– Спокойной ночи, – тихо сказала она цветку.
Лепестки заколыхались от лёгкого ветерка, словно отвечая расстроенной Рите. Почему–то от этого стало легче, как будто цветок одним движением лепесточков пустил по ветру часть проблем и обид своей хозяйки. Иголкина распрямила плечи и, не оборачиваясь, пошла к подъезду. Хватит терзать себя, сейчас лучше всего – уйти подальше от Гены. И ни за что не смотреть в окно.
С этим всё оказалось проще некуда: только войдя в квартиру, Рита села на корточки в коридоре и разрыдалась – тихо и горько. Пока она немного успокоилась, пока выпила воды на кухне, пока убрала с глаз долой фотографию Гены, несколько лет стоявшую на прикроватной тумбочке, – любимый уже выехал со двора.
Ночью Рите долго не спалось. Слова бывшего бойфренда не шли из головы. Одиночка-неудачница! Давно пора это признать. Маргарита Иголкина – женщина самой обычной внешности, и находится в критическом для личной жизни возрасте. Русоволосая, курносенькая – взгляду почти не на чем задержаться. Сколько таких, как Рита, по улице ходит? Лучше не считать. Принцев на всех точно не хватит. Да и обычных мужчин – тоже.
Иголкина всхлипнула. Подумать только, как легко Гену отбила какая–то хорошенькая девочка-карьеристка! И ведь эта Вероника правильно нацелилась: работающий в НИИ кандидат наук точно поможет ей быстро продвинуться в научном мире. А вот у Иголкиной работа полезная, но непрестижная – медсестра отделения кардиологии без каких-либо карьерных перспектив.
Надо смотреть правде в глаза: шансов когда-нибудь выйти замуж у Риты не много. Какая же она была наивная: целых семь лет ждала предложения от Гены! Впрочем, говорят, что такие долгие романы и большая женская любовь хорошо не заканчиваются. Сколько раз Риту предупреждали об этом родные, замужняя подруга, медсёстры в больнице, соседки во дворе... И с чего бы отношения Иголкиной с Геной стали исключением из печального общего правила?
"Зачем предохранялась? – появилась новая терзающая мысль. – Могла бы хоть ребёнка родить. А теперь – одна..."
Ранним утром выплакавшаяся и недоспавшая, но бодрая от холодного душа и чашки кофе Рита выскочила из подъезда. Взгляд остановился на цветке. Его огромная головка слегка качнулась, словно здороваясь, разноцветные лепестки затрепетали, и Иголкиной на пару секунд показалось, что над цветком возникла маленькая радуга.
– Привет-привет, – улыбнулась Рита.
Но долго любоваться подарком судьбы Иголкиной не позволили. Спящий двор огласил знакомый резкий звук, который несколько лет был для Риты лучшей музыкой на свете. Она вздрогнула и повернулась в сторону гудка. Так и есть. На выезде со двора стоит серебристый "лексус", а Гена с недовольным видом выглядывает из приоткрытой дверцы и машет рукой, не приветствуя, а показывая, что ей, Иголкиной, хорошо бы поторопиться.
Однако Рита наоборот замедлила шаг: сообразить бы по дороге, с чего бы вдруг бывший бойфренд мог явиться к ней ни свет ни заря. После вчерашнего разговора его появление выглядело очень странно.
Передумал, что ли? Поссорился со своей раскрасавицей и тут же оценил, какое сокровище в виде Риты находилось рядом с ним столько лет? Хорошо бы, но это сомнительно: тот, кто пришёл мириться, выглядит не так, словно ему что-то должны. В любом случае, лучше пока не надумывать ничего хорошего – почти наверняка придется жестоко разочароваться. Рита сглотнула комок в горле, вспомнив, как вчера ожидала изменений в отношениях с любимым и каких именно изменений дождалась.
Иголкина более внимательно посмотрела на Гену. А вот и вторая странность – на голове бывшего бойфренда красовалась шляпа, хотя головные уборы он всегда терпеть не мог. Зимой – ещё куда ни шло, но никто не заставил бы Гену надеть что-то на голову в июне. Тем более, эта шляпа была очень сомнительным украшением. Выцветший, местами потёртый коричневый котелок в стиле Чарли Чаплина категорически не желал сочетаться с классическими синей рубашкой и черными брюками. А ведь Гена всегда следил за своей внешностью, в том числе – за обувью и одеждой, по-женски тщательно подбирал каждую деталь гардероба. Рита немного удивилась, что любимый человек не надел галстук. Она точно помнила: в НИИ сегодня начинается какая-то конференция, на которой Гена должен выступать.
