Рита была счастлива, что, окончив службу, вернулась из Владивостока, который так и не стал ей родным, в Городок, где жили мать и сестра, где все было привычно и знакомо. Она купила квартиру в обычной хрущевке, а две небольшие комнаты обставила так, как многие другие: неизменные стенка, диван, два кресла, телевизор, а во второй комнате, гадать не надо, - спальный гарнитур.
Единственное, что хоть как-то выделяло квартиру из ей подобных, был средних размеров стоящий на полу аквариум, в котором постоянно кто-то копошился. Присмотревшись, можно было увидеть симпатичного хомячка, с любопытством таращившегося на все происходившее вокруг. И сразу становилось ясно, что выбор в пользу зверька был сделан не случайно: с кошкой или собакой надо возиться, уделять им массу времени, а это существо особых забот не требовало, зато создавало иллюзию живого дома. С ним можно было даже и поговорить в те редкие минуты, когда тоска становилась невыносимо густой и тягучей, такой, что, казалось, ее можно было резать на куски. Но это случалось редко: Рита была не из тех, кто любил предаваться унынию.
В доме была идеальная чистота, видимо, потому что она до пенсии прослужила на корабле и привычка к порядку была уже в крови. На спинке дивана не лежали книги, которые надо было срочно прочитать, не росла на журнальном столике кипа газет, которые было необходимо хотя бы просмотреть, однако прелесть неторопливой жизни рядовой пенсионерки, когда не надо было никуда торопиться и ни о чем беспокоиться, она уже осознала.
Отец Риты был в молодости привлекателен, высок и строен. Мать - тоже не маленького роста, но после родов располнела, и они уже не казались идеально красивой парой, какой считались в первые годы совместной жизни. Она была похожа на отца и считалась его любимицей, зато вторая дочь росла копией матери. В детстве Рита была безмерно счастлива, когда, держа отца за руку и гордо поглядывая по стоонам, шла рядом. И неважно куда, в магазин или парк, все должны были видеть, как красив ее отец, как он любит свою дочь. Рита еще не закончила школу, когда отец заболел. Ноги, обмороженные на фронте, пришлось ампутировать: сначала лишь ступни, а потом - до колена.
Она любила отца по-прежнему, но так и не сумела заставить себя вывозить его на прогулку в коляске. Он, как ни странно, понимал дочь, поэтому с ним гуляла жена, хотя и не могла это делать ежедневно: ступени оказались непреодолимым препятствием, и каждый раз надо было просить кого-нибудь о помощи, кроме того она работала, ходила по магазинам, стирала и убирала.
А он перестал быть улыбчивым, много читал, слушал радио, часто впадал в какую-то тяжелую задумчивость. Жена, в прежние времена отчаянно ревновавшая мужа ко всем женщинам мира, теперь успокоилась и меньше любить своего красавца не стала, а в ее отношении к нему появилось какое-то извечное женское терпение.
Рита, считавшая отца самым лучшим человеком на всем белом свете, решила, что полюбит только такого, как он, но отец оказался штучным изделием природы, поэтому было неудивительно, что на любовном горизонте дочери никого даже отдаленно похожего не наблюдалось.
К окончанию школы от длинноногой и неуклюжей девочки не осталось ничего. Высокая, тоненькая, с большими серыми глазами и пухлыми губами без единой морщинки она привлекала внимание. Парни сохли по ней, она же была со всеми ровна и приветлива, не выделяя никого из них и не позволяя никому приближаться слишком близко к ее сердцу. Так Рита прожила до девятнадцати лет. Ей отчаянно хотелось любви, и не ее была вина, что человек, подобный ее отцу, так и не встретился.
Вскоре Риту стали часто видеть с Павлом, сыном директора крупного, по меркам того времени, магазина. Он был студентом-медиком, учился в Свердловске и приезжал домой только на каникулы. Улыбчивый и смешливый, рядом с ней юноша совершенно терялся и был счастлив, если ему разрешалось взять ее за руку. Она позволяла обожать себя и как-то уж очень спокойно принимала его ухаживания, а также чуть ли не ежедневные букеты. В их маленьком Городке цветы не продавали, поэтому он просто рвал их в саду матери, никогда не запрещавшей единственному сыну ничего.
Когда же сад окончательно утратил красоту, мать попросила пригласить девушку на обед, чтобы увидеть ту, ради которой сын потерял голову. Рита пришла и с тех пор стала приходить к ним по субботам, но была все так же невозмутимо спокойна, как и в первый раз. А тревога матери все росла, так как она страстно желала увидеть, но, как ни старалась, так и не увидела в глазах девушки любви к своему сыну. Это оскорбляло ее материнские чувства, и она искренне не понимала, как можно не любить ее Павлика . Всем своим сердцем она чувствовала, что первая любовь не принесет ему счастья, и это заставляло ее страдать. Больше всего в жизни она ценила достаток и покой. Все это у ней было, и она хотела того же для своего сына.
