Спустя пару минут, очутившись на улице, Жером про себя перебирал детали беседы, которая состоялась с его ≪другом≫. Пуанти это позабавило. Вильям Клейборос всё также верит ему и полагается на него. Он полный дурак! Но полезный дурак. Скоро Габриэль будет с отцом… на условиях пиратки.
— Я не верю вам…
Речь Габриэль зависла в каюте — Рей не двинулась и молчала. Только заход солнца осветил сквозь иллюминатор сгущавшуюся полутьму. В помещении капитанши была атмосфера нереальности. Габриэль не понимала дальнейшие объяснения капитанши.
День, который был пронизан напряжённым ожиданием, когда Берта и Портерий высадились в бухте, стал для молодой девушки бедами, к которым Габриэль действительно не была приготовлена. Как бы странным это ни казалось, но за те деньки, которые Габриэль провела с Рей, они почти не беседовали о том, что должны сделать Берта и Портерий, тщательно эту тему избегая. Когда настал вечер, пленница ощутила себя действительно больной, настолько это на Габриэль давило. Габриэль пришла к решению нарушить молчание, напрямую спросив Рей, что она потребовала от её папочки за её возвращение, и впала в потрясение от многочисленных пунктов пиратки, которые она перечислила.
— Это невозможно! То, что вы сказали — полный бред! — Габриэль смотрела в узкие очи Рей, а голос её при этом сорвался. — Вы слишком много требуете от моего папы! Он должен официально признаться в сотрудничестве с Гамбиросом; публично снять все обвинения с вас и вашей команды; перевести средства с личного счёта для перераспределения между наследниками погибших пиратов, и всё это обязан подтвердить Клейборос и опубликовать в газетах? Вы сумасшедшая! Если папа и согласится на такие условия, то будет уничтожен!
Рей молчала.
— Рей… — Габриэль, пребывая в неуверенности, шагнула к ней. — Неужто вы сможете поступить с моим папой настолько жестоко?
Взор Рей стал ненавистным:
— Я не чувствую никакого некомфорта, требуя правды, и это ещё слишком далеко от того, что нужно бы требовать.
— Вы требуете правды? Скажу вам, что вы не правы! Мой папа не сумел бы сотворить всё то, в чём вы его вините! Папа может быть трудным и сложным человеком, но не злодеем, каким вы его нафантазировали.
— Ваш папа гораздо хуже, чем просто злодей. Ваш папа — садист и убийца.
— Это не так!
— Габриэль… — Огонь ненависти погас в глазах пиратки, оставив едва заметные морщинки в уголках её глаз. — Жером Пуанти, ваш так называемый любящий папочка, не сомневаюсь, не способен на такие злодеяния, но прятавшийся под его маской злой преступник, конечно же, способен.
— Вы ошибаетесь!
В один миг Рей очутилась около неё и сорвала с плеча белоснежную блузу, обнажив знак, который Габриэль уже видела не один раз.
Габриэль задохнулась, когда пиратка схватила руку девушки и принудила пройтись пальцами по выжженной букве.
Рей твёрдо проговорила:
— Начальная ≪П≫ является заглавной буквой фамилии господина, который тебя уничтожит… — Тело Рей прожгло огнём до кончиков пальцев, и Габриэль ничего не ответила, когда Рей сказала: — Так мне сказал ваш папочка. Вы серьёзно полагаете, что я ошиблась, да?
Габриэль постаралась отойти, но Рей не позволила ей. Наоборот, пиратка крепче приклала руку девушки к своему плечу.
Габриэль почувствовала, как биение её сердца отдаётся в плече.
— Габриэль, вы не дали мне ответ.
— Я вам верю, но не могу объяснить то, что с вами случилось.
— Верите, но не можете объяснить? — Рей стиснула зубы. — Тогда этот символ — плод не только моей, но и вашей фантазии!
— Рей, прошу…
— Что просите, Габриэль? — Пиратка отпустила её руку и схватила за плечи. — Вы желали бы услышать, что мистер Пуанти не отдавал приказ прижигать калёным железом мою кожу, когда пытки, на которых он был сам, так и не дали ему желаемого результата? Конечно, я могла бы сообщить вам, что пытки, которые он приказывал применить, не убили мою первую помощницу. А ваш папочка принял её смерть без всякого угрызения совести. Хорошо, вам в угоду я совру, что ваш папочка не находится в одной бригаде с Гамбиросом, совершавшим атаки на греческие корабли и убийства ни в чём не повинных пиратов. Вы этого желаете? — Взор Рей насквозь пронзал Габриэль. — Нет, я не скажу этого. Не могу. Правда всегда будет правдой. И не важно, как порой бывает трудно посмотреть ей в глаза.
— А я вам скажу, что вы не правы!
Боль уже невозможно было стерпеть, и Габриэль, шмыгая носом и извиваясь, постаралась высвободиться из рук Рей и, обессилев, застыла в её объятиях. Габриэль не осознала, что ревёт, пока Рей не приблизила лицо девушки к своему и не вытерла следы слёз с её мокрых скул. Девушка не думала, что Рей была в не меньшей степени огорчена, пока отчётливо не заметила боль в её глазах.
Как не имела понятия, что мучение Рей может настолько усилить её собственное, пока пиратка не проговорила:
— Габриэль, хорошо известный нам обеим Жером Пуанти на самом деле не один и тот же человек. Я не питаю враждебности к человеку, вырастившему вас как свою родную дочь, благодаря чему он заслужил и вашу преданность и вашу любовь. Но клянусь, человек, который убил, не сожалея, много жизней греков, встанет перед судом, чего бы мне это ни стоило. — Рей сильнее стиснула Габриэль, когда та пыталась освободиться. Рей пальцами подняла её подбородок, и их взгляды пересеклись. — Намеченная цель приближается. Всё началось задолго до того, как мы встретились. Финал трагедии неизбежен, как наша встреча…как чувства, с которыми мы пришли друг к другу. Я и вы не можем повлиять на последствия. Самое большее, что мы можем сделать, — просто идти за своими инстинктами и ждать, пока игра не завершится. — Голос Рей охрип от волнения. Она замолкла, после продолжила: — Мы не имеем власти над будущим, но настоящее пока не принадлежит нам. Габриэль… у нас в запасе только шесть дней, в лучшем случае — семь…
Рей пробрала дрожь, передавшаяся и Габриэль.
Рей… Раптор…они слелись в одной женщине…обе хотят её. И Габриэль хочет…теперь. Но внутренний голос не покидал Габриэль.
— Рей, мой папа будет уничтожен по моей вине.
— Всё, что он испытает в дальнейшем, есть результат его действий, не ваших.
— Но…я люблю отца.
Молчание.
— Рей…
Пиратка нашла её рот и заглушила нежным поцелуем, не дав договорить. Долгий поцелуй…мягкий…глубокий…будивший восторг, постепенно вытесняющий все речи, произнесённые раньше. Руки Рей успокоили сердце Габриэль, которое готово было разорваться… Радость, восторг, хоть и на мгновение… сладкое, пресладкое мгновение.
В борделе мадам Люсиль было живо. За дверью слышались голоса, шаги, настолько привычные для вечера. Встав с шёлковой кровати, Клара потянулась за халатом. Скрыв свою обнажённость шёлковой тканью, куртизанка, улыбаясь, обернулась к стоявшему около неё Петронию.
Улыбка Клары размягчилась, когда она дотронулась ладонью до его скулы и шепнула:
— Вы очень красивый мужчина.
— Правда?
Петроний, виновато улыбаясь, просунул руку под халат, обвил нагую талию Клары и притянул к себе.
Его тон звучал тихо:
— Мне предпочтительнее будет услышать иные слова в такой интимный миг, но, думаю, такие тоже сойдут. — Он прижал женщину крепче и шепнул в её ухо: — Клара, моя дорогая, вы представления не имеете, как глубоко мне жаль, что обязан оставить вас так рано сегодняшним вечером, но завтра поутру у меня встреча…
Клара немного отодвинулась, вглядываясь в пацанское лицо Петрония. Женщина одарила его мягкой улыбкой.
— Мы были сегодня вдвоём огромную часть дня, начиная с долгой прогулки в экипаже. — Полуприкрытые веки Клары задрожали от страсти, стоило вспомнить поездку. Женщина ощутила ответную дрожь, которая охватила Петрония, до того, как посмотрела на мужчину и продолжила: — Мы долго бродили по парку, потом пообедали у Антония, а потом ничего не делали тут… Петроний, мы провели до невозможности насыщенный день.
— Конечно! Вот ночь…
Из коридора послышался охрипший смех, прервавший речь Петрония и вынудивший его свести брови.
