— Садись на кресло, читать учебник мы точно не будем. Что ты вообще знаешь об этой странице в истории своей страны?
Клеман проблеял что-то банальное, известное даже пятилетке, что вызвало смех у новоиспеченной учительницы: — На самом деле ты знаешь намного больше. Просто никогда не придавал этому значения…
И она стала рассказывать о начале эпохи, о политике и политиках, периодически задавая вопросы и, на удивление самого ученика, получая правильные ответы. За неполный час она поведала ему интересную историю, полную занимательных и печальных фактов, значимых личностей с человеческими судьбами. Пожалуй, никогда еще беседа об истории не была настолько захватывающей. Клеман даже задавал вопросы, ответ на один из которых уже выходил за рамки изучаемой темы.
— Эту главу вы будете проходить через неделю. Не боишься испортить себе сюрприз? — Катя засмеялась и встала с кровати. — Ну, я тебя развлекла, да еще и с пользой. Теперь твоя очередь… — Парень напрягся. — Я буду говорить тебе мои предположения, а ты отвечать, права я, или нет. Итак, ты — девственник. — Смутившийся взгляд и кивок. — Твой первый поцелуй с девушкой был сегодня в столовой. — Пожимание плечами. — Поясняй.
— Мой первый осознанный поцелуй, наверное, да. Но не первый вообще. Жасмин меня поцеловала однажды ночью. Но она спала, и скорее всего, представляла себе не меня. Так что… Сама решай, как ответить на этот вопрос.
Теперь Катя кивнула. — Продолжим: ты меня стесняешься и немного боишься. — Опять пожимание плечами, но затем кивок. — Ты влюблен в лучшую подругу. Нет, на это можешь не отвечать — это не предположение, а факт. Ты уверен, что она — нет? — Уверенный кивок. — Потому что она так сказала? — Опять кивок. — Значит, она сама себя обманывает… — Вопросительный взгляд. — Это трудно объяснить… Она ведет себя так, будто вы женаты. Я ж говорю, трудно объяснить даже мне, а уж кому-то другому… Но, я подумаю над этим, и потом сделаю выкладки для тебя. — Клеман прервал ее.
— Почему у тебя нет парня? — вопрос был один из того миллиона, что он хотел задать с того самого момента, как девушка спасла его от «сезона охоты».
— Я избегаю личных привязанностей. Парень в традиционном смысле слова мне просто не нужен. А для секса заводить отношения со сверстниками просто невозможно. Вы еще такие дети…
— Как будто тебе лет на пятьдесят больше.
— Кареглазый, не сравнивай. Я переехала сюда год назад. А до этого жила в стране, где в 14 большинство детей уже думают, где бы подработать, не говоря уже о процессе взросления. Поэтому в мои 16 я была намного взрослее, чем ваши девочки, заканчивающие со мной BTS. Я многое видела и много знаю. Из того, что для вас будет от неприемлемого до преступного. И это последний наш разговор в этом русле. — Она подумала немного и продолжила. — Тем более, вроде как у меня есть парень… — И улыбнулась. Надо же, Клеману не показалось. Она и правда умеет улыбаться. Но эта улыбка была настоящей. Немного грустной, но настоящей. — А можно спросить, что это было в моле? Ты можешь не отвечать…
— У Жасмин есть парень. И она рассказывала, что у нее просто крышу сносит от него. Описывала их встречи и рассказывала о таких вещах, типа этой. И я, честно, сам не понял, с чего я это сделал. Но мне было проще так, чем…
— Бо-оже, — саркастичность вернулась к ней, как и острый язык, — да ты и правда смущаешься… И боишься меня, как черта. И все только-то из-за того, что не умеешь целоваться? Так, иди сюда. — Она похлопала рукой по кровати. — Да иди же сюда. Если мне притворяться твоей девушкой, то хотя бы удовольствие от этого я тоже должна получать, нет?