Иголкина подходила, прикидывая, что всё-таки могло привести к ней бывшего бойфренда, тем более, - в такую рань. Из его вещей у Риты в квартире, вроде, ничего нет. Любовь к умнице-красавице-будущему светилу науки, к сожалению, вряд ли могла пройти за одну ночь. Других объяснений появления Гены во дворе Рите в голову не приходило. Иголкина понимала одно: должно было случиться нечто экстраординарное, чтобы Гена оторвал себя от кровати в такую рань. За все годы он никогда не подвозил Риту в больницу: рабочий день Гены начинался позже, чем медсестра заступала на дежурство.
– Привет, Иголкина, - недовольно буркнул бывший бойфренд. – Садись.
– Ну, привет. Чему обязана? - сухо спросила Рита.
– Садись, говорю! Давай быстрее! – нетерпеливо поторопил он. – У меня срочное дело!
Это было уже слишком. Рита недоверчиво прищурилась. Неужели Гена всерьёз считает, что безотказная Иголкина и после расставания будет заниматься его делами? Нет уж, у нее все-таки есть гордость! Или хотя бы остатки гордости.
– Я спешу, – бросила Рита.
И откуда только силы на ответ взялись?
– Я тебя подвезу, только садись быстрее! Это очень важно.
Гена перегнулся и распахнул переднюю дверцу с другой стороны. Рита нехотя села рядом с любимым в машину. Разговаривать им уже, вроде, не о чем, всё было сказано вчера. Только Гена всё равно в покое не оставит, пока не получит то, что хотел. Как же Рите тяжело видеть бывшего бойфренда, а тем более – сидеть рядом с ним! Впрочем, один плюс в этом можно найти: Иголкиной хотя бы не придётся ждать маршрутку на остановке, штурмовать ее, что бы впихнуться внутрь одной из первых, а потом толкаться в тесном, душном, набитом людьми транспорте.
– Ну, что ты хотел? – спросила Рита.
– Даже не знаю, как объяснить...
Бывший бойфренд явно потерял охоту к спешке. Впервые за семь лет Гена выглядел неуверенным. Какое-то время он мялся, потирал руки, жевал губами. Рита ждала, всерьёз начиная волноваться. Что такого могло случиться за ночь, если её неверный, но всё же любимый человек никак не может об этом заговорить? Даже перед тем, как сообщить о своей прекрасной Веронике, Гена мялся гораздо меньше.
– Мне как можно скорее надо в больницу. Нужен грамотный и не болтливый врач, я хорошо заплачу, – наконец, медленно заговорил бывший бойфренд. - Кого ты могла бы посоветовать? Проблема очень необычная... Можно сказать, деликатная... - он замолк и снова принялся жевать губами.
Рита подозрительно посмотрела на любимого человека. Особенно внимательно – на старую шляпу. С ума Гена, что ли, за ночь сошел? Вечером он был полностью адекватен, но всякое случается, – не дай Бог, конечно. Поведение странное, на себя не похож...
– Врачей много, – осторожно ответила Рита. – Тебе кто нужен? Терапевт, хирург, уролог, инфекционист, дерматолог?
На языке вертелись названия гораздо более деликатных врачебных специальностей, но медсестра успела прикусить острый язычок и вовремя остановиться на дерматологе.
– Давай я лучше тебе сначала всё покажу, а ты сама решишь, к кому мне нужно идти, – снова помедлив, сказал бывший бойфренд.
– Я не врач, – суховато напомнила Рита, пытаясь успокоить разыгравшееся воображение. Оно упорно подкидывало разнообразные варианты того, что именно собрался показывать Иголкиной бывший бойфренд.
– Помню. Но оценить масштабы проблемы ты сможешь.
Гена глубоко вздохнул, болезненно поморщился и снял шляпу. Рита охнула от неожиданности.
"Психиатр! – пронеслось в голове медсестры. – Ему срочно нужен психиатр!"
На голове кандидата наук, работающего над докторской диссертацией и регулярно выступающего на разнообразных научных конференциях, красовались длинные, поросшие серой шёрсткой уши.
