— Как ты себя чувствуешь?
— Так, будто чуть не потерял смысл своей жизни… И я до сих пор не уверен, что не потерял его… Тебя… — дышать стало сложнее, и Генри откинулся на спинку кресла.
— Что с тобой произошло? Я все тебе честно рассказала. Я, конечно, психанула, и не подумала как следует. Но я хотела наказать только тебя, а Жасмин Сердобольная могла рассказать тебе, где я, и… Не знаю… Не знаю, о чем еще я думала… Не уверена даже, что хотела тебя наказать, просто видеть не хотела… Но то, как ты выглядишь… Генри тебе нужно к врачу!
— Обязательно, но я сначала должен тебе объяснения. И я не знаю, смогу ли я вернуть твое расположение. Останешься ли ты моей… Со мной… — Генри понял, что должен смотреть ей в глаза. Она должна видеть, что он чувствует. Он поднялся с кресла и сел рядом с девушкой. Осторожно протянул руку, чтобы взять ее ладонь. Он делал это нарочито медленно, чтобы у нее была возможность понять его намерение и, если она против, показать ему это. Но Лайла приоткрыла ладонь и дождалась, пока парень накроет ее руку своей и устроится поудобнее. — Самое важное — это то, что ты — смысл моей жизни. Мне трудно описать, как ты мне дорога. Я влюблен в тебя, Лайла, и это первое, что я хотел сказать тебе, с момента, как пришел в себя на обочине по пути из Шабли. — Глаза у девушки расширились, она вдохнула, чтобы что-то ответить, но он положил палец ей на губы, в немом жесте вынуждая промолчать. — Но одних моих чувств недостаточно. В моей жизни есть часть, нераскрытая тебе. И у меня есть на это свои причины. — Он покачал головой, не давая ей ответить. — Они скрываются в моем прошлом. И не только Мелани. — Он снова покачал головой, прерывая ее попытку что-то сказать. — Ты знаешь меня таким, какой я есть. Но это — только часть моей жизни. Не думаю, что другая часть ее сильно меняет меня, как человека. За ту неделю, что я избегал тебя, я понял, как сильно меняешь меня ты. И меня, и… вторую мою часть. Пожалуй, именно то, что происходит со мной благодаря тебе, оказывает наибольшее влияние на меня. Сейчас не время и не место рассказывать тебе об этой моей стороне. Но ее наличие, каким бы таинственным сейчас тебе это ни казалось, никак не меняет моего отношения к тебе. А я, как уже сказал тебе в самом начале, безумно влюблен. И я действительно счастлив, что с тобой все в порядке, что я нашел тебя, что ты даешь мне шанс хотя бы оправдаться перед тобой. И даже если ты не сможешь простить мне эту двусмысленность, свидетелем которой ты стала, я все равно счастлив, что я сейчас здесь, с тобой, а не там, где мог быть по планам отца. И даже если ты не поверишь мне, я счастлив, что между нами был этот момент, о котором я и мечтать не смел, когда Клеман сказал, что ты пропала. Это будет одним из самых счастливых моих воспоминаний о тебе. И сейчас все, о чем я вновь могу просить тебя, — это поверить мне: между мной и той женщиной ничего нет, не было и быть не могло, помимо профессиональных отношений. Я не лгал тебе — Антуан вряд ли отпустил бы меня до позднего вечера. И только тот факт, о котором я узнал из телефонного звонка Клемана, заставил меня пойти вразрез с запланированным… — Генри смотрел на Лайлу не отрываясь, не отводя взгляд ни на секунду, пытаясь понять, как же она реагирует на его слова, и страшась этого одновременно. Но сейчас все, что у него есть — это его любовь и эта ладонь в руке. — Я знаю, что не оправдал твоих ожиданий, вероятно. Но я изо всех сил старался не обманывать тебя, поэтому и не договаривал о некоторых моментах, но мне кажется, что мои поступки намного важнее слов. Они тоже были не безупречны. Но сейчас я здесь. Потому что не знал, как дышать, пока ты была неизвестно где. И будь моя воля, я не выпустил бы эту руку никогда. — Он поцеловал каждый пальчик на ее руке, не отрывая широко раскрытых глаз от девушки. Потом протянул к ней вторую руку раскрытой ладонью вверх и, задержав дыхание, спросил: — Ты мне веришь?
