― Азирафаэль, а как вы с Уриэль познакомились в школе? ― весело спросила, несомненно, приятная женщина, которая наверняка была прекрасной матерью, однако Азирафаэль её сейчас ненавидел больше всего на свете.
― Ну… Как бы сказать…
― Прости, дорогой, я тебя не слышу.
Он удивлённо вскинул взгляд на миссис Уильямс. В её голосе проскочило что-то странное, какая-то нотка… Она сбивала с толку, заставляла внутренне напрячься. Правда, пока что Азирафаэль не мог понять, что именно это было.
― Это довольно скучная история, ― пробормотал он, стараясь звучать как можно громче. ― В столовой за одним столиком сидели и разговорились.
Это же было почти правдой, не так ли? Точнее правдой. Об обстоятельствах последней встречи с Уриэль совсем нельзя было сказать, что они знакомились. Азирафаэль почувствовал ладонь отца на своём плече, мягко, подбадривающее касание. Даже не похлопывание, которое он терпеть не мог, кстати, а просто жест поддержки. От него стало легче.
― Уриэль возглавляет школьный совет, ― сообщила миссис Уильямс Гавриилу, и всё в её виде говорило о том, что она гордится дочерью. Впрочем, её дальнейший рассказ об успехах Уриэль, который был уже готов вывалиться на совершенно незаинтересованного, но вежливо улыбающегося Гавриила, прервало флегматично замечание мистера Уильямса.
― Довольно забавная контора, этот школьный совет, как я считаю. Номинальная власть и ничего больше. Мистер Фелл, у вас было подобное в школе?
― Боюсь, я закончил школу слишком давно, чтобы помнить такие детали, ― ответил Гавриил, натягивая на лицо привычную улыбку. Азирафаэль почувствовал, как у него пропадает аппетит, даже при виде ароматного жаркое на тарелке. Отец в своё время тоже был председателем школьного совета и всегда этим гордился. Сейчас он врал, не моргнув и глазом, просто чтобы понравиться начальству.
― Да уж, где наши годы, ― усмехнулся мистер Уильямс, одобрительно кивая. Азирафаэль не то чтобы намеренно, но заметил, каким взглядом его одарила миссис Уильямс за предыдущие слова и этот взгляд не предвещал ничего хорошего. ― Моё общение с подобными организациями происходило немного по-другому. Студенческий совет в колледже постоянно вызывал меня к себе за «слишком разгульный образ жизни», как они выражались.
― Вы не были прилежным студентом, не так ли? ― Натянутая улыбка всё не сходила с лица Гавриила. Впрочем, это было его нормальное состояние на подобных мероприятиях.
― Далеко не прилежным, ― ответил мистер Уильямс, сдержанно посмеиваясь. ― Вы бы видели меня в школьные времена… Скорее всего вы бы даже не узнали меня. Я был грозой всех парней из окрестностей. Старые знакомые до сих пор пытаются вытащить меня на просмотр футбола в паб, но годы уже не те.
― Ты об этом раньше не рассказывал, папа, ― подала голос Уриэль, впервые с тех пор, как они сели за стол. ― Теперь я думаю, что у тебя много общего с Азирафаэлем.
Сердце резко пропустило удар. Такой подставы можно было ожидать, но ведь не так же внезапно? Азирафаэль быстро бросил взгляд на Гавриила. Тот выглядел сбитым с толку, но пока не злился, и вопросы у него были к Уриэль, а не к сыну.
― Да ну? ― мистер Уильямс медленно перевёл взгляд на Азирафаэля, и у того резко возникло желание спрятаться под стол.
― Сомневаюсь, ― тут же перехватил слово Гавриил. ― Азирафаэль очень спокойный и, я бы даже сказал, стеснительный. Он никогда не попадал в драки по своей инициативе.
― Тогда что же имела в виду Уриэль? ― теперь уже мистер Уильямс смотрел на дочь и явно ожидал объяснений. Уриэль это никак не смущало, а вот у Азирафаэля в животе что-то перевернулось, окончательно отбивая желание ужинать. В горле пересохло, и он постарался схватиться за стакан с соком не слишком поспешно.
― На этой неделе в совете проводилось слушание по поводу драки и Азирафаэль признал, что стал её инициатором, ― спокойно заявила Уриэль и перевела убийственно спокойный взгляд на Гавриила. ― Он вам не рассказывал?
