― А, да фигня дело, ― фыркнул Кроули, откидываясь на спинку стула. ― Её сын лежал там с аппендицитом, кажется, после операции, я его развлекал по ночам, когда ему не спалось, а он родителям что-то фантастическое наплёл. Поэтому я стараюсь сюда часто не ходить: чувствую, что не заслужил. Всего-то сбегал за врачом, когда ему плохо стало, и всё.
Азирафаэль усмехнулся и лишь покачал на это головой. Он не собирался углубляться в подробности этой истории, но был абсолютно уверен, что Кроули, как всегда, преуменьшает, а миссис Янг наверняка точно знала, как всё было.
― Теперь понятно, ― кивнул он и, усмехнувшись, предчувствуя реакцию Кроули, наконец сказал то, ради чего пошёл с ним сегодня гулять. ― Я и отец приглашаем тебя и Вельз к нам на Рождественский ужин.
Кроули замер с чашкой чая в руках. Казалось, он не верит в услышанное, да и Азирафаэль на его месте тоже бы слабо верил. В глазах Кроули отражался целый ряд эмоций: удивление, искренний шок, надежда и наконец радость. На лице уже сияла улыбка.
― Я не ослышался?
― Не ослышался, ― кивнул Азирафаэль. ― И… Я поговорю с отцом на счёт того, чтобы ты мог остаться у меня с ночёвкой.
― Я говорил, что люблю тебя, ангел? ― спросил Кроули с такой улыбкой, что казалось, она вот-вот вырвется за пределы его лица. ― Больше всего в мире люблю.
― Не ври, рисовать ты любишь больше, ― фыркнул Азирафаэль. А потом перегнулся через стол и заговорщическим шепотом поведал: ― А ещё мне кажется, что отец запал на Вельз.
Кроули начал мелко трястись от едва сдерживаемого смеха. Ситуация действительно выходила презабавнейшая.
― Она его пошлёт. Точно пошлёт… ― пробормотал он и зажал рукой рот, чтобы не заржать в голос.
― Я тоже в этом уверен, ― пробормотал Азирафаэль, не скрывая улыбки. Вернувшись на своё место, он уже более обстоятельно приступил к своему торту, позволяя Кроули насладиться полученной информацией. И пока вне стен уютного кафе стоял зимний холод, а синоптики предсказывали девяносто девяти процентную вероятность снега к Рождеству, они двое были в своём теплом мире.
― Ты в курсе, что меня пригласили на Рождественское выступление в школе? ― спросил Кроули, когда весь чай был выпит и им пора бы было уходить, но хотелось ещё хотя бы немного посидеть в тепле.
― Нет, но ты же вроде как не состоишь в драматическом кружке, разве нет? ― удивлённо задал встречный вопрос Азирафаэль.
― Не состою, но мадам Трейси очень просила. ― Кроули усмехнулся с самым что ни на есть самодовольным видом. ― Придёшь посмотреть? Если отгадаешь мою роль до конца выступления, выполню одно твоё желание.
― Это будет так сложно? ― удивлённо спросил Азирафаэль. ― Ты, знаешь ли, довольно приметная личность.
― Поверь, я очень удивлюсь, если ты угадаешь, ― хмыкнул Кроули с довольной ухмылкой.
― Ну-ну. ― Азирафаэль мог лишь головой покачать на такое. Кроули порой преподносил такие сюрпризы, что можно было только удивляться.
Час спустя, когда за окном потемнело, а машина Кроули отъехала от подъездной дорожки дома, Азирафаэль поплёлся в ванну, отогревать ноги. Обещанный синоптиками снег пока падал на землю в виде дождя и оставлял довольно противные лужи. Отец у плиты мучил книгу рецептов, которую купил у мадам Трейси на днях, и пытался приготовить что-то более-менее сносное из имеющегося в холодильнике. Правда, недавно они выяснили, что его кулинарные способности недалеко ушли от способностей Азирафаэля. Наверное, это семейное. Хорошо, что у отца имелся приличный счёт в банке, и это позволяло ему какое-то время действительно просто расслабляться, а не искать впопыхах работу.
Стягивая с себя свитер, Азирафаэль невольно бросил взгляд в зеркало. У него было немного времени, пока вода наберётся, и это время его мозг решил потратить на мысли о словах Кроули.
«Ты меня возбуждаешь, в сексуальном плане».
Азирафаэль провёл ладонью по голому животу. Сколько бы он ни занимался спортом и ни ездил на велосипеде, фигура «как в журналах» не образовывалась. Конечно, он не слишком любил фехтование, а велосипед в некоторые дни просто ненавидел, но… Но стоило признать, без всего этого он выглядел бы ещё хуже. Легкая полнота никого не красит, не так ли? Он осмотрел свои бёдра и тяжело вздохнул. Сейчас они казались просто огромными, да и сам он весь какой-то… мягкий. Кроули сможет повторить свои слова, когда увидит его без одежды?
Опускаясь в ванную, Азирафаэль недовольно посмотрел на бёдра, которые, кажется, стали ещё больше, стоило ему сесть. Буквально расплылись. Сразу же вспоминалось, почему он не носит обтягивающих вещей. Не то что Кроули…
Откинув голову на бортик ванной, Азирафаэль задумался о Кроули. Тому уж точно ничего не стоило стесняться: тонкий, но не хрупкий, весь состоящий из костей и мышц. Азирафаэль был почти абсолютно уверен в том, что под всеми его свитерами, у Кроули очень даже подтянутый живот. Его бицепсы тоже далеки от того, что пропагандирует глянец, но… Но это красиво. Его руки, ноги, он сам. Вспомнилось то, какие на ощупь его ягодицы: они идеально помещались в ладони, в каждую по одной. Округлые, упругие.
Азирафаэль машинально облизнул губы, когда мысли соскользнули на член Кроули. Это неправильно думать о таком? Или именно о таком думают парни, когда принимают душ?
«Все парни думают о членах, да?» ― ехидно подсказал внутренний голос, и Азирафаэль тихо хихикнул. Нет, нет, это абсолютно нормально, что он представляет своего парня голым, мысленно целует его грудь и… Неважно, что там дальше. Факт оставался фактом, у Азирафаэля стоял на его парня. Но вопрос оставался в том, встанет ли у Кроули на него?
Подобрав колени, Азирафаэль уткнулся в них носом. Ещё в начале этого учебного года он не мог и подумать о том, что его мечтой будет, чтобы у кого-то на него встал.
========== Глава тридцать четвёртая. Рождественский спектакль ==========
Сочельник считался рабочим и учебным днём, но, по большому счёту, любой урок превращался в обсуждение каких-то нудных тем о планах на каникулы или чтение техники безопасности на этих самых каникулах. Азирафаэль хоть и был прилежным учеником, но, как и все остальные в этот день, только то и делал, что зевал и отсчитывал минуты до конца уроков.
В начале недели он узнал, какую же постановку будет ставить драматический кружок в этот день: «Рождественскую песнь» Диккенса. На самом деле он был удивлён таким выбором, классика, конечно, всегда в почёте, но вряд ли это заинтересует его одноклассников. Даже если это обработка мадам Трейси.
Кроули пропадал весь день, но и этому было объяснение: всех актёров сняли с уроков для генеральной репетиции. За всё время обучения Азирафаэль так ни разу и не видел зал для торжественных событий школы, а теперь ему не терпелось заглянуть и узнать роль Кроули ещё до начала. Проходя мимо дверей в зал, он не раз прислушивался к происходящему внутри и, кажется, даже слышал голос Кроули, но вот разобрать слова так и не вышло.
Когда наконец уроки закончились, к его огромному удивлению, ученики не торопились расходиться по домам: наоборот, все потянулись в актовый зал, и Азирафаэль поторопился вместе с ними, надеясь, что ему хватит места. Судя по всему, он недооценивал мастерство мадам Трейси, потому что к началу представления зал был забит до отказа: приехали некоторые родители учеников, тут были практически все учителя и даже директор. Во всём этом чувствовался свой дух Рождества. Рядом с ним сидения заняли Дагон, Генри и Хастур.
― А где Кроули? ― поинтересовалась Дагон, явно не потому, что её это действительно волновало, а скорее чтобы просто скоротать время.
― Он должен выступать, насколько я знаю, ― отозвался Азирафаэль. На него тут же все уставились так, будто бы он сообщил, что мир плоский.
― Он же не состоит в театральном, ― пробормотал Генри негромко. ― Или я чего-то не знаю.
Азирафаэль лишь пожал плечами на это. В последнее время ему было неуютно находиться рядом с Генри: не потому, что тот сказал что-то не то или вёл себя странно, но просто получалось, что когда тот предлагал встречаться, Азирафаэль ему соврал, сказав, что парни его не интересуют. А теперь, кажется, вся школа знала про него и Кроули. Перед Генри было жутко стыдно.
