– Моя школа! – сказал довольно.
Эгорд покивал. Когда девочка в сопровождении воинов пришла на рынок впервые, не то что заговорить – в лицо торговца посмотреть не решалась, глядела в песок и камни мостовой, боялась голову поднять, тряслась.
Эгорд нахмурился.
– Витор, глянь ниже...
Рядом с Милитой крутился низкий тип в рваном сером плаще, лица не было видно под капюшоном, тип смотрел в другую сторону. Пока девушка наблюдала за действиями мясника, у ее пояса сверкнула звездочка, мешочек с деньгами упал в ладонь типа, он поспешил затеряться в толпе.
– Ямор дери!
Витор побежал в ту сторону.
Эгорд заострил внимание на мягких башмаках вора, пальцы прищелкнули. Похожий на тень силуэт почти растворился в живом лесу, но его ноги вдруг пристыли к мостовой, тип нелепо зашатался, изогнулся, руки махали, пытались удержать равновесие. Помог Витор: перчатка впилась в запястье ручонки, что держала мешочек с добычей, вор взвыл, толпа мгновенно отпрянула, вокруг Витора и пойманного на горячем образовался кружок пустоты, взгляды устремились в центр.
Ноги вора были прикованы к мостовой ледяными наростами, белый с голубыми прожилками лед источал морозный пар.
Неудачник выл сквозь зубы.
– Холодно!
– Ничего, сейчас нагрею, крыса! – прорычал Витор. – Будет жарко как в заднице демона!
Витор отнял мешочек с деньгами, поспешил к Милите. Та побелела от ужаса, когда обнаружила на поясе лишь обрезок веревочки, хотела от стыда провалиться, мясник вдавливал ее в землю тяжелым взглядом, мол, где деньги, соплячка, время мое тратишь, а товар пропадает!.. Но Витор появился рядом, заплатили вместе.
Эгорд подошел к вору, тот попытался вырваться из ледяных оков, но это привело к потере равновесия, вор успокоился. Эгорд сдернул с него капюшон.
– Опять ты, Таракан.
На ледяного мага снизу вверх испуганно смотрели глазенки с красными сеточками, под одним зрел, как слива, синяк, приплюснутый нос нервно принюхивался, шевелились бурые усики.
– Я же предупреждал, чтобы духу твоего в Старге не было...
– Я... меня заставили, господин Эгорд! – взмолился вор по кличке Таракан.
– Не лги.
– Я не хотел! Это... само!..
– Ну да, само в руку прилетело, – вздохнул Эгорд.
Толпа расступилась, на свободный пятачок вырвались двое стражников в доспехах, на Таракана и Эгорда уставились стальные клювы алебард.
– Что здесь творится?! – громыхнул здоровенный усатый стражник.
– Почему... – начал было второй, худощавый, с мальчишеским лицом, но, увидев Эгорда, осекся. – Господин Эгорд!
Алебарда встала смирно, стражник поклонился.
– Ты чего? – сердито спросил первый.
Но второй пихнул его налокотником в панцирь, бухнула сталь.
– Тише ты!.. Это осветленный... О, господин Витор!
Поклон в сторону подошедшего Витора, рядом ютилась Милита, дух девушки был надломлен, держался на уверенности возлюбленного.
Эгорд и Витор принялись растолковывать, что этот вот тип украл у девушки кошелек. Эгорд приказал ледяным оковам разрушиться, но теперь Таракана удерживала за шиворот могучая рука мага. Усатый страж был настроен враждебно, мол, еще надо разобраться, кто у кого украл, а моложавый подталкивал напарника, наступал на ногу, это отдавалось громом на все прилавочное русло.
– Надо отвести куда следует, – сказал Эгорд Витору.
Усатый страж выступил вперед.
– Отведем!
Таракан со счастливой рожей потянулся к стражу, но Эгорд дернул назад.
– Нет уж.
– Что?!
Стражник стиснул алебарду до скрипа, его загородил худощавый.
– Простите, господа, он у нас недавно...
Витор хмыкнул.
– Мы поняли.
Любопытные глаза окружали пассивным рваным хороводом, воздух пронизывали галдеж и перешептывание. Худощавый спешно уводил в пучину толпы злого раскрасневшегося напарника, яростно шипел на ухо:
– ...хочешь, чтобы Светлый Орден нам яйца спалил, кретин?!