Улыбка медленно сползла с лица отца. Он не повернётся к Азирафаэлю, не попросит объясниться ― не в его стиле выяснять семейные отношения в гостях, особенно при такой важной встрече. Однако можно было почувствовать, как изменилось его настроение. Точнее, Азирафаэль мог почувствовать то, что ждёт его дома или даже в машине по дороге домой.
― Видимо, не рассказывал, ― заметил мистер Уильямс, когда пауза в разговоре затянулась. ― Что, впрочем, не удивительно. Если бы мои родители считали меня стеснительным молодым человеком, я бы тоже не рискнул шокировать их таким заявлением.
Азирафаэль поднял на него взгляд и слабо улыбнулся, надеясь, что его благодарность примут правильно.
― Да уж, наверное, ― рассеянно покивал Гавриил. ― Однако теперь Азирафаэлю придётся шокировать меня более подробным рассказом о произошедшем, когда мы вернёмся домой.
― Если вы не возражаете, ― мистер Уильямс перевёл взгляд с Гавриила на Азирафаэля. У него были тёплые карие глаза, темнее, чем у Кроули, и их взгляд удивительным образом успокаивал. ― Молодой человек, вы можете не отвечать, если не захотите, но меня снедает любопытство. Что заставило вас ввязаться в драку? Не примите за обиду, но вы не похожи на спортивного или задиристого человека.
Азирафаэль закусил губу, задумываясь над тем, стоит ли отвечать. В конце концов, он и так уже подпортил встречу отцу, тот будет не в восторге и о том, насколько всё плохо, предстоит узнать буквально в ближайшее время. Однако реакцию мистера Уильямса сложно предугадать: вдруг отсутствие ответа его расстроит больше, чем правда. Стоит ли соврать? Сказать, что защищался? Или что получил личное оскорбление? Защищал девушку? Глупости какие, даже отдалённо на правду не тянет.
Он бросил быстрый взгляд на Уриэль, которая явно торжествовала, хоть и очень старалась это скрыть, на её мать, которая смотрела на него надменно, поджав губы, на собственного отца, который, похоже, переосмысливал жизнь, углубившись в разглядывание содержимого тарелки, и наконец на мистера Уильямса. Тот смотрел на Азирафаэля спокойно, с нескрываемым любопытством и ждал ответа. В его взгляде не было осуждения, не было и восторга. Только интерес.
― Честно говоря, ― начал Азирафаэль и нервно сглотнул, когда понял, что голос подрагивает от волнения. ― Я не хотел никого бить. Просто… Моего друга обижали, и я почувствовал, что буду ужасным человеком, если просто останусь стоять в стороне. И… На самом деле, я удивлён тем, что это дело в совете рассматривали, а дело о попытке избиения моего друга ― нет.
Откуда появились силы и уверенность, он так и не понял. Просто с каждым словом внутри будто бы что-то твердело, образовывая уверенность в собственной правоте, а вместе с тем и уверенность в себе. Возможно он сейчас выглядел глупо, с такими выпадами, однако когда он поднял взгляд на Уриэль, она смотрела не в свою тарелку, а на него.
― Хорошее замечание, ― хмыкнул мистер Уильямс. ― Теперь, когда я буду описывать какой-либо школьный совет, буду вспоминать вашу историю. Кстати, я думаю, что вашему отцу стоит вами гордиться.
Гавриил встрепенулся при упоминании и тут же нацепил дежурную улыбку. Азирафаэль здорово надеялся, что он пропустил весёлое подмигивание мистера Уильямса.
Остаток вечера прошёл не так уж и плохо. Впервые на памяти Азирафаэля не было скучно, скорее даже наоборот: мистер Уильямс оказался интересным собеседником, начитанным и отлично разбирающимся в экономике. Не то чтобы эта сфера была интересной Азирафаэлю, однако несколько рабочих казусов, о которых рассказал мистер Уильямс, его впечатлили. Даже возникла мысль о том, что в колледже всё же было бы не лишним записаться на курс экономики и узнать о ней побольше.
Гавриил тоже участвовал в разговоре, смеялся над шутками, иногда, по мнению Азирафаэля, слишком громко. Периодически возникало ощущение, что он удивлён познаниям сына в той или иной сфере. Миссис Уильямс и Уриэль не слишком активно принимали участие в беседе. Уриэль так вообще, сославшись на головную боль, улизнула к себе в комнату. После этого между мистером и миссис Уильямс проскользнула пара острых слов, и хотя всё было в пределах приличия, Азирафаэлю стало понятно, что в этой семье нет понимания.
