ЧАСТЬ 1
Июнь (конец XX века)
1. Дорога
Анжелика услышала, как за спиной захлопнулась дверь вагона. Поезд набирал скорость: тук-тук, тук-тук…
Она закрыла глаза, вдруг стало страшно.
Впервые в жизни ей стало страшно.
Впервые в жизни она поняла, что ей некуда бежать, что её никто нигде не ждёт и никто не в силах ей помочь.Что сейчас она осталась одна против Трегира и принца. У неё тревожно ёкнуло сердце.
Но в реальность её вернуло лёгкое похлопывание по плечу:
–Анжелика, давай заходи. Не томи публику. Я думаю, что брату не терпится обнять вновь обретённую сестричку, – в голосе Трегира послышалась усмешка.
Трегир, он нашёл её два года назад. Два года назад она обнаружила в бумагах родителей письмо, в котором говорилось, что является королевской дочерью. Королевская дочь из маленького островного королевства Анастас! Если бы она знала, чем для неё обернётся это известие. А тогда… Она, когда дома никого не было, представляла, как идёт по дворцу, как разговаривает со своими подданными. Ей это всё казалось игрой. А потом появился он вместе со своим адъютантом. И оказалось, что это не сказка, не игра, а самая настоящая правда. И тогда вдруг поняла, что должна будет расстаться с самой замечательной мамой на свете, с самым умным папой, с милой сестрёнкой и любимым братишкой. Ну и что, что они оказались неродными по крови, но она их любила, и они её тоже. Трегир, он пришёл и разрушил её мир. Два года она сопротивлялась. Два года он уговаривал её смириться. А она всё оттягивала и оттягивала момент отъезда. Но приехал принц, её брат. Она уговаривала Трегира не говорить принцу про неё. Трегир сделал ей такое одолжение. Принц до последней минуты не знал, кто же его сестра. А она… Она развлекалась напоследок. И вот последний день настал. Сегодня они тронулись в путь. На поезде. Она упросила Трегира поехать на поезде, чтобы ещё чуть задержаться здесь, на этой земле, на той земле, которая стала её родиной.
Анжелика гордо, по-королевски вскинула голову и зашла в вагон. Она шла, глядя прямо перед собой, не видя никого вокруг. Шла, не позволяя слезам прорваться. Шла, сжав челюсти до боли. В коридор вагона высыпали его «жители». Всем хотелось посмотреть на принцессу.
–Не разгоняйся… – она остановилась. – Поворачивай в купе, – она исполнила.
Сейчас ей хотелось, чтобы её оставили в покое. Казалось бы, что пора было давно свыкнуться с мыслью, что она должна покинуть свою семью, чтобы стать наследницей престола. Но у неё на это не было времени. И вот сейчас ей нужно было остаться одной, чтобы это осознать. Это был не сон, это была реальность, с которой приходится считаться.
В купе, куда ей велел зайти Трегир, никого не было. Она прошла к столику.
–Можешь сесть… Ваше величество, её величество уже на месте, – Трегир с усмешкой посмотрел на Анжелику. Вздрогнула, когда он произнёс «её величество».
«Ага, значит, я теперь выше тебя по положению. Что ж, ты у меня пожалеешь ещё, что на свет родился…» – усмехнулась она.
В купе вошёл её неотразимый брат. На его лице не было восторга от того, что его сестрой оказалась именно Анжелика.
Принц пробыл в России всего месяц. Но за этот месяц Анжелика успела ему надоесть. Для начала она организовала его похищение. А ведь Трегир его предупреждал, что приехать инкогнито – плохая идея. Нет, в страну принц прибыл официально. Но потом в Москве остался его двойник, которого показывали по телевизору, знакомили с достопримечательностями столицы. А он сам с чужим паспортом прилетел в этот северный город. О его приезде знали всего пару человек. Как прознала эта девчонка, никто не знал. Вот она и похитила его. Заявлять о похищении никто не стал, ведь официально-то он был в Москве. Правда, через три дня ей всё же пришлось его отпустить. Но три дня ему раем не показались. Нет, она не устраивала пыток и не морила голодом. Неизвестность, постоянный монотонный шум. При этом она лично приходила к нему беседовать. И ему даже в голову тогда не могло прийти, что это его сестра. Вежливая, спокойная, с сигаретой в тонких пальцах…
–Значит, так, моя дорогая… – начал Трегир, потом, выглянув в коридор, произнёс: – Мэри, зайди.