Клеман покорно встал и пересел с кресла на кровать, примерно в метре от девушки. Понимая, что от него просто так ничего не добьешься, Катя села верхом ему на колени и беззаботно сказала: — Целуй. — И видя испуганные глаза олененка, добавила: — Учись, представь, что я ммм… Тренажер. Или твоя мулатка, например. — Взгляд у парня стал еще более смущенным. — Ладно, мулатку не представляем. — Она обвила его плечи руками, наклонилась и провела носом по шее. Запах был простым, мужским, настоящим… Катя потянулась к его уху. — Повтори то, что сделал в молле. — Голос был тихим, но требовательным. Девушка почувствовала прикосновение сухих губ у виска, потом чуть ниже на щеке, потом еще ниже, и, наконец, у уголка ее губ. Клеман медленно отстранился, едва не коснувшись их. Теперь эффект, произведенный на девушку, разительно отличался от того, что парень увидел в молле. Дыхание участилось, глаза потемнели, губы чуть приоткрылись, будто бы в ожидании. И он с удивлением отметил, что такой эффект ему нравится гораздо больше… Она улыбнулась: — Удивлен разнице? — И тут же шепнула на ушко: — Все дело в контексте. В торговом центре это было неожиданного и приятно, не более, потому что мы были на людях и играли представление. А сейчас мы наедине, атмосфера более располагающая, поэтому это было ожидаемо, волнующе, и немного разочаровывающе, когда поцелуй не продолжился. Это заставляет хотеть большего. — И Клеман почувствовал прикосновение ее зубов к мочке уха. Не сильное, но очень будоражащее прикосновение. Шепот продолжился: — Мне понравилось… — И она очень медленно поцеловала его, растягивая каждое движение, позволяя ему привыкнуть к тому, как двигаются ее губы. И парень сам не заметил, как ответил на поцелуй, как его язык соприкоснулся с Катиным, как он лег на кровать, увлекая девушку за собой, поглаживая ее по спине. Он наслаждался моментом, получая удовольствие от прикосновений и близости, оставляя размышления на потом. Чувствовать приятную тяжесть тела, нежность обнимающих его рук. Все это было новым и таким нужным, даже необходимым.
Катя погладила его по волосам и отстранилась, чтобы посмотреть в глаза. Клеман распахнул их и тут же пожалел об этом. Он опять почувствовал себя неловко. Но девушка продолжила проводить пальцами по прядкам волос и мягко произнесла: — Расслабься. И если не хочешь пропустить тренировку, то тебе пора ехать. Тебя отвезут. А завтра мы повторим сегодняшний урок.
Баскетболист уже поднялся с кровати и подхватил свой рюкзак, закинув его на плечо: — Но завтра у меня нет истории.
Девушка выгнула бровь и спросила: — А кто говорит об истории?
Клеман подошел к двери, и прежде, чем открыть ее спросил, сам не понимая, зачем: — А если бы я в лицее подошел и предложит тебе встречаться, ты бы согласилась? На полном серьезе?
Катя грустно покачала головой: — Кареглазый, ты не мой мужчина. Я бы не хотела все время соревноваться с твоей мулаткой. А ты ее с потрохами.
В полном непонимании парень поехал на тренировку. В полном же непонимании он заложил все мячи, будто не видя защитников противника. В полной неожиданности получил похвалу от тренера. И снова в полном непонимании он приехал домой, где его настигло совершенно нетипичное сообщение от Жасмин…
====== Прострация. Спасение. Не просто разговор ======
Никогда не понимая сути и смыслового значения этого слова, она всегда очень хорошо ощущала это состояние. Всегда его остро ощущала, хоть и не часто, но глубоко, и всегда запоминая надолго. Будто играя в театре, она пыталась произвести впечатление, что все как обычно. И ей это удавалось. С переменным успехом.
Волны страха и непонимания накатывали на нее, напоминая, что произошедшее нельзя просто скрыть и забыть, что это оставит след во всей ее жизни. А, отступив, они не исчезали, а маячили на горизонте, обещая вернуться с новой силой, вызывая горечь и желание забыться. В минуты затишья она могла даже конструктивно общаться с окружающими, но когда чувствовала приближающуюся новую волну, спешила ретироваться, понимая, что будет слышать их, как из зазеркалья, и не сможет сполна отыграть свою роль. И она чувствовала себя одной, одинокой, единственной и первой, с кем это происходит. Ей будто шептало пространство вокруг, что никто ей не поможет, потому что не знает как, потому что не сможет решить эту проблему никто, потому что она неразрешима. Потому что случившееся неповторимо, а потому неизведанно никем.
Никто не знает об этом. И не нужно ни перед кем оправдываться, можно просто отыграть свою роль. И отыгрывать, пока волнам не надоест, и они не отступят до следующего раза. Или не решат превратиться в цунами, и тогда ей будет не важно, кого заденет эта финальная волна — ее не станет с первыми ее каплями, с предвестниками — порывами ветра и темными тучами. Она умрет от страха, сердце ее не сможет больше стучаться в панике в клетке ребер и разорвется. Но она ничего не может с этим сделать и давно смирилась с таким вероятным исходом. Логика и формулы принятия решений сейчас не работали. Они были для другого, рационального пространства, а ее поглощало ее волнующееся море. Оно было никому не доступно. На его берегах она всегда была уникальна. И она иногда хотела просто в нем утонуть, чтобы больше не бояться этих волн, обманчиво заманчивых и безобидных.
