С ним поступили несправедливо!
Ну ничего. Возможно, она сможет все исправить. Нужно лишь поговорить с киоссой Каларикой.
Лина уже открыла рот, чтобы заверить Перси в том, что она на его стороне, как не дающая покоя зацепка заставила замереть.
Перстень. Почему он ничего не сказал про него?
Королевское кольцо, что недавно демонстрировала Луреисса на практике. Оно определенно длительное время принадлежало геуну Айнелиасу.
И все же отступать некуда.
Набрав побольше воздуха в легкие, Лина призналась.
— Я живу в Аминском дворце. И каждый день вижу киосов.
Персиваль нахмурился, практически копируя ее до этого.
Неужели тоже не понравился неполный ответ? Какая печаль.
Во дворце живут множество семей, он огромен для одной лишь королевской династии. Многочисленные придворные, советники, стража, да обслуживающий персонал. Затеряться среди них ничего не стоит… на отведенном не под хозяйское крыло месте. Но зачем уточнять? Сначала нужно прояснить момент с фамильной драгоценностью.
— Причем, как Вам должно быть известно, зачастую в Аминс прибывают киос Альморон и киосса Каларика. — теперь пришел ее черед внимательно следить за мимикой сидящего напротив мужчины. — Я не могла не приметить одну вещь, показавшуюся мне… удивительной. Не так давно мадам Фроуз просила на своем занятии определить, что находится в зачарованной шкатулке. Разумеется, открыть крышку геуна не позволила. — Лина дотронулась до артефакта на груди. — Вы правильно заметили, обнаружив флер Высшего демона. Все, к чему они прикасаются не единожды, да куда воздействуют Силой, оставляет отпечаток их присутствия. В шкатулке также чувствовался этот флер… и Ваш, Персиваль. — Она прищурилась. — Скажите, почему перстень киоссы Каларики оказался у Вас? А после у мадам Фроуз? Это точно был он, геуна Луреисса продемонстрировала его по окончанию проверки, а я вспомнила, что видела украшение раньше. На руке королевы.
Персиваль превратился в каменную статую. Казалось, он даже перестал дышать.
— Перстень киоссы Каларики… ограненный в золото топаз?
Лина кивнула.
Давай, Перси, объясни, откуда он у тебя. И почему ты его отдал Фроуз.
Айнелиас побарабанил пальцами по подлокотнику и тяжело вздохнул.
— Он оказался у Луреиссы?.. Кто бы мог подумать…
— Персиваль?
— Да, Лина, ты права. У меня был перстень с руки киоссы. Королева решила, что пожизненная ссылка для меня чересчур жестокое наказание, и вскоре передала на остров с посыльным эту драгоценность. Я мог показать кольцо лорду Сулеима, чтобы разомкнуть рабские путы.
Миллинарса широко распахнула глаза.
Что?!
To есть он все это время мог в любой момент покинуть остров, да избавиться от звания раба?! И не делал этого?!
— Я… не понимаю…
Персиваль едва заметно улыбнулся и кивнул.
— Я всегда считал, что могу оттянуть момент возвращения в столицу. Сперва это была неловкость от выходки на балу, а после… вероятно, я предпочитал считать работу с животными — отпуском. Да и восстановление магического резерва шло не столь быстрыми темпами, а в городе расход Энергии увеличился бы моментально, вновь сделав меня узником зелий. — Мужчина рассеянно взъерошил волосы. — Но пару месяцев назад я обронил кольцо. Поиски ни к чему не привели, а мне стоило всего-навсего спросить у тебя…
Он подался вперед, облокачиваясь на колени.
— Почему ты не пришла тогда ко мне, если поняла, что реликвия находилась в моих руках?
— Я испугалась. — Как можно более честно ответила демоница. — Не знала, что и предположить… Ведь видела браслет на руке… и знала, что Сулеим отделен от основного мира…
— Понятно. Ты решила, что я украл королевский перстень, и за него был сослан на край света. — Он уронил голову на грудь. — Вполне логичное решение, исходя из полученных условий.
Он помолчал с минуту, после чего все же поднял на нее взгляд.
