― Как это нет? ― с недоверием спросил Кроули и обогнув Азирафаэль по-хозяйски двинулся на кухню. ― Всегда что-то есть! Кстати, твой отец уехал полчаса назад, я специально караулил, не хотел с ним пересекаться. С виду не самый приятный человек, знаешь ли.
― Да? ― Азирафаэль поспешно двинулся следом. Коробку с пиццей он поставил на стол и, проверив воду, включил электрочайник. Уж чай-то должен был остаться. ― Обычно люди о нём прямо противоположного мнения.
― Люди обычно идиоты, ― фыркнул Кроули и рывком открыл многострадальный холодильник. ― Человек, который так одевается и водит пижонскую машину, априори не может быть приятным в общении. И как это нет еды? А это что?
Он указал на яйца и молоко, которые стояли на дверце холодильника. Азирафаэль рассеяно моргнул. Вопрос о том, как хорошо Кроули разбирается в машинах, уже вылетел из головы.
― Ты же не хочешь сказать, что это можно есть сырым?..
― Ангел, ― серьёзно начал Кроули, закрывая холодильник. ― Скажи честно, ты что, вообще готовить не умеешь? Я уверен, что в каком-нибудь шкафу тут найдётся горсть муки и сахар, а больше ничего и не надо!
― Я не очень хорош во всём, что требует механических действий и пристального внимания, ― пробормотал Азирафаэль, чувствуя себя неловко и тут же заинтересовавшись больше табуретами, чем Кроули.
― То есть о том, что из всего этого можно испечь блины, ты не знал? ― и Кроули изогнул бровь. Азирафаэль закусил губу и пожалел, что в принципе затеял разговор. Сразу же всплыла мысль, что он перед Кроули в коротких домашних шортах и мятой футболке вместо нормальной одежды. ― Так, не подумай, что тут есть чему стыдится! ― тут же поспешно заявил Кроули и, подойдя ближе, взял его за плечи, чуть наклоняясь, чтобы заглянуть в глаза. ― Давай вместе приготовим немного, а? Я тебя научу.
― Я правда плох в готовке, они, скорее всего, сгорят… ― пробормотал Азирафаэль, всё ещё не рискуя поднять взгляд на Кроули. Он вообще чувствовал себя неловко в его руках, вот так, как ребёнок перед родителем.
― Со мной у тебя всё получится, ― с усмешкой сказал Кроули. ― А ещё это весело. Ну давай, соглашайся!
Будто можно было отказать такому тону… Как вообще можно было говорить так, будто готовка ― это самое замечательное занятие в мире? Азирафаэль мог только вздохнуть и кивнуть, уже предчувствуя запах горелого по всей кухне.
Всё вышло вообще не так, как он себе представлял. Никаких рецептов из интернета, никаких точных дозировок и всего подобного. Кроули вообще относился к процессу больше, как к игре, чем к чему-то важному. Муку в миску он сыпал на глаз, яйца разбивал лёгкими движениям, как люди в телевизоре с кулинарных шоу. Азирафаэль не удивился, если бы после всего этого ему бы пришлось отдраивать кухню, но он удивился. Потому что мыть пришлось только посуду.
Кроули дал ему венчик и сказал взбивать будущее тесто. Азирафаэль отнёсся к этой задаче даже слишком серьёзно, как он понял позже, когда его кулинарный наставник, подогревая сковородку, явно прятал смешки при каждом взгляде на него. А вот сам процесс выпечки блинов оказался действительно весёлым. Хотя, где там, Азирафаэль и подумать не мог, что обычная выпечка превращается в развлечение, когда Кроули рядом.
― Итак, я подбрасываю его! Ставлю на три оборота.
― Два, ― уверенно отвечает Азирафаэль, смотря на то, как тесто на сковородке покрывается сначала плёночкой, а потом и вовсе запекается.
― Ставки приняты!
Как именно Кроули умудрился подкинуть блин, который, казалось бы, только что ещё был прилеплен к сковородке, Азирафаэль так и не понял. Но это, впрочем, не помешало почти готовому блину подлететь в воздух, перевернуться четыре раза и плюхнуться обратно на сковородку. Кроули раздраженно зашипел.
― В следующий раз я точно угадаю.
Азирафаэль усмехнулся и только покачал головой. Следующий блинчик предстояло печь ему, и в этот раз под рукой не было ни одной книги, чтобы отвлечься от этого дела, разве что один прекрасный Кроули, который мог бы заменить целую библиотеку при желании. Ему для этого стоило лишь открыть рот.