Эгорд улыбнулся, притянул вновь попытавшегося удрать Таракана, тот взвизгнул.
– А почему не отдали стражникам? – робко спросила Милита.
– С ворами заодно, – объяснил Витор, обнимая за плечи. – Воры обчищают купцов и покупателей, а стражники за долю от добычи закрывают глаза. И вмешиваются, если что не так, покрывают воров. Ну, отвели бы в темницу, подержали бы пару часов для галочки. И выпустили бы косить урожай дальше.
Эгорд тряхнул насмерть перепуганного Таракана.
– Я этой блохе давал шанс. По закону полагалось отрубить руку, бросить в тюрьму на год, но я подержал три дня, велел исчезнуть из города. Видимо, зря.
– Больше не буду, о милосердный господин Эгорд, отпустите! Уберусь за стены Старга сию же минуту!
Эгорд поволок вора, тот брыкался, извивался, даже пробовал укусить, но зубы вонзились в корку страшно холодного льда, тот, как живой хищный слизняк, мгновенно переполз в рот, Таракан завыл от боли.
Ледяной маг остановился у палатки торговца тканями.
Меж пальцев заблестела золотая монета.
– Найму на десять минут одного из твоих стражей, достопочтенный купец.
Монетка перекочевала в ладонь торговца, тот понимающе кивнул, бакшиш нырнул за пазуху.
Эгорд приблизился к гноллу со шрамом на морде.
– Эй, дружок, есть дело.
На свет появилась еще монета.
– Вон на той окраине рынка есть тюрьма. Отведи туда этого шакала. Скажи, чтобы заперли на дюжину дней, так велел Эгорд. Скажи, Эгорд проверит.
Маг сорвал с пальца вора наперсток с бритвой, что подрезала кошелек Милиты.
– И проследи, чтобы отрубили этот палец.
Глазенки Таракана стали глазищами.
– Н-не надо! Господин Эгорд, смилуйтесь! Чем буду на хлеб зарабатывать?!
Эгорд усмехнулся невесело.
– Вот, значит, как это называется...
Монета опустилась на черную ладонь-подушку, та сжалась в кулак, когти сомкнулись с лязгом. Гнолл осклабился, клыки блеснули на солнце как жемчуг.
– Могу! Сам! – пролаял наемник.
В доказательство клацнул челюстями, будто захлопнулся медвежий капкан.
– Как хочешь, – сказал Эгорд.
Хватка ослабла, плащ вора тут же оказался нанизанным на когти гнолла.
Грива ощетинилась, плечи вздулись, морда вытянулась как на охоте, человек-пес потащил отчаянно сопротивляющийся груз широкими пружинистыми шагами, народ растекался словно масло перед острием раскаленного ножа, сабли на поясе позвякивали часто, хвост вилял как у верной собаки, хозяин которой зашвырнул в кусты палку.
Позже осветленные и их спутница неспешно брели по рынку.
Милита бороздила потухшим взором истоптанные камни мощеной дороги, Витор нес корзину с покупками, обнимал за плечи, утешал, ласково твердил, какая умница, как смело разговаривала с этим страшным мясником, а что кошелек украли – со всеми бывает, не застрахован никто, тем более, на рынке.
Эгорд шагал вровень, голова была запрокинута, глаза щурились, помогало заклинание острого зрения...
Под облаками изящно летели жрецы Светлого Ордена верхом на махаонах – гигантских бабочках с желтыми крыльями в черных узорах и ярко-синих крапинах. За крыльями тянулся шлейф золотой мерцающей пыльцы, та растворялась в воздухе, оседала на Старг невидимым туманом, который защищал горожан от болезней, излечивал тех, кто уже болен, ускорял заживление ран. Всадники виднелись белыми, трепыхающимися как пламя на ветру силуэтами. Просторные жреческие одежды отмечены гербом Ордена – солнцем с протянутыми руками вместо лучей. Эскадрилья летела цепью.
Летуны возвращались в башню Светлого Ордена, та видна из любой точки города, даже далеко за стенами. Башня из белого камня, с гигантской резьбой, как посох для бога, на вершине – огромная световая сфера, будто солнце, но свет щадящий, как если на настоящее солнце глядеть сквозь черное стекло.
Заклинание светового щита.
