― Ты не плохой, ― пробормотал Азирафаэль. ― Просто… Я хотел бы, чтобы ты принимал меня чуть больше. Общался, как с равным… Мне же почти шестнадцать, а я чувствую, что застрял в шестом классе.
― Прости и за это.
Тёплые руки гладили его по спине, и это удивительным образом успокаивало. Раньше Азирафаэль об этом не задумывался, но ведь они с Гавриилом так давно не обнимались. Теперь стало понятно, насколько им обоим этого не хватало.
― Я на тебя не сержусь. Никогда не сердился, ― вздохнул Азирафаэль и закрыл глаза. Если лежать молча, можно было услышать, как билось сердце отца, то самое, которое чуть не остановилось вчера.
― Как только у такого придурка, как я, мог появиться такой сын? ― с улыбкой спросил отец. Азирафаэль не видел, но по тону понял, что тот улыбается.
― Кроули предположил, что я приёмный, ― отозвался он тихо. ― Но я не верю в это.
― Не верь, глупости это всё.
― Ну да.
Они рассмеялись почти одновременно, в унисон. Азирафаэль наконец оторвался от груди отца и, продолжая посмеиваться, сел ровно.
― Я забыл, наверное, стоило бы принести тебе твой ноутбук. Если хочешь, заеду ещё раз сегодня. Скучно же тут, наверное?
― Не стоит, ― покачал головой отец. ― Меня же уволили, помнишь? Лучше… ― он на секунду замялся, словно бы решая, стоит ли озвучивать просьбу. ― Лучше привези мне что-то из твоей библиотеки. На свой вкус.
― Ты же не любишь читать, ― удивлённо заметил Азирафаэль.
― Но я люблю тебя, и хотел бы узнать получше, чем ты увлекаешься, ― усмехнулся отец. ― Мне какое-то время нельзя возвращаться к работе, так что есть время… И я думаю о том, чтобы сменить сферу деятельности потом.
Азирафаэль почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Всё удивительным образом налаживалось.
― Хорошо, могу съездить прямо сейчас, Тони меня подбросит.
― Было бы неплохо. ― Отец улыбнулся, а потом резко нахмурился. ― Насчёт этого твоего Тони…
― Что? ― настороженно спросил Азирафаэль.
― Чтобы до шестнадцати никаких постельных экспериментов.
Азирафаэль на секунду завис, а потом начал заливаться краской.
― Пап!
― Я обязан предупредить!
========== Глава тридцать третья. Холод и тепло декабря ==========
Зима началась неожиданно и погодой не радовала. Правда, Азирафаэля это не слишком задевало: он вообще не заметил, как сменил осеннее пальто на зимнее, а шапка стала обязательным аксессуаром при выходе из дома. Кроули всё чаще подбрасывал его от школы до тренировки или до больницы, куда Азирафаэль регулярно возил книги из своей библиотеки. Оказалось, что Гавриил очень даже читает, если подсунуть ему книги о маркетинге или менеджменте, а у Азирафаэля даже такого добра было достаточно.
В школе всё тоже было на удивление гладко, даже после того, как об их отношениях узнал весь класс, а потом и все заинтересованные, с лёгкой руки Кроули. Точнее, не совсем руки. История на самом деле была донельзя забавная: один из уроков пришла заменять мадам Трейси, и занятие превратилось в театральный кружок. Мадам предложила классу узнать, насколько из них хорошие лгуны и сыграть в игру. Один из учеников выходил перед классом, и ему задавали вопросы, на которые он в произвольном порядке отвечал правду или ложь. Если класс определял, когда он врал, ученик проигрывал, а если нет ― побеждал. Удивительно, но оказалось, что лучшей лгуньей была Анафема ― её ни разу не раскрыли. А вот Кроули провалился по полной, когда ему задали вопрос: «Целовался ли ты когда-нибудь с парнем?». Тот Кроули, которого знал Азирафаэль, наверняка бы ответил что-то из разряда: «Нет, но если ты хочешь попробовать, я не против». Но на самом деле Кроули скорчил рожу и начал слишком уж театрально отрицать. Даже ребёнок бы понял. Особенно глупо это было после фотографий Дагон с Хеллоуина, которые хоть и были доступны определённому кругу людей, но при этом слушок о них затронул всю школу. Азирафаэль, конечно, тоже добавил масла в огонь тогда, слишком уж явно хлопнув себя по лбу. Сразу же Кроули задали следующий вопрос:
― Ты целовался с Азирафаэлем?
