Я пыталась найти освобождение, не в силах ответить что-либо внятное.
— Я так и думал, — проговорил Азазель уже в комнате, и всё моё желание исчезло, оставляя только чувство неудовлетворенности.
— Убирайся, мерзавец, — я толкнула его в грудь, опрометчиво отпустив концы покрывала, в которое завернулась.
— Ты принадлежишь мне, Мирра Шейн, не смей развлекаться ни с одним из моих врагов, иначе вынудишь меня раньше времени завершить наше с тобой воссоединение.
— Да пошёл ты! Я принадлежу сама себе, и с кем спать я тоже выбираю сама! — уже к концу речи я поняла, что перешла грань дозволенного, и не удивилась, что через секунду была прижата к стене в спальне. Демон просто одним взглядом прижал меня к стене, не прикасаясь.
— Не смей со мной так разговаривать смертная! — его голос эхом разошелся в моей голове.
Я же только сжала губы и вскинула подбородок.
— И не перечь мне, дерзкая девчонка, иначе…
— Что?! — выкрикнула я. — Что ты мне сделаешь? Белиал уже был со мной, и он кончил и не раз, а ангел сказал мне, что я останусь с тем, кто займётся со мной любовью.
И, как всегда, я пожалела о своей горячности. Азазель во мгновение ока оказался передо мной, обхватив пальцами подбородок.
— Ошибаешься, девочка, Белиал не может владеть тобой, поскольку ты уже моя собственность. Ты только сосуд, который нужен мне для переворота и свержения так надоевшей мне власти. В Вальпургиеву ночь будет зачат антихрист, но эта ночь не сегодня. Хотя… — он погладил мой подбородок, — может и мне успокоить тебя на счёт моих намерений?
И мои губы обдало холодом от его рта. Но этот холод мне нравился, он приносил с собой желание почувствовать на ноющих сосках прохладные губы мужчины, а в животе опять начали сворачиваться кольца желания. Но в этот раз всё было не так, как с Белиалом. Мой разум не был затуманен, и я прекрасно сознавала, что желаю этого синеглазого монстра, который целовал меня. А его руки мяли груди и живот, опускаясь ниже, пока пальцы не проникли во влажную расщелину.
— Я хочу тебя! — выдохнула я, когда он оторвался от моих губ.
— Знаю, но не в этот раз, Мирра, — и он отпустил меня, но возбуждение не исчезло.
— Прекрати меня терзать! — выкрикнула я, сжимая бедра.
— Я ничего в данный момент не делаю, — пожал плечами Азазель, — и раньше не делал. Всё, что ты чувствовала, было подлинно, без внушения или игры на твоём либидо.
Мужчина отодвинулся и отступил на несколько шагов, а я стояла, прислонившись к стене.
— Тогда почему я всё ещё хочу? — я была растеряна.
— Потому что это именно то, что ты чувствуешь, а не манипуляции демонов. И я возьму тебя, когда придёт время, но до этого, — он снова схватил меня за подбородок и, глядя в глаза, закончил, — не смей спать с этим похотливым козлом Белиалом!!!
Я вздрогнула от этого крика, а он погладил меня по губам и, улыбнувшись, исчез. Просто «пуф» — и нет больше демона в моей квартире. Но я продолжала находиться на грани очередного оргазма за эти последние сутки. Опустив руку, я начала гладить сама себя, завершая то, что начал демон, пока по комнате не прокатился стон моего освобождения.
ГЛАВА 7
— Мисс Шейн, мисс Шейн, — я почувствовала, как меня тянет за руку Сюзан.
Эта девочка мне очень нравилась. Всегда была рассудительной не по годам, не требовала к себе повышенного внимания, сама себя развлекала, и рисование было одним из её увлечений. Вот и в этот раз она держала в руке рисунок.
— Подожди меня, Сюзан, я сейчас закончу обувать Колина и подойду к тебе.
— Хорошо. Я нарисовала для вас рисунок.
— О! Это замечательно, я обязательно посмотрю.
Девочка кивнула и отошла, а я, закончив обувать малыша Колина, подошла к Сюзан.