Лайла смотрела на него и молчала. Парень не смел торопить ее с ответом, хотя отмечал, что сердце то и дело пропускает удары. Красивые зеленые глаза были полны слез, и вот одна не удержалась и скатилась по щеке. Генри хотел стереть ее, но девушка отстранилась и сама вытерла слезинку. Руки она ему не подала, но и вторую не спешила убрать. Девушке трудно было решиться на этот шаг. Все просто: убрать руку — разорвать отношения. Протянуть вторую — и признать, что безоговорочно доверяет Генри, невзирая на собственный опыт, на то, что видела вчера в отеле, ни на что. Верить, потому что он просит.
====== Никогда не говори никогда ======
Клеман никак не мог заснуть, гостевой диван был не таким удобным, как хотелось, а мысли о сегодняшнем вечере не отпускали. Лучшее, чем он мог довольствоваться — это легкая дремота, которая прервалась легкими звуками шагов и резким шипением, сопроводившимся ударом. Парень поднялся с дивана и пошел в сторону лестницы на второй этаж, ведущей в его комнату. В этот момент он услышал еще один удар, резкий вскрик Жасмин и включил свет. Глаза еще не успели привыкнуть к смене яркости, поэтому он скорее почувствовал, чем увидел падающую на него с лестницы девушку, и немыслимым изворотом всего тела он подставил свои руки и поймал подругу на лету. Едва удержав равновесие, он получше перехватил Жасмин, и наконец посмотрел на нее. Она перекинула руку через его шею, чтобы удержаться.
— Что ты делаешь? О чем ты думала вообще, когда пошла по лестнице, не включая свет? Ты, кстати, как? В порядке?
Жасмин щурилась, все еще привыкая к свету: — Это все глинтвейн, от него мне всегда хочется пить… Я хотела спуститься на кухню, когда поняла, что проснулась в твоей комнате, но у тебя же свет включается сразу во всей гостиной… Я не хотела тебя разбудить! И поставь меня уже! Вот и вся благодарность за охрану твоего сна! — девушка звучала раздраженной, но выглядела вполне миролюбиво. Когда Клеман поставил ее на пол, она опять вскрикнула и опять чуть не упала. Парень подхватил ее в очередной раз и, поднеся к ступенькам, усадил на них.
— Дай посмотрю. Здесь больно? — он потрогал стопу и связки.
— Да, наверное, подвернула ногу… — девушка скривилась от боли. — Это же пройдет, да?
— Конечно! Посиди тут, — спортсмен ушел и вернулся буквально через полминуты. — Так, это вода, попей, раз уж так тебе не терпелось в полвторого ночи. Это мазь от ушибов и растяжений. Мне она часто пригождается… — Он умелыми движениями легко касаясь кожи втер мазь и наложил повязку. Жасмин все это время неотрывно следила за действиями друга, забыв о стакане воды в руках. — Так должно быть легче. Но двигаться все равно лучше по минимуму. Никаких танцулек под песни Джея хотя бы три-четыре дня. — Он сделал вид строгого доктора и нахмурил брови. — Вам понятен план лечения?
Жасмин рассмеялась. Но, когда парень вновь легко поднял ее на руки, тут же запротестовала: — эй, это всего лишь нога. Я могу и сама дойти. Или остаться на гостевом диване…
— Ну нет, я же сказал, минимум подвижности.
Когда Клеман занес подругу до своей комнаты и укладывал в свою кровать, во второй раз за ночь, Жасмин внезапно спросила, забыв, что насупилась и решила с ним не разговаривать: — Откуда ты все это знаешь? Так быстро и четко, и совсем не больно наложить повязку…
— Ты наверное забыла, что я в команде? У нас такие травмы — профессиональные. Уж с растянутыми связками я управлюсь… — Поудобнее расположив ногу Жасмин на кровати, он присел рядом. — Тебе еще что-нибудь нужно? Мороженку на ночь, или мишку? Или сказку, чтобы ножка скорее зажила?
Девушка посмотрела на него, едва сдерживая смех: — Мороженку не нужно, а медвежата остались дома… Так что, просто иди спать! Ты, кстати, почему не спал так поздно?
— Много мыслей в голове после сегодняшнего дня. Да и гостевой диван, знаешь ли… Не отличается гостеприимством. — Погода на улице за ближайшие несколько часов не улучшилась. — А ты всегда просыпаешься от жажды и набиваешь себе синяки? — Достав и кармана уже знакомую мазь, он открыл тюбик и обработал синяк на лбу Жасмин.