Кроули даже не нужно было отвечать: его с потрохами выдавало выражение лица. И густо покрасневший Азирафаэль. Наверное, если бы не мадам Трейси, то последующие вопросы превратились бы в попытки выяснить подробности их личной жизни, однако обошлось. Правда, на перемене они двое оказались окружены одноклассниками, которым срочно требовались ответы на вопросы из серии: «ну наконец-то, почему так долго», «был ли уже секс» и «а не противно ли целовать парня».
― А вот сам и проверь! ― огрызнулся Кроули на последний.
― Да брось! Это же не как с девушкой, типа… А если он не побреется? Ну или…
Договорить Кроули интересующемуся не дал. Азирафаэль не помнил, как зовут того парня, но после того, что случилось дальше, запомнил его имя на остаток жизни. Кроули за один шаг преодолел расстояние, которое отделяло его от бестактного парня и, схватив его пальцами за подбородок, резко поцеловал. Пользуясь тем, что парень явно был в глубоком шоке, Кроули поцеловал его так, что Азирафаэль чётко заметил подозрительное шевеление в его штанах.
― Когда девушка наконец даст тебе себя поцеловать, сравнишь, кто из нас лучше! Не забудь сказать мне о результате, Майкл! ― кричал Кроули через весь коридор, пока Азирафаэль тащил его подальше от всего этого сборища, сжимая за предплечье так, что через день на нём появились синяки. Через неделю Майкл прекратил даже смотреть в сторону Кроули, а от одного взгляда Азирафаэля явно чувствовал себя некомфортно, несмотря на то, что они даже не поговорили с тех пор.
Вообще тот день бы был провальным по меркам Азирафаэля, если бы после очередного урока он не наткнулся в туалете на Хастура с Лигуром, которые, видимо, пытались определить, действительно ли с парнем целоваться приятнее. Кроули он, конечно же, не рассказал, решив, что это удовольствие он оставит только для себя.
С отцом тоже всё было хорошо: пролежав в больнице около недели, он вернулся домой, но работу искать не торопился: во-первых, он продолжал проходить реабилитационный период, во-вторых, даже удалённая работа его пока не интересовала. Казалось, он полностью погрузился в изучение Азирафаэля, а точнее, его библиотеки. С усердием студента он читал всё подряд, от корки до корки, целыми днями. Сначала это пугало, но со временем Азирафаэль привык.
Пару раз в день к отцу приходила медсестра ― проверить его состояние. И конечно же, этой медсестрой по какой-то иронии оказалась Вельз, которая не упускала возможности отвесить едкий комментарий по любому поводу. Азирафаэль был искренне уверен, что отец её на дух не переносит, ровно до того момента, как в один прекрасный вечер Гавриил осторожно не поинтересовался тем, как бы Азирафаэль отнёсся к тому, что он начал бы с кем-то серьёзно встречаться. Учитывая, что с момента увольнения Гавриил ни с кем кроме сына и Вельз не общался, вывод напрашивался сам собой.
― Пап, я раньше не замечал за тобой тяги к мазохизму…
Наверное, ещё неделю назад Азирафаэль не решился бы так пошутить при отце, но многое поменялось с тех пор. Гавриил рассказал о том, что Вельз заставляет его по-другому взглянуть на мир, и вещи, которые давно казались известными, при ней открывались с другой стороны. Немного подумав, они пришли к выводу, что стоит пригласить и Вельз, и Кроули на Рождество.
― Соберём ёлку, закажем вкусной еды… Или попросим мисс Наттер приготовить, ― с улыбкой предлагал Азирафаэль, а отец в кои-то веки поддержал его. Оставалось передать приглашение Кроули.
Тот в последнее время всё чаще пропадал на своей уже не такой уж и загадочной работе. С тех пор, как они впервые посещали Гавриила в больнице, у Азирафаэля зародилось подозрение на этот счёт, но Кроули каждый раз избегал этой темы, будто это была очень неприятная, но всё же ерунда. Всё раскрылось, только когда вопрос удалось задать в лоб, без возможности отвертеться.
У Кроули был выходной, и сразу после школы они решили пройти прогуляться. Точнее, гулять не то чтобы вышло, потому что декабрь внезапно вспомнил, что он зимний месяц, и ударил заморозками. Нос Кроули покраснел, и он недовольно ёжился в своём потёртом пуховике. Азирафаэль смотрел на это с непониманием, потому что знал: под пуховиком у Кроули три свитера и очень тёплый шарф. Но как бы там ни было, чтобы не мёрзнуть на улице, они решили заглянуть к миссис Янг на чашечку чая.