Я любила своих деток и не могла понять, как можно дарить жизнь этим малышам и потом выбрасывать их. Эштон столько мне рассказывал о том, как ведут себя эти родители, детей которых привозят сюда. Вот и у Сюзан отец сидел в тюрьме, а мать работала барменом в дешевой забегаловке и постоянно была под градусом. Когда Сюзан только привезли, я чуть не разрыдалась, глядя на маленького человечка. Грязные волосы, полные вшей, на руках ранки и синяки, которые можно было бы списать на детские игры, если бы они так отчётливо не напоминали пальцы руки, грязная одежда, но взгляд. О, Боже! Эти огромные серые глаза были такими уставшими, как будто принадлежали не маленькой девочке, а старухе лет семидесяти. Тогда, год назад, Сюзан не разговаривала и сидела отдельно от остальных детей. Но по какой-то причине меня тянуло именно к этой малышке. Постепенно мне удалось разговорить её, и это я предложила ей рисовать, по опыту зная, что таким способом дети справляются со своими страхами и проблемами, когда они не могут рассказать взрослым, что их пугает. И с тех пор девочка показывала мне свои рисунки, а мне было проще понять, как с ней нужно общаться. Сначала рисунки были кошмарными: монстры и чудища, и всё выполнено черным цветом. Постепенно характер рисунков менялся, появлялись краски и более детские темы.
Вот и сегодня я приготовилась рассматривать горы, реку, солнышко и прочую детскую дребедень. Сюзан рисовала очень быстро, карандаш будто бы не касался листка бумаги, а рисунок проступал сам собой. Но стоило мне подойти, как она прервалась и взглянула на меня. От её пристального взгляда мне стало не по себе, но я отмахнулась от этого. Она протянула мне рисунок, и я, взяв листок в руки, почувствовала, как начинаю задыхаться.
На листке была нарисована я, но не одна, там был ещё и Азазель. На этом рисунке меня привязали к кровати, а демон, сидя верхом на моих ногах, занёс острый и тонкий, похожий на стилет, кинжал над моим животом. Я была беременна на этом рисунке, месяце на восьмом. Лицо демона, несмотря на красоту, напоминало маску дикого зверя, который скалился, предчувствуя скорую победу над жертвой. И этой жертвой была я. Листок выпал из онемевших пальцев, а Сюзан наклонилась, подняла его и положила на стол, а потом её пальчики сомкнулись на моём запястье.
— Так и будет, Мирра, — проговорила девочка.
Я дернула руку, пытаясь освободиться, но ничего не вышло. Для такой маленькой девочки у неё была очень сильная хватка.
— Я не понимаю, — пробормотала я, по — прежнему безуспешно пытаясь вырвать свою руку.
Сюзан моргнула и её глаза превратились из серых в красные. Я уже знала, что это может означать.
— Кто ты? — выдохнула я, чувствуя, будто мне «щекочут» мозги.
— Я твой друг, Мирра, и хочу помочь тебе избежать смерти во время рождения ребёнка от Азазеля.
— Я не понимаю, — проговорила я и перестала вырываться, но Сюзан сама отпустила меня. Или это уже была не Сюзан?
— С девочкой всё в порядке, просто нам нужно было поговорить, а лучшего варианта я не смогла придумать.
— Кто ты? — я повторила свой вопрос.
— Я же уже сказала, но если тебе хочется знать имя, я Аббадон.
Я отшатнулась, это имя мне было знакомо. И эта встреча не предвещала мне ничего хорошего. Сам Рыцарь Ада разговаривала со мной. Неужели всё из-за будущего ребёнка? Или из-за секса с демоном?
— Я пришла предупредить тебя. Ты должна сопротивляться чарам Азазеля.
И опять это ощущение щекотания, где-то на подсознании. Но я смотрела на девочку, у которой были красные глаза, и волоски у меня на теле становились дыбом.
— Но как я могу помешать ему? — тихо проговорила я.
Сюзан/Аббадон улыбнулась.
— Я дам тебе кое-что. Это может уничтожить демона. Даже такого сильного, как Азазель.
— И что же это? — я старалась контролировать свои мысли, прекрасно теперь зная, что эти мерзавцы умеют читать их.
— Я дам тебе его позднее, — проговорила она, и, моргнув снова, вернула нормальный серый цвет глаз девочки. — А сейчас я хочу, что бы ты уничтожила этот рисунок.
Я кивнула, как болванчик, и девочка снова взялась за карандаш.
— Завтра, когда луна будет в зените, он придёт к тебе, и принесёт то, что я передам.
— Кто? Азазель?
— О, нет, не Азазель. Мне он нравился, но я не могу позволить ему свергнуть хозяина. Даже если наш хозяин так слепо доверяет этой порочной шлюхе Лилит.