— Да я и не заметила бы его…
— Ага, до завтра, пока не посмотрела бы в зеркало… Ты о косяк ударилась?
— Ну да, меня гроза разбудила. Было так ярко от молнии, что я была уверена, что точно знаю, куда идти. — Жасмин еще раз посмотрела в окно. — А давай здесь досмотрим фильм?
Клеман кивнул и спустился вниз. Поставив термостат на норму, он захватил диск с недосмотренным кино и одеяло и подушку с дивана. Устроившись поудобнее, они с Жасмин сидели молча, иногда переглядываясь в особенно интересные моменты. Слова были лишними, этот фильм они знали наизусть. В очередной раз взглянув на девушку, Клеман увидел, что она уснула. Выключив кино, он хотел было спуститься вниз, но Жасмин так крепко держала его за локоть и так сильно прижималась к нему, что не разбудив ее, сделать это было просто невозможно. Укрыв ее одеялом, парень тоже устроился поудобнее и задремал.
Сквозь дремоту парень услышал, что Жасмин что-то шепчет. Сон ее стал беспокойным, и он открыл глаза, чтобы погладить ее по волосам и успокоить. Голова девушки лежала у него на плече.
— Не уходи, не уходи, слышишь? — тихонько говорила девушка. Брови ее хмурились, носик чуть морщился. — Только не уходи… — Она чуть подняла голову, поворачивая ее слегка из стороны в сторону будто искала кого-то. Клеман наклонился, чтобы прошептать что-нибудь успокаивающее ей на ухо, но тут губы Жасмин нашли его, и она поцеловала его простым открытым поцелуем, обхватив его нижнюю губу своими. — Милый… Только не уходи, — она прошептала ему в губы и продолжила поцелуй, касаясь открытыми губами уже верхней губы, облизывая ее, пытаясь найти его язык. Она прикоснулась рукой к шее парня и чуть сильнее прижала его к себе. Клеман не смог больше игнорировать этот поцелуй, и его язык в ответном жесте проскользнул в рот Жасмин. Она тихонько застонала и прижалась к нему всем телом. Опустив голову на плечо, она снова прошептала: — Не уходи… — уже спокойнее и увереннее. Парень ответил ей на ушко, сильнее прижав к себе: — Никогда.
Клеман проснулся, все еще ощущая поцелуй Жасмин на своих губах. Девушка спала, свернувшись клубочком в его объятьях, прижимаясь к нему спиной. И без того напряженное в районе поясницы тело спросонья очень остро отреагировало на присутствие горячего и желанного человека рядом. Парню пришлось расцепить руки и ретироваться, чтобы Жасмин не стала очевидцем стоящих «домиком» спортивных штанов. Приготовив незамысловатый завтрак, он достал из сушилки вещи, и приготовил для Жасмин ее вчерашний наряд. Замерзшая девушка, стоя под душем, не отдавала себе отчет, что снимая всю свою одежду, она ставит молодого человека в очень неловкое положение. Разглаживая утюгом блузку и юбку подруги, парень то и дело отвлекался на вновь ставшие тесными и неудобными штаны, стимулом к неудобству которых стало тонкое девичье белье, которое Клеман бережно, будто оно порвется от одного прикосновения, оставил на отпаривателе, чтобы разравнивались мелкие складочки. Закончив с одеждой, он проверил телефон девушки, который вчера оставил высыхать в наполненной рисом салатнице. Парень хотел сделать подруге — а подруге ли после этой ночи? — сюрприз, приведя ее аппарат в порядок. Она и так продержалась без новостей о Джее целый вечер… Нажав на кнопку включения, он удовлетворенно кивнул. Экран замерцал яркими цветами, из динамиков полилась музыка. Как новенький!
Девушка спустилась на кухню, принюхиваясь к аромату горячих блинчиков и кофе: — Ммм… Как вкусно пахнет… — Она подошла к Клеману со спины и одной рукой схватила блинчик с тарелки, а второй вытаскивая из-под его руки ложку с вишневым вареньем. Тело Клемана от таких полуобъятий вновь напряглось, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов и подумать о математике и своей бабушке Лизетте, чтобы не выдать своего состояния. Раньше ему было намного проще контролировать себя.
Парень улыбнулся, и наложив вторую порцию, закончил накрывать на стол. Налив Жасмин кофе со сливками, он поставил перед ней чашку и уселся напротив: — Как тебе спалось? И как твоя ножка?
