— Что нашел? — Деметрий подошел к нему.
— Письмена. Похоже, древние. Сейчас отсканирую. — Мужчина вытянул экран перед собой. Тонкий голубой луч из его центра уперся в стену и раскрылся, как веер, быстро пробежав по ней сверху вниз, будто погладив. — Не читается. — Разочарованно протянул седовласый через минуту.
— Касикандриэра, посмотри, тебе знаком этот язык? — Деметрий кивнул на какие-то странные значки.
— Прости, нет. — Я помотала головой. — Похожие видела на вратах храма Богини. Это древний язык, знания о нем давно утеряны. Но что это делает здесь?
— В том и вопрос.
— Красивые, — моя ладонь сама собой легла на замысловатую вязь. Стена под рукой вздрогнула. Мощный толчок почувствовался даже ногами. Я испуганно отдернула руку и отступила назад.
— Что ты сделала? — Деметрий подскочил ко мне.
— Прости, просто прикоснулась.
— Сделай так еще раз.
— Зачем?
— Касикандриэра! Делай, что велено!
Я молча снова приложила ладонь к письменам. Стена вновь вздрогнула, но на этот раз Покоритель не позволил отдернуть руку, прижав ее своей. Некоторое время ничего не происходило, потом что-то укололо меня в пальцы.
— Больно! — я дернулась, но мужчина не позволил отойти, молча глядя, как из-под моей ладони стекает кровь, заполняя строчки древнего языка. Когда ею наполнился последний символ, и темно-вишневая капелька, соскользнув с него, прочертила дорожку до земли, стена начала уползать в сторону.
— Это проход! — потрясенно прошептал Андриан, всматриваясь в открывшуюся нам непроглядную тьму.
— Как вы? — Гаян взял ладонь в свои руки. — Надо продезинфицировать. — Он достал из рюкзака какие-то приспособления и пшикнул из одного на ранку, словно духами.
— Жжется, — я скривилась.
— Сейчас пройдет, потерпите, — он подул на мою руку. Боль стихла. Мужчина чем-то смазал ладонь и наложил повязку.
— Спасибо. — Рассеянно поблагодарила я — моим вниманием завладел открывшийся проход. Что-то влекло меня туда, но это точно было не любопытство. Вокруг словно вился какой-то шепот, моя кожа явственно ощущала его прикосновения.
Повинуясь этому зову, я первой шагнула внутрь, вообще перестав думать. Ноги несли меня вперед и, если бы не Гаян, обхвативший за талию в последний момент, принцесса рухнула бы с обрыва — прямиком в озеро, чьи темные воды будто только этого и ждали.
Полностью вымотанная, я начала засыпать, едва села в кресло шаттла. Лаата уснула прямо у меня на руках — положив голову на мое плечо и подергивая руками и ногами во сне, как щенок.
— Легенда может быть правдой! — шепот Андриана вывел меня из затягивающих в себя сновидений. — Богиня вполне может оказаться реальным существом, даже человеком, использующим портал между измерениями! Мы сняли все показатели, когда портал открылся принцессе, уровень энергии был такой силы, что ее волна несколько раз обежала всю планету! Все приборы перегорели!
— То есть данных у нас нет?
— Есть, Повелитель, они передавались сразу на шаттл.
— А-34 полна сюрпризов! — я слышала смешок Деметрия. — И невеста, и портал сразу! Работайте, мне нужны результаты — выясни, как это работает! Любые ресурсы в твоем распоряжении. Найди способ контролировать портал, чего бы это ни стоило!
Думать об услышанном сил уже не было. Я погрузилась в сон, напоследок вспомнив одну странность: когда мы возвращались к шаттлу, что-то заставило меня обернуться и на мгновение показалось, что на вершине горы стоит, опираясь на посох, старуха, глядящая прямо в мои глаза. Хотя при такой усталости что угодно может померещиться!
Глава 15 Саяна. Чертовщина
— Люблю тебя, малышка! — прошептал Алекс, покрывая мое лицо поцелуями. — Люблю!
Я выплыла из неги и прижалась к нему, не открывая глаз. Спасибо тому, кто придумал секс! Лучшее средство, когда одолевают проблемы. Но стоило вспомнить о шарике-глобусе с графина, весь благостный настрой улетучился. Мы никуда не движемся. Не пытаемся все наладить, исправить ситуацию. Просто сидим на попе ровно. И рано или поздно высидим неприятности.
