университете. Даже проскочило сожаление, что он сам решил не поступать в этом году, а подождать, пока дела в книжном наладятся и можно будет нанять помощника. Но с другой стороны, после расставания и встречи будут приятнее, не так ли?
Он уже собирался переодеваться в пижаму ко сну, как Кроули остановил его.
― Пижама тебе сегодня не понадобится, а эту одежду я хотел бы снять с тебя сам, ― с усмешкой заявил он, уже начиная расстёгивать рубашку Азирафаэля с коротким рукавом. Тот лишь усмехнулся и позволил ему это, а потом ещё многое другое, когда они наконец добрались до постели. В конце концов, это был день Кроули, и тот определённо заслуживал подарок.
Комментарий к Вступление
*Университет штата Джорджия состоит из шестнадцати школ и колледжей (типа, как факультеты у нас, но чуть более самостоятельные).
========== Часть первая. Money, Fame & Fortune ==========
Кроули редко удавалось проснуться раньше Азирафаэля. Тот был чертовым жаворонком, который выключал свет ровно в десять и отправлялся на боковую, как по часам. Обычно именно в то время, когда к Кроули заглядывала муза и срочно требовала рисовать. Он и рисовал, включая настольную лампу и обычно выбрасывая утром получившийся набросок, потому что тот при дневном свете выглядел абсолютно ужасно. Азирафаэль же в такие вечера ворочался, бурчал на свет, но при этом всё равно легко вставал в самую рань и начинал шуршать вещами, в то время как Кроули хотел досмотреть свои заслуженные сны. Сегодня всё было иначе.
То ли из-за предвкушения, то ли потому, что заснул сразу после секса и довольно рано по своим меркам, Кроули и проснулся рано, практически на рассвете, и не желал больше киснуть в постели. Осторожно выбравшись из-под руки Азирафаэля и его одеяла, он тихо вышел из комнаты. Утренние процедуры заняли у него не больше десяти минут, и сразу после них он спустился на первый этаж, потуже затянув шнурок на поясе шорт. Возможно, даже не его шорт.
― Вроде же нормально питаешься, а всё равно такой тощий, будто бы тебя тут голодом морят, ― проворчала Вельз. Она уже стояла на кухне и задумчиво смотрела в холодильник. Видимо, искала что-то съестное на завтрак. К её разочарованию, все полуфабрикаты, которыми питались в этом доме, когда у Кроули не было времени на готовку, закончились ещё вчера утром.
― Я сейчас приготовлю омлет, ― проворчал Кроули, игнорируя замечание по поводу своей фигуры. Ну худой и худой, метаболизм у него так работает, чего лишний раз мусолить эту тему? ― Или что там есть вообще из продуктов? Хочешь блины?
― Хочу, ― буркнула Вельз и, щёлкнув выключателем на чайнике, села на табурет у стойки. ― Чего это ты так рано встал? За зад кто-то укусил?
― За задницы тут кусаешься только ты и, к счастью, кусаешь не меня, ― фыркнул Кроули, подойдя к холодильнику. То, что для остальных домочадцев было пустотой в холодильнике, в его руках превращалось в еду, и довольно вкусную. Вооружившись яйцами и молоком, Кроули принялся за тесто. ― Просто так вышло. Завезу оставшиеся копии документов в универ, познакомлюсь, может, с преподавателями или другими студентами. Не все же на лето разъезжаются.
― Да, есть же такие психи, как ты, которым нравится учиться, ― в голосе Вельз сквозил такой сарказм, что им можно было травить тараканов в доме, если бы у Фэллов они вообще водились.
― Ты всегда такая ворчливая мать или только в утреннюю смену? ― парировал Кроули, орудуя венчиком.