От Клары не утаилось напряжение мужчины, когда он продолжил говорить:
— Я не хочу оставлять вас тут в одиночестве в такую ночь, как сейчас.
— Мне привычен ночной шум.
— Я беспокоюсь не о шуме.
Клара понемногу перестала улыбаться.
— Вы же не думаете, что мадам Люсиль вынудит меня обслуживать клиентов, если их станет больше, чем она сумеет удовлетворить? Мадам Люсиль — приличная особа, придерживающая пунктов достигнутой договорённости. Впрочем, даже если бы она их не выполнила, можете поверить, что я…
— Остановитесь, Клара. — Лицо Петрония обозначилось морщинками. — Не порядочность мадам Люсиль, а ваша безопасность — вот что всегда в моей голове.
— Петроний… — Клара поразилась его речам. — Я пробыла в этой спальне много таких ночей. Заверю вас, что я хорошо подготовлена, чтобы справиться с любым инцидентом.
— Мне не хочется, чтобы стали жертвой нелепого инцидента.
— Петроний…
Петроний сдержанно притянул женщину к себе:
— Клара, вы принадлежите мне…лишь мне. Я не могу думать, что вас могут предложить каким-то подонкам, гуляющим по коридору за дверью вашей спальни.
Женщина мягким тоном возразила:
— Похоже, вы запамятовали, что когда-то и сами стояли в числе таких ≪подонков в коридоре≫.
— Нет. Я увидел вас лишь с того мига, когда переступил порог этого борделя.
Клара была тронута до глубины своего сердца и нежно его поцеловала:
— Ну, вот сейчас я принадлежу вам.
— Да, но…
Клара прикрыла его губы ладонью, шепнула внезапно убеждённым тоном:
— Мой милый, не произносите больше ничего… Больше, чем я готова услышать. — Испытывая сожаление о сделанной боли, проскользившей в глазах Петрония, Клара искренне договорила: — Моменты, когда я нахожусь у вас в объятиях, превосходны. Бесмысленно стараться предугадать предстоящие события. Давайте радоваться, что сегодня принадлежит нам двоим.
— Клара…
— Молю об этом вас, моя милая, с искренним смирением.
— Нет смирению.
— Значит с искренней любовью, которая идёт от сердца.
Очи Клары засияли, и Петроний мягким тоном ответил, пусть и чуть измученно улыбаясь:
— Эти беседы про сердце…
Клара переполнилась теплом, которое исходило от него, обняла его за шею, прошлась пальцами по непослушным кудрям, и горячо поцеловала.
Клара почувствовала ответный страстный прилив, как только ладони мужчины забрались под её халат и Петроний сильно привлёк женщину к себе. Его нежные касания были такими знакомыми…трепетная ласка его рук…
Клара издала вздох, стоило Петронию отпустить её.
На лице Петрония проявилась улыбка, стоило мужчине шепнуть:
— Мне жаль, что нужно уйти от вас в такую рань!
— Вам жаль…
— Я могу утешиться тем, что вы станете тосковать и сожалеть, что меня не будет около вас?
— Да.
— Вы знаете, насколько тяжело мне уйти от вас.
— Петроний… — шепнула искренне Клара. — Я чувствую то же самое.
На лице Петрония появилось наслаждение, столь заметное, что Клара ощутила чувство вины, стоило ей остаться одной у себя в комнате. Она опёрлась о дверь, вздохнула, потом приблизилась к умывальнику и сняла халат. Женщина полностью поглотилась приводить себя в порядок, когда в дверь постучали, что сильно напугало её. Клара посмотрела на часы, обмерла: время уже было позднее. Неужто это…
Женщина чуть слышно шепнула:
— Кто там?
— Клара, отопри дверь.
Берта! Слава Богу… Клара накинула халат, ринулась к двери, трясущимися пальцами отперла замок и дёрнула дверь. Ей стало радостно, что она зашмыгала носом, горло сдавило, стоило ей втащить сестру в спальню и закрыть дверь за собой. Клара обвила сестру руками, прижимаясь к ней. Снова плач невольно вырвался с её губ, когда сестра обняла Клару.
— Клара, что с тобой?