На пороге появилась пышноволосая девушка лет восемнадцати–девятнадцати. Bien en chair, как говорят французы. При ней было всё: красивые женственные формы тела; голубые, как бездонные озёра, глаза; длинные, словно крылья птицы, чёрные ресницы; слегка пухлые сочные губы; розовые и нежные, как персики, щёчки с едва заметными ямочками. Анжелике показалось, что она гадкий утёнок среди этих красивых людей: Трегир со своей представительностью и властностью; брат, от вида которого захватывало дух; эта девушка; там, в коридоре, стоял Лаур, адъютант Трегира, с тонким аристократическим профилем; и даже тот четвёртый, адъютант принца, которого она до этого видела всего один раз, который сейчас пытался заглянуть в купе из-за спины Трегира, тоже был красив.
–Ваше величество, вы меня слушаете? – Трегир взял Анжелику за подбородок.
–Не имей привычки прикасаться к моему лицо, – она ударила его по руке.
–Вот и хорошо, значит, слушаете. Это ваша служанка Мэри, она будет помогать вам. Вы будете жить с ней в одном купе. Мэри, пожалуйста, подожди госпожу у вас. Итак, моя дорогая, распорядок жизни такой: в восемь утра – завтрак, в час дня – обед, в семь вечера – ужин. В ресторан ходим все вместе, как в детском садике.
–Я не поняла, а почему ты сейчас мною командуешь? Как мне кажется, ты сейчас моя обслуга. Ты – никто, ведь я – принцесса, не так ли? А это значит – твоя госпожа? – Анжелика усмехнулась.
–О… – Трегир и Генри с улыбкой посмотрели сначала на Анжелику, потом друг на друга. – Вот именно, что тебе кажется. Ты – незаконнорождённая принцесса, а я – великий герцог крови, и это ТЫ подчиняешься сейчас своему брату Генри, принцу крови, и мне, а также нашим адъютантам, когда будет дано такое указание. До того, как мы прибудем в Анастас. Сейчас Я за тебя несу полную ответственность, именно поэтому Я тебе даю указания. Так вот, – Трегир закрыл дверь в купе и сел напротив Анжелики, поставив ногу на полку, где сидела Анж, как бы преграждая ей выход. – Мы пошли навстречу твоей просьбе проехать поездом через всю Россию. Теперь очередь за тобой: так как дома ты отказывалась учить правила придворного этикета и законы Анастаса, то тебе придётся заняться этим в поезде. Здесь будет мно-о-ого времени… Я хочу тебя сразу предупредить, чтобы не было недоразумений в будущем: ты не устраиваешь голодовок, митингов и забастовок, учишь то, что тебе будет дано, не огрызаешься, соблюдаешь субординацию, то есть при обслуживающем персонале, если обращаешься по имени, то добавляешь слово «господин», а к брату обращаешься не иначе как «ваше величество», и мы будем разрешать тебе выходить на остановках. Но… под охраной наших людей. Ты теперь принцесса, и твоя голова приобрела ценность.
–А руки лобызать не надо? И припадать к стопам? – не огрызаться она не могла.
–Надо будет – и это будешь делать… Да, привыкай говорить и думать на английском. Вопросы ко мне есть? Вот и хорошо, сейчас я вас покину. После беседы с братом пройдёшь к себе в купе, переоденешься и можешь отдыхать. Вчера была бессонная ночь. Будут какие-либо просьбы – передавай через Мэри, если со мной общаться лишний раз не хочется.
–А пописать мне будет разрешено сходить?
–И покакать тоже. Я вижу, тебе ну никак неймётся. Ваше величество, я вас оставлю.
Анжелика посмотрела на брата, который за всё время не произнёс ни слова. Светловолосый. Рослый, с хорошо развитой мускулатурой. Он был не просто красив, он был красив какой-то нереальной красотой. Принц как будто впервые видел свою сестру – осматривал её с головы до ног.