Уже прощаясь, он искренне пожелал мистеру Уильямсу удачи в его делах, на что тот с загадочной улыбкой ответил:
― А это уже зависит не только от меня и моей удачи.
При этом он как-то странно смотрел на Гавриила, а улыбка того стала ещё более натянутой. Уже в машине Азирафаэль внезапно почувствовал, что вся его внутренняя уверенность куда-то капитулировала. Оказалось, что быть смелым и уверенным перед посторонними людьми ― это одно, а перед самым дорогим человеком в мире ― совершенно другое.
― Ты злишься? ― тихо спросил он, когда машина вывернула со стоянки, и они поехали вниз по улице, в направлении дома. ― За то, что я не рассказал о драке.
― Не знаю, ― отозвался Гавриил, и голос его при этом звучал как-то устало. Подняв взгляд на стекло заднего вида, Азирафаэль увидел его отражение. Возможно, дело было в освещении, а возможно, он просто слишком мало внимания стал уделять внешности отца, но тот будто постарел: под глазами залегли тени, а у рта и глаз чётко образовались морщины. ― Почему ты не рассказал?
Азирафаэль тихо вздохнул и отвёл взгляд в сторону. Почему-почему? Будто он сам не понимает.
― Ты бы сердился. Скорее всего, даже бы не дослушал меня до конца.
― Я часто так делаю?
Азирафаэль поймал его взгляд в зеркале и поджал губы. Кто из них взрослый, а кто ребёнок? Почему он должен всё это объяснять?
― Бывает порой.
― Вот как… Мне жаль, что у тебя сложилось такое впечатление обо мне.
― А ты не такой? ― Вопрос вырвался сам собой, и Азирафаэлю на самом деле было даже немного стыдно за то, что тот прозвучал с вызовом.
― Надеюсь, что нет, ― с усмешкой ответил отец. ― Просто в последнее время… Знаешь, у меня проблемы с работой.
Азирафаэль резко обернулся и замер, шокированный вывалившимся на него откровением. Раньше отец никогда не жаловался ему на что-либо, скорее наоборот, старался выступить примером того, что всё суета сует, и не повод для грусти. Улыбайся, и все проблемы растают сами собой ― таким был его никогда не произносимый девиз. Видимо, система дала сбой.
― Мистер Уильямс не доволен твоей работой? ― осторожно уточнил Азирафаэль, когда наконец нашёл в себе силы выдавить хотя бы звук.
― Не то чтобы, но он ожидал большего. ― Гавриил притормозил у светофора и обернулся назад, чтобы глянуть прямо на Азирафаэля. ― Но зато теперь я понимаю, что ты чувствовал, когда приносил не слишком хорошие оценки.
Азирафаэль печально усмехнулся. Это было бы забавно, если бы не одно «но»: отец как-то поздновато понял. Если бы это произошло хотя бы лет на пять раньше… Возможно, тогда бы проблем в жизни Азирафаэля стало бы намного меньше.
В ту ночь погода испортилась окончательно. Прошёл очередной ливень и принёс с собой холодный воздух. Теперь уже прогулка без куртки могла бы обернуться неприятной простудой или воспалением лёгких. К пальто, в котором Азирафаэль теперь каждый день приходил в школу, присоединился клетчатый шарф, а лёгкие летние туфли сменились теперь более тёплой обувью. Кроули же продолжал ходить в кожанке и рубашках, иногда даже не застёгиваясь, будто нарочно хотел простудиться и пропустить ещё больше занятий. Азирафаэль пригрозил подарить ему шерстяной ужасный свитер, когда тот заявился в таком виде в день, когда температура близилась к непозволительно низкой отметке для этого месяца. Кроули ворчал, кривился, но в итоге сдался и в следующий раз заявился уже в водолазке и простой синтепоновой куртке. Когда Азирафаэль узнал, что у того нет шарфов, то, не задумываясь, отдал один из своих, при этом ворча о том, что кое-кто слишком наплевательски относится к здоровью.