Ее трясло. И сейчас она чувствовала, что они возвращаются, с бушующим ревом, заглушающим все звуки. Ей нужно спрятаться. Она не может ей противостоять. Она снова подступала. То, чего девушка боялась больше всего, снова вступало в права владения ее телом и душой. Прострация.
Выскочив из лицея, в остатках сил написав смс Клеману, единственному, кто еще был в ее памяти, она пошла. Прямо. Просто прямо. Старательно делая шаги, заставляя тело двигаться на автомате. Потому что через несколько минут она не сможет больше контролировать свое тело и окажется в «нигде». И вернется в реальность только через несколько часов. Нужно дойти до кафе, только бы хватило сил сесть и заказать чай. Каждый шаг давался все труднее, ватные ноги не хотели выполнять элементарных движений. Она готова была сдаться. Но если она упадет на улице, ее, наверное, отвезут в больницу. И родители обо всем узнают… Она делала шаг за шагом, пока не столкнулась с кем-то. Она пыталась произнести извинения, поднять глаза, но даже отступить назад не могла. Сделав вдох, она почувствовала знакомый запах. Чьи-то руки потрогали ее лоб, взялись за лицо, кажется, она слышала голос, потом ее подняли на руки и она забылась.
Пришла в себя она от того, что ей было очень приятно. Крепкие руки обнимали ее, нет, несли ее, как принцессу из сказки. Она еще видела, чувствовала волны страха и отчаяния, но они не накрывали ее, угрожающе пенясь у ног. Ее уложили на диван, кажется, мягкий, нежный, наверное, бархатный, наверное, розовый, как в сказке. Не открывая глаз, она пыталась по звукам и запахам определить, где она находится, и когда над ней склонился обладатель этих сильных, нежных рук, она вспомнила этот аромат. Эван… Открыв глаза, она посмотрела на него, будто сквозь туман над морем. Но с каждым новым мгновением видение прояснялась, и она ясно увидела красивые взволнованные глаза, аккуратный нос и правильные четко очерченные губы.
— Эван, — она попыталась подняться, и парень помог ей, взяв за руку. От этого прикосновения она еще больше пришла в себя, но ощущение уязвимости в ее состоянии заставило нахмуриться и в панике оглядеться в поисках выхода. — Где я? И как я здесь оказалась?
— Я отвечу, но потом ты расскажешь мне. — Он провел рукой по ее щеке, заправив прядь волос за ухо. — Ты не отвечала ни на одно мое сообщение. И я не знал, как на это реагировать, не хотел навязываться, но не мог тебя не увидеть. И ждал в машине, пока вы с Клеманом выйдете после уроков, чтобы «проводить» тебя до остановки, как делал это много раз… Но ты вышла одна и шла нетвердым шагом непонятно куда в абсолютнейшей прострации. — От того слова Жасмин вздрогнула. — Я медленно ехал за тобой, а потом понял, что ты не в порядке. Что я должен тебе помочь. Я не был уверен, что правильно везти тебя в больницу, поэтому привез тебя к себе домой. И сейчас ты мне расскажешь, что происходит.
Девушка в панике поднялась и повернулась к выходу, но в этот момент волна стала приближаться и захлестывать дикими эмоциями. Эван почувствовал изменение в ее состоянии и подошел, положив руку ей на плечо, погладив, успокаивая. И паника чуть отступила! Она посмотрела на парня через плечо, и ей стало еще немного легче. Прислонившись к нему спиной, она очутилась в его объятьях, теплых, нужных, и волна отступила еще на шаг. И через мгновение она почувствовала поцелуй в щеку. Кроткий, едва ощутимый, осторожный. Но ей нужно было не это. Она повернулась и поцеловала Эвана требовательно и отчаянно, так, как она нуждалась в его присутствии, так, как она хотела его защиты от этого жуткой прострации в своей душе. Страх растворялся рядом с ним, вызывающим невероятную бурю эмоций. И она требовала его ласк своими губами. И Эван ответил. Также, как и в первый вечер, его поцелуй был полон страсти и обещания, а еще пылкой нежности, нетерпения… И Жасмин улетала в этих касаниях, обвивая его крепче руками, прижимая, пытаясь как можно ближе оказаться к горячему телу. И не могла остановиться. Не могла. Ей казалось, если она остановится, все страхи вернуться вновь.