— Не всё ли равно, кто стоит у руля, если это не ты? — ляпнула я, не подумав, и в тот же момент ваза на столе разлетелась на кусочки.
— Тебе надо только надеть то, что я передам на Азазеля, а не выяснять, верно ты поступаешь или нет.
— Если вам так хочется, почему вы сами не сделаете то, что пытаетесь уговорить сделать меня?
— Потому что он мне не доверяет, — сказала Аббадон, а я усмехнулась.
— Мне он тоже не доверяет.
— Ошибаешься, — ответила Аббадон, и после хлопка Сюзан упала на пол без сознания.
Я кинулась к ней, подхватила на руки и отнесла к маленькому диванчику у стены. Аккуратно уложив девочку, я пощупала пульс. Хоть и слабый, он прощупывался. Чёртовы демоны, дошли до того, что используют невинного ребёнка. Сюзан пошевелилась, и я погладила её по волосам.
— Мисс Шейн? — девочка была напугана не на шутку.
— Всё в порядке, малыш, — я прижала маленькое тельце к себе, чувствуя, как она напряжена. — Всё хорошо.
Сюзан начало трясти, а я только сильнее злилась.
Я помнила все слова Аббадон, и это было странно. После посещения этих негодяев всё было словно в тумане, и я помнила только отрывки. А в этот раз я чётко помнила даже интонации, несмотря на то, что ваза, которую Аббадон разбила, оказалась целой и невредимой. Но я прекрасно помнила, что вещица разлетелась на мелкие кусочки, когда я заговорила, что Аббадон не получит трона, кто бы ни победил. Я боялась Азазеля, а уж после этого рисунка ещё сильнее. Я верила, что если пройду через ритуал, о котором они все твердят, и забеременею, то вряд ли выживу после этого. Азазель не говорил, как будет рождаться ребёнок, он пока только упомянул о том, что я его сосуд и мне предстоит зачать младенца. Я хотела детей и любила их. Поэтому, наверное, я и пришла сюда работать. Помогая сиротам, я чувствовала себя нужной. И я мечтала выйти замуж за какого-нибудь парня и родить ему пару детишек.
Сюзан шевельнулась в моих руках, возвращая меня в настоящее.
— Мисс Шейн, я не хотела, — по её щечке скатилась слеза, — но они заставляли рисовать эти страшные вещи.
— Не плачь, крошка, ты не причём, — снова обняв её, я продолжила размышлять, почему в этот раз для меня всё было по-другому.
Часы на остановке показывали без десяти одиннадцать вечера, я спешила домой, стараясь не задерживаться по дороге. Несмотря на то, что Дублин хорошо освещался даже ночью, после всего, что со мной было, я старалась оказаться дома поскорее. По улице тихо двигались прохожие, но их с каждой минутой становилось всё меньше. Суеверные ирландцы считали, что после полуночи в городе бесчинствуют темные силы. Если бы они знали, что для демонов не существует времени суток! Они всегда рядом, незримо наблюдают, манипулируют и потешаются над людьми. Уже подходя к двери, я услышала, как меня окликнул мужчина, от голоса которого мурашки побежали по коже. Нет! Этого не может быть. Я замерла на ступенях, боясь обернуться и увидеть того, кто позвал меня. Не могла же Аббадон послать ко мне того, кого я меньше всего ожидала увидеть. Мои ладошки вспотели, а сердце почти остановилось, когда я медленно оборачивалась, чтобы взглянуть на него…
ГЛАВА 8
Риз наблюдал, как она побледнела, и внутри него поднялось торжество. Она его узнала и испугалась.
Правильно, детка бойся. То, что я с тобой собираюсь сделать за предательство и сговор с этим чёртовым отрепьем Азазелем, покажется тебе Адом на земле.
Он оскалился и подошел вплотную к Мирре.
— Привет, дорогая, — он пытался придать голосу легкость, — ты замечательно выглядишь.
— Как? — прошептала девушка.
— Ну, любовь моя, мы можем пойти на многое, когда дело касается выживания и пыток.
— Что тебе нужно? — её голос незаметно приобрёл твёрдость, и это не понравилось Ризу. Создавалось впечатление, будто у неё есть покровитель, который непременно заступится за нее. Но Риз не боялся теперь даже Азазеля. Его многому научили, и теперь у Риза был план того, что он собирался сделать с этой шлюшкой. Он был прекрасно осведомлён о её развлечениях с Белиалом. И не только с ним, непонятно было только, почему Азазель медлил, но Асмодей считал, что чёртов демон строго придерживается писания о рождении антихриста. И поэтому только второго мая он овладеет девушкой.