— И все же. Предполагая во мне вора и предателя, ты не перестала общаться со мной. Продолжила посещать тренировки. И не раскрыла своих подозрений перед кем-либо. — последнее утверждение вышло несколько вопросительным, и ей пришлось закивать.
— Я не имела права распространять слухи. К тому же которые могли оказаться лишь плодом моей фантазии. — Лина отвела глаза. — И так оно и вышло. Простите.
И вновь неловкая тишина.
— Я должен поблагодарить тебя. За откровения. И подсказку, где искать следы моей призрачной свободы.
— Мне кажется, я знаю, куда могла отправиться мадам Фроуз.
Персиваль вновь замер.
— Риштих?
Теперь настала ее очередь удивленно вскидывать брови.
— Вы тоже знаете?..
Персиваль сжал колени руками, все еще стараясь оказаться к адептке ближе, наклонив корпус в ее сторону.
— Могу я задать тебе еще один вопрос? — изрек прежде, чем пояснить, каким образом он вычислил, куда направилась Артефактор. — Как тебя зовут? Твое полное имя?
Сердце больно екнуло в груди. Воздуха перестало хватать. А также опалило щеки краской смущения после мертвенной бледности, когда от страха отхлынула кровь.
Он догадался.
Ее маневр с недомолвками не прошел.
Сегодня было сказано слишком много. И поворачивать обратно не имело смысла.
Ее руки потянулись к верхним пуговкам блузки, расстегнув первые две.
— Вы просили меня показать медальон, что помог на тренировочном поле. — словно не слыша начала она. — Ведь уже тогда, в Целительском корпусе, Вы хотели спросить меня об этом. — Миллинарса выудила из-под блузы медальон.
Чтобы рассмотреть артефакт, профессор не придумал ничего лучше, как встать с кресла, да опуститься на диван рядом с ней.
— Ты позволишь?..
Теперь их ничто не разделяло. Стоит ему чуть подвинуться, и их колени соприкоснуться.
Слишком близко. Слишком интимно. И слишком доверительно, учитывая тон заведенной беседы.
Участившееся дыхание и чуть лодрагивающие пальцы, когда Лина заводила их за спину, чтобы расстегнуть защелку на цепочке, смущало. Или ее больше вгоняла в краску его непозволительная близость?
Так рядом… стоит лишь протянуть руку.
Прикрыв глаза, Лина предупредила.
— Я наложу на комнаты Полог.
Не стоит прелодавателям за стенами чувствовать волнения в магическом фоне.
Защелка поддалась.
Она действительно сейчас развеет его сомнения?..
Не могло быть столько совпадений в том, что демоница успела рассказать.
Ее знания относительно компонентов чудо-снадобья, проживание в самом дворце (пусть девочка и не стала акцентировать внимание, в которой из частей замка), удивительная осведомленность относительно личных вещей киосов, да незаурядные способности в обучении магии и военному делу.
И если все вышеперечисленное можно было бы списать на подготовку для службы при королях, одна фраза поставила крест на ее попытках укрыться за недомолвками.
Промашка вышла в банальном: Лина обмолвилась, что Луреисса проверяла их на зачарованной шкатулке. И, судя по всему, речь шла о такой, через которую невозможно было прочувствовать лежащий внутри предмет. Единственно верный вариант запечатывания — демантоид. Ларец, в основании которого заложен этот редкий минерал.
А, зная способности Фроуз и ее любовь к усложнению работы простых студентов, с профессора станется предоставить им шкатулку с сюрпризом. Чтобы понять ее суть могли лишь самые избранные.
Как адептка Дестеэль.
Лина прокололась на удивительных способностях к ментальной магии. Мало того, что она наверняка распознала все ловушки Фроуз, так еще и сумела определить, что скрывали за собой печати. Она почувствовала знакомую ауру. До того, как Луреисса продемонстрировала перстень.
Девушка играючи обошла одну из сложнейших систем безопасности, придуманных в древности.
Знания, ум и сила к ментальному воздействию.
Какая ирония! Раньше он так охарактеризовал бы Илотилас Линвен. Но его бывшей невесте нечего делать на острове. Старший из братьев озаботился этим вопросом.
Нет, Лина — не Тили. Но и не та, кем пытается казаться.