Анжелика встала, потянулась и протянула:
–Ну что, братишка, обнимемся, что ли, а то так давно не виделись…
–Сидеть! – голос брата был наполнен металлом: холодным и острым. – Да, мне, наверно, стоило предположить, что именно вы моя сестра. Хотя Ваша бесцеремонная наглость… На что вы рассчитывали? Вы же знали, что…
–Что поеду с вами в одном поезде? – перебила Анжелика. Она только что выслушала тираду от Трегира и совсем не собиралась слушать нравоучения от Генри, которого знала ещё слишком плохо. – А если бы знали, что я – ваша сестра, вы бы меня оставили в покое? Так ещё не поздно, я с превеликой радостью покину поезд на ближайшей остановке.
–На ближайшей остановке вы останетесь в купе, потому что не умеете себя вести. Вас только что предупредили, при каких условиях вам позволят выходить на остановках… Ещё замечания?.. – Анжелика раздула ноздри и откинулась назад, скрестив руки на груди. Она не ожидала такого поворота событий. Трегир обычно на первый раз прощал. Похоже, что брат действительно был суровее Трегира. Генри продолжил: – Вот и отлично. Я вам уже один раз сказал, что вопрос вашего пребывания в Анастасе обсуждению не подлежит. И чтобы я больше этого не слышал.
–Ну так заткни уши, если не хочешь слушать.
–Я надеюсь, что это первый и последний инцидент в поезде. При условии, что дорога пройдёт гладко, я, может, прощу ваши проступки… – принц оставался невозмутимо спокойным.
–Какое благородство! Это какие же, позвольте полюбопытствовать?
–Моё похищение, ваше поведение в школе: обзывать меня при всех никому не позволено, ваш номер с ужином и, наконец, ваше бегство…
Генри появился в школе, когда Анжелика сдавала экзамены. Северный Вундеркинд – так её окрестили местные газеты. Она окончила школу в пятнадцать лет, сдав на отлично одновременно экзамены за восьмой и десятый классы. О том, что Генри хорошо владеет русским языком, журналисты не знали. Он скрывал свои знания, потому что его двойник, который вместо него оставался в Москве, не знал языка. Но для Анжелики эта встреча с принцем не была первой, и ей прекрасно было известно, что принц владеет языком Шаляпина и Достоевского. Вот тогда она оторвалась по полной.
А дело было так.
Анжелика только что сдала экзамен по английскому языку.
–Привет, господа. Что это здесь такое происходит? – усмехнулась она, осматривая поочерёдно делегацию, в состав которой входили представители властей, дирекция школы, переводчика и, конечно же, принца.
–Вот, господин принц Генри фон Гей де Ханзор… – начал было директор школы.
–Долго учили-то, как звать его? – Анжелика говорила о принце, как будто его здесь не было. Она заметила, что переводчик тихо перевёл принцу: «Девушка восхищается, что директор школы с такой лёгкостью произносит столь сложное имя». – А, так, стало быть, принц не знает русского языка?
Переводчик перевёл: «Девушка спрашивает, знаете ли вы русский язык?»
–Нет, – ответил по-английски Генри и, перейдя на ломаный русский, сказал: – Я знать спасибо.
–Оксана, слышишь, этот болван русского-то не знает, – Анжелика громко обратилась к своей подруге, которая стояла поодаль.
Переводчик перевёл эту фразу как «девушка сообщила своей подруге о том, что принц не знает русского языка». Дальше – больше. Бедный переводчик умоляюще посмотрел на Анжелику:
–Подбирайте, пожалуйста, выражения. Вы думаете, легко всё время сочинять? Я ведь переводчик, а не телеведущий.
А потом, потом Генри пригласил на ужин Анжелику вместе с Оксаной. Принц думал, что именно подруга Анжелики и есть принцесса, ведь до посадки в поезд ему никто не называл имя сестры. Генри тогда уже несколько дней находился в городе, но до сих пор не видел свою сестру. И ему почему-то очень сильно захотелось, чтобы принцессой оказалась именно Оксана. В том, что Анжелика каким-то образом связана с принцессой, сомневаться не приходилось. Она же повернула беседу таким образом, что к ним на тот самый официальной ужин пришла та самая делегация. Да, Анжелика хорошо повеселилась напоследок.
–Я устала и хочу спать, – Анжелика встала и открыла дверь купе. Ещё немного, и она взорвётся. Её бесил не спокойный тон брата и его уверенность, её бесило собственное бессилие.
Она не поняла, что произошло, как оказалась с выкрученной рукой за спиной. Дверь купе мгновенно закрылась:
– Анжелика, я вас предупреждаю в последний раз о том, что за непочтительное поведение будете наказаны. На сей раз вы прощены. Я вас не отпускал. Но, видимо, вы и правда устали. Вы меня поняли? – Анжелика молча кивнула. Генри отпустил руку. Открыл дверь, вышел вместе с ней. В коридоре было тихо. Видимо, все разбрелись по своим местам. – Это купе господина Трегира, – указал он на следующую слева дверь, хотя в этом не было нужды: дверь была открыта и в купе сидели Трегир с Лауром и тот четвёртый. – А вот и твоё. – Он открыл следующую дверь и завёл её внутрь. – Значит, так: по соседству с тобой, как ты поняла, Трегир с одной стороны, Нелли и ещё одна русская девушка – с другой. В двух крайних купе – охрана. В тамбурах тоже постоянно дежурит охрана. Советую не испытывать судьбу. А сейчас можешь отдыхать, – Генри отпустил Анж и, перейдя на английский, обратился к служанке: – Мэри, займись госпожой.
Анжелика потёрла запястье. Оно до сих пор горело: «Похоже, что у него подготовка не хуже, чем у Трегира… Ну и послал бог наказание…» Анжелика села на полку, на которую ей показала Мэри. От ранее неведанной сухости щипало глаза. Ей хотелось плакать. Но позволить этого она себе не могла. Девушка равнодушно посмотрела на трикотажный костюм, состоящий из футболки и шортиков, который ей молча подала служанка, очевидно, чтобы переодеться. Потом отвернулась к окну. В груди снова что-то защемило. Она могла терпеть боль, владеть собой, но вот справиться с тоской… Этому не успела научиться. Она молча легла на полку, отвернувшись лицом к стене, чтобы не видеть родные места, чтобы успокоить душу, которая рвалась на волю. Она не поняла, что такое горячее обожгло щеку. Тихая предательская слеза скатилась на подушку. Анжелика закрыла глаза. Напряжение стало её покидать. Она постепенно засыпала…
Трегир заглянул в купе. Надо было идти ужинать. Мэри вышла в коридор:
–Она давно спит? Ладно, Мэри, ты иди поешь, а я здесь пока останусь, – Трегир тихонько вошёл в купе и сел на свободную полку, открыл книгу.
Он не знал, что Анжелика сквозь прикрытые ресницы видела его, но ей не хотелось с ним общаться. Отвернулась. Трегир посмотрел на эту девочку, которая всё ещё пытается отстоять свою потерянную свободу. Он знал, что её ждут куда более суровые испытания, чем эта поездка в поезде.
Утром Генри зашёл в купе к Трегиру:
–Как ты думаешь, что делает наша красавица?
–Спит, что же она ещё может делать… – Трегир усмехнулся, посмотрел на часы.
–Так долго спит? Ты же говорил, что она встаёт ни свет ни заря.
–Я думаю, что она будет «спать», пока о ней не вспомнят. Ей не хочется с нами общаться, вот она и будет вылёживать до последнего. Мэри, – Трегир увидел, что служанка возвращается из туалета, – буди госпожу. Скажи, что если она сама не встанет, то я ей лично помогу это сделать. Пусть одевается, умывается и зайдёт к нам. Через пятнадцать минут она должна быть готова к завтраку.
–Трегир, – Генри закрыл дверь купе, – как ты думаешь, если я рискну и позволю ей сегодня выйти на перрон? И в самом деле, не можем же мы её постоянно держать в купе. Из этого что-нибудь выйдет?
–Не думай, что она бросится тебя целовать от радости. Скорее всего, воспримет это как норму. Рискни. В конце концов, от поезда она не отстанет. Правда, может затеряться между вагонами, так что имей это в виду.
–Трегир, а скажи, неужели тебе не было страшно, что она не поедет с нами, не подойдёт к поезду?
–Было, и ещё как. К ней был приставлен «хвост», и если бы она не явилась к поезду, то её бы всё равно доставили. Она об этом знала, как и знала то, что в этом случае я бы посадил её на уколы.
Анжелика восприняла свободу, как и говорил Трегир, как должное. Она выскочила на перрон и тут же исчезла в толпе ребят. Генри её потерял практически сразу. Поезд тронулся, а девушки не было. Генри с волнением вглядывался в убегающую даль, но нигде ему не махала её рука.