Азирафаэль удивлённо вышел следом, при этом принюхиваясь к бутылке. Запах был не то чтобы приятный: какой-то кислый, с горчинкой, навевающий мысли о грязных переулках и мусорных баках.
― Странно, что ты об этом подумал, в смысле, о подражании. Меня просто в своё время очень впечатлила воспитанность и доброта Паддингтона ко всем окружающим. Наверное, подсознательно я действительно пытался быть на него похожим.
Кроули уже на кухне покосился на него и покачал головой, беря прихватки и выключая духовку. Азирафаэль тут же попытался подавить глупую улыбку, которая так и лезла на лицо при воспоминании о толстенной книге со всеми приключениями Паддингтона. Он оставил её в детской библиотеке перед переездом ― решил, что, возможно, она кому-то ещё понравится.
― Знаю, знаю, это всего лишь сказка, ― покачал он головой, останавливаясь в дверном проёме. ― Но, собственно, у меня не было другого образа для копирования в то время. Отец вечно на работе, учителя в школе ― в основном женщины…
Сказав это, он наконец решился попробовать пиво, стараясь не вдыхать при этом воздух. На вкус было не лучше, чем на запах.
― Боже, как это вообще можно любить, ― проворчал он тихо, стараясь не слишком кривиться и поворачивая бутылку так, чтобы прочитать состав.
― Так и знал, что тебе не зайдёт ― слишком дешёвое, ― фыркнул Кроули. Поставив противень на плиту, он придирчиво осмотрел квадрат домашней пиццы, явно примеряясь, с какого края и под каким углом её лучше резать. ― Подай тарелку, они в верхнем ящике, третья полка.
Азирафэль обернулся и открыл указанный ящик. Тарелки стояли аккуратной стопкой: большие и десертные. Не долго думая, он достал две большие и подставил рядом с плитой, на стол, чтобы было удобнее перекладывать. Как только куски были аккуратно разложены по тарелкам, Кроули залил противень водой и выхватив из руки Азирафаэля бутылку, направился обратно, на ходу умудряясь удерживать две большие тарелки в одной руке и при этом отпивать пиво.
― Дай хоть помогу!
― Похоже, что мне нужна помощь? ― весело поинтересовался Кроули. Его тонкие пальцы ловко сжимали края обеих тарелок, но одна опиралась на его предплечье, а вторая оставалась на весу.
― Ты официантом работал? ― удивлённо спросил Азирафаэль, наблюдая за тем, как тот ловко относит пиццу в комнату, при этом не задев ни одного листа растений на своём пути. ― Я уже видел такое…
― Невероятно, Холмс. ― Поставив тарелки на кровать, Кроули обернулся и одарил Азирафаэля оскалом. ― Конечно, работал. Или ты думаешь, что краски мне Санта приносит?
― Ну я… Просто не задумывался…
― Да я уже понял. Забей, давай я лучше научу тебя открывать пиво!
С этими словами, Кроули достал вторую бутылку, ту что стоила чуть ли не в десять раз дороже первой, и протянул её Азирафаэлю, вместе со своей связкой ключей. То, что сначала было принято за брелок, оказалось, имело совершенно другое предназначение. Сидя с открывашкой в одной руке и бутылкой в другой, Азирафаэль рассеянно поднял взгляд.
― Ну и как этим пользоваться?
― Язычком поддеваешь крышку и вверх тянешь. Легко поддастся. Принцип рычага, кажется.
Поняв, что помогать делом ему не будут, Азирафаэль тяжело вздохнул и опустил взгляд на крышку. В принципе, это не должно быть сложно: люди вот одним движением открывают, так что и он разберётся. Следуя инструкциям, он поддел крышку краем отверстия странной формы и потянул вверх. Верхняя часть открывашки упёрлась в противоположный край крышки, и та вскоре действительно поддалась, и очень даже легко. Азирафаэль довольно усмехнулся и поднял взгляд, чтобы похвастаться перед Кроули, что у него всё вышло, но увидев того, тут же забыл, что хотел сказать.
Кроули переодевался в домашнее. Азирафаэль глянул на него как раз в тот момент, когда футболка скользнула вниз по телу, скрывая острые, смуглые лопатки. Но это было ещё полбеды, потому что сразу после этого Кроули снял штаны, при этом наклоняясь, чтобы высвободить голени из слишком плотно облегающей их ткани. Ткань чёрных боксёров плотно обтягивала его зад и чётко давала разглядеть округлые ягодицы. Всего секунда, пока Кроули выбирался из джинс, Азирафаэль не мог отвести взгляда от его конкретной части. Он даже поймал себя на мысли, что было бы неплохо протянуть руку и коснуться, положить ладонь, пусть и поверх чёрной ткани, почувствовать чужое тепло, провести немного, коснуться кожи…
Кроули выпрямился и, скинув наконец джинсы, натянул шуршащие спортивные шорты. Чтобы они не спадали, ему пришлось затянуть шнурок в них и завязать его бантиком, который тут же скрылся под футболкой.