Впрочем, сам Генри никак не напоминал о том, что произошло между ними после слушания студенческого совета, и вскоре Азирафаэль понял почему. Его так поглотили собственные отношения, что он не заметил, когда Дагон переключилась с недосягаемого для неё Лигура на другого парня. Кажется, Генри она нравилась достаточно, чтобы держаться за руки всё представление напролёт, игнорируя зубной скрежет Хастура.
Постановка явно того стоила. Для начала, действие происходило не в девятнадцатом веке, а в современности, и мистера Скруджа играла девушка, которая следовательно стала «миссис Скрудж». И играла она просто потрясающе, потому что с первых минут её выступления Азирафаэль был готов свернуть ей шею. Чуть позже выяснилось, почему Кроули попросили выступать: весь театральный кружок состоял из девушек. Племянник миссис Скрудж, Марли, даже духи были девушками. Это бы совершенно не смутило Азирафаэля, если бы не тот факт, что среди актёров должен был быть Кроули. Но его не было. Среди игравших девушек Азирафаэль узнал двоих из его класса и Уриэль, которая сыграла племянницу миссис Скрудж, хотя и походила больше на племянника. Только когда актёры вышли на поклон, до Азирафаэля дошёл весь тёмный замысел, на который его соблазнил Кроули, и как мастерски он вёл игру до самого конца.
Конечно, его было не узнать: на тонком каблуке-шпильке, в узорчатых капроновых колготках, красном обтягивающем платье, с подкладками на месте груди и с шалью на шляпке, которая прикрывала лицо. Даже голос во время выступления у него был мягче. Такой грудной, низкий, но всё ещё женственный. Кроули был актёром от бога. Ему досталась роль призрака будущего. В обработке мадам Трейси, он сыграл представителя власти, который бы распоряжался домом и состоянием Скруджа после его смерти, если бы тот в завещании запретил оставлять их своим бедным родственникам. Не время, конечно же, грозило дому, а превращение оного в ночлежку для бездомных. Те использовали шелковые простыни миссис Скрудж, чтобы разжигать огонь и греться по ночам, а после туалета подтирались обрывками бесценных картин.
Кроули сыграл всего несколько минут, но это было настолько потрясающе, что Азирафаэль всерьёз задумался о смене ориентации. Но теперь-то всё встало на свои места. Когда выступление было окончено, зал аплодировал стоя, и Азирафаэль тоже встал. Он не мог не оценить настолько мастерскую работу.
Пока ученики разбредались по домам, он прошмыгнул мимо толпы в кабинет, служивший студией для театрального клуба, а сейчас ― гримёркой для них всех. Стоило ему войти, переодевающиеся девушки хором взвизгнули, прикрываясь. Хотя прикрывать было нечего, по мнению Азирафаэля.
― Не переживайте дамы, этот парень ― гей, ему не интересна ваша грудь, ― заявил Кроули с самым что ни на есть довольным видом. Он сидел на табурете и пытался выпутаться из тех самых колготок, что потрясли воображение Азирафаэля. ― Признай, ты не догадался.
― Догадался на последних минутах, ― усмехнулся Азирафаэль, подтягивая к нему пустую табуретку и присаживаясь так, чтобы оказаться спиной к девушкам. Конечно, он поступил по отношению к ним не очень красиво, но сейчас его волновал только Кроули и плевать он хотел на остальных, они его правда не интересовали. ― Когда осознал, что мужских ролей не будет. Но должен отдать должное, ты был потрясающей девушкой.
― Женщиной, ангел, я был женщиной, ― поправил его Кроули. А потом тяжело вздохнул и посмотрел на него жалобно. ― Помоги мне это снять, а? Я уже давно мучаюсь.
― Ты не можешь снять колготки? ― едва давя смех, поинтересовался Азирафаэль.
― Не могу. Что тут такого? Ты так говоришь, будто это проще простого!
― Я занимаюсь фехтованием, часть моего спортивного костюма ― это лосины, дорогой. Так что да, это просто.
