— Красиво, — прошептала я, с улыбкой прижимаясь к мужу, и Финист обнял меня в ответ.
— Ты тоже красивая, — прошептал он мне на ухо, а его руки скользнули к завязкам платья.
Я напряглась.
— Ты же помнишь, что сказал Вран… — начала было я, но ахнула, когда пояс полетел в сторону, а муж фыркнул мне в шею, а затем поцеловал.
— Знаешь, на это колдовство уходит куча магии. Мой резерв почти пуст, — с хитрой улыбкой выдохнул он спустя пару минут, когда я почти потеряла сознание от переполняющих чувств. Ненавязчиво Финист оттеснял меня в сторону кровати, пока я не упала на мягкое ложе, а сам он навис надо мной, играя с наполовину распущенной косой. — А это значит, у нас предостаточно времени на то, чтобы узнать друг друга поближе.
Утро встретило меня теплыми солнечными лучами, проникающими в открытое окно.
«Следующие занавески я повешу в спальне» — была моя первая мысль. Жмурясь от яркого солнца, я попыталась отвернуться от окна. Увы, не получилось — рука Финиста крепко прижимала к кровати, не давая пошевелиться. Я посмотрела на спящего мужа и невольно улыбнулась — прошедшая ночь была воистину чудесной! Причем буквально: чтобы не перенасытиться магией, которую я непроизвольно передавала, Финисту приходилось постоянно колдовать. Так что звездное небо над нашими головами развеялось только под утро, когда мы оба, обессиленные, лежали рядом и тихо перешептывались.
Сейчас муж сладко спал, и, глядя на его безмятежное лицо, я чувствовала себя абсолютно счастливой. Быть женщиной и женой — никогда не думала, что это принесет такую радость. Легкую боль от первого единения Финист убрал все тем же колдовством, а дальше его нежность унесла меня под небеса. Тело пылало. Казалось, не осталось ни единого места, где не коснулись меня мужнины губы, и даже куда-то исчезло смущение от лишнего веса. Финист попросту не давал мне времени на стеснение, своими ласками убедив, что я красива и желанна.
От воспоминаний о прошедшей ночи захотелось спрятать заалевшее лицо в подушку. Кто бы подумал, что так бывает? Подружки и десятой части о «ночных утехах» не рассказывали, так что научилась я за ночь многому. И была не против закрепить урок. Только вот Василисе пересказать я такое точно бы не решилась. Слишком это было личное.
— Не ёрзай, — пробурчал Финист, не до конца проснувшись, когда почувствовал, что я пытаюсь выбраться из его объятий. — У нас ещё минут двадцать есть, не спеши.
— Мне бы на минутку в уборную, — смутилась я, и Финист тотчас разжал руки.
— Только возвращайся, — сонно попросил он, утыкаясь носом в подушку, а я не выдержала и провела рукой по золотистым волосам. Он улыбнулся, но просыпаться всё равно отказался.
При дневном свете вернулось смущение, особенно ярко проступившее при виде подсохшего кровавого пятна на простынях. Я торопливо оделась и, босая, с распущенными волосами, выскочила из комнаты. Ох, и досталось бы мне от мачехи за такую вольность! На цыпочках промчалась по коридору, боясь разбудить свёкра или Ала. Попадаться им на глаза в таком виде я не хотела.
Одной уборной ограничиваться не стала. Заодно вымылась, пусть и под холодной водой. К левой руке стала возвращаться чувствительность, хотя она всё равно оставалась немного одеревеневшей. Зато я взбодрилась и чувствовала себя заметно посвежевшей. К тому времени, когда я вернулась в спальню, Финист окончательно проснулся и успел меня потерять.
— Я испугался, что ты не вернешься. Хотел идти искать, — честно сказал он, когда я зашла в комнату и прикрыла за собой дверь.
— Почему? — удивленно спросила я, подойдя, чтобы пригладить его встрепанные после сна волосы.
— Я причинил тебе боль, — он нахмурился, отчего его лицо тут же приобрело суровое выражение. Даже шрам, который я почти перестала замечать, как будто четче стал.
— Глупый, — пробормотала я в ответ, испытывая нежность пополам со смущением. — Больно было, но совсем немного. А после — сладко, — и я уткнулась носом мужу в грудь. — Я люблю тебя.