— А что со мной? — Клара отстранилась, рот её искривился улыбкой. — Неужто ты думала, что я не стану переживать? Я была в неведении о вас. Ничего не было слышно об условии выкупа за девушку по фамилии Дибос. А когда мне стало известно, что Жером Пуанти покинул Аргос с непонятной тайной миссией…
— Он посетил Лесбос.
— Это я знаю!
— Капитанше пришлось переиграть обстоятельства.
— Как она?
— Нормально. — Берта внимательно посмотрела в лицо сестры. — Клара, план изменился… Ты — моя сестра, и я прекрасно знаю тебя. Для меня не является тайной, что твои чувства к капитанше глубже, нежели просто дружеские.
Клара не ответила.
— Появились дела, которые мы не предвидели. Капитанша до сих пор привержена общему делу, но она…
Неясный звук в коридоре оборвал речь Берты.
Она застыла и обернулась к двери за мгновение до того, как та открылась. Клара громко завопила, когда ладонь Берты вцепилась за висевший в ножнах меч, а глаза похолодели, словно сама смерть.
Клара ухватила Берту за локоть и, не сознавая, вымолвила лишь одно:
— Нет.
Клара развернулась к Петронию, который стоял на пороге:
— Я думала, что вы уже ушли.
Петроний, дрожа от злобы, зашёл и резко закрыл дверь спальни. Выражение лица его было пылающим, преобрело неестественный цвет.
Мужчина произнёс яростным тоном:
— Я не верю, что это правда!
Клара качнула головой:
— Не понимаю вас.
— Уже дойдя до выхода, я услышал, как Мими очень громко, рассчитывая, что я это услышу, объявила, что Клара ведёт хитрую игру со своей новой покровительницей. Стоит кровати остыть, когда он уходит, она машинально призывает в свою спальню любовницу.
— Любовницу?!
Петроний угрожающе шагнул к Берте.
— Я хочу, чтобы эта особа немедленно ушла из вашей спальни! Клара! Сею же секунду! Я не намерен делить вас с…женщиной!
— Но…
— Сию же секунду!
— Берта — моя сестра!
Петроний оторопело замер. Клара втиснулась между двумя людьми, которые глазами испепеляли друг друга.
Женщина, убеждая Петрония, сказала ему:
— Мими… Немудренно, что она так поступила. Не ожидала от неё такого. Ей завидно моё положение тут.
Лицо Петрония не поменялось.
— Вы не знакомили меня со своей сестрой, Клара.
Клара сказала неуверенно:
— Я рассказывала вам про неё сегодня днём на улице. Забыли? И вот сегодняшним вечером она возвратилась в Аргос.
Сестра посмотрела на Берту. Выражение её лица не поменялось…и пальцы не переместились с рукояти меча на бедре. Клара снова собралась с духом.
— Петроний, хочу представить вас моей любимой сестре Берте. Берта, это мой особенный покровитель — Петроний.
Первым затишье нарушил Петроний, шагнув к ней и вытянув руку Берте:
— Извините меня, пожалуйста, Берта. Заметно, что Клара не обманывает, ведь сходство между вами видно сейчас, когда я трезво поглядел на всё. Я вёл себя идиотски, на миг засомневавшись в честности Клары, но ревность не позволила мне всё понять должным образом. Надеюсь, вы не используете мою оплошность против меня.
Кларе показалось, что прошла вечность, перед тем, как Берта пожала ладонь Петрония, а Клара облегчённо вздохнула.
Ей стало ещё легче, как только Петроний сказал ей:
— Я грубо прервал вашу встречу с сестрой, так что незамедлительно ухожу.
Петроний взял руку Клары и отошёл с ней в сторону.
— Ревность бывает жестокой, а вы, моя дорогая, не обязаны подвергаться жестокости. Моё поведение непростительно. Извинений не хватит за оскорбление, нанесённое вам. Обещаю лишь, что сегодняшнее происшествие больше не случится. Надеюсь, вы сумеете поверить мне.
— Смогу и верю.
Петроний глубоко поцеловал женщину и шепнул:
— Клара, я люблю вас.
Та не сумела ещё перевести дыхание после фразы Петрония, когда тот покинул спальню.
Внезапно по лицу Клары ручьём потекли слёзы, и женщина рухнула в объятия Берты.
В тёмных предрассветных сумерках Берта с Портерием в молчании крались к монастырской школе. Внезапно замерев, Берта обернулась и подала сигнал Портерию. От успеха сегодняшнего дела зависело очень многое.