Кроули закатил глаза и тяжело вздохнул, а потом протянул ему ногу в колготках. Азирафаэль усмехнулся и подцепил пальцами край, болтающийся у Кроули на бёдрах, и потянул вниз. Сначала один, потом второй, осторожно скользя пальцами сначала по бёдрам, а потом и по голени. Кроули упирался ногой в его табуретку и помогал тем, что не мешал. Когда они справились со злостными колготками, Азирафаэль не удержался и поцеловал его в коленку.
― Вот и всё. Не так уж и сложно, правда?
Кроули вспыхнул моментально и отвёл взгляд.
― Ну… да.
― Как тебя вообще занесло на исполнение роли женщины? ― спросил Азирафаэль со вздохом. Отстранившись от ноги Кроули, он продолжал наблюдать за тем, как тот, всё ещё красный, пытался втиснуться в свои обтягивающие джинсы. Кто бы мог подумать, что наглый и заносчивый Кроули так сильно будет переживать из-за почти невинного поцелуя. На самом деле, кто бы мог подумать, что Азирафаэль в принципе способен вогнать его в краску.
― Ну, сценарий изначально не включал мужских персонажей, ― хмыкнул Кроули. Смена темы заставила его отвлечься от своих мыслей и он тут же вернул себе самодовольный вид. ― А когда начались репетиции, оказалось, что эту роль не может сыграть ни одна девушка! Они все недостаточно раскрепощённые для такого, прикинь.
― Представляю, ― усмехнулся Азирафаэль бросая быстрый взгляд за спину на девушек из театрального клуба. Почему-то ему казалось, что их гордость будущих актрис была уязвлена выступлением Кроули.
― Не представляешь, ― фыркнул Кроули и уже одетый поднялся на ноги. ― Идём отсюда, подкину тебя до дома и поеду готовиться к официальному приёму у твоего отца.
― Прямо-таки официальный приём. ― Азирафаэль закатил глаза, но при этом не мог сдержать улыбки. ― Просто приготовим что-то вкусное, пообщаемся нормально… Как положено на Рождество.
― Приготовите? Может, не стоит?
― Тони! ― Азирафаэль легонько пихнул его в бок, и они вместе рассмеялись.
Пару часов спустя, после того как Кроули завёз его домой и после того, как Гавриил сжег картошку в духовке и они всё же просто заказали еду из ближайшего ресторана, Азирафаэль готовился встречать гостей. В этот раз он решил не следовать заведённому порядку и сразу отмёл вариант с костюмом: слишком официально. А вот от брюк и рубашки отказываться не стоит. Учитывая, что в доме достаточно прохладно, уместной будет и вязанная жилетка… Он долго думал о том, будет ли выглядеть слишком глупо с бабочкой, но в итоге решил, что собственный комфорт сегодня явно для него будет важнее.
Отец, к его удивлению, тоже предпочёл более домашний стиль одежды, а ещё заметно нервничал.
― Ты хорошо выглядишь, ― попытался подбодрить его Азирафаэль, заметив как Гавриил в очередной раз крутится у зеркала, поправляя белую рубашку, заправленную в светлые джинсы.
― Уверен? А если ей не понравится?
Азирафаэль закатил глаза и тихо фыркнул.
― Ей в любом случае не понравится, так что незачем так переживать.
― С каких пор ты стал таким прямолинейным? ― нахмурился отец, оборачиваясь к нему. ― Хотя, ты прав. Она всё равно раскритикует…
Послышался звук приближающейся машины. Странно, но Азирафаэль совершенно не сомневался, что это Шевроле Кроули: у её двигателя был совершенно уникальный звук. Он окинул взглядом дом и удовлетворённо кивнул: пластиковая ель стояла в углу и блестела совсем по-рождественскому, украшения были распределены по пространству достаточно равномерно, даже носки под каминной полкой висели на идеальном расстоянии друг от друга. Всё было готово к Рождеству.
В дверь позвонили, и Азирафаэль пошёл открывать, предоставляя отцу возможность засунуть еду в микроволновку.
― Счастливого Рождества! ― воскликнул Кроули с порога и выстрелил хлопушкой в потолок. На Азирафаэля посыпался серпантин и конфети.
― Ты, как всегда, на своей волне, ― усмехнулся он и отступил, пропуская гостей в дом. Гавриил тут же обошёл стол и тоже поприветствовал гостей. Кроули, как только избавился от куртки, подошёл к Азирафаэлю и аккуратно вынял из его волос ленту голубого серпантина.
― Кажется, это тут лишнее.
Его глаза смеялись, смотря на Азирафаэля, а тот не мог не ответить улыбкой.