— И я тебя, — Финист провел ладонью по моим влажным после душа волосам, и я ощутила, как теплый ветерок играет с мокрыми прядками. Волосы подсохли и вместо гладкой волны легли на плечи пушистой копной.
— Спасибо. Только косу заплести одной рукой трудно, — ляпнула я, не подумав.
— Давай причешу, — тотчас предложил Финист. Отказываться я не стала — было любопытно, что же может сотворить муж с моей прической — и присела на стул у окна.
Похоже, Финист и сам не ожидал, что я соглашусь. Но на попятную идти не стал. Расчесал мои волосы гребнем, распутывая колтуны, которые я сама безжалостно выдирала, а затем принялся плести косу. Пальцы его ловко пробежались по волосам, разделяя их на прядки.
— Я часто причесывал сестру. Правда, отвык за последние годы, но, надеюсь, вспомню, — сказал он между делом.
От его ласковых прикосновений мурашки пробежали по коже, захотелось замурлыкать. Финист, заметив моё состояние, как-то судорожно вздохнул, а затем отстранился.
— Минутку, надо взять себя в руки, — попросил он, что-то бормоча себе под нос, а я удивленно обернулась. — Ты слишком сладко вздыхаешь. Воспоминания, знаешь ли, навевает… — смущенно сказал он в ответ на мой немой вопрос. Наклонился и легонько поцеловал меня в щеку. — А повторить ночной подвиг с колдовством я пока не готов. Мне ещё работать целый день. Да и тебе заниматься нужно.
Я кивнула и оставшееся время неподвижно сидела на стуле, пока муж доделывал мою прическу.
Учебу пришлось отложить до полудня. Пока я приготовила завтрак, прибралась на кухне и в комнатах, потихоньку разрабатывая руку, а затем почитала вместе с Алом скучнейшую заметку по истории и позанималась с ним же географией — прошло полдня. Кощей с самого утра ушел во дворец, Финист был занят двойным наплывом посетителей, за вчера и сегодня у него скопилось слишком много дел. Так что ребенок был на мне, и свободная минутка выдалась только после того, как Ал убежал играть с соседскими мальчишками, получив строгий наказ не уходить со двора. Сама я уселась у окошка, наблюдая за ними и, наконец, раскрыла первую главу учебника магии.
Основы, как я опасалась, оказались не так просты. Так что к учебнику вскоре присоединился словарь, где я искала значения непонятных слов. А те, которые не находила, выписывала на отдельный листок, чтобы вечером спросить у мужа.
«В первую очередь маг должен определить стихию, с которой будет работать. Для этого вы можете провести тест. Возьмите чашку с водой, птичье перо, уголек и яблоневое семечко…»
Найти данные предметы не составило труда, и я стала читать дальше.
«Сосредоточьтесь и взмахните рукой, представляя, что вода медленно поднимается из чашки, принимая шарообразную форму».
Я честно попробовала сосредоточиться, но вода даже не шелохнулась. Конечно, проводи я эксперимент неделей раньше, результаты могли быть иные. Но после встречи с русалкой я, откровенно говоря, воды побаивалась и не хотела, чтобы мне пришлось работать именно с ней. Возможно, поэтому ничего и не получилось.
«Постарайтесь избавиться от лишних мыслей и щелкните пальцами. Перо должно взлететь».
Стихия воздуха мне больше приглянулась, поэтому перышко немного приподнялось, а затем упало обратно. Я посчитала маленький полет хорошим знаком — по крайней мере, слабая магия воздуха была мне подвластна, осталось только развивать её, если другая стихия не послушается.
«Соедините ладони так, чтобы пальцы касались друг друга. Когда между ними начнет покалывать, сделайте резкий пасс в сторону уголька».
Ладони домиком я держала минут пять, но добилась только того, что левая рука снова затекла. А вот уголек после всех моих ухищрений даже не нагрелся. Что ж, неудивительно, огонь был слишком капризной стихией для меня и слишком яркой. Я, скромная мышка, точно не подходила ему.
«Сожмите семечко в руках и подуйте на него, а затем опустите на землю».
Мелким почерком на полях стояла приписка — «лучше проводить на улице». Но её я благополучно пропустила, ожидая, что раз с остальными стихиями было так плохо, то вряд ли стоит ждать чуда.
В результате я едва успела отскочить в сторону, чтобы хлесткие ветви яблони не ударили меня по лицу.