― Знаешь, если будешь на него так пристально смотреть, он расколется и признается в убийстве, ― прокомментировал Кроули, когда Азирафаэль аккуратно вылил на сковородку ещё теста и постарался со всей ответственностью подойти к делу, в котором ни один край блина не должен был пригореть. Видимо, он слишком пристально следил за краями.
― Я просто не хочу, чтобы он был хуже твоего, ― проворчал Азирафаэль в ответ на это замечание, не позволяя себе даже улыбки: всё внимание на сковородку.
― Да ладно тебе, это просто невозможно, ― фыркнул Кроули и, подойдя ближе, встал у Азирафаэля прямо за спиной, заглядывая через плечо. Благо ему хватало роста на это: только сейчас пришло осознание, что Кроули выше почти на голову и при этом заметно стройнее Азирафаэля. Мысли об этом заставляли уши краснеть. Если бы Азирафаэль родился девушкой, Кроули вряд ли бы даже посмотрел в его сторону: слишком уж он далеко стоял бы от сборного образа того, что принято считать красивым. Так что в том, что он ― парень, были свои преимущества. Во всяком случае, они могли просто дружить, вот как сейчас.
― Эй, Хьюстон вызывает! ― послышалось над ухом, и Азирафаэль нервно вздрогнул, понимая, что слишком глубоко ушёл в свои мысли, и за это время блин уже как раз собирался подгорать.
― Ой, ― рассеяно выдал Азирафаэль и попытался поддеть блин лопаткой, но тот слишком уж плотно пристал. ― Кроули, я боюсь, что…
― Пока я тут, тебе нечего бояться, ― насмешливо отозвался Кроули, и в следующую секунду одна его рука подхватила ладонь Азирафаэля, в которой он держал лопатку, а пальцы второй придерживали предплечье той, в которой он до сих пор сжимал ручку сковородки. Касание получилось холодным, по коже пробежались мурашки, а короткие, жесткие волоски на руках предательски встали дыбом. Лёгким движением Кроули направил лопатку в руке Азирафаэля под нужным углом и с нужным усилием. Блин легко отстал от сковороды и после одного лёгкого движения оказался перевёрнут на другую сторону. ― Видишь, всё просто, ― с усмешкой сказал Кроули, отпуская его руки.
― Ага… Почему тогда без тебя это кажется почти невозможным? ― пробормотал Азирафаэль рассеяно. Уже со сковороды на тарелку блин он переложил без проблем. Дальше пошло проще: он смог высчитать время, за которое блин пропекался, и даже поддерживать разговор при готовке. Кроули не отходил далеко, всё ещё контролируя процесс, но на самом деле Азирафаэлю казалось, что тот просто не может усидеть на месте.
Стопка блинов росла на глазах. В итоге получилось штук двадцать, и пока Азирафаэль заканчивал с их выпеканием, Кроули где-то отрыл баночку с мёдом.
― Идём ко мне? ― предложил Азирафаэль. ― Сидеть на кухне как-то глупо, будто я тебя на семейный обед пригласил, но пришёл только ты.
― Не вопрос, ― усмехнулся Кроули и ловко поставил тарелку с блинами на коробку с пиццей и взял всё это в руки, как профессиональный официант. ― Куда идти?
― Второй этаж, первая дверь направо. Не потеряешься, там всего две двери, и вторая ведёт в уборную.
― А внешне дом кажется таким большим, ― фыркнул Кроули и двинул в указанном направлении. Минуту спустя, заварив нормально чай, Азирафаэль последовал за ним, невольно думая, что в комнате он, скорее всего, оставил бардак и мало кто такое мог бы оценить. С другой стороны, Кроули сам виноват ― явился без предупреждения. Мог бы и позвонить.
Тот обнаружился перед стеллажом с книгами. Пиццу и блины он оставил на незастеленной постели, поскольку на столе просто не хватало для них места из-за тетрадей, и теперь буквально пялился на маленькую библиотеку Азирафаэля. Бардак на столе и в углу его явно не напрягал.
― Ты любишь книги? ― поинтересовался Азирафаэль, отдавая Кроули его чашку с чаем и тоже поворачиваясь к стеллажу.
― Я думал, что люблю, но кажется в сравнении с тобой я к ним абсолютно равнодушен, ― пробормотал Кроули рассеяно. ― Ты что, решил устроить у себя чёртову городскую библиотеку?! Хотя где там, вот этого в библиотеке точно не найти! ― и он неопределённо махнул рукой в сторону нижних полок. ― Этот шкаф занимает всю стену твоей немаленькой комнаты! Это же потрясающе!