Эван отстранился от ее губ, заглянув в глаза: — Давай поговорим. Ты должна мне рассказать. — Но Жасмин посмотрела в ответ с такой мольбой во взгляде, что парень смутился и не смел настаивать.
— Поцелуй меня. Мне легче, когда ты меня целуешь… — И она снова потянулась губами, встречая новый поцелуй, более страстный и умелый, вызывающий жар по коже, и мурашки в руках. Эван попятился назад к дивану, прижимая девушку к себе, даря все новые ощущения. Он присел на спинку, чуть расставив ноги, его лицо оказалось на уровне ее ключиц. Губы коснулись поочередно каждой, приоткрывая прикрытые тканью участки кожи. Жасмин опустила ладони ему на пшеничные волосы, зарываясь в них пальцами, глубоко вдыхая его запах, чувствуя, как его руки опускаются ей на бедра, и спускаются до колен, чтобы подняться снова по внешней стороне бедра, но уже под юбкой. Она простонала, завороженная ощущением свободы от страха, и крепче прижала голову парня к себе. Он неожиданно встал и, приподняв ее за талию над землей, прижал к себе и куда-то понес. Они проходили мимо зеркал, и шкафов, и чего-то еще, но никто из них не мог оторвать глаз друг от друга. Оказавшись в спальне, Эван поставил девушку на пол, повернул к себе спиной и прошептал на ухо: — Ты сама скажешь, как далеко позволишь мне зайти. Верь мне, я смогу остановиться в любой, слышишь, любой момент. Только скажи…
И он расстегнул молнию на блузке, обнажая спину, и молнию на юбке, позволяя предмету гардероба упасть… Жасмин обернулась, сбрасывая блузку, потянулась к нему руками, глядя тревожно темными бездонными глазами: — Пожалуйста, не останавливайся…
Снова приподняв над полом, он взял ее под ягодицы, заставляя обвить его талию ногами. Сев на кровать, он принялся покрывать ее шею, ключицы, грудь над бельем, быстрыми, скользящими поцелуями, не давая насладиться ими в полной мере. Жасмин застонала разочарованно и нетерпеливо. Она расстегнула рубашку, стащила ее сбивчивыми движениями с не прерывающего поцелуев парня и перешла к ремню и брюкам. Не чувствуя ни грамма волнения или смущения, она настойчиво сражалась с его одеждой, пока Эван изучал ее тело руками. Он не торопился, движения его были размеренными, уверенными, отточенными, а глаза выражали восхищение и восторг, и горели желанием… Прикоснувшись к застежке, он несколько мгновений помедлил, но, не слыша запрета, легко справился с ней. Маленький кусочек кружева упал на пол, и парень не смог сдержать стон наслаждения от увиденного. Невесомыми касаниями он прошелся по груди девушки, едва задевая соски, постепенно увеличивая силу прикосновений.
— Поцелуй меня, — эта просьба из уст девушки прозвучала жалобно и робко.
— Чуть позже, дорогая, — голос Эвана прозвучал хрипло и негромко, но безапелляционно.
Он уронил Жасмин на кровать на спину, чуть царапая вчерашней щетиной на бороде яремную впадинку, спускаясь вниз через живот к самой нежной коже, скрытой пока тканью, становясь на колени между ее ног. Через трусики губы почувствовали влагу. А ее запах на мгновение свел его с ума, лишив самоконтроля, он прикусил небольшой бугорок через белье, надавливая, будто пытаясь порвать его. Девушка вскрикнула от остроты и неожиданности ощущений. Взяв себя в руки, Эван отстранился. Раздевшись, он отошел от кровати, оставляя Жасмин одну на простынях, и, чем дальше он отходил, тем острее девушка чувствовала приближение очередной пугающей черноты. Возбуждение терялось в страхе, несмотря на потрясающее зрелище перед ее взором: она еще ни разу не видела полностью обнаженного мужчину так близко, и его пропорции поражали… Тем краем сознания, способным воспринимать эстетику увиденного, она отметила, что это зрелище не идет ни в какое сравнение ни с кем… Но паника подступала все ближе… Словно почувствовав ее напряжение, парень моментально вернулся, укладываясь на кровать рядом, вглядываясь в шоколадные глаза, и даже глубже.