― О, ты уже разобрался, ― заметил он, падая на стул и стягивая с ног носки.
― Ага, ― заторможенно ответил Азирафаэль и, моргнув, тряхнул головой, чтобы окончательно прогнать глупые мысли. Какое коснуться? Кроули — его друг, а он сам даже не интересуется отношениями. Он не гей, это точно. Точно…
― Ну так пробуй, чего сидишь? ― Закинув вещи в шкаф, Кроули упал на стул, достал откуда-то из стола небольшой ноут. ― Я музыку поставлю на фон, если не возражаешь. Какой жанр предпочитаешь?
― А… ― Азирафаэль не сразу включился в вопрос. Все его мысли в тот момент занимала собственная реакция на тело Кроули и, собственно, его колени. Это нормально ― с таким интересом разглядывать чьи-то колени? Пусть даже эти острые чужие коленки покрыты сеткой старых, скорее всего детских, шрамов, а чуть ниже, на голени, растут явно жесткие, короткие, рыжеватые волосы. ― На твой вкус, ― пробормотал он, лишь усилием воли заставляя себя поднять взгляд. ― Если ты, конечно, не слушаешь что-то слишком уж тяжелое.
― Ну, думаю, это тебе понравится, ― задумчиво пробормотал Кроули, который всё это время смотрел в экран и попросту не замечал взглядов, которыми на него смотрел Азирафаэль, к огромному облегчению последнего.
Слабенький динамик разбавил тишину высокими повторяющимися нотами пианино.
«Я был единственным ребёнком во вселенной, а потом я нашёл тебя, а потом я нашёл тебя, ― начал петь совершенно неизвестный Азирафаэлю исполнитель. ― Ты была солнцем, а я всего лишь планетами ― вращающимися вокруг тебя, вращающимися вокруг тебя*».
Затем вступили басы, и Кроули поспешно сделал тише: динамики его ноутбука оказались не такими уж и слабыми.
― Это Fall out Boy, ― усмехнулся Кроули, откидываясь на спинку стула и беря с тарелки кусок пиццы. ― У них хорошие песни, рекомендую. И пробуй уже пиво, это должно тебе понравиться.
Азирафаэль не стал спорить и приложился к бутылке, не нюхая. В этот раз действительно было лучше, и он с удивлением сделал ещё целых два глотка, прежде чем оторваться от горлышка.
― Ого, а неплохо.
― А то! ― Кроули развернулся на стуле и закинул ноги на стол прямо рядом с ноутом, который как раз начал проигрывать припев песни, которая буквально с каждой нотой нравилась Азирафаэлю всё больше. ― Я как-то решил перепробовать вообще всё пиво, которое было в том супермаркете и, честно говоря, это было самым оптимальным по цене и вкусу. Наверное, тебе ещё сидр понравится. Или что-то из той серии…
― Эль? ― усмехнулся Азирафаэль. Забыв о стеснении, он забрался на чужую постель с ногами и тоже взял кусок пиццы. Оставаться собранным и серьёзным рядом с Кроули было просто невозможно. ― Можно будет взять шампанского на новый год.
― Уже строишь планы?
― А нельзя?
― Да нет, мне даже нравится, как уверенно ты об этом говоришь, ― усмехнулся в ответ Кроули и тоже сделал глоток из бутылки. ― Знаешь, шампанское-то тоже бывает разное. Некоторое горчит, а какое-то сладкое.
― И от чего это зависит?
Разговор завязывался сам собой, разворачиваясь вокруг буквально любой темы, которая могла между ними возникнуть. Азирафаэль уже и забыл, что так бывает. В детстве было проще: подходишь к любому ребёнку на площадке и предлагаешь игру, которую только что выдумал, и слова сами собой идут. Как только детство условно закончилось, оказалось, чтобы быть интересным собеседником, нужно знать какие-то общие темы, топовые фильмы, последние телешоу или быть в курсе результатов последней игры в бейсбол, под конец. С Кроули было не так. Тот мог начать разговор с чего угодно: описывать текущие события, озвучивать мысли, что-то придумывать. Азирафаэль просто подхватывал и даже особенно не задумывался о том, что скажет сейчас. В присутствии Кроули та самая связующая часть между головой и языком пропадала. Не сказать, что это было плохо.