В этот раз тут было намного больше посетителей, им на самом деле пришлось с трудом пробираться через зал, который сейчас казался чертовски тесным из-за количества столов и стульев. Зато для них нашлось место: в дальнем углу, без окон, зато со свечой посередине стола.
― Ты обещал мне как-то рассказать о том, чем так помог миссис Янг, что получил пожизненное питание в её заведении, ― напомнил Азирафаэль после того, как они повесили куртки на вешалку рядом и сели за стол в ожидании своих заказов.
― Давай в другой раз, ангел, ― проворчал Кроули, недовольно кривясь и сразу отводя взгляд.
― Через год? ― язвительно поинтересовался Азирафаэль, но, наткнувшись на обиженные карие глаза, тут же передумал ехидничать. ― Кроули, мне кажется, что это не то, что стоит скрывать, как и место своей работы. Скорее наоборот.
― Я просто не уверен в том, что мы на нужном уровне отношений для такого, ― буркнул Кроули тихо.
Брови Азирафаэля поползли на лоб от подобного. Учитывая всё произошедшее за последние почти полных четыре месяца, было очень странно слышать подобное. И обидно.
― Энтони Джей Кроули, ― Азирафаэль набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы высказать всё, что думает об этом, но его прервала миссис Янг.
― Ваш заказ, мальчики. И торты за счёт заведения. Я правильно помню, что вам понравился черничный?
Очень сложно продолжать злиться, когда рядом настолько очаровательная дама радует внезапными подарками, да ещё и с такой лучезарной улыбкой. Азирафаэль выдохнул и улыбнулся в ответ. А когда миссис Янг отошла, а чай был разлит по чашкам, он всё же сказал, что хотел, но намного спокойнее.
― Какой ещё может быть уровень отношений, если я ревел при тебе, как ребёнок? Если я позволил тебе больше, чем смог бы кому-либо другому? Тони, говорить так ― очень жестоко с твоей стороны.
Слова, видимо, оказались достаточно весомыми, чтобы оказать влияние, потому что Кроули скривился ещё больше, нахмурил брови, тихо замычал и пару минут спустя простонал страдальчески, в голос.
― Ты чёртов манипулятор! Ладно, ― вздохнул он и одарил Азирафаэля недовольным взглядом, за которым прятался страх. Удивительно, что за такой короткий срок знакомства, Азирафаэль научился распознавать настолько тонкие эмоции. ― Я не хотел говорить об этом, потому что это связано с моей работой, а моя работа такова, что я боюсь, что ты начнёшь испытывать ко мне отвращение из-за неё. Я работаю…
Он замялся и явно никак не мог произнести нужные слова вслух. Азирафаэль тяжело вздохнул и решил, что не будет его мучить, в этом совершенно не было смысла.
― Уборщиком в больнице?
Кроули вздрогнул и ошарашено посмотрел на него.
― Откуда ты знаешь?!
― Ну, было не сложно догадаться, когда тебе в больнице мужчина прямо сказал о мытье туалетов. ― Азирафаэль спокойно отломил от тортика первый кусок и отправил в рот. ― Но я не понимаю, почему ты считал, что я начну испытывать к тебе отвращение. Слушай, а почему ты устроился именно уборщиком? В смысле, ты же работал официантом, я помню. Неужели кому-то такому симпатичному и исполнительному отказали?