Елена Николаевна, мать Павла, не всегда жила в достатке. Когда-то она обитала вместе со своей матерью в маленьком старом домике на окраине Городка. Отца она не знала; он ушел из семьи вскоре после рождения ребенка и никогда больше не появлялся в их доме. Он, по рассказам матери, был бродягой в душе, ему было невыносимо трудно долго оставаться на одном месте, а дороги манили, как манить могут только цыгана. И неизвестно было, когда и по какой причине в душе русского деревенского парня поселилась тяга к неизведанному. Он, конечно же, клятвенно обещал вернуться, но так и не дал весточки о себе. А вскоре жена перестала его ждать, сосредоточив всю нерастраченную любовь на дочери.
Леночка же, напротив, отца ждала долго. Он представлялся ей высоким и красивым и всегда появлялся на пороге дома в самые трудные моменты. А их в ее жизни было немало: когда Леночка вырастала из старенького платьица и ей очень хотелось получить в подарок новое, когда у подружки появлялись красивые туфельки, когда ее приглашали на дни рождения и надо было просить у мамы деньги на подарок... Вот тогда она и мечтала, лежа в постели, что наутро в дверь войдет отец с вещмешком в руках и достанет из него все, что ей так хотелось иметь.
Тут Леночке становилось стыдно, что она ждет отца обязательно с подарками, и она начинала думать о том, что подарки, конечно, - дело хорошее, но пусть он появится и без подарков, только немного поможет деньгами маме, при этом девочка вспоминала, что скоро зима, надо покупать дрова, а денег, которые понемногу откладывались для этого с каждой получки, по-прежнему не хватало, сколько бы мама их не пересчитывала. Иногда она обижалась на отца за то, что он так долго не возвращался, и делилась своими мыслями с матерью, но та неизменно отвечала, что они и так должны быть ему благодарны за крышу над головой, ведь этот домик когда-то принадлежал его родителям. Леночка для вида соглашалась, и все оставалось по-прежнему: ожидание отца, долгие воображаемые разговоры с ним перед сном - девочке очень не хватало того, кто бы помог им с матерью справляться с тяготами жизни.
Леночка росла милым ребенком : светленькая, с голубыми глазами и ямочками на щеках - она у каждого вызывала желание улыбнуться ей. Подруги у нее были, но она не могла проводить с ними много времени, потому что, жалея очень устававшую на работе мать, сама вела их нехитрое хозяйство. Иногда ей случалось бывать в доме одноклассницы Лизы, мать которой заведовала столовой. Лиза постоянно что-то жевала, а Леночка, видя в ее руке то кусок копченой колбасы, то дорогую конфету, страстно желала быстрее дожить до такого времени, когда все это у них с матерью будет. В том, что наступит другая, более счастливая жизнь, она не сомневалась: об этом говорили учителя в школе, писалось в книгах, газетах. Оставалось подождать совсем немного. И она терпеливо ждала...
После окончания седьмого класса Леночка поступила в медучилище, а закончив его, стала трудиться в местной больнице. Работа не была легкой, тем более что работа находилась далеко от дома, и, особенно зимой, ей приходилось несладко. Автобусы появились в Городке гораздо позже, но они не облегчили жизнь Леночки, потому что к тому времени она уже вышла замуж.
Сергей Петрович был гораздо старше ее и в Городок был направлен после лечения в госпитале для того, чтобы наладить торговлю. Он и наладил, а позднее стал директором нового магазина: Городок разрастался, и ему требовались такие, как говорили в то время, маяки советской торговли.
Леночку Сергей Петрович увидел, когда, жестоко простыв на охоте, отлеживался дома, а медсестра была послана к нему делать уколы. Они быстро подружились, и уже через неделю он с нетерпением ждал девушку и начинал поглядывать на часы задолго до ее появления. Ему, уже немолодому человеку, в такие минуты казалось, что он давно и страстно хотел только одного: видеть, как она заходит в комнату, греет возле теплого бока печи замерзшие руки, затем со шприцем приближается к кровати, слегка улыбаясь уголками губ. Желание прикоснуться к ней в этот момент было таким сильным, что Сергей Петрович сжимал руки в кулаки и переставал дышать. Он смущенно удивлялся этому невесть откуда взявшемуся чувству, но решил ему не противиться, потому что больше всего на свете хотел иметь настоящую семью, то есть влюбиться и быть любимым Леночкой. А через три недели, смущаясь и краснея, он попросил ее руки. Леночка не была так уж влюблена в этого большого и неулыбчивого человека, можно даже сказать, что не была влюблена совсем, но это был шанс изменить жизнь к лучшему, то есть иметь в жизни то, чего она так страстно желала: достаток и покой.