— Что, малышка? — муж, видимо, по моему взгляду понял, что сейчас последуют разборки. — Я что-то не так сделал? Мне показалось, тебе было очень хорошо?
— Было, не спорю. — Я легла на бок, уперевшись на локоть. — Но это все, что мы будем делать? Секс, прогулки, вкусняшки?
— Звучит отлично! — Он улыбнулся и чмокнул меня в плечо.
— До тех пор, пока нас не отыщет Драган.
— Если будем осторожны, этот упырь нас не найдет.
— Ты всерьез намерен всю жизнь бегать от него? — во мне вскипело раздражение. — Ты мужчина или где, Алекс?
— Извини, твоя гениальная идея найти его и убить вовсе не кажется мне подходящим аналогом. — Мужчина встал с кровати и надел брюки. — Многие пытались, ни у кого не получилось. Не зря его зовут Бессердечным — ни один клинок, что воткнули в грудь, не нашел сердца.
— А какие варианты? Хорошо, найти и убить — не самая умная мысль, признаю, но давай подумаем, что еще можно сделать. У него же наверняка есть враги. Можно использовать это. Нам просто нужна информация.
— Держи, — муж взял с кресла планшет и протянул мне.
— Зачем?
— Там твоя информация: о Горане Драгане, его семье и прочее. Изучай, я займусь ужином. — Он вышел из спальни, на ходу натягивая футболку.
— На каждого месье есть досье, — прошептала я, устраиваясь поудобнее.
Итак, что тут у нас? Глаза пробежались по россыпи файлов. Как много! Что ж, отлично! С чего начнем? Конечно же, с папки «Горан Драган».
Я с интересом и даже замиранием сердца вгляделась в первое фото. Так вот ты какой, мой главный враг! На вид около сорока лет, шатен — волосы длиной по воротничок рубашки с седыми прядками у висков, красивый — мужской настоящей красотой, хищной из-за резких черт лица, прямого носа, плотно сжатых губ и упрямого подбородка. Уверенный в себе, властный, опасный, «застегнутый на все пуговицы», такие никого в душу не пускают, явно непростой человек,
Вернее, не человек, а санклит. Я присвистнула, открыв другой файл — 300 лет, ничего себе! Можно было с круглой датой поздравить! Ладно, не до шуток. Что еще тут есть о нем? Глава клана Лилианы. Пришлось покопаться в памяти. Ах да, Алекс рассказывал: санклиты делятся на два клана — Лилианы и Якоба — названных так по именам санклитов, которые стали прародителями этих существ. Кланы же, в свою очередь, состоят из больших семей, каждую из которых возглавляет старейший, единогласно избранный или назначенный главой клана глава семьи.
А вот и данные по семье Драганов. Самый древний — Антун Драган, отец Горана. Сколько?! Я ахнула, выругалась и поморгала, опасаясь, что глаза обманывают меня. Нет, здесь на самом деле так написано. Ему не сотни, а тысячи лет! Может, поэтому он такой страшный — на фото без содрогания не взглянешь!
На черепе, туго обтянутом кожей, почти не осталось волос, как в нем самом почти не сохранилось ничего человечного — безжалостное время вытравило все. Крючковатый нос, как у хищной птицы, кожа в морщинах и складках. По лицу змеился шрам от удара молнии. Глаза маленькие, злые. Встреча с таким не предвещает ничего хорошего.
Сразу видно — сложный, тяжелый человек. Вернее, санклит — никак не привыкну. В досье сказано, что мужчина хорошо разбирается в людях и санклитах, чувствует их, по крови может определить потенциал и прочее. Интересный дар, но что-то мне подсказывает, что использовал его он явно не во благо.
В голове неожиданно всплыли слова — древний, разочаровавшийся во всех и вся, а в себе — в первую очередь, старик, обреченный бессмертием на бесконечную пытку. Фотография ожила, стены комнаты сменились на интерьер какого-то средневекового замка, рядом потрескивал камин, над головой изгибались стрельчатые арки. А на меня надвигался Антун Драган.
— Да на кой черт она, эта любовь?! — прошипел он. — Ваши бабские путы, чтобы из мужиков веревки вить!