― Всегда, когда не мать, ― рыкнула Вельз в ответ. В свои “немного за тридцать” или “почти сорок” она выглядела, конечно, не моделью. Ей бы давно следовало подстричься и научиться использовать хотя бы базовый набор косметики, ну и, конечно, ворчать поменьше. Если бы не её глубокая мудрость, она бы была просто отвратительным человеком. Но Вельз имела то, чего катастрофически не хватало всем другим девушкам и женщинам не только его возраста, но и вообще всех возрастов. Кроули отчасти понимал, почему Фэлл старший запал на его тётку. Таким успешным и уверенным в себе мужикам, как Гавриил, нужны именно такие твёрдые женщины за спиной, которые вправят мозги в нужный момент и дадут по щам, если надо. Но большую часть времени Кроули считал, что Вельз просто выпендривается. Выпекая первые блины на двух сковородках сразу, чтобы сэкономить время, он даже не пытался продолжить с ней разговор: всё равно о чём бы они ни говорили, это перейдёт в серию подколов и закончится чем-то вроде: “А зачем ты вообще что-то говорил?”. Высмеивать всех и вся было коньком Вельз, удивительно было, что при этом она не была типичной одиночкой с десятком кошек.
― Готово, ― заявил Кроули, пододвигая к ней первую порцию блинов. ― Сироп был где-то на тех полках, ― он махнул рукой в сторону верхних шкафов и вернулся к блинам: ему предстояло готовить ещё на троих.
― Ты помнишь родителей?
Подготовка людей к важным разговорам также не была сильной стороной Вельз. Кроули закатил глаза и тяжело вздохнул.
― Будто бы есть, что помнить… Когда они приезжали в последний раз, то уже были пьяны. Я помню этот запах перегара, которым несло от отца, и помню, в каком ужасном состоянии были волосы у матери. Всё же, к тому времени я был уже достаточно взрослым, чтобы понимать: магнитик из Чаттануги ― это такой себе подарок. Я вообще удивлён тому, что их нигде по дороге не остановили за вождение в нетрезвом виде.
Очередной блин подгорел с одной стороны, и Кроули, тихо ругнувшись, переложил его на свою тарелку. Он сказал не всё, далеко не всё. Он помнил влажный отцовский поцелуй в лоб, его колючее от щетины лицо. Ему было лет десять, и подарком в тот раз была коробка с лего из двадцати деталей. “Ты вроде уже достаточно взрослый для такого”. Он помнил приезд родителей, когда ему было семь, помнил, как несло потом из подмышек матери, но он всё равно её обнимал и радовался брелку на ключи из самого Лос-Анджелеса. Вельз никогда не говорила ему о родителях ничего плохого. Хорошего, впрочем, тоже. Просто Кроули в какой-то момент сам понял, кем были его отец с матерью, хоть и очень долго не хотел в это верить.
Когда они приезжали и останавливались в их старой маленькой квартирке, Вельз приходила ночевать к Кроули в комнату, оставляя Джеймсу и Дженни свою спальню. Джеймс и Дженни ― какое хорошее совпадение имён. Они говорили, что второе имя Кроули ― плод их совместной фантазии и они им очень гордятся. Кроули же предпочитал не пользоваться ни первым, ни вторым именем, которые ему дали родители. Кроули ― это фамилия его деда, у которого были деньги на самую лучшую машину в мире, Энтони ― ничего не говорящее имя, ещё и написанное с ошибкой, а “Дж.”, затесавшееся между ними, было чуть ли не самой позорной частью биографии Кроули. Он не рассказывал о том, что оно значит, даже Азирафаэлю, не то, что другим. “Ентони”, написанное в свидетельстве о рождении, он исправил при получении паспорта, а вот “Дж.” и таящееся за ним просто стёр, надеясь больше никогда не услышать.
― Вы тут устроили шабаш? ― сонно спросил Гавриил, выбираясь из спальни, видимо, на запах блинов. Диета диетой, а вкусного хочется всем. Он тоже не утруждал себя футболкой в помещении: хоть дом за ночь и остыл под силой кондиционера, всё же было достаточно душно. С другой стороны, Кроули предпочёл бы, чтобы Гавриил всё же не вгонял его в пучину комплексов видом своего подкаченного торса, но не признаваться же ему в этом напрямую? Он ещё чего доброго потащит Кроули в тренажёрный зал или на свои знаменитые пробежки. Вельз не перенесла и одной.