— Почти не болит. Но от каблука придется отказаться на время. И уж точно никаких танцев под песни Джея… — она широко улыбнулась. — Спалось отлично. А тебе? Я надеюсь, я не сбросила тебя с кровати?
— Нет, ночь прошла замечательно… Что тебе снилось? — Клеман старался выглядеть расслабленно, но, ожидая ответ на вопрос, перестал жевать и кусочек блинчика завис на вилке, так и не найдя места назначения.
— Не помню… — Жасмин беззаботно пожала плечами. — Я редко запоминаю сны. А что? Я ходила во сне? — И она залилась заразительным смехом.
— А? — Клеман продолжил поглощать завтрак, разочарованный ее ответом. — Нет. Не ходила. Но почти…
Заинтригованная Жасмин уже приготовилась слушать, хотя в глазах ее возникли помимо интереса и волнение, и тревога. Но Клеман улыбнулся чуть шире, чем обычно, что выдавало его не слишком хорошее настроение:
— У меня для тебя сюрприз! — И он протянул ей готовый к работе телефончик.
— О! Клеман! Я тебя просто обожаю! — она подскочила со стула и хотела броситься ему на шею, чтобы обнять, но забыла о больной ноге и на полпути опять чуть не упала. Клеман уже привычно подхватил ее, и их губы оказались почти так же близко, как ночью. Парень с трудом смог отвести от них взгляд, а пульс Жасмин участился, и она судорожно вдохнула. Подойдя поближе, он помог девушке восстановить равновесие и, глядя куда-то под ноги, спросил: — Очень больно?
— Чуть-чуть. Спасибо. — Она все-таки обняла его, но вышло неловко и скомкано. Введя пароль, она дождалась загрузки и сразу открыла страницу Джея. Клеман так и стоял рядом, поддерживая ее за талию, не зная, как ему поступить. И сейчас — отойти или помочь ей дойти до стула, и вообще — рассказать ей о ночном «событии» или не стоит. Тут девушка издала вопль и бросилась на Клемана, обнимая его еще раз. Поглощенная эмоциями, она не обратила внимания, что парень вздрогнул от такого прикосновения.
— Джей отменил вчера презентацию альбома без объяснения причин. Концерт тоже! Значит у меня есть шанс попасть на эти мероприятия. Боже, Клеман, это же просто волшебно! Ты самый лучший!!! — Молодой человек ответил на объятья, немного смущенный. Как будто это он заставил певца изменить свои планы… Отлипнув от парня, Жасмин опять принялась поглощать информацию из уведомлений, все еще стоя рядом. — Лайла написала смс, но оно дошло не полностью. Наверное перебои со связью: «Я в п000ря47е. Генр1 р9д011…» Ничего не понятно… Наверное, нужно позвонить им?
Жасмин сделала попытку, но оба телефона оказались вне зоны доступа… Клеман мягко вытащил телефон из рук девушки, поднял ее за талию и усадил, как куклу, на барный стул. Вручив чашку кофе и недоеденный блинчик, он назидательно на нее посмотрел. Девушка попыталась сделать жест, будто она сдается и поднимает руки. Наспех закончив завтрак, она поставила посуду в раковину, где Клеман уже домывал тарелку. Чмокнув его в щеку и бросив «спасибо», она поковыляла на диван, увлеченная телефоном. Парню на мгновение показалось, что они вот так и живут: Жасмин по вечерам готовит пасту, а он утром блинчики. Они спят, обнявшись, закидывают общую стирку, и знают, что каждый вечер увидят друг друга дома. Знают, что никогда друг друга намеренно не обидят, знают, как на самом деле друг к другу относятся… Встречают друзей по выходным, приглашая на барбекю, никогда не спорят, кто моет посуду. И решают, стоит ли делать ремонт в детской. Боже, откуда эти мысли? Неужели один мимолетный поцелуй и это нежное «милый» способны так на него повлиять. Говорить он мог все, что угодно, но в душе он твердо знал, что она — его человек. Его половинка. Однако до сего момента он не испытывал таких ярких иллюзий, не думал о совместном будущем, о детях в конце концов! Откуда это все?! И самое главное: к чему это все? Она ведь даже не помнит, что ей снилось. Кто ей снился? С чего он вообще решил, что она обращалась к нему? «Милый… Только не уходи…» Кого же она так умоляла остаться?