Каждый жрец Светлого Ордена умеет окружать себя таким щитом. Конечно, менее мощным, соразмерным. А этот создан усилием всех жрецов, поддерживается источником энергии в его недрах. Световой щит защищает самое ценное, что есть в башне, освещает Старг ночью, внушает злодеям, что на них найдется управа.
Милита более-менее освободилась от уныния.
– А почему стражники не сидят в тюрьме, если заодно с ворами?
– Других нет, родная, – вздохнул Витор.
– А если поставить новых?
– Ты видела нового. Видела, как вора защищал? Еще не понимает, что дозволено не все. А второй здесь давно, знает, с нами и Светлым Орденом лучше не связываться, уже не наглеет, закон нарушает изредка, когда совсем уж без посторонних глаз. А поставят новых – тем еще надо объяснять, чтобы не борзели, да не словами, а парой-тройкой наказаний. Трата времени. Пока дойдет, из-за них пострадают ни в чем не повинные.
Милита вздохнула.
– А нельзя поставить честных?
Витор улыбнулся печально.
– Честных мало. Везде честных не расставишь, приходится надевать такие вот красивые плащи, патрулировать огромные территории. Что успеем заметить, то исправим.
– Неужели миры, где честные и добрые все, только в книжках?..
– Еще в песнях... Да, мир далеко не совершенен... Но другого нет. Приходиться работать с тем, что есть. По крупицам, по крупицам делать лучше, пусть не у нас, но у потомков будет шанс увидеть мир в тысячу раз прекраснее.
– Тоже хочу внести крупицу...
– Будем нести крупицы вместе. Вместе легче и веселее, правда?
Милита с улыбкой кивнула.
Шли мимо большой палатки, так отличалась мрачностью. Каркас был из ребер неведомого древнего чудовища, кости белели как гигантские сабли. Между ребрами были грубые стены чего-то черного, похожего на уголь, их пронизывали жилы, в них текла сияющая фиолетовая энергия. Распахнутые острозубые челюсти заменяли вход.
Привратником был человечий скелет. Кости излучали фиолетовое сияние.
Напротив стоял человек в дорогой одежде, рядом двое в доспехах, с мощными мечами. Богач держал за узду коня, тот был запряжен в телегу, на ней громоздилась пирамида разноцветных сундуков. Содержимое осталось загадкой, но судя по украшениям из драгоценных металлов и камней, не менее ценное, чем сундуки. Конь фыркал, пятился, быть рядом с черной палаткой явно не нравилось. Охранники отличались только тем, что хранили внешнее спокойствие, но на лицах было написано ясно...
Богач передал узду скелету.
Тот развернул туловище к входу, рука подала сигнал.
Теперь охранники попятились так же, как конь, но их, в отличие от животного, удерживать было некому. Конь выбивал копытами искры, зад толкал телегу, но скелет держал запуганную гору мышц легко, будто вкопанный стальной столб.
Из темной глубины чудовищных челюстей начали рысцой выбегать... скелеты больших собак. Двойной цепью, в каждой Эгорд насчитал по шесть псов. Кошмарная дюжина была объята фиолетовым огнем.
Побледневшая Милита вжалась в Витора.
Собаки расселись шеренгой у ног скелета-привратника. Тот снял с фаланги кольцо с лиловым кристаллом, артефакт опустился в ладонь богача. У охранников подрагивали колени, выдавало звяканье доспехов.
Богач кольцо надел.
Псы-скелеты перебежали к нему, закружили вокруг нового хозяина. Тот развернулся, красный плащ хлопнул, богач напористо зашагал в направлении, противоположном пути Эгорда, Витора и Милиты.
Троица посторонилась.
Псы на бегу выстроились вокруг богача ромбом, за ними тянулся воздушный фиолетовый след, из пастей и глазниц исходили замогильные звуки, подразумевали рычание: немертвые охранники предупреждали, чтобы посторонние не смели приближаться к хозяину. Охранники же настоящие трусили следом, деморализованные ниже некуда.
Милиту пришлось уводить, переставлять ножки не могла, обмякшее тельце держалось в крепких объятиях Витора, вздутые ужасом глаза не могли отвернуться от черной палатки.
– Ш-ш-што это?!
– Лавка некромантов, родная. Идем.
– Этот скелет... некромант?
– Нет, слуга. Некромант в палатке. Хотя какая палатка... В такой крепости можно держать оборону.