― Да ладно тебе, ― смущённо пробормотал Азирафаэль, старательно пряча взгляд от Кроули. Уши начинали гореть. ― Комната как комната.
― Сказал избалованный мальчишка, ― усмехнулся Кроули и пихнул его локтем под бок. ― Я тебе свою «комнату» как-нибудь покажу, поймёшь о чём. И… Эй, а это что? ― и он кивнул в угол, где стоял длинный чехол и сумка со спортивным инвентарём Азирафаэля.
― Оу, это моя…
― Это комиксы! ― перебил его Кроули и бросился к одной из полок. Азирафаэль только закатил глаза: ну да, конечно, кто бы сомневался, что Кроули когда-то был поклонником такого рода чтива. ― Знаешь, я конечно рассчитывал не на это, но… Скуби-Ду? Серьёзно?
И Кроули обернулся с толстеньким журналом в руках, едва давя смех. Азирафаэль поджал губы и подошёл ближе, отбирая журнал и бережно ставя его на место. Пятнистая коричневая собака весело ему подмигнула, прежде чем скрыться среди других изданий.
― По этим я учился читать, ― тихо сказал он, совершенно не поддерживая веселья Кроули. ― Некому было меня развлекать тогда, поэтому отец просто приносил стопку комиксов раз в неделю.
Повисла неловкая тишина. Азирафаэль перевёл взгляд на Кроули и заметил, что тот сам теперь старательно прячет глаза. Неужели удалось задеть его совесть?
― Знаешь, ― начал всё же первым Кроули. ― Нам нужно, пожалуй, немного больше узнать о семьях друг друга, чтобы не задевать подобные темы впредь.
Азирафаэль задумался. Конечно, более удачного момента для разговора скорее всего уже не будет: чай, вкусности и даже одеяло — все атрибуты для задушевной болтовни были при них. Только вот он был не уверен, что сможет вот так просто открыть душу, даже Кроули.
― Я начну первый, если тебе так будет проще, ― тут же сообщил Кроули, видимо, отметив сомнения на его лице. ― Давай, перебирайся на свою кровать, бери что-то пожевать и запасайся салфетками, потому что история обещает быть грустной.
Несмотря на слова, Кроули совершенно не выглядел грустным. Скорее наоборот, продолжал находиться в приподнятом настроении и говорил о грусти чуть ли не с сарказмом. Впрочем, Азирафаэль решил, что спорить не стоит, и переместился на постель вместе со своим чаем и, ожидая, пока Кроули соберётся с мыслями для рассказа, подцепил с тарелки блинчик.
― В общем, мои родители люди достаточно ветреные, ― начал Кроули и чуть нахмурил брови, опуская взгляд на свои руки. Он занял стул, который придвинул от стола к кровати Азирафаэля. ― Я у них появился, когда им самим ещё двадцати не было, прикинь. Они были типа как хиппи в то время, хотя к моему рождению эпоха хиппи давно прошла. В общем, они потаскались со мной около двух лет, а потом решили, что я их торможу, и оставили у тётки Вельз «на время». Потом, конечно, приезжали раз в сезон, навестить, а когда мне исполнилось тринадцать, прекратили. Я понятия не имею, что с ними случилось за это время, но ни я, ни Вельз их не искали… Ты подумаешь, что это жестоко, но знаешь, когда они приезжали, то обычно просто напивались за счёт Вельз, привозили какие-то мелочи типа магнитов на холодильник и говорили, что это мне подарки от них. ― Кроули криво ухмыльнулся и поднял колючий взгляд на Азирафаэля, который буквально забыл, что собирался пить чай. ― У тебя мёд на пальцы стекает, ангел.
Азирафаэль спохватился и быстренько засунул блин с пальцами в рот. Уже после этого, слизывая с пальцев остатки мёда, он поймал на себе взгляд Кроули. Было ужасно бестактно вот так жрать во время его рассказа, и Азирафаэль тут же услышал укол совести. Больше еду он с тарелки не брал.
― В общем, можно считать, что я своих родителей не знаю, ― хмыкнул Кроули и откинулся на спинку стула, протягивая ноги вперёд. Азирафаэль нахмурился, чувствуя, что что-то не сходится во всём этом. Ему понадобилась почти минута, чтобы вспомнить одну деталь их разговора в парке.
― Ты же говорил, что твоя мама работает в больнице.