Твою ж мать, что происходит?
— Дай руку!
Сама удивляясь собственной храбрости, я исполнила его требование.
— Не боишься? — старческий смех зловещим карканьем рванулся к каменным сводам замка и заметался там, как бешеная ворона. — Хрупкая, как птичка. — Жадно разглядывая, мужчина взял мою ладонь в большие жесткие руки. — Доверчивая! И глупая. — Сжав запястье, старик острым ногтем мизинца рассек кожу на ладони и слизнул кровь.
Кто-то вырвал меня из его лап, но разглядеть, кто, не удалось.
— Не боишься-то ты зря, девочка! — потрясенно прошептал Антун, задрожав. — Тебе как раз стоило бы бояться! Ох, как стоило бы! Он идет за тобой! — безумные глаза старика устремились прямо в мою душу.
Кто-то потянул меня прочь от него. Хлопнула дверь. В лицо ударил освежающий воздух. Но спасения от зловредного старика не было и тут.
— Закрыв глаза, вы идете на врага, которого даже не знаете! — прокричал Антун, наполовину высунувшись на улицу из окна огромного дома. Похоже, это и в самом деле средневековый замок. — Вы сами открыли дверь этому злу! Она всех нас погубит!
Душа сжалась от тоски и плохого предчувствия. Холод заставил кожу ощетиниться мурашками. Я крепко-накрепко закрыла глаза и сжала кулаки — по-детски надеясь, что когда открою их, злое чудище уже уйдет.
Уловка сработала — взгляд пробежался по комнате с синими стенами. Вот круглый стеклянный столик, мягкая мебель — тоже синяя, огромный кожаный диван — до сих пор не понимаю, почему он фисташковый, белый шкаф во всю стену. Черный прямоугольник плазмы висит на стене. А вот и открытое окно. Занавески колышутся от ветра, позволяя сумеркам вползать в комнату. Виден кусочек горы с зеленым склоном, закатное небо.
— Уфф, — я облегченно выдохнула и разжала кулаки. На ладонях остались красные лунки от вдавленных в плоть ногтей.
Что это было? Разыгравшееся воображение? Галлюцинации? Последствия аварии? Или воспоминания? С губ вновь сорвался вздох. Все равно не узнаю, нечего терзаться попусту. Лучше продолжу изучать файлы.
Итак, чем еще удивите, Антун Драган? Я пролистала вниз и присвистнула — а непростой отец у моего врага, и это еще мягко сказано! Оказывается, именно Антун в средние века объединил санклитов, которые в то время выживали, скрываясь от Охотников среди людей. Под его предводительством они обрели безопасность и самоуважение, нарастили финансовую стабильность, распробовали вкус власти. И в итоге стали так сильны, что ситуация в корне поменялась — санклиты начали истреблять Охотников.
Затем было заключено перемирие — совершенно не равноценное для сторон. Для ослабленных Охотников это был шанс не прекратить существование вовсе, а для и без того сильных бессмертных — окрепнуть до такой степени, чтобы суметь подчинить себе весь мир.
С замиранием сердца я читала сухие сводки статистики. Отчеты аналитиков алели максимально допустимым уровнем опасности. По их прогнозам мы вступили в переходный период — самый важный за несколько тысяч лет в противостоянии Охотников санклитам. Учитывая их количество, внедренность в управляющие структуры по всему миру, сплоченность и прочее — человечество замерло в шаге от точки невозврата. Если дать бессмертным еще немного времени, эти твари станут настолько сильными, что мир будет принадлежать им, а не людям. И никто уже этого не исправит.
Я отложила планшет и задумалась, невидящим взглядом уставившись в черный прямоугольник плазмы на стене. Должна ли Охотница жалеть санклитов? Не знаю. Но уверена, что мир не делится на черное и белое, в нем бесчисленное множество оттенков! Люди всегда стремятся уничтожить тех, кто не такой, как они, видят в них угрозу. Да, каждый санклит обретает свое — достаточно условное, кстати — бессмертие за счет тех жизней, которые отнимает у людей. Каждый их день украден у кого-то. Легко ли с этим жить? Не думаю. Они же все понимают. И знают, как и я сейчас, что им не оставили выбора.