Рот Риты какое-то время оставался приоткрытым от изумления. Уши бывшего бойфренда сильно напоминали ослиные. Если Гена прилепил к голове такое "украшение", он действительно сошёл с ума. Или, может, просто переработал, перенапрягся, и ему нужны отдых и покой? В любом случае, ставить диагноз и назначать лечение должен хороший специалист.
– Конечно, Ген, мы сейчас же поедем в больницу, – вслух сказала Иголкина, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно мягче, и с трудом растягивая губы в успокаивающей улыбке. – Я отведу тебя к самому лучшему доктору, профессору, и он обязательно поможет. Только мне надо позвонить, что бы тебя приняли сразу, и нам не пришлось ждать. Подожди минутку.
Рита уже открыла дверь, что бы выйти из машины, но любимый человек цепко удержал её за руку.
– Ты почему на улице звонить собралась? Чтобы я не слышал? – прошипел он, возмущённо сверкая глазами. Рита отодвинулась, насколько это было возможно в машине. Гена поморщился, перегнулся над её коленями и захлопнул дверь. – Иголкина, ты что, думаешь, я псих? Вообще-то я бы тоже так подумал, если бы ко мне пришёл человек с ослиными ушами, - задумчиво добавил он. – Только приглядись повнимательнее, эта дрянь – настоящая.
Рита перевела дух. Да, пожалуй, на психа Гена не слишком походил. Только с какой стати тогда её бывший бойфренд устроил этот цирк?
В любом случае, дурацкую комедию пора было заканчивать. Иголкина решительно протянула руку и потрогала мягкое шерстистое ухо. На ощупь, и правда, похоже на настоящее. Хотя кто его знает? Медсестра нечасто видела осликов, катающих детей в парках, и уж точно не гладила этих животных по ушам. Рита изо всех сил дёрнула за длинное ухо, однако оно и не думало отваливаться. Зато бывший бойфренд взвыл от боли и чуть не стукнул её по руке – еле успела отдернуть. Рита озадаченно нахмурилась.
– Настоящие, Иголкина! Сколько тебе можно повторять – они нас-то-я-щие! – почти истерически завопил Гена. – Сегодня я проснулся и увидел вместо своих ушей ЭТО. Что мне теперь делать? Я не могу пойти в НИИ в таком виде. Мне срочно нужен доктор. Но не стану же я показываться в первой попавшейся поликлинике или больнице, – немного спокойнее заговорил он. – Шуму же будет – на весь город. Я не хочу попасть с этим в выпуск новостей, – бывший бойфренд нервно коснулся рукой длинного уха. - Какому врачу можно показать ТАКОЕ и быть уверенным, что дальше него информация не пойдёт? Ты же там, у вас, всех знаешь. Я готов хорошо заплатить, только бы избавиться от этих наростов как можно скорее.
Через приоткрытое окошко в машину просочился смутно знакомый запах пряных ароматических масел. Рита машинально перевела взгляд с дурацких приклеенных ушей на улицу. Рядом с машиной проходила невысокая брюнетка восточного типа. "Необычные духи, но приятные", – отметила Рита.
Красивая, ярко накрашенная девушка кинула мимолётный взгляд на пару в машине и улыбнулась Иголкиной, тёмные большие глаза брюнетки весело сверкнули. Ещё бы, Рита тоже не сдержала бы улыбки, увидев представительного мужчину с явно приклеенными, нелепыми ослиными ушами, полностью скрывшими обычные человеческие уши.
– По чьей это части? – продолжал бубнить над ухом бывший бойфренд.
– По части ветеринара, но у нас в больнице его нет, - сухо произнесла Рита. – Хватит паясничать, Гена! Как ты прикрепил к голове эту гадость и, главное, зачем?
Иголкина продолжала разглядывать незнакомку, теперь уже со спины. Ничего не скажешь – колоритная девушка! "От таких, наверное, мужчины не уходят", – без зависти подумала Рита.
Распущенные вьющиеся волосы девушки чёрными волнами ниспадали почти до пояса. Фигура плотная, но при этом красивая. Кажется, именно такие формы называют "пышными". Светлая блузка с прозрачными рукавами до локтя и широкая длинная зелёная юбка казались простыми, но выглядели на девушке великолепно. Умеют же некоторые так подбирать одежду! Хотя на такой фигуре, наверное, любая одежда смотрелась бы прекрасно.
