- Это я звонил. У меня кое-что для Вас есть.
Типичный ВВЧ. Аля почему-то вспомнила, как таких называют ее ученицы: ВВЧ - вполне вменяемый чел. Она не знала его, она ничего ни от кого не ждала.
- Не бойтесь. Меня зовут Сергеем, - добавил он.
Женщина внимательно посмотрела на посетителя своими холодными глазами и сказала медленно, четко, насмешливо, слегка растягивая слова:
- Ну, если Сергеем, то, конечно, это многое объясняет. И скажите, почему я должна Вас бояться?
ВВЧ шел за ней и злился, он не любил, когда его ставили в тупик.
- Садитесь, - сказала она и указала рукой на кресло.
Они сидели друг против друга, и он рассматривал ее: довольно темный коридор не дал такой возможности. Худенькая, невысокая, русоволосая, с бледноватым неулыбчивым лицом, светлыми и очень холодными глазами. Но... стрижка модная, лицо ухоженное, маникюр свежий, губы слегка тронуты помадой и легкий запах духов. Из украшений только тоненькая золотая цепочка вокруг запястья с одним брелком в виде какой-то экзотической птицы. В белых узких брючках, голубой футболке, словно, куда-то собралась. ... Нет, ничего особенного в женщине он не увидел. Так себе, совершенно обыкновенная, правда, довольно привлекательная. Знал он таких. Они живут, как ведро с водой несут, боятся пролить.
- Я Вас внимательно слушаю, - прервала его размышления женщина невыразительным ровным голосом.
- Вы куда-то собрались? Мы можем поговорить позднее, до вечера я свободен.
Видит Бог, он старался быть любезным.
- С чего Вы взяли? Я никуда не иду.
Вот так, ни мятого халата, ни торчащих в разные стороны бигудей, ни стоптанных тапочек, наконец, а ведь всего девять утра. Однако...
- Простите, можно мне стакан воды?
Женщина без всякого раздражения встала и принесла на небольшом подносе стакан и маленькую враз запотевшую бутылку.
- Такая устроит?
- Вполне.
Он подождал, пока она сядет, и сказал, внимательно вглядываясь в ее лицо:
- Я по поручению Артура.
В лице женщины ничего не дрогнуло.
ВВЧ, несколько обескураженный этим, открыл сумку и протянул ей лист. Она осторожно взяла его двумя пальцами и прочитала. Это было свидетельство о смерти Глинарского Артура Михайловича. Место захоронения - Екатеринбург, датой смерти значилось восемнадцатое августа. Рука женщины слегка дрогнула, она осторожно положила лист и убрала руки так, чтоб он их не видел.
- Вот, - сказал он, протягивая ей другой лист, - здесь все данные о месте захоронения, если Вас это интересует.
- Интересует, - откликнулась она, но руку так и не протянула.
Он немного подождал, потом положил лист рядом с первым.
- Еще он просил передать вот это, - на стол лег небольшой пакет. - Он был закрыт, я не знаю, что там.
- Не беспокойтесь, я знаю.
ВВЧ был удивлен, но постарался не показать этого.
- Здесь фотографии дочери, - он вынул из сумки большой желтый конверт.
И она опять откликнулась:
- Десять.
- Да, десять, - подтвердил ВВЧ. - Артур также оставил значительную сумму денег, я бы мог сегодня же перевести их на Ваш счет.
- Нет.
- Вы могли бы позднее передать их дочери.
- Нет, он уже оставил для нее подарок. Она получит его после окончания школы.
- Артур говорил, что Вы откажетесь, но я должен был спросить. Прошу учесть, что передумать Вы не сможете.
И опять едва слышно прошелестело:
- Я знаю.
Женщина становилась ему все более и более неприятной. Он не понимал, чем эта сушь господня могла так серьезно увлечь Артура. А тот еще говорил о любви, страсти, уж не привиделось ли ему?
- Если хотите о чем-то спросить, то спрашивайте, другого случая не будет.
ВВЧ постарался скрыть недовольство в голосе, и, кажется, ему это удалось.
Женщина немного помолчала, собираясь с мыслями, потом осторожно спросила, по-прежнему не поднимая глаз:
- Он не написал никакого письма, не просил ничего передать устно?
ВВЧ улыбнулся.
- Артур знал, что Вы об этом спросите, и велел передать дословно следующее: Все по-прежнему, ничего не менялось, ничего не изменится. Он сказал, что Вы поймете.
Женщина слегка кивнула головой, она поняла, что этими словами он напомнил ей о своей любви.
-Как он... умер?
- Артур просил не говорить об этом. Сказал, что того, что Вы знаете о нем, достаточно.
Она и вправду знала о нем все и ничего.
- У меня нет ни одной его фотографии, мне бы хотелось иметь несколько... для дочери.
ВВЧ кивнул головой.
- Артур позаботился об этом. Они лежат в конверте.
- Он говорил что-либо о дочери?
- Только то, что она очень красивая, такая, как он всегда хотел.
Женщина долго молчала, ВВЧ в какой-то момент даже показалось, что она не дышит, потом сказала все таким же ровным голосом:
- Спасибо. Я узнала все, что хотела.