Не то, чтобы Азирафаэль думал, что Кроули врёт. С таким лицом не врут даже ученики, посещающие факультатив драматического искусства. Но эта неточность не давала покоя.
― А, тот раз, ― и Кроули недовольно скривился. ― Я имел в виду тётку Вельз. Понимаешь, её как-то приняли за мою мать, когда в школу вызывали. С тех пор я над ней подшучиваю на эту тему время от времени. Когда увидишь её, сам поймёшь.
― Уже готов знакомить меня со своими родителями? ― весело усмехнулся Азирафаэль, но быстро его веселье сошло на нет. Теперь ведь ему предстоит делиться историей жизни, и стоило выделить то, что было важно и не засорять рассказ всякой второстепенной ерундой.
Он обхватил чашку двумя руками и так и сидел, сосредоточенный на своих мыслях, пока Кроули доставал из коробки огромный кусок пиццы и приступал к его поеданию. Азирафаэль был благодарен ему за то, что он не пытался его торопить и подгонять. Нужно было действительно хорошо сосредоточиться.
― Я ― второй ребёнок в семье, ― начал он неуверенно и бросил быстрый взгляд на Кроули. Тот смотрел на него внимательно, сжав в пальцах уже уменьшившийся в два раза кусок пиццы. Слушал. ― Но когда мне было полтора года, мать и сестра попали в автокатастрофу. Мать умерла на месте, а Сариил ещё три года пролежала в коме на приборах для поддержании жизни. Мы с отцом навещали её, отец ― каждый день, а меня брал с собой пару раз в неделю.
Азирафаэль сделал паузу и рассеяно зарылся пальцами в волосы, заставляя и так взъерошенные локоны совсем встать дыбом.
― Знаешь, я ведь мать-то знаю только с фотографий, но каждый год отец тащит на кладбище, чтобы «мы помнили». Эгоистично с моей стороны думать, что помнить мне нечего? ― он поднял рассеянный взгляд на Кроули. Тот смотрел ему в глаза внимательно и серьёзно.
― Нет. Я думаю, что это нормально, ― спокойно ответил он. Кусок пиццы, который до этого был в его руке, теперь лежал на столе. ― Я так понимаю, что сестру, кроме как внешне, ты тоже вряд ли помнишь?
Азирафаэль надломлено усмехнулся. Да, раньше он мог мечтать и воображать характер своей возможной старшей сестры, но уже лет пять как он понял: он не знает, какой она была. Всё что у него было ― это фотографии и куски из рассказов Гавриила.
― Правильно понимаешь. Мне кажется, что я ужасный человек, потому что иногда думаю, что отец достал со своими поминками и…
― Ангел, ― резко перебил его Кроули. ― Посмотри на меня.
Азирафаэль моргнул и поднял взгляд. Кроули был на расстоянии вытянутой руки, сидел у края постели и смотрел на него серьёзно, исподлобья.
― Прекрати винить себя во всём подряд. В жизни не бывает абсолютно правых или виноватых людей, ошибается каждый. Ты не обязан быть тем, кто ошибается.
― Кроули… ― тихо пробормотал Азирафаэль, выдыхая почти с облегчением. Он столько лет держал всё это в себе, что теперь, когда он наконец всё это рассказал, поделился и спросил мнения, получить если не одобрение, то хотя бы понимание, было просто невероятным послаблением.
Дальше они просто болтали. Говорили, говорили и говорили, рассказывая о своём детстве, школьных приключениях, весёлых эпизодах, при этом методически подчищая коробку с пиццей и остатки блинчиков. Азирафаэль поймал себя на том, что смотрит на то, как Кроули ест, почти что с замиранием сердца. До сегодняшнего дня он не то, чтобы не замечал, но сейчас с особой ясностью понял, что ему нравятся тонкие пальцы и узкие кисти Кроули. Косточки, просвечивающие на тыльной стороне ладони, просто завораживали своими движениями, как, впрочем, и сам Кроули со своей открытой мимикой и лёгкими, слегка расхлябанными движениями. Он бы успел испугаться этой мысли, если бы не свет фар, мелькнувший в сгущающихся сумерках вечера. Гравий на подъездной дорожке знакомо зашуршал.
Азирафаэль сразу побледнел. Он был полностью, абсолютно уверен, что Гавриил точно не одобрит того, что он тут весь день развлекался с другом, вместо того, чтобы страдать из-за наложенного на него наказания.
Кроули заметил его состояние и поднялся со стула.
― Знаешь, кажется мне не стоит засиживаться и пересекаться с твоим отцом.