Через полгода после скромной свадьбы Сергей Петрович купил небольшой, но крепкий домик на двух хозяев и после ремонта поселил в нем Леночкину мать и единственную свою родственницу, младшую сестру отца, которую привез из Тюмени. Леночка была счастлива, что вдобавок к достатку и покою стала владелицей доброго и отзывчивого сердца своего супруга. После рождения ребенка ее счастье стало еще более полным: ей было радостно видеть восторженное лицо мужа, суету старушек вокруг малыша, и единственное, чего она продолжала страстно желать, так это увидеть своего сына счастливым.. Но с этой девушкой, Ритой, решила она, он счастлив не будет, слишком уж у нее были холодные глаза, однако, встречая ее, приветливо улыбалась, потому что верила, что время все расставит по своим местам.
Минуло лето, Павлу надо было возвращаться в Свердловск, и он едва не плакал, думая об этом. На вокзал Рита не пришла - они простились вечером предыдущего дня. Он хотел сказать ей о многом, но не смел, боясь испортить то, что, как ему казалось, уже было между ними, и был безмерно счастлив, когда девушка положила ему руки на плечи и легонько притянула к себе. Он долго целовал ее губы, вдыхал запах волос, чувства переполняли его, а она, позволяя ласкать себя, оставалась такой же холодной, как всегда, и думала лишь о том, что ничего такого, с чем она связывала первый поцелуй, не произошло: не погасли на миг звезды, не замерло время, счастье не окатило теплой волной, не закружилась голова, сердце не затрепетало где-то у горла - поэтому ей пришлось с сожалением признать, что ожидание было гораздо приятнее действительности.
Потом Павел почему-то не говорил, а шептал, что любит ее, будет приезжать как можно чаще, что после Нового года у него будут длинные каникулы. Милый мальчик, он так и не спросил Риту о ее чувствах, кроме того он был еще слишком молод, чтобы знать о том, как это бывает, когда собственные чувства находят отклик в сердце другого человека. Он только старался дать ей свою любовь, совершено ничего не ожидая в ответ. Рита лишь улыбалась, потому что его слова и прикосновения были приятны, и она подумала, что о любви, наверно, больше выдумали, что она, любовь, скорее всего, такая и есть, легкая и необременительная. Что ж... значит, пришло и ее время.
Он старательно кутал плечи девушки своим пиджаком и никак не мог оторваться от дорогих ему губ, потому что было просто невыносимо думать о череде дней, которые пройдут без нее.
И Павел, действительно, приезжал два раза только на воскресенье, часто писал, и его первое письмо было похоже на последнее, потому что в них говорилось только о том, как скучны и серы дни без нее, любимой. Иногда она отвечала, но письма ее были сухи и кратки, и он, как ни старался, ничего не мог найти для измученного сердца ни в строках, ни между ними. Павел не позволял себе обидеться, как молитву повторяя, что это ничего не значит, просто она скромна и порядочна, что между ними все так чисто и ясно, что нет повода для каких-либо тревог. Однако, все же это были ее письма, и он старался не расставаться с ними, храня в сумке между тетрадями с лекциями.
Домой на каникулы он приехал даже раньше, чем планировал и, расцеловавшись с матерью и пообещав вернуться рано, заторопился к Рите. Как всегда в воскресенье первую половину дня она проводила дома. После завтрака мать занялась обедом, а Рита с отцом решили сыграть партию в шахматы. Играла она неплохо, правда, чаще проигрывала, но играла, чтобы доставить отцу удовольствие. Он, подолгу обдумывая каждый ход, бурно радовался даже и тогда, когда партия складывалась удачно для нее, и кричал жене:
- Посмотри, что твоя дочь сегодня вытворяет... Наголову меня разбила...
Если же выигрывал он, то, складывая фигуры, вспоминал о "Варяге", который не сдается врагу.
Все было дома как всегда, когда раздался стук в дверь и на пороге появился Павел. Он не мог сдержать улыбку, был возбужден, но пришлось взять стул и ждать, пока закончится партия. Они же не торопились, почти не обращали на него внимания, а ему с трудом удавалось сдерживать неизвестно откуда прорвавшееся раздражение, потому что нельзя было сиюминутно прикоснуться к девушке, ставшей еще более желанной от того, что была так близка. Наконец партия закончилась, отец смел с доски рукой оставшиеся фигуры и, довольный, рассмеялся. Рита улыбнулась отцу и Павлу, привычно отметив при этом, что Павел рядом с отцом кажется еще более некрасивым, но в его глазах было столько обожания, что она тут же забыла об этом.