ВВЧ в последний раз внимательно посмотрел на нее, словно желая все же увидеть то, что видел в ней Артур, но почему-то не сумел разглядеть он, но, поняв всю тщетность своих усилий, лишь молча пожал плечами и встал. Ему хотелось как можно быстрее попрощаться и уйти, потому что разговаривать с этой женщиной было таким же сомнительным удовольствием, как беседы беседовать с бледной молью. Однако дело есть дело, и оно выполнено. Вот только ребята его не поймут, если, вернувшись, признается, что ни в чем не сумел разобраться.
ВВЧ снова сел.
- Простите, не могли бы Вы поговорить со мной об Артуре? Понимаете, мы живем довольно тесным кругом, все друг о друге знаем, и то, о чем он рассказал незадолго до смерти, явилось для всех неожиданностью. Я вместе с ним с самой войны, и то не был удостоен... - в голосе ВВП явственно прозвучали нотки обиды. - Вот я приеду, ребята будут спрашивать, а мне и сказать-то нечего.
Он боялся, что женщина не согласится, с чего ей тратить на него время, и так еле рот открывает, со скуки, наверно.
- Спрашивайте, я постараюсь ответить честно.
- Это правда, что Вы не расписались с мужем? Почему?
Женщина, казалось, совершенно не была удивлена этим вопросом.
- А как бы я дала дочери его отчество? - не совсем вежливо, вопросом на вопрос, ответила она. - Можете передать своим ребятам, что дочь возьмет его фамилию, когда будет получать паспорт.
- Знаете, - признался ВВЧ, - по правде говоря, я думал, что это его фантазии, ведь Вы не виделись много лет.
Женщина ничего не ответила, лишь слегка пожала плечами. Ну не рассказывать же ему, что тот альбом на своей страничке в интернете, где она помещала фотографии дочери, был назван: Вера Артуровна. Он все правильно понял, он был далеко не дурак.
- Зачем он приезжал к Вам еще раз? Сами знаете, что к женщинам не торопятся, если их...
ВВЧ замялся, потому что в его планы вовсе не входило обидеть ее, даже если она и вобла сушеная. Однако закончил вполне вежливо:
- ... если с ними расстаются.
- Сказать, что он меня любит и что таких женщин, как я, не бросают, - ответила женщина все так же спокойно, словно и не заметила его заминки.
Нет, тут было что-то не так. ВВЧ совсем разволновался. В голове не укладывалось, что Артур смог полюбить такую, которая за полчаса разговора и глаз не подняла. Но все же, сам от себя не ожидая, мягко сказал:
- Артур был замкнутым, не очень-то счастливым человеком. После войны подолгу и часто болел. Сам он из Грозного, родители вовремя не успели выехать, погибли и были зарыты неизвестно где. Он очень переживал, что ничем не смог им помочь. Ему от жизни досталось, так что не обижайтесь на него.
- Он думал, что я обижаюсь?
Женщина, кажется, была искренне удивлена.
- Нет, - смутился ВВЧ, - он этого не говорил, я так думаю. Вот если бы такое случилось со мной, я забрал бы женщину с собой. Пусть недолгим было бы счастье, но было бы.
- Вот, - тут же откликнулась женщина, - вот этого и я не поняла сразу. Если бы Артур думал только о себе, то увез бы и женился. Сначала он хотел это сделать, но потом подумал обо мне и понял, что я буду несчастна. Для него любовь была выше сиюминутного желания. Я не знаю причин, по которым он изменил решение, однако уверена, что они были очень вескими. Все просто: он боялся сделать несчастной меня, поэтому и оставил. Я ему верю.
ВВЧ еще о чем-то хотел спросить, но женщина неожиданно выставила вперед ладошки, как бы призывая к молчанию. Они были узкими, нежными и очень красивыми. Пальцы дрожали.
- А теперь пейте свою воду и уходите, - сказала она неожиданно жестким голосом.
- Я не хочу пить, эта вода была для Вас. Думал, что, узнав о его смерти, хотя бы заплачете, - довольно грубо сказал ВВЧ, потому что его жгла обида за Артура. Правильно говорят: пришла любовь - каникулы у разума.
Она подняла на него глаза, и он удивился: перед ним сидела совсем другая женщина. Глаза, в которых плескалось горе, блестели непролитыми слезами, уголки рта опустились, лицо смягчилось, и это сделало его таким беззащитным и ранимым, что в другой ситуации он, не раздумывая, бросился бы, чтобы обнять и утешить ее, и с удовольствием делал бы это как можно дольше. Наверно, вот такой и знал ее Артур, такой и видел, нежной и очень женственной.
Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь удержать слезы, и ей это удалось.
- Знаете, я еще заплачу по нему ни один десяток раз. Но как Вы не поймете, что я этого никогда не сделаю при постороннем человеке? Уходите, у меня не осталось сил сдерживаться.
ВВЧ резко встал и пошел к выходу, но у самой двери все же обернулся. Женщина сидела, все так же опустив голову, но теперь плечи ее обмякли, и она словно стала меньше ростом.
- Простите, - сказал он, - простите, но я должен сказать, что вы с Артуром друг друга стоили.
Это было лучшим из того, что он говорил в этой комнате...
Наверно, она плакала долго. В конверте с фотографиями дочери нашла три его: две черно-белых и одну цветную. Первая, видимо, была сделана на уроке физкультуры в старшем классе. Он стоял у футбольных ворот и держал в руке мяч, смотрел прямо в объектив и улыбался. Казалось, ему трудно было устоять на месте, хотелось сорваться с места и побежать к друзьям. Она подумала, что в это время все девчонки, наверно, не сводили с него глаз.