— Ух, ты! — Ал, забежавший на кухню попить водички, с восторгом уставился на выросшую из ниоткуда яблоню. — А мы её тут оставим? У всех мальчишек в саду есть яблони, а у нас нет. Зато когда у нас дома будет, вот они обзавидуются!
— Давай лучше ее отправим в сад. И вишню заодно посадим, — увидев, что мальчик немного расстроился, предложила я. — Здесь яблоня завянет, слишком жарко для нее.
Мои сбивчивые объяснения Ала устроили. Хотя, что странного? После уроков географии, где он изучал, с какими странами в каких дипломатичных отношениях мы находимся, начальные знания по природоведению у него точно имелись.
— А пироги с яблоками ты испечешь? — скромно спросил он, шаркнув ножкой. Перемирие удалось на славу — конечно, он больше не лез обниматься, но и не чурался поговорить.
— И варенье сделаю, — рассмеялась я.
Ал улыбнулся и выскочил обратно на улицу, и я увидела, как он что-то возбужденно рассказывает мальчишкам. Наверняка, о чудо-яблоне. Осталось только придумать, как убрать её из дома — только, наверное, ближе к вечеру, потому что посмотреть на неё точно захотят все друзья Ала.
А раз у нас будут маленькие гости, почему бы не угостить их вкусненьким? Тем более, в такую жару… Сунув книгу под мышку, я обошла яблоню и вытащила из шкафчика большую миску, решив приготовить для детей лакомство из сметаны и фруктов. Почитать и в процессе приготовления можно было, чтобы время зря не тратить. А колдовать дальше без наставника я поостереглась. Ладно, яблоню вырастила, но вдруг в следующий раз тут дракон появится?
Больше всего яблоня впечатлила Кощея. Финист смеялся до слез, когда её увидел, а вот свекор отнесся серьезнее, внимательно изучая стоящее посреди кухни дерево.
— А яблочки непростые! — воскликнул он, попробовав выращенный магией фрукт.
Я удивленно воззрилась на Кощея — он пришел усталый, едва держался на ногах, а после яблочка стал заметно бодрее.
— Молодильные? — усмехнулся муж, решающий в этот момент задачку, как пересадить яблоню в сад.
— Можно и так сказать, — серьезно ответил свекор, у которого от яблока к тому моменту остался только хвостик. — Давно так хорошо себя не чувствовал. Отнесите потом Врану пару плодов, думаю, они ему пригодятся.
— Сначала подскажи, как её пересадить. Я уже голову сломал! Выкорчевывать жалко, да и сам говоришь, что яблочки непростые.
— Магией и переносить, вместе с Ладой, иначе яблоня пожухнет без ее поддержки, — обошел дерево Кощей. — Так что пусть Лада яблоню обнимет, а мы вдвоем их как-нибудь перетащим.
Ветви пришлось аккуратно подвязать, чтобы яблоня влезла в дверь, а после я долго уговаривала её дать себя перенести. Яблоня казалась живым существом и никуда «уходить» не хотела — на кухне было тепло, и она успела пустить в пол корни. Но, в конце концов, она послушалась меня, перестала возмущенно шелестеть листвой и вытащила свои корни из-под половиц. Я обняла яблоню, подпитывая своей силой, а затем нас подхватил теплый ветерок и перенес во двор. Я как будто на воздушной подушке покаталась. Выбрав место получше, я представила, как яблоня пускает корни в землю, и вскоре она действительно прижилась, трепеща на ветру крохотными листочками.
Погладив шершавую кору, я пообещала заботиться о ней и защищать от грызунов. Яблоня же в ответ наклонила ветви и мягко коснулась моего лица листиками.
— Какой удивительный фамилиар, — пробормотал Кощей, наблюдая за нами. Я удивленно оглянулась на свекра.
— Фамилиар?
— Именно. Чаще всего это животные и птицы, но бывают исключения, — он попробовал прикоснуться к яблоне, но та хлестнула его ветками, не давая приблизиться. — Видишь?
— Тихо, это свои, — я ещё раз погладила ствол, и на этот раз яблоня дала Кощею прикоснуться к себе. Надо же, а на кухне она не вела себя так своевольно!
— Ты бы отошла от неё, Лада, а то слишком много силы передашь, — посоветовал Кощей.