Фактически ему уже не требовались доказательства. Лишь сбивало с толку ее поведение, попытка держаться по-прежнему отстранено.
И это учитывая, что они были знакомы раньше. До ссылки на остров. До применения ярлыков. И до того, как принцесса решила поиграть во взрослые игры, удачно мороча всем голову.
Уже пересекая последние метры и присаживаясь рядом с ней на диван, Персиваль был уверен, что сейчас Морок падет, и пред ним предстанет Миллинарса Эллонская, наследная киосса Аминса. Непослушная принцесса с удивительными разноцветными очами, что так манили его раньше, когда для всех он был лордом, приглашенным на званные вечера. Но тогда он не смел думать о Миллинарсе иначе, чем как о юной госпоже, да восхищаться красотой издалека. К тому же тогда она была еще ребенком…
Но сейчас девушка, сидящая напротив, уже далеко не ребенок. И она это доказала не только преступлением совершеннолетнего рубежа, но и чересчур взрослыми решениями. Сбежать в одиночку туда, где ее не смогут защитить, и при этом твердо идти к своей цели, рассчитывая только на себя — поступок зрелого человека, не боящегося трудностей. Быть может, сперва в ней говорил юношеский максимализм, но он должен был выветриться за первые же недели (или месяцы). Однако она до сих пор здесь. И готова встречать удары судьбы, не прячась за спины родителей или титулов.
Демоница тем временем послала к стенам, полу, потолку мощный Энергетический заряд. Разумеется, Полог Абсолютной Непроницаемости. Что же еще? Очередное безмолвное признание.
Она уже завела руки за шею, чтобы расстегнуть цепочку и передать ему артефакт, какие-то секунды отрывали его от истины… но Персиваль резко подался вперед, захватывая ее руки в плен.
— Нет. Не нужно.
Медальон по-прежнему остался висеть поверх белоснежной ткани, а две расстегнутые пуговки манили заглянуть за пределы дозволенного.
Стоит лишь ей признаться, и дороги назад не будет. Он не сможет делать вид, что не знает о ее статусе.
To, к чему она стремилась, стараясь держать инкогнито, будет потеряно. И он станет тем, кто первым разочарует киоссу.
Но, сдругой стороны… он первый, кому она решила открыться…
Все еще удерживая ее руки заведенными назад, Персиваль не открываясь смотрел в широко распахнутые глаза. В них читалось удивление, непонимание… волнение, а после появилось то, чего он никак не ожидал увидеть. Желание.
Ее взгляд метнулся от его глаз до рта, и тут же вернулся обратно, но зрачки уже предательски расширились, выдавая мысли хозяйки с головой.
Не отдавая себе отчета, Персиваль поддался порыву, и пересек отделяющие их сантиметры, касаясь ее губ своими.
Он пожалеет об этом позже.
Если пожалеет…
Разумеется, он не имел права целовать ее. Ни как адептку, ни, тем более, как киоссу.
Но, Гисхильдис, как же долго он мечтал об этом!
Держать ее в объятьях, вдыхать ее запах… и иметь возможность вкусить мягкость этих сводящих с ума губ!
Когда Миллинарса уже смирилась с неизбежным, Персиваль вдруг передумал.
Его пальцы поверх ее казались такими большими… а жар, исходящий от его кожи, опалял лучше всякого камина.
Глаза… его глаза так рядом, что она может даже разглядеть темные крапинки, идущие по кругу радужки. Расплавленное серебро. Или сталь меча? А, может, лунный свет в непроглядной тьме?
Демон-искуситель воплоти. Такой притягательный и такой невозможно далекий.
Ни разу Персиваль Айнелиас не дал повода усомниться в его чересчур щепетильной дистанционности. Ни разу не посягнул на ее личное пространство дальше принятых в обществе рамок приличия (хотя те несколько секунд, когда он держал ее плечи на берегу моря, и взорвали целый ворох чувственного удовольствия в мысленном восприятии юной киоссы).
И теперь их лица отделяют какие-то сантиметры. Она чувствует силу его рук на своих пальцах, ощущает теплое дыхание, и исходящий от мужчины аромат одеколона.