― Да, как раз ждём жертву, ― огрызнулась Вельз, которая уже успела подмести свою порцию блинов со смородиновым сиропом и требовательно подставить Кроули пустую тарелку снова. ― Ты подойдёшь.
― И тебе доброго утра, дорогая, ― сладострастно проворковал Гавриил и, приобняв Вельз за плечи, коротко поцеловал её в щёку. ― А где Азирафаэль? Он обычно в это время уже просыпается.
― Он устал за вчера, ― Кроули почувствовал, как на его лицо лезет противная ухмылочка. Подобные шутки были его любимой частью жизни с Гавриилом. ― Слишком активно занимался зарядкой перед сном.
Вельз издала странный звук и поспешно отвернулась. Кроули был уверен, что она сдерживает смех. Гавриил же их юмора не разделял и одарил Кроули осуждающим взглядом. Почему-то ему совершенно не нравилось напоминание о том, что его сына имеют в его же доме. Даже теоретическое знание того, что Азирафаэль периодически имеет Кроули, кажется, его не успокаивало.
― Чего это вы так рано все встали? ― сонно спросил Азирафаэль, как раз спускающийся к завтраку. Кроули недовольно отметил, что тот оделся в пижаму, прежде чем выходить из комнаты.
Вельз снова издала свой странный звук и, схватив ещё один блин с тарелки, скрылась в спальне. Азирафаэль проводил её недоумевающим взглядом.
― Это не мы рано, это ты поздновато сегодня. Нормально себя чувствуешь? ― Гавриил как всегда был на своей волне. Его гиперопека над сыном доводила Кроули до нервного тика. Сильнее бесило только то, как спокойно сам Азирафаэль относился к ней.
― Всё нормально, просто поздно лёг, ― пробормотал Азирафаэль и, подойдя к Кроули со спины, коротко поцеловал его в шею. ― Пахнет замечательно. Можно украсть парочку?
― Только за ещё один поцелуй, ― ехидно усмехнулся Кроули, поворачивая голову. Азирафаэль закатил глаза, но всё же поцеловал его по-нормальному, оторвавшись, лишь когда очередной блин начал пахнуть горелым. Гавриил молча уставился в окно, явно не желая наблюдать за всем этим за завтраком.
― Ты куда-то собрался, что встал так рано? ― спросил Азирафаэль, захватив свою порцию блинов. ― Ты должен спать ещё часа два как минимум. Ну обычно так, во всяком случае.
― Мне нужно закинуть аттестат и его копию в деканат, а ещё я хочу осмотреться, ― заявил Кроули и наконец выключил плиту. Все подгоревшие блины по чудесному совпадению достались Гавриилу. ― Не возражаешь? Мне интересно, как там всё внутри обустроено и работает, и чем живут студенты, и…
― Я понял, можешь не продолжать, ― Азирафаэль усмехнулся и слизнул с ложки сироп. ― В принципе, почему бы и нет? Я бы даже составил тебе компанию, но у меня дела в магазине: вчера был завоз, а я так и не успел занести все поступления в каталог, да и просто нужно расставить книги.
― Опять твоя нудная писанина? ― Кроули тяжело вздохнул, но только для того, чтобы скрыть радость по поводу того, что поедет один. Азирафаэль был не совсем тем человеком, с которым было круто веселиться.
― Она самая, дорогой, ― кивнул Азирафаэль и, прожевав очередной кусок блина, посмотрел на него выразительно, ― вот видишь, я уже не расписываю тебе подробности, от которых тянет в сон.
― Огромная тебе благодарность за это, ― Кроули усмехнулся и наконец сел завтракать сам. Ему хотелось поскорее расправиться с утренними делами и мотнуть в университет познавать интересные аспекты своей новой жизни.
Эспрессо, который нацедил кофейный автомат, Кроули выпил махом, даже не заметив, что обжег язык. Оставив мытье посуды на Гавриила с Азирафаэлем, которые как раз общались по поводу каких-то своих бизнес-деталей, Кроули взлетел на второй этаж, оделся и буквально через минуту уже вылетал из дома.
― Береги себя! ― донеслось из-за уже закрывающейся двери. Азирафаэль всегда говорил что-то подобное, когда Кроули уходил.
Машина завелась с первого раза, и это было хорошим знаком. Кроули вывернул руль, выкатил на дорогу и рванул в сторону университета. Вчера он, конечно, прошёлся по кампусу вместе с Азирафаэлем, но это была скука смертная: его избранник сердца и почек интересовался историей зданий, выдающимися выпускниками и всевозможными направлениями университета, в то время как Кроули хотел знать больше о студентах, том, что им будут преподавать, где купить их крутые футболки с лого колледжа и тому подобном. А ещё он хотел познакомиться с “настоящими художниками”, как он называл профессиональных художников с высшим образованием, и тому подобным. Именно для этого Кроули сейчас вжимал педаль газа в пол и катился в направлении светлого будущего, которое мысленно себе уже наметил.
***
Стоило двери за Кроули захлопнуться, Азирафаэль выразительно посмотрел на отца.
― Может, прекратишь кривляться каждый раз, когда я целуюсь со своим парнем? Мы вместе уже больше двух лет, между прочим. Я же не строю гримасы, когда ты сюсюкаешься с Вельз, а вы тоже живёте под одной крышей, как и мы с Кроули.
― Я бы предпочёл, чтобы вы жили не под моей крышей, ты же знаешь. К тому же… Да, я консервативен, ― Гавриил развёл руками и напустил на лицо виноватое выражение. Всего на секунду. Он явно не чувствовал себя виноватым совсем.
― Я бы тоже с большим удовольствием переехал, ― фыркнул Азирафаэль, ― но пока не имею возможности. Страховая выплата будет у меня только к двадцати.
― Я надеялся, что ты всё же поступишь в колледж, как все нормальные люди…
― Мы уже говорили об этом, пап! ― Азирафаэль резко отложил вилку, и та звякнула о стол. ― Я хочу взять год передышки от учёбы. Уделить время магазину и разобраться в том, чего же я хочу от жизни по большому счёту. Мне это необходимо. Я думаю, что если тебя напрягает только то, что я целую своего парня по утрам, мы можем завтракать в другом месте, но прошу тебя помнить, что именно Кроули готовит тебе завтраки…
― Хватит, хватит. Я всё это прекрасно понимаю и помню, ― Гавриил поднял руки в жесте капитуляции и тяжело вздохнул. ― Просто всё это так не вяжется с тем, чего я ожидал… Мне казалось, что тебе будет лучше идти по протоптанной дороге и всё такое…
― Даже если меня не интересует, что именно находится в конце протоптанной дороги? ― Азирафаэль выразительно посмотрел на отца. Этот разговор повторялся уже не раз. Как и многие другие разговоры относительно его, Азирафаэля, жизни и планов. Гавриил был хорошим отцом, лучшим, которого мог желать Азирафаэль, но у него были свои недостатки. Квадратность мышления, например, или своего рода упрямство. Ему нужно было несколько раз подряд повторить и подробно объяснить что-то, не укладывающееся в его картину мира, прежде чем он это примет. И как бы Гавриилу ни было сложно, он всё же это принимал, принимал Азирафаэля таким, какой он был и каким хотел быть.
― Ты прав, ― тяжело вздохнул Гавриил. ― Всегда прав, как бы абсурдно это ни звучало в начале. Помочь тебе с бизнес-планом на месяц?
― Если только проверить, ― буркнул Азирафаэль тихо. ― Уверен, что в этот раз я всё учёл, заказал не слишком много книг, и мы выйдем в плюс.
― Хорошо, хорошо. Я просто проверю, ― на лице Гавриила появилась мягкая улыбка, и от неё теплело на душе.
Полчаса спустя, когда Азирафаэль закончил с завтраком и посудой после него, а также привёл себя в порядок, он с удовольствием забрался в отцовскую машину, под кондиционер. Пусть его магазин и находился всего лишь в конце этой же улицы, он предпочёл именно доехать до него, а не идти пешком под утренним солнцем, да ещё и по улице, где ветра, кажется, просто никогда не бывало.