Я поклонился в ответ, и мы вошли - по дорожке, посыпанной песком, мы направились к дому, под окнами которого росли кусты жасмина, а чуть подальше были высажены аккуратно подстриженные тополя и акации и разбиты цветочные клумбы.
Хозяйка, госпожа Зара, оказалась вдовой торговца из Элама, и она жила здесь в отсутствие сыновей, которые уехали по делам в Карию. Обходительный Эриду сразу завоевал ее сердце - ведь я говорил, что восточные женщины питают слабость к евнухам? И она поверила нам, особенно когда Поликсена с легкостью поддержала разговор на персидском языке и пообещала щедрую плату за постой.
У госпожи Зары было двое слуг - средних лет женщина и старик, оба эламиты, с помощью которых она содержала дом в безупречном порядке. Изнутри ее жилище оказалось гораздо наряднее, чем снаружи: это вообще отличает дома в Азии, как я понял в дальнейшем. Имелась у нее и баня, выложенная узорчатой плиткой, к огромной радости моей жены.
Мы узнали, что торги в Милете продлятся еще двадцать дней, а потом мы двинемся дальше, на восток. А пока что мы отдыхали: я музицировал, а Поликсена с удовольствием занималась рукоделием и много болтала с радушной хозяйкой, которая радовалась компании молодой остроумной женщины. Иногда мы выходили в город.
Должен сказать, что Милет меня разочаровал, - он казался бледной тенью себя прежнего, жемчужины среди ионийских городов. Большие и богатые рынки, зеленые лужайки и рощи, здание совета, храм Аполлона Дельфиния - все это осталось; но душа полиса ушла. И сами милетцы казались мрачными и пришибленными. Персидских воинов и чиновников в Милете было немного сравнительно с ионийцами, но при взгляде на них сразу становилось ясно, чья здесь теперь власть. Разряженные всадники громко смеялись и, подбоченясь, перекидывались презрительными замечаниями при виде прохожих, жавшихся к стенам, когда они проезжали мимо: персы выпили жизнь и кровь Милета, как воин выпивает силу поверженного врага.
Неужели при моей бабке город был иным, и под ее властью оба народа процветали, обогащая друг друга знаниями и искусствами?.. Я этого уже никогда не узнаю!
Однажды я вышел во внутренний дворик, чтобы поупражняться в игре, - хозяйка не возражала и сама любила послушать меня. И обнаружил на скамейке у фонтана Поликсену с Эриду: они что-то оживленно обсуждали. При виде меня оба смолкли, и вид у Поликсены стал виноватый. Я уже неплохо понимал по-персидски.
Я сразу забыл об игре.
- Что такое? - спросил я, подходя ближе и переводя взгляд с одного на другого.
Эриду встал мне навстречу.
- Госпожа просила, чтобы я присмотрел для нее рабыню, пока не кончились торги. Она видела подходящих старых женщин среди тех, кого мы везем на продажу, - сказал он.
- Мне обязательно понадобится помощница по хозяйству, когда мы обоснуемся на новом месте, - объяснила Поликсена. - Старые женщины продаются плохо и идут дешево, а своим, возможно, наши караванщики уступят ее со скидкой. Эриду говорит, что в Вавилоне с чужаков за такую служанку запросят втридорога! Если рабыня выдержала дорогу, значит, вынослива… и будет очень благодарна, если достанется хорошим хозяевам, как мы.
Видя, что я продолжаю неподвижно смотреть на нее, не говоря ни слова, Поликсена нахмурилась.
- Ты не согласен? Разве это не разумно и не милосердно?
Я ничего не сказал: только подумал, что я и моя возлюбленная жена похожи гораздо менее, чем казалось мне в первые дни нашего счастья.
Я не запретил Эриду выполнить поручение жены, и он отправился на торги в этот же день. Вернулся он без покупки - но чрезвычайно взволнованным.
- Я порасспрашивал людей на рынке о том, кто теперь всем заправляет в Милете, - сказал евнух. - Я узнал, что начальник гарнизона - некий воевода Варазе, сын Дариона! Он совсем молод для своей должности и прибыл сюда только прошлой весной, но сразу же сместил старого заслуженного начальника крепости…
Поликсена побледнела до обморока.
- Сын Дариона?.. Это может быть только мой брат, ему сейчас двадцать три года, как Фарнаку, - тихо сказала она. - При таком царе, как Ксеркс, молодой военачальник может очень высоко взлететь, если вовремя подсуетится.
Я взял ее за руку.
- Он не узнает о нас, не бойся!
Поликсена медленно покачала головой.
- Все может быть еще хуже, муж мой. Не сомневаюсь, что Варазе метит выше! Ведь самый законный наследник ионийского престола - это он!
========== Глава 30 ==========
Рабыню Эриду привел на другой день. Это оказалась пожилая родоска по имени Мелисса - еще крепкая, с большими натруженными руками и смирная; однако неугодливая и недобрая. Но такие, недобрые, - а значит, несломленные, - оказываются лучшими слугами, я по-прежнему был в этом убежден. И суждению нашего евнуха я вполне доверял.
Я тревожился, не придется ли наказывать эту рабыню, - непокорство, в любом случае, спускать было нельзя. Однако Мелисса исполняла все, что ей ни поручали, споро и хорошо, пусть и хранила постоянно угрюмое молчание. А узнав, что я сам родосец и намереваюсь еще вернуться домой, немного помягчела.
Но были у нас заботы и поважнее, кроме как о рабах.
В любой день мы могли попасться Варазе - или начальник гарнизона мог услышать от кого-нибудь, что среди караванщиков есть Питфей-хромец, родосский музыкант, с красавицей женой Поликсеной. Наверняка сводному брату моей супруги было известно, кто сватался к ней: хотя бы от Фарнака. А домыслить остальное нетрудно.
Однако - зачем бы ему трогать нас, если не по одной только злобе к грекам и нелюбви к сводной сестре? Варазе притязаний на Поликсену не имел, хотя он как раз мог бы жениться на ней без кровосмешения. Но он мог быть заодно с братом!
А если Варазе дознается - или уже дознался, чей я сын и внук? В Ионии должно было остаться немало людей, помнивших прежнюю государыню и ее семью. Если Варазе втемяшит себе в голову, что я оспариваю его право на престол? Тогда за мою жизнь нельзя будет дать и медного обола; а участь Поликсены, которая попадет в его руки, может оказаться хуже смерти…
Все эти соображения я высказал жене, и она со мной согласилась. Поликсена заметила, что о том, кто ее муж, Варазе знает давно.
Поликсена сурово прибавила, что он мог рассориться с Фарнаком: из-за нее - или, что более вероятно, из-за власти. Борьба за трон испокон веку делала врагами самых любящих братьев! А узнав о неодолимом влечении Фарнака к моей жене, Варазе мог воспользоваться этим!
С тех пор, как Эриду принес такие вести, Поликсена не покидала дома госпожи Зары. Эриду вызнал, что Варазе живет в другом конце персидского квартала, в большом двухэтажном особняке, со своими наложницами: он до сих пор не женат, скорее всего, рассчитывая на выгодный брак, который послужит ступенькой к трону. Оставаться здесь, у него под носом, было едва ли не опаснее всего; но переселяться нам было поздно и чревато излишним шумом. Однако я решил воспользоваться представившейся возможностью - и поглядеть на законного сына Дариона поближе.
Однажды я столкнулся с ним непредвиденно - Варазе скакал в крепость, где собирался устраивать смотр солдатам, как я понял. С ним было еще двое оружных всадников, не столