–Ну она у меня появится… Это была её первая и последняя остановка.
–Ага… – Трегир налил в стакан холодное пиво. – Не переживай. Она появится, но не сейчас, где-то ближе к полуночи. Я уже дал распоряжение, чтобы были гото к её появлению. До полуночи её искать не стоит. Да и, в самом деле, не поведёшь же её по составу со связанными руками и под конвоем. Не солидно. А по-хорошему она не пойдёт. А в полночь появится. Люди спать будут укладываться, поезда летние переполнены…
Генри с тоской подумал о том, что её ожидает в Анастасе. Она будет делать всё, чтобы от неё избавились. Значит, на место надо было ставить здесь и сейчас.
Как Трегир и предполагал, Анжелика подошла к вагону на одной из остановок около полуночи. У неё в руках был огромный букет цветов. Она не рассчитывала на чудо и что её будут уговаривать. Но ведь и не убьют. Она почувствовала, как чьи-то крепкая рука взяла её за плечо. Рядом услышала голос Лаура:
–Допрыгалась. Ну что, заходи на экзекуцию, – поднялась в вагон, на платформе повернулась и кому-то помахала свободной рукой. – Давай, чего встала? – Лаур завёл её в коридор. – Цветы отдай Мэри, а сама – в купе Трегира, – адъютант довёл её до купе Трегира, подождал, пока она войдёт, и закрыл дверь. В купе было пусто. Она навалилась на спинку и закрыла глаза, притворившись спящей.
Поезд тронулся. Дверь купе распахнулась. Кто-то похлопал по щекам, несильно, но всё же чувствительно. Открыла глаза. Это был Генри.
–Вы должны просить прощения за то, что заставили нас волноваться, – Анжелика усмехнулась и молча повернула голову к окну.
–Анжелика, – Генри кончиками пальцев приподнял её подбородок и попытался повернуть голову, чтобы она смотрела на него.
–Ваше величество, – Анжелика скрестила на груди руки, – Вы ручки-то от лица уберите и не имейте привычки его трогать.
Генри сел напротив, некоторое время он молча смотрел на неё, как бы решая, что предпринять. Потом тихо, но жёстко произнёс.
–Мне придётся вас наказать за непослушание.
–Даже так? Поездка и общение с вами уже наказание. Интересно, как ещё вы меня можете наказать? Поставить в угол? Выпороть ремнём? А может, лишить сладкого? Вам не кажется, что мы не в детском саду? И вы не мой родитель? Меня папа с мамой никогда не наказывали…
–Я не папа и не мама, я старший брат, и я, как и ваш жених и опекун, несу за вас ответственность. Вы будете наказаны до тех пор, пока не услышу слова раскаяния. Искренние слова. Завтра весь день под арестом, – Генри открыл дверь. В купе вошёл Трегир:
–Анжелика, ты не оправдала нашего доверия.
–Да пошли вы!.. – она резко встала.
–Ваше величество, вы не будете возражать, если эта красавица сегодня проведёт ночь здесь? – Трегир с усмешкой наблюдал за реакцией Анжелики. Её резко бросило в краску.
–Трегир, – голос осип, – но тут едет Лаур. И потом… Это нехорошо: ты мужчина, а я…
–Вот как раз это очень даже и хорошо. А Лаур займёт твоё место. А может, ещё куда пойдёт. Он взрослый мужчина, ему нужна женщина, – Трегир подсел к Анжелике, которая от неожиданности опустилась обратно на полку, приобнял за плечи, пальцами другой руки приподнял её голову за подбородок. Она попыталась вырваться, но он её удержал и, глядя прямо в глаза, тихо произнёс: – Советую вести себя хорошо. А то ведь я тоже взрослый мужчина и вдруг мне тоже захочется женщину… – после этого он, велев ей готовиться ко сну, вышел из купе вместе с Генри. – Ты её как думаешь наказать? Арест… Отлично, вот и посидит весь день в своём купе.
Она потёрла виски: «Ну и шуточки…», потом встала, открыла дверь. Брат с Трегиром стояли в коридоре. Анжелика молча прошла мимо них, зашла в своё купе, взяла полотенце, умывальные принадлежности и направилась в сторону туалета.
–Ты и впрямь хочешь, чтобы она провела ночь у тебя? – Генри смотрел вслед удаляющейся фигуре. Анжелика скрылась из вида.
–Да, а ты против? – Генри кивнул как-то неопределённо. – Почему? Она краснеет при слове «поцелуй». Она боится мужчин и, проведя со мной ночь в одном купе, завтра будет как шёлковая. А то неизвестно где и когда может рвануть этот пороховой склад.
–Трегир, ну ты сам понимаешь… – Генри остановился. Он пытался подобрать слова , чтобы его правильно поняли. – Ты взрослый мужчина, а она ещё совсем девочка, ей только пятнадцать лет. И потом, ты её жених, может, не стоит её сейчас пугать. Ты рискуешь.
–А кто из нас не рискует? И потом, неужели ты и впрямь думаешь, что я буду к ней приставать? Она поспит на полке Лаура. Я к ней не подойду и насиловать не собираюсь. Ты же сам знаешь, что у меня была масса возможностей, если бы я этого хотел. Она ко мне тем более не подойдёт. А если учесть, что я её жених, ей надо бы начать привыкать ко мне как к мужчине, а не как к сопернику. И как мне не хочется быть её мужем… Мне порой хочется избавиться от неё навсегда. Ты не представляешь, как она может вымотать. Сейчас я скажу Лауру, чтобы он перебирался в её купе.
Трегир и Генри молча наблюдали за Мэри: она приготовила постель для принцессы, зашла в своё купе при этом, густо покраснев от каких-то своих мыслей.
–А Мэри? – спросил Генри после того, как дверь купе за девушкой закрылась.
–А что Мэри? Её мне предложил Лаур. Он нашёл её где-то в горном селе. Мне кажется, что она ему нравится. У него явно в планах поухаживать за девушкой. Да и она от него не бегает. У нас с Лауром есть договорённость, что до приезда в Анастас никаких поползновений. Так что тут всё спокойно. А потом, хоть один из нас сегодня спокойно выспится, а то ведь эта подруга может всё что угодно устроить, – Трегир замолчал. К ним приближалась Анжелика. Она иронично улыбнулась и, пожелав спокойной ночи, открыла дверь в своё купе. Увидев, что на её месте уже лежит Лаур, она замешкалась. – Девочка, я тебе, кажется, уже говорил, где ты сегодня проведёшь ночь, – Трегир взял её за руку, закрыв дверь купе, где находились Лаур и Мэри.
–Нет, – Анжелика попыталась вырвать руку.
–Тихо, люди уже спят. Пожелай брату спокойной ночи – и на боковую, – Трегир подтянул Анжелику к себе, после чего завёл в своё купе, где усадил на полку: – Значит, так: тебе ровно пять минут на то, чтобы ты переоделась в пижаму и легла спать. Если я увижу, что ты в джинсах, то мне и твоему брату придётся тебе помочь, – после этого он вышел из купе, закрыв за собой дверь.
Анжелика сидела на полке, обняв руками колени. Её взгляд был как-то безнадёжно рассеян. Зелёно-серо-голубые глаза в слегка раскосом причудливом очертании чёрных ресниц глядели по-собачьи безнадёжно грустно. Они то блуждали по мраку ночи, то останавливались на одной точке. Казалось, что они теперь всегда будут пьяно-влажными. Красивые губы искусаны до крови. Выступающие скулы покрывал бледный румянец. Её стала колотить мелкая дрожь. Ужас сковал её. Ужас, что она останется один на один с мужчиной, и не просто мужчиной, а её личным врагом. Она не знала, сколько прошло времени. Она сразу не поняла, что происходит. Ей вдруг стало холодно. До неё стало постепенно доходить, что с неё снимают рубашку. «Нет!» – как-то глухо вскрикнула она. И тут же услышала голос Мэри: «Ваше величество, это я. Не бойтесь, я Вам помогу переодеться…»
Анжелика легла. Несмотря на жару, она натянула одеяло до подбородка. В купе зашёл Трегир. Он закрыл дверь, сел на полку к Анжелике:
–Ты бы ещё с головой укрылась. Давай спи. Спокойной ночи, – он склонился над её губами. – Да не крути ты головой. Я тебя не съем. С Романом целовалась, а со мной? – сказал он с усмешкой и поцеловал её в щёку. – А теперь можешь отвернуться к стене. Мне надо переодеться.
Прошло всего два дня с последнего танцевального вечера. Анжелика честно оттанцевала с Трегиром два танца из трёх обещанных. Трегир пошёл её искать, чтобы пригласить на третий, как вдруг неожиданно наткнулся на неё и Романа, её приятеля и помощника во всех хороших и не очень начинаниях. Те разговаривали, а потом этот мальчишка вдруг наклонился и поцеловал её. Её… Ту, которая должна стать его женой. И она не отвернулась, не убежала, не вырывалась. И Трегир был более чем уверен, что она знала и видела, что он, Трегир, здесь и наблюдает за ней. Чертовка делала всё, чтобы он оставил её в покое, отказался, забыл.
Анжелика смотрела на пробегающие мимо посёлки. Розовые свечи иван-чая покачивались в такт убегающему поезду. До боли в груди давили слёзы и резало глаза. Как ей хотелось крикнуть: «Высадите меня, я задыхаюсь!» А лето было уже в разгаре, и тёмная листва манила. На станциях бегали счастливые люди. Они встречались и расставались для того, чтобы снова встретиться. Трегир приносил в купе цветы, которые дарили люди маленькой принцессе. Вот и сейчас она смотрела в окно, мимо которого пробегали луга с разбросанными белыми и бледно-розовыми цветами кашки и ослепительно жёлтой куриной слепотой. Мальчишки, загорелые, как негритята, ехали на конях к реке. Появились дома. Часть ушла в землю. Но были свежесрубленные с петухами на крыше. Она не могла заставить себя сосредоточиться на книге по правилам придворного этикета. Ей это казалось скучным атавизмом. Она не могла смириться с тем, что мало того что она провела ночь в одном купе с Трегиром. Пусть он её не тронул, но ведь мог… Хотя где-то в глубине души понимала, что не мог, не имел на это права, да и не хотел. Так теперь она вынуждена сидеть здесь.
Генри, как обещал, посадил её под арест. Утром, после завтрака, он оставил Анжелику в её купе и запретил выходить оттуда. Если что-тобыло нужно, принцесса должна была или постучать в стенку купе, или передать через Мэри. Анжелика, которая никак не могла смириться с наказанием, решила загонять Трегира. Она стучала в стенку каждые десять минут и просила то принести попить, то ответить на вопрос, то сходить в туалет. В конце концов, Трегиру это надоело и он посадил её у себя в купе со стороны окна, а сам сел рядом. Итак, вся компания собралась в купе у Трегира и развлекала себя игрой в карты. Проигравший должен был кого-то поцеловать.
Проиграл Трегир. Анжелика вздрогнула, когда его рука легла на её плечо. Он привлёк её к себе. Он смотрел прямо в глаза. Она закрыла рот рукой. Она не могла сопротивляться, что-то мешало ей, но не отводила взгляда. Отчего-то сердце отчаянно забилось и сладко засосало под ложечкой. По ногам и рукам пробежал лёгкий озноб. Ей казалось, что она падает с высоты. Захватывало дух. Но она не отводила глаз. Трегир её отпустил, тихо шепнув: «На этот раз тебе удалось избежать, но в следующий раз – нет. Настраивайся, девочка…» Поцелуй Трегира достался Нелли. Он осторожно чмокнул девушку в щёку. Девушка зарделась и убежала. Анжелика была уверена, что она специально крутилась около купе Трегира, она не теряла надежды заполучить его.
Нелли – личная секретарша Трегира. Она была на три года старше Анжелики. Трегир договорился с родителями Нелли, что выдаст девушку за одного из графов Анастаса. Родители были в восторге. Нелли не сопротивлялась, но в душе мечтала, что этим таинственным графом окажется сам Трегир. Ведь она любила его всем сердцем.
Игра продолжалась. Дошла очередь до адъютанта принца. Его звали Джой. Анжелике он казался каким-то масляно-пошлым. Джой поднялся и потянулся к Анж. Лаур выставил вперёд ногу, преграждая ему путь: «Джой, то, что ты адъютант принца, не даёт никакого права целовать принцессу…» Джой хотел возмутиться, но принц осадил его. Анжелика заметила, что брат больше молчал, наблюдая за происходящим, но его слово было последним и решающим. И ещё: принц никогда не спорил с Трегиром. Эти два человека в равной степени принимали решения. Принц был младше Трегира на пять лет и ровно на столько же старше Анжелики. Но положение в обществе наложило свой отпечаток. Он был серьёзным, мудрым и ответственным.
Анжелика отвернулась к окну и снова попыталась сосредоточиться на книге, но ей почему-то вспомнилась рука Трегира, его взгляд. И она снова пережила эти моменты сладостного томления. Сердце снова ёкнуло… Она сразу и не поняла, что теперь это были уже не воспоминания. Она лежала на руке Трегира, а он склонился над ней. Разум взял вверх над чувствами. Она попыталась вырваться, но у неё не получилось. Она закрыла рот рукой. И тут же услышала мягкий, обволакивающий голос: «Девочка, убери руку. Я это сделаю, я тебя предупреждал. Анжелика, не надо, не борись с собой. Ты ведь этого хочешь. Руку… Убери руку…» – он склонялся всё ниже и ниже. Он убрал её руку от лица и теперь смотрел прямо на губы. Всё ниже и ниже. Она почувствовала, как его губы коснулись её губ, как упрямый язык попытался проникнуть в рот.. По телу прокатилась волна нежности. Он целовал так, как будто пил росу розы. Время остановилось. Трегир приподнялся, а она осталась лежать на его руке. Из уголка глаза сбежала робкая слеза: «Девочка, почему ты плачешь? Разве я сделал тебе больно?» Её голова кружилась. Когда наконец Анжелика пришла в норму, она села. Увидела, как на неё смотрели Генри, Лаур и Джой. Размахнулась, но Трегир перехватил её руку:
–Разве я на тебя когда-нибудь поднимал руку? Так почему же ты решила, что это дозволено тебе? Лаур, отведи её в купе и определи объём, который необходимо выучить. Я перед ужином проверю. Если не выучит, проведёт и эту ночь в компании со мной.
Анжелика встала. Генри снизу вверх посмотрел на сестру и с улыбкой добавил:
–Ну а если выучит, то после ужина в моём сопровождении я разрешу ей пройтись на станции.
Трегир и Генри добились своего. Три оставшихся дня Анжелика вела себя спокойно. Она смирилась со своим положением. Читала (или делала вид, что читает), то, что ей давали. Не огрызалась. На улицу ей позволяли выходить только в сопровождении кого-либо из великолепной четвёрки. Чаще это был Лаур. Он крепко держал её за руку. Один раз она попыталась от него освободиться, за что на запястье был тут же надет браслет. Второй браслет наручников был прикреплён к руке Лаура. Больше желания провоцировать сопровождение у неё не было. Трегир её не трогал и не досаждал своим присутствием, и никто не намекал на случившееся.
Итак, путешествие заканчивалось. Впереди Москва, а там и Анастас…
2. Королевский дворец
–Анжелика, девочка, приехали. Просыпайся, – Трегир провёл влажной салфеткой по её лицу. – Добро пожаловать домой, – он наблюдал, как она скосила глаза в сторону иллюминатора, но не наклонилась, не полюбопытствовала, а тут же отвела их.
«Журналистов, убери журналистов. Я не хочу, чтобы мой портрет красовался на страницах газет…» – прошептала.
Трегир отдал распоряжение, чтобы убрали всех журналистов с лётного поля, принесли его плащ, а потом снова обратился к Анжелике:
–Сейчас ты поедешь вместе с братом во дворец. Королева будет тебя встречать, скорее всего, на крыльце. Пожалуйста, не испорть первое впечатление о себе. Ты ещё успеешь это сделать. Генри тебе покажет твои апартаменты. Вечером состоится семейный ужин, на котором будут лишь члены королевской семьи. Куда, кроме вас, входит и семья великих герцогов, так что вечером я вместе со своими родителями прибуду в королевский дворец. А сейчас мы спокойно спустимся и на время расстанемся.
Анжелика под плащом Трегира, который закрывал её от объективов папарацци и просто любопытных глаз, медленно спустилась на раскалённый асфальт. Недалеко от трапа самолёта стояло две машины: одна с эмблемой орла, вторая с эмблемой барса. Трегир подвёл её к машине с эмблемой орла, около которой уже стояли Генри и Джой. Джой открыл дверь машины. Анжелика села. Генри сел с другой стороны, Джой впереди.
Она увидела, как Трегир и Лаур прошли к машине с барсом, водителем которой был хорошо ей знакомый Манфред. Ей было как-то непривычно, что впервые в жизни Трегир едет не с ней. Она настолько привыкла к его присутствию, что сейчас ей казалось, что кого-то не хватает.
Трегир, Лаур и Манфред – три человека, которые сопровождали её в России с первого дня своего появления в её судьбе. Манфред был личным водителем Трегира.
Машина мягко тронулась с места. Бесшумно заработал кондиционер.
–Анжелика, – Генри прикоснулся к её руке, – послушай! Нас сейчас встретит королева. Несмотря на то что она является нашей матерью, при её положении следует соблюдать некоторые правила. В её присутствии тебе необходимо слегка присесть и склонить голову, – Анжелика отвернулась к окну. – Ты слышишь? – она молча кивнула в ответ.