— Так у неё стресс был, — я обняла яблоню и вдруг ощутила, как кто-то схватил меня за руку.
— Вот этого я и опасался, — пробормотал свёкор, а из дерева вдруг наполовину высунулась девчонка лет семнадцати, со светлой кожей и черной косой.
— Значит, ты теперь моя хозяйка? — беззаботно поинтересовалась она, удерживая меня за руку. Её ладони были теплыми, как и ствол яблони, а глаза черными, как ночь.
— Не думаю, что стоит меня так называть, — я попробовала освободиться от её хватки, но держала она крепко.
— Э, нет! Ты меня позвала, так что теперь заботься, — она показала мелкие острые зубки, от которых меня бросило в дрожь, и, увидев это, она тут же перестала улыбаться.
— Напугала? — осторожно поинтересовалась она, отпустив мою руку.
— Немного, — призналась я и потерла запястье. От цепких пальцев остались следы, и яблонька, точно почувствовав мою боль, вдруг заплакала. Упав на мою руку, слезинки мгновенно впитались в кожу, а боль исчезла.
— Извини. Я не причиню тебе вреда, — девушка осторожно провела рукой по моим волосам. Черные глаза без радужки продолжали внимательно меня изучать, а на колдунов она смотрела испуганно. — Только не гони прочь! Здесь, конечно, не роща, но силы предостаточно. Я так давно спала, что позабыла, какой он, мир. Хочется немного за людьми понаблюдать. Можно, я останусь? Я вас защищать буду. Никто со злым умыслом мимо не пройдет.
Я растеряно обернулась на мужа, не зная, как поступить, и он едва заметно кивнул.
— Можно, — произнесла я, и в тот же момент яблонька радостно засмеялась, а дерево зазеленело ещё ярче.
— Звать тебя как, яблонька? — подал голос молчавший до того Финист.
— Лель, — звонким голосом ответила она.
Было немного странно оставлять Лель в саду одну-одинёшеньку, будто не пущенную на порог гостью. Я так и норовила выглянуть в окно и убедиться, что с ней всё в порядке. Дошло до того, что едва не забыла подсолить кашу, наблюдая за яблоней.
— Если так продолжится и дальше, то ты пустишь корни рядом с ней, — полушутя предупредил Финист, зайдя на кухню и вновь застав меня у окна. Он только что проводил последнего посетителя на сегодня и выглядел усталым, но довольным. — Не хочешь прогуляться, раз всё готово?
На улице только начинало темнеть, а ужинали мы обычно позднее. Ал сейчас занимался с Кощеем, так что немного времени для прогулки осталось. К тому же, посмотреть на вечерний город было любопытно.
— Пойдем, — кивнула я, наскоро вымыв руки и снимая передник.
— Так и пойдешь? — поинтересовался Финист, и я взглянула на свой домашний наряд. Любимое платье было заляпано сметаной и покрыто зелеными разводами после объятий с яблоней. Вот растяпа! Ойкнув, убежала наверх, переодеться. Муж рассмеялся мне вслед, но когда я вернулась, никаких замечаний делать не стал, и рука об руку мы вышли на улицу.
Первое, что бросилось в глаза — фонари. По нашему поместью вечерами ходили с лучинами, а про магические огни, которые светят сами по себе, я только слышала. Но теперь могла наблюдать воочию. Фонари образовывали целые коридоры, причем каждая улица была подсвечена определенным цветом, чтобы не перепутать направление.
Наш квартал оказался довольно тихим, и я успела подумать, что ничего примечательного в вечерней столице нет, но тут мы вышли на центральную улицу, и всё переменилось. Город с наступлением вечера нисколько не затих. Напротив, жизнь будто заиграла новыми красками. То и дело раздавался громкий смех, пение, хлопали окна и двери, сновали парочки. Симпатичные девушки-подавальщицы зазывали мужчин в питейные заведения, а на площади под бодрую музыку и звон мелочи, на высоком помосте отплясывали девушки. Танцовщицы были больше раздеты, чем одеты: расшитые бусами лифы блестели под лунным светом, а тонкие юбки из полупрозрачного шифона взлетали ввысь, оголяя стройные загорелые ноги. Я даже смутилась от внешнего вида этих красоток и покосилась на мужа, но Финиста больше привлекала музыка, чем девушки.