Пиво закончилось на удивление быстро, как и первая тарелка пиццы. Им пришлось снова сходить на кухню, чтобы найти бокалы и штопор. Но в итоге они задержались, потому что Кроули стало просто необходимо вот прямо сейчас помыть противень и освободившуюся тарелку.
― Ты не понимаешь, ангел, если Вельз утром вернётся и увидит немытую посуду, она на раз-два поймёт, чем мы тут занимались! ― вещал он, орудуя мочалкой. Азирафаэль ворчал, что глупости это всё и посуда погоды не делает, при этом роясь по ящикам в поисках злополучного штопора для вина. Оказалось, что в доме Кроули его просто нет: не водится.
― Ну вот, ― расстроено пробормотал Азирафаэль. ― Значит, теперь без вина.
― Не неси ерунду, ― фыркнул Кроули и достал из ящика вилку. ― Сейчас всё будет.
Он не обманул. Двадцать минут спустя, пробка была наполовину расковыренной металлическими зубцами, а вторую половину они благополучно пропихнули в бутылку. Точнее пропихнул Азирафаэль, чуть не распоров себе при этом руку, но обрадовавшись больше добытому вину, чем испугавшись опасности.
Вино было куда вкуснее пива, Азирафаэль сообщил об этом вслух, после того, как они чокнулись бокалами и сделали по первому глотку. Кроули, ухмыльнувшись, заявил, что такому, как Азирафаэль, наверняка по вкусу только дорогая выпивка. Музыка сменялась от тяжелой к каким-то танцевальным ритмам, вместе с алкоголем и духотой комнаты кружа сознание. Не то чтобы это было плохо, по большому счёту.
― Мне всегда было интересно, почему люди не сталкиваются носами, когда целуются, ― говорил он, когда большая часть бутылки вина уже была опустошена. ― Типа, нужно же как-то приблизиться и, ну, всё это сделать… Почему не мешает нос?
Кроули смотрел на него с недоумением. Его очки давно уже лежали на столе и не скрывали глаза, что было очень кстати. Азирафаэль подозревал, что пьянеет быстрее него, с непривычки, но кто его знает, как там было на самом деле. Валяться с бокалом на чужой постели было определённо куда как приятнее, чем он себе представлял.
― Ну, типа немного наклоняшь голову и ничто нигде не сталкивается, ― отозвался он. Стул под ним скрипел уже последние полчаса, явно не рассчитанный на то, как его использовал Кроули. ― Могу показать, если хочешь.
Азирафаэль нахмурился и потянулся, чтобы сделать ещё один глоток вина, но внезапно оказалось, что бокал пустой. Жалобный взгляд был направлен на Кроули.
― Да долью я тебе, долью, пьянь мелкая, ― усмехнулся тот и потянулся за бутылкой. Красная жидкость снова наполнила бокал. ― Так ты хочешь узнать, куда девать нос при поцелуе или как?
― Хочу. А то вдруг тут у меня появится девушка, а я как идиот буду думать об этом вместо поцелуя. ― Азирафаэль хохотнул, сделал глоток вина и отставил бокал на тумбочку у кровати среди цветочных горшков. Он хотел обернуться к Кроули, с видом благодарного слушателя, однако стоило ему повернуть голову, как оказалось, что друг нависает над ним, уже перебравшись ближе на постель.
― Ну и зачем тебе девушка, скажи на милость? ― пробормотал он тихо, наклоняясь всё ниже и ниже, пока не коснулся губами шокированного от всего происходящего Азирафаэля. Тот так и не понял, как так вышло, что они целовались. Губы Кроули были сухие, с кисловатым привкусом вина, они касались осторожно, будто бы боясь спугнуть, навредить или ещё что-то. В сердце Азирафаэля что-то оборвалось в тот момент. Целую секунду он лежал в абсолютной прострации, не способный сообразить, что же ему стоит делать. А потом магия момента улетучилась, и он резко схватил Кроули за плечи, отталкивая его от себя.
― Что ты?.. ― тихо пробормотал он, рассеянно смотря то на удивлённые глаза Кроули, то на его покрасневшие губы. ― Что ты творишь?
― Ну ты же хотел узнать, почему не сталкиваются носами при поцелуе, ― спокойно отозвался Кроули. Его язык быстро скользнул по губам, то ли смачивая их слюной, то ли собирая привкус вина. ― Теперь знаешь наверняка.
Азирафаэль медленно выпустил воздух из лёгких, надеясь, что это поможет успокоиться. Ни черта не помогло. Сердце всё ещё колотилось, как бешенное, голова шла кругом, но от приятной расслабленности не осталось и следа, наоборот, собственная беспомощность заставляла чувствовать дискомфорт. Азирафаэль резко сел и его начало мутить.