Не все так просто. Сложно, да, но нужно искать возможности существовать вместе с ними. Ведь есть же санклиты, которые отнимают жизни только с согласия человека. Такие добровольные «доноры» обычно смертельно больные люди, для них этот шаг сродни эвтаназии. Есть также и те, кто считает возможность отдать жизнь ангелу возможностью сделать величайший дар. Мы не имеем права с ними спорить — это их право, их выбор.
Кстати, о выборе. Мне лично интересно, почему Антун Драган отошел от дел. Как-то это не вяжется с той характеристикой, что я прочитала. После всего, что этот санклит сделал, он не мог просто уйти в тень, бросив главенство в клане! И причина, указанная в досье — убийство его любимого сына, Януша — меня не убедила. Понимаю, что смерть первенца, которого санклит обожал, стала для него сильным ударом, но уйти в затворники? Слабо верится. Обрушить небо на головы виновных, стереть с лица земли города — в это я поверила бы. Здесь замешано что-то гораздо серьезнее — чувствую это попой, лучшим органом интуиции!
Странно, что об этом нет информации — неужели только меня самоустранение Антуна настораживает? Но пока это всего лишь вопросы без ответа.
Я открыла следующую папку. Руфь, шатенка, очень похожа на Горана — это его мать, только черты лица более мягкие из-за принадлежности к женскому полу. У этой санклитки потрясающая улыбка! Думаю, мы бы поладили — если бы жизнь свела нас при других обстоятельствах.
Далее шел файл на Януша, брата Горана — того самого любимчика Антуна. Все внутри похолодело после того, как я дочитала до конца — с трудом, надо признаться. Да Чикатило по сравнению с этим бессмертным маньяком вообще новорожденный зайчик! Я вгляделась в рисунок — парня убили до изобретения фотографии. Не верится, что у этого симпатичного на вид молодого рыжеволосого мужчины не только руки по локоть в крови, он сам в ней по маковку!
Любимым развлечением старшего сына Антуна — после пыток и убийства Охотников, разумеется — было соблазнение смертных девушек. Но им двигала не простая естественная потребность, а желание, чтобы его жертвы забеременели. Ведь тогда во время родов или попытки избавиться от плода они неизбежно погибали, потому что женщина, носящая под сердцем дитя санклита, обречена с момента зачатия.
— Хорошо, что тебя убили! — прошептала я и, бросив последний взгляд на Януша, открыла следующий файл.
Катрина, сестра моего врага. Отрешенный взгляд, пламенеющие закатом волосы, похожа на куклу — кожа на лице тонкая и белоснежная, буквально прозрачная, как бывает только у рыжих, большие голубые глаза, пустые, безжизненные, губы плотно сжаты и втянуты вовнутрь. Ноль эмоций. Она представилась мне стоящей у окна в белоснежном интерьере, который лишал ее индивидуальности и воли, делая безжизненным предметом обстановки. И вокруг почему-то плыли нежные переливы свирели.
Лицо девушки неожиданно порозовело, наполнилось жизнью, на нем яркой розой расцвели пухлые губки. А потом краски стали исчезать — растаял розовый румянец, словно ночь сдула с небосвода последнюю полоску заката, глаза погасли, будто кто-то выключил свет. Она втянула губы внутрь и ушла в себя, глядя вперед бессмысленным взглядом. Живой человечек опять превратился в куклу. Я снова ничего не понимала. Что это за всплески? Может, мы с Катриной виделись раньше?
Так, что еще есть в ее досье? Живет в частной клинике для душевнобольных в пригороде Стамбула. Это все объясняет. Еще у них с Гораном разные матери. Катрину родила Эльшбетта, которая затем взяла себе имя Лилиана — в честь прародительницы того клана, к которому принадлежала.
Я посмотрела на фото умопомрачительно красивой брюнетки. Брови вразлет, огромные ореховые глаза с пушистыми ресницами, как говорили раньше — томные, с поволокой, пухлые губы, которые даже мне захотелось поцеловать, водопад роскошных каштановых кудрей из-под тиары, подчеркивающей молочную белизну нежного овала лица. Да она безупречна! А небольшая щербинка между передними зубами ее вовсе не портит, скорее наоборот, это маленькое несовершенство неимоверно ей идет, добавляя в безупречно ограненный образ перчинку. Таких женщин называют бедовыми.