«Если будет чем владеть», — подумал Риз и улыбнулся, а девушка, увидев его улыбку, попятилась назад, пока не шмякнулась на ступеньки.
— Я принёс тебе подарок от Аббадон, Мирра. Вообще-то я должен был просто передать тебе его, но я так скучал по твоей теплой коже, — он провёл пальцами по щеке и шее девушки, заставив Мирру задрожать, — и по твоим нежным губкам.
Риз прижался к её губам, но девушка словно окаменела в его руках. Вот ведь стерва, как развлекаться с этим похотливым козлом, так она готова хоть сейчас, а как поцеловать уже не мёртвого парня, так ей противно. Схватив за волосы, Риз откинул её голову назад, едва не ломая шею.
— Поцелуй же меня, дорогая! И расскажи, как скучала эти полтора года.
— Да пошел ты! — и она плюнула ему в лицо.
Риз отпустил её, затем медленно вытер лицо, а потом, размахнувшись, со всей силы ударил Мирру по лицу. Девушка свалилась на ступеньки и не шевельнулась. Но стук её сердца подтвердил, что она жива.
Ну что ж, большего ему и не требовалось. Аббадон оценит его работу, а если нет, то есть и повыше начальство, которое тоже не желает, чтобы Шейн рожала ребёнка. Подхватив её на руки, пока самые смелые из городских жителей не заметили их, Риз переместился в свои апартаменты.
Положив девушку на кровать, он одним движением пальцев приковал её к спинкам. Ну, вот и пришел его час мести. Он так долго этого ждал, так долго. В Аду время течёт быстрее, не то, что на Земле. Прошло полтора года, но для него будто полторы тысячи лет. Сначала его мучили и пытали, а потом его заметил Асмодей и взял к себе. Демон обучил его многому, и особенно он развивал в Ризе азарт. Но не игровой азарт, как можно было бы подумать, а тот азарт, что испытывает охотник, преследуя свою жертву. И к концу первой тысячи лет в Аду Риз настолько вошел во вкус, что уже сам без подстрекательств находил себе развлечение. И тут вдруг явилась Аббадон и попросила передать «Иса» для Мирры Шейн. Маленькая пентаграмма больше напоминала значок, но Риз бы не рискнул приложить эту вещицу к своей груди. Но для передачи ещё будет время, а сейчас он проверит, насколько хватит девчонки.
Присев на кровать, он легко ударил её по щеке, заставляя прийти в себя. Когда глаза девушки раскрылись, а потом и вовсе расширились, она открыла рот, что бы закричать, но всего одно простое заклинание — и из её прелестного ротика не вырвалось ни звука.
— Не шуми, любовь моя. Зачем нам с тобой лишние разборки?
Он поднялся с кровати, злорадно наблюдая, как в её глазах поселяется паника. О, да! Это второе так любимое им чувство. Сначала страх, а потом на смену ему приходит паника, осталось довести её до третьего состояния. Ужас. Вот чего он добивался, чтобы эта сучка почувствовала его. Потому что это самое любимое его чувство сейчас.
— Я, как и должен был, передам тебе эту чёртову штуку, — он усмехнулся своей шутке и продолжил, — но сначала мы отлично повеселимся.
Повернувшись к ней спиной, Риз взял в руки маленький серп. Держа вещицу опущенной, он подошел к девушке, и только когда она заметила, что у него в руке, в её глазах появилось то самое, чего он так добивался. Ужас. Они были расширенны от ужаса, и это было самое замечательное ощущение.
Подняв серп, он провёл лезвием по её бедру. Остриё тут же пустило кровь, и Риз оскалился. Девчонка так и не могла кричать, но потому, как её крючило, он понял, что ей больно. Это хорошо, развернув серп загнутым концом, он вогнал его ей в плоть. Мирра выгнулась на кровати, натягивая оковы. Он же достал лезвие и, облизав кровь, снова воткнул ей в бедро, но уже пятью сантиметрами ниже. Потом он приподнял ей ногу, и резанул по сухожилию, так, что бы она не смогла встать на ноги. Затем серп ему надоел, и Риз взял щипцы.