― Я не это имел в виду, ― пробормотал он тихо, прижимаясь к стене и надеясь остудить горящее лицо её прохладой. Бесполезно, комната была слишком хорошо прогрета. ― Мне нужно в уборную.
― Ты помнишь, где она, надеюсь, ― хмыкнул Кроули тихо и, развернувшись на стуле, снова нацепил на нос очки.
За окном было уже темно, Азирафаэль давно не засиживался допоздна, разве что с книгой. Мелкий противный дождь перешёл в настоящий ливень: стук капель о подоконник был слышен в коридоре из самой кухни. Оказавшись в туалете, Азирафаэль закрыл за собой дверь на щеколду и бросил быстрый взгляд на себя в зеркало. Лицо всё было красное: то ли от алкоголя, то ли от поцелуя. Сосредоточиться надолго взглядом на чём-то одном не получалось, мир воспринимался будто бы кадрами. Умывание холодной водой не помогло.
В комнату Азирафаэль вернулся не более трезвый, чем вышел, но всё ещё пытающийся хоть немного разобраться в том, что только что произошло. В отличие от него, Кроули, кажется, уже совершенно забыл о том, что случилось пару минут назад.
― Пора переходить к виски, ― заявил он весело. ― И как насчёт глянуть один прикольный фильм?
― А что за фильм? ― рассеянно спросил Азирафаэль, почти сразу забывая, о чём думал сам. Пока Кроули перетаскивал на постель ноут и стаканы, он и сам забрался под одеяло: за пределами комнаты оказалось жутко холодно. Кровать хоть и была рассчитана только на одного человека, вместила в итоге их обоих и ноут посредине.
― Что-то от Вуди Аллена, кажется «Полночь в Париже», ― пробормотал Кроули, игнорируя заставку и разливая виски по тем же бокалам, из которых они пили вино. ― Должно быть не плохо. Бери, только пей аккуратно.
Виски был не очень, впрочем, Азирафаэлю к тому моменту стало всё равно. Он не смог выпить больше одной порции: уснул, как только пригрелся под тонким одеялом и даже не заметил, как сделал это практически под боком Кроули.
Комментарий к Глава двадцатая. Совместная ночёвка
*Fall out Boy - The Last Of The Real Ones
Иллюстрация:
https://vk.com/photo-139148478_457239315
========== Глава двадцать первая. Первое утреннее похмелье ==========
Утро добрым не бывает. Азирафаэль понял почему, когда осознал, что дальше лежать не может: мочевой пузырь настойчиво требовал себя опустошить. Выбираясь из-под одеяла и тощей ноги, Азирафаэль ещё не был способен думать. По утрам эта функция организма не работает в принципе, первые полчаса после пробуждения так точно. В такие дни очень кстати приходится автопилот, который помогает почистить зубы, не выколов щёткой глаз, найти в холодильнике молоко и не рассыпать кофе на плиту. А также добраться до уборной.
Решив самую важную проблему своей жизни на это утро, Азирафаэль сонно посмотрел на себя в зеркало. Выглядел он, конечно, не шик. Футболка мятая со сна, волосы словно корова лизнула, лицо будто бы опухшее. Проанализировав своё общее состояние, он пришёл к выводу, что неплохо бы выпить воды, а потом, возможно, даже кофе, ну или хотя бы чаю, а потом уже вспоминать, что было вчера и думать о том, как дошло до того, что он провёл ночь в одной постели с парнем почти в обнимку.
Пробравшись по коридору и оказавшись на кухне, Азирафаэль рассеянно огляделся в поисках чашки или кулера с водой. Второго он, конечно, так и не нашёл, потому что заказывать воду на дом Кроули вряд ли мог себе позволить. Впрочем, на плите обнаружился чайник, а в чайнике ещё была вода, которую при большом желании можно было пить прямо из носика.
― Достань чашку из шкафчика, алкаш малолетний.
Азирафаэль подавился и пролил на себя остатки воды. Оставалось меньше стакана, конечно, но всё равно было неприятно. Вельз появилась на кухне так бесшумно, что казалось, она просто материализовалась тут из воздуха. Стоя рядом с ней, Азирафаэль внезапно для себя осознал, насколько тётя Кроули была миниатюрной. Не то чтобы он сам вырос высоким, скорее добрался до, приблизительно, среднего роста, но она оказалась ещё ниже, как минимум на полголовы. И обычно настолько миниатюрных девушек принято считать милыми, только вот поставить слова «милая» и «Вельз» в одном предложении язык не поворачивался.