Они так и не поговорили о том, что произошло тогда, по пьяни, во время ночёвки. Однако этот поцелуй постоянно вертелся в голове назойливым воспоминанием, приходил во снах, возникал в голове в самые неожиданные моменты, выгонял все другие мысли из черепной коробки и не давал покоя. Причём со временем до Азирафаэля дошло, что его во всей этой ситуации раздражало больше всего: он совершенно забыл свои ощущения в тот момент. Думая слишком много и долго о том, что стало причиной такого поведения Кроули, он совершенно забыл, что почувствовал сам. А ведь это был вообще первый поцелуй в его жизни, по иронии судьбы ― с парнем. И ни одного нормального воспоминания о нём. Азирафаэль не раз хотел обсудить это с Кроули, но тот то и дело отвлекал его на какие-то развлечения. За октябрь они побывали в океанариуме, который почему-то все называли аквариумом, в подземном городе, «Мире Кока-колы», театре “Фокс” (где Кроули уснул посреди какого-то не слишком удачного представления) и даже сходили на баскетбольный матч, во время которого Азирафаэль понял, что не любит спорт даже с точки зрения наблюдателя. «Ястребы Атланты», наверное, играли очень круто, он был просто не способен это оценить.
Хеллоуин подкрался почти незаметно. Азирафаэль и не заметил бы, наверное, но школа заранее начала готовиться к вечеринке и преображалась буквально на его глазах. На стеклянных стенах тут и там появлялись бумажные летучие мыши и ухмыляющиеся тыквы, некоторые ученики и ученицы заявлялись в школу с накладными клыками или ведьминскими шляпами, а Кроули подготовил целое кладбище из раскрашенного картона, которое украсило просторный холл школы.
«Тут покоится душа круглого отличника» ― гласила надпись на одном из крестов. Другой же сообщал, что под ним похоронен «парень, вошедший в мужскую раздевалку после матча». Каждый, кто проходил мимо этого импровизированного кладбища, не мог сдержать смешок, и Азирафаэль чувствовал какое-то внутреннее удовлетворение от этого, будто сам приложил руку к его созданию. Кладбище оценила даже компания Дагон, хотя этим Кроули вряд ли бы гордился.
День вечеринки, тем временем, всё приближался.
Комментарий к Глава двадцать вторая. Уильямсы и интересные разговоры
Хей, народ, вас всё больше с каждой главой! Просто хотела напомнить вам, что когда вы жмёте на кнопку “Жду продолжения” меня это жутко радует! А ваши отзывы о впечатлениях от главы помогают мне находить сюжетные дыры и латать их до того, как вы их сами заметите)
========== Глава двадцать третья. Школьная дискотека и пара пранков ==========
Песня главы: One of the Drunks ― Panic! At The Disco
Это не значит, что главу нужно читать под неё, это значит, что она хорошо её описывает
― Вот так… И ещё чуть-чуть потерпи, ― бормотал Кроули тихо, придерживая Азирафаэля за подбородок. Кисточка скользила по лицу, то и дело проходясь под носом, поэтому постоянно приходилось сдерживать порыв чихнуть. Но пока что Азирафаэль неплохо держался и даже почти не шевелился. Кроули, как и обещал, накладывал ему грим уже второй час. Не то чтобы это было утомительно, но результат определённо должен был того стоить. Сам Кроули уже полностью подготовился к вечеринке с выпивкой. Его «костюм» на самом деле не так уж сильно отличался от обычного гадероба: чёрные джинсы, чёрная рубашка и кожанка. Единственной разницей было то, что Кроули нанёс на ногти чёрный лак и достаточно белой краски на лицо кистью, которая, скорее всего, предназначалась для пудры. А ещё на столе его ждала пара линз неестественно жёлтого цвета. С таким видом он был очень похож на вампира. Разглядывая его лицо всё это время, Азирафаэль заметил, что, воспользовавшись гримом, Кроули скрыл все свои веснушки.
― Хватит морщиться! Я почти закончил!
― Мне щекотно, ― пробормотал Азирафаэль, стараясь при этом не размыкать губ.
― Потерпи. Буквально пара секунд и…
Брови Кроули, казалось, за последние полчаса прилипли к переносице и теперь навсегда останутся нахмуренными. Было удивительно, что он сам высидел всё это время ровно и почти не разминаясь. Азирафаэлю до этого казалось, что Кроули физически не способен долго сидеть на одном месте и как только истекает пара минут его терпения, начинает извиваться на стуле, как уж. Только сейчас до него дошло, что тот бы просто не смог нарисовать то панно или даже собственный потолок, если бы не поразительная усидчивость.