Взгляд Риты остановился на поясе из светлого металла с вделанными в него многочисленными разноцветными камнями разного размера. Бижутерия с неестественно крупными блестящими камушками всегда казалась Рите безвкусной, но на брюнетке смотрелась очень естественно. А бижутерии, помимо пояса, на девушке хватало: на руках незнакомки болталось по нескольку ярких браслетов, идеально гармонировавших с поясом. Камни чуть меньше, чем в поясе и браслетах, украшали длинные и, похоже, тяжёлые серьги. Эти серьги переливались на солнце несколькими цветами и свисали почти до плеча. При этом девушка не напоминала наряженную новогоднюю ёлку с переливающейся огоньками гирляндой. Каждое украшение выглядело на незнакомке так же естественно, как одежда.
За красавицей словно тянулся шлейф из уверенности в себе, соблазнительности и успешности, привлекающий внимание людей лучше, чем любые духи. Интересно, к кому приходила эта девушка? Красавица-брюнетка точно здесь не живёт: в старом дворе всего две двухэтажки, и все жильцы друг друга знают.
– Иголкина, ты меня слышишь? - продолжал Гена. – Я не сумасшедший! Сама подумай, зачем бы я стал лепить на голову ослиные уши? Они выросли за одну ночь. Хорошо хоть, Вероника этого не видела. Она ещё спала, а я, как проснулся и глянул в зеркало, сразу же сбежал... Иголкина, ты меня слушаешь?! Ослиные уши сами вы-рос-ли! – вдруг почти завизжал бывший бойфренд. – Они еще и шевелятся иногда!
Рита отвернулась от интригующей девушки и уже внимательнее посмотрела на серые шерстистые уши. Действительно, очень похожи на настоящие. Одно из ушей неожиданно само собой загнулось и, дернувшись, разогнулось. Смотрелось это комично, но Иголкиной стало совсем не до смеха.
– Говоришь, за ночь выросли? – хрипло переспросила она, с ужасом разглядывая ожившее ухо, а затем осторожно трогая его пальцем. - Настоящие?
– Услышала, наконец! – Гена перевёл дух. – Конечно, настоящие. Зачем бы ещё я стал надевать дедушкин котелок? Хорошо хоть, нашел его. А то где бы я взял в такое время шляпу? – бывший бойфренд с отвращением подогнул ослиные уши и снова втиснул их под древний головой убор. – Иголкина, через три часа мне обязательно надо быть в НИИ, после обеда я должен выступать на конференции, на вечер у меня есть свои планы... Не могу же я везде ходить в таком виде! Ты имеешь отношение к медицине. Скажи мне – что это?
– Не знаю, – задумчиво сказала Рита, немного придя в себя от изумления и шока. – Но настолько неболтливых врачей у нас точно не найдётся. Если ты сейчас покажешь свои уши в больнице – о них, и правда, узнает весь город. Тебя тут же положат на обследование и будут изучать. Может, ещё и несколько диссертаций напишут. Кстати, не хочешь сделать эти уши темой для исследования твоей Вероники? – не удержалась Иголкина от ехидства.
— Не хочу. И показывать это кому–то при таких перспективах – тоже не хочу. Что мне теперь делать? – неожиданно спокойно спросил Гена.
– Для начала отвези меня на работу, как ты обещал, – напомнила Рита, взглянув на часы. – Потом, если не желаешь прославить своё имя в мире медицины, придумай что-нибудь и посиди денёк дома, а я попробую осторожно поговорить с врачами. Сильно сомневаюсь, конечно, но вдруг такие случаи уже были? Разузнаю, что да как, а к завтрашнему дню что-нибудь решим.
– Иголкина, ты чем слушаешь? – раздраженно заговорил Гена. – У меня сегодня запланировано выступление на научной конференции. Всероссийской конференции, понимаешь? А потом я обещал Веронике заехать. Не могу же я показаться ей в таком виде!
Упоминание об умнице-красавице моментально пригасило разгорающееся сочувствие Риты.
– Орлов, у меня есть имя! – сдержанно напомнила она. - И, вообще-то, мы вчера расстались. Про уши я, конечно, узнаю и попробую чем-то помочь, но что тебе делать с конференцией – уже не мои трудности. Можешь выступать на ней хоть в шляпе, хоть без! То же самое могу сказать о твоих планах на вечер. А теперь поехали, а то я так на работу опоздаю.