― Ну… С этим есть небольшая проблема, ― буркнул Кроули недовольно кривясь. ― Типа, я начал работать рановато по законодательству. Сначала пытался впарить свои картины соседям, потому, когда понял, что это бесполезно, мыл машины, подрабатывал курьером для знакомых… Ну, а потом, когда начал выглядеть хотя бы приблизительно достаточно взрослым, соврал про возраст и устроился официально работать в бар официантом почти на полную ставку. Мне было четырнадцать, что ли… В общем, не важно, меня не имели права брать в то заведение вообще. И так вышло, что один завсегдатай заметил, что его сын ходит со мной в одну школу, и напустил на бар проверку. Меня уволили, конечно, бар погряз в долгах и вообще скоро закрылся, но хозяин успел мне свинью подложить: меня теперь вообще ни в какое заведение общепита не хотят брать в этом городе, а если берут, то как-то подозрительно быстро увольняют. Сам виноват, но… Короче, сложно устроиться, а при больнице мне Вельз помогла устроиться на место, какое было. Иногда я вожу скорую, если постоянных водителей не хватает, но чаще уборка… ― Кроули отвёл взгляд куда-то в сторону. Азирафаэль внезапно подумал, что тот, вероятно, жутко боялся, что о его месте работы узнают одноклассники. Одно дело, когда родители несовершеннолетнего ребёнка недостаточно богаты, чтобы тот мог позволить себе новую одежду, а другое — знать, что парень рядом с тобой моет полы теми же руками, которыми передал тебе тетрадь… Не все способны понять, насколько это сильно со стороны Кроули: искать способы заработка в любом месте и любым способом. Да ещё и с его опытом общения со сверстниками.
— Тебя это правда не напрягает? ― спросил Кроули после слегка затянувшейся паузы. ― Грязная работа, типа? После того, как ты узнал, тебе было не противно меня касаться?
― Ты же моешь руки, когда уходишь с работы. Почему мне должно быть противно? ― Азирафаэль нахмурился, откладывая вилки. Торт мог подождать. ― К тому же, я считаю это потрясающим ― то, что ты не стесняешься даже такой работы.
― Это немного другое, ангел! Я в том смысле… Ну… Точно не противно?
― Тони, я видел насколько ты тщательно моешь руки после того, как ходишь в туалет. Если бы ты попросил, я бы облизал твои пальцы, не задумываясь.
Слова вылетели быстро, Азирафаэль даже не успел задуматься о подтексте, которые они могли нести. Но Кроули явно в таких ситуациях соображал быстрее, потому что растерянность тут же слетела с его лица, сменившись каким-то мечтательным выражением. Он медленно провёл языком по нижней губе, а затем прикусил её, как делал, когда раздумывал о своей следующей картине. В душе Азирафаэля начало ворочаться что-то, чему он пока не готов был дать название.
― Мне не нравится выражение твоего лица, ― сообщил он, когда пауза затянулась.
― Я просто подумал… ― Кроули моргнул и сфокусировал взгляд. Однако вдохновление его явно не покинуло. ― Судя по тому, что мы только что выяснили, наши отношения уже вроде как, очень близкие и, ну, я был бы не против преодолеть последний бастион вместе с тобой.
Азирафаэль нахмурился. Иногда Кроули начинал ходить вокруг да около и это хорошим редко заканчивалось. Но сейчас мало того, что он начал юлить, так ещё и Азирафаэль категорически не понимал, к чему он клонит.
― Можешь сказать конкретнее?
Кроули закатил глаза и тяжело вздохнул.
― Конкретнее, так конкретнее. Ты меня возбуждаешь, в сексуальном плане. И я спрашиваю, не был ли ты против, хотя бы в теории заняться со мной этим самым?
Моргнув, Азирафаэль поставил обратно на стол чашку, из которой только что планировал отпить. Чая как-то перехотелось.
― Ты помнишь, что я пока не достиг нужного возраста? ― пробормотал он неуверенно, смотря на что угодно, кроме глаз Кроули.
― Издеваешься? Всего же несколько дней осталось! ― Тот явно ещё не заметил, какой эффект его вопрос произвёл на Азирафаэля, поэтому продолжал буквально сиять инициативой. Нельзя было его винить, Кроули сформулировал вопрос максимально мягко, просто сам Азирафаэль слишком расслабился, что ли. Он не дурак, он прекрасно знал, что этот вопрос рано или поздно всплывёт, но не ожидал, что так быстро. Сколько они официально встречаются? Чуть больше месяца? Полтора вроде как. За это время Азирафаэль привык к объятиям, поцелуям и даже к тому, что, когда Кроули увлекается, может потрогать его за зад. Да что там, он сам осторожно касался Кроули там, где незнакомцев обычно не трогают. Секс был для них вполне закономерным следующим этапом отношений, но… Азирафаэль не был готов. И он боялся, что Кроули это ранит.
― Мне нужно подумать об этом, ― наконец сказал он. ― Покопаться в себе, знаешь?
― Понял, проехали, ― спокойно кивнул Кроули. ― Не будем гнать коней.
Азирафаэль вздохнул с облегчением. Похоже, не он один привык к закидонам другого, и это было только к лучшему.
― Так что насчёт миссис Янг?