Его губы… Взгляд сам переместился от глаз ниже, чтобы вновь представить возможность поцелуя. Невесомого… нет. Яростного. Ей хотелось, чтобы мужчина приоткрыл тайну соблазнения. Лина желала познать на себе, каково это: раствориться в океане эмоций.
И, словно небеса услышали ее мольбы, Персиваль пресек последние сантиметры, завладевая ее губами.
Это было столь неожиданно, сколь и приятно. В одно мгновение вопросы, которые занимали Лину, стали казаться неважными. Что такое имя, титулы и статусы, когда ты находишься в кольце рук того, кто заставляет твое сердце биться быстрее? Что такое призрачные угрозы со стороны какой-то там Луреиссы Фроуз, когда на твоей стороне превосходный воин и стратег? Что такое запреты, когда их нарушение приносит сладость и эйфорию?
Миллинарса купалась в этом ощущении всепоглощающей нежности и ласки. Его губы практически невесомо касались ее, в то время как пальцы, напротив, сильнее сжимали руки, словно хотели принять ее ближе.
И все же девушка чувствовала как он, осторожен. Словно в любое мгновение может отодвинуться, начав приносить извинения за внезапный порыв.
Нет. Только не сейчас!
Не дав ему опомниться, киосса ответила на поцелуй, раскрыв губы. Словно приглашая. Взывая вкусить большего. И тут же освобождая ладони от пут замка, чтобы перекочевать на затылок профессора и притянуть его ближе.
Нежность ушла в забытье, на ее место пришли желание и страсть. Необузданная, всепоглощающая, яркая и опаляющая.
Его язык проник в ее рот, дерзким жестом пройдясь по нижней губе, после чего вступил в схватку с пока еще нелепыми попытками ответить на ласку.
Голова кружилась, воздуха перестало хватать, но Лина не хотела сейчас дышать. Или не так. Она не хотела сейчас дышать ничем, кроме как вдыхать его аромат, чувствовать на губах его вкус, и ощущать под руками мягкость его волос, что так беззастенчиво сжала в пальцах.
Они оторвались друг от друга также внезапно, как и поцеловались, стоило лишь над головами потерявшим счет времени прозвенеть трели Кристалла, напоминающем о комендантском часе.
Ее грудь тяжело вздымалась, щеки раскраснелись, а внизу живота образовался какой-то ком, посылающий вниз к бедрам жаркие импульсы. Гпаза горели сумасшедшим огнем, а опухшие губы требовали продолжения.
Персиваль выглядел более сносно, но такие же расширенные зрачки, участившееся дыхание и полураскрытый рот сводили на нет попытки моментально вернуть себе невозмутимый вид.
Трель закончила свой перезвон, а он так и не пошевелился.
— Я должен извиниться… Но не буду. Прощения приносят за то, за что сожалеют. Я не жалею о произошедшем.
Казалось бы, сердце не может биться постоянно в бешеном ритме, ан нет, может. Оно вновь зашлось неутомимым галопом, стоило лишь услышать чуть охрипший баритон.
— Я… я тоже. — голос сосем не слушался хозяйку.
На его лице появилась смущающаяся улыбка.
— Ректор наказал проследить, чтобы ты после оповещения оказалась за пределами моих покоев. — он встал, протянув ей руку. — Я провожу тебя до общежития.
— Персиваль, но я…
— Забудь мой последний вопрос. Ты итак рассказала больше, чем планировала, я это вижу.
— Откровение на откровение, — она поднялась, но его руку не выпустила, продолжая стоять практически вплотную и глядя на мужчину снизу-вверх.
Ей казалось, что он вновь поцелует ее, более того взгляд Персиваля скользнул к ее губам, которые она тут же облизнула.
— Лина… как твой куратор я обязан отвести тебя до комнаты и пожелать приятной ночи.
А как мужчина?.. Чего хочешь ты, Перси?
Но он уже отступил на шаг, приглашая ее следовать за собой.
Неужели подумал, что на следующее утро она пожалеет о содеянном? Испугается? Побоится вновь остаться с ним наедине?
Все, чего сейчас желала Миллинарса, так это плюнуть на предрассудки, и вновь оказаться в его объятьях. Забыться. Потерять счет времени. Снова.
Но долг в крови Айнелиаса победил. Перевесил вспышку чувственности.