Скелет завел упиравшегося коня на задний двор, тот был защищен от чужих взглядов забором – согнутым в круг хвостом чудовища. Колеса телеги поскрипывали, сундуки исчезли за огромными хвостовыми позвонками...
Эгорд прошел с друзьями несколько прилавков, со стороны двора разлетелось истошное конское ржание. Милита дернулась, как подстреленная из лука, Витор нежно стиснул.
Над костяным забором закрутился черный смерч высотой с палатку, ржание перешло в рев. Воронка осела, звуки стихли...
Со двора вышел привратник-нежить.
Рядом шел скелет коня. Лиловое сияние окутывало как густой мех, скакун не боялся, не противился. Вышагивал спокойно. Человек-нежить оседлал немертвого коня, тот встал на дыбы, ржание было похоже на эхо. Наверное, таким же эхом отдавался вой чудовища, кости которого стали частью некромантского логова.
Горожане стали обходить палатку на большом расстоянии, Витор увел Милиту на соседний торговый ряд, Эгорд последовал за ними.
Милита пришла в себя.
– Что это было?
Витор пожал плечами.
– Сделка. Мы же на рынке.
– Сделка?
– Человек купил у некроманта сторожевых собак-нежитей. Такие собачки стоят, мягко говоря, недешево. Убить нельзя, и так мертвые, а разрушить крайне трудно. К тому же, сильнее и ловчее живых собак, легче управлять. Но Милита...
Витор развернулся к ней, ладони опустились на плечики, воин смотрел девушке в глаза.
– Пообещай, что не будешь иметь с некромантами дел.
Милита закачала головой, локоны хлестали туда-сюда.
– Что ты, любимый! Издали-то боюсь смотреть, сознание теряю, а уж покупать что-то из их рук... Да и откуда у меня столько денег?
– Все равно обещай... Некроманты страшнее демонов. Давным-давно пытались захватить мир, но потерпели поражение. Сейчас их мало, но каждый сильнее, чем десять темных архимагов!
– У нас договоренность, – вмешался Эгорд. – Они не нарушают закон, а мы не трогаем...
– Этим тварям не доверяю, – сказал Витор настойчиво. – Тогда показали истинную суть, и сейчас никуда не делась. Уверен, замышляют против мира новое зло, и однажды пожалеем, что согласились на примирение... Так ты обещаешь, Милита?
Ответить девушка не успела.
Вдалеке над лесом голов, причесок, шапок, шляп, капюшонов возник купол прозрачного красного мерцания, заплясали алые искры. Народ закричал, стал разбегаться, от мерцания пошла круговая волна опустошения. Сквозь панические голоса прорвалось рычание...
Витор выхватил из ножен меч.
– Демоны!
Милита сжалась, ладошки припали к губам, преградили путь крику, глаза расширились, в них отразилась далекая красная вспышка, так портал вспыхивает, когда демоны выпрыгивают в мир. Багровые искры разлетелись фонтаном, треснуло, словно бог наступил на молодую рощицу, демон наверняка не один.
Ладони Эгорда покрылись инеем.
– Останься с Милитой! – сказал Витору.
Эгорда понесло навстречу потоку беглецов, больно били в плечи, кого-то животный страх ослепил, врезались в Эгорда напрямую, но ледяной маг бежал против течения, будто через горный камнепад, тело в противовес ударам наклонялось вперед, ноги толкали к источнику красного сияния.
Выхватил из толпы перепуганного мужчину.
– Демонов сколько?
– Много!
Маг встряхнул за плечи, иней переполз на одежду несчастного.
– Сколько?!
– Н-не знаю!.. Трое, кажется! Пусти!
Эгорд разжал пальцы, мужчину тут же сдуло как скорлупку ореха ураганом, исчез в потоке таких же скорлупок.
Купол красного сияния осел, сузился: портал закрылся. От места появления демонов все еще отделяла живая стена горожан, по рынку разлетались звуки, смесь рычания и шипения, за ними разбегались опьяневшие от изобилия добычи демоны, Эгорд услышал череду предсмертных людских криков, его серебристые кожаные сапоги застучали чаще, шаги стали шире, камни под ними становились хрупкими, проводили пушистую сеть инея...
Эгорд вынырнул в пустое пространство, вокруг были только вещи, которые горожане в панике побросали, меж камней и утерянных покупок струились багровые ручейки, Эгорд увидел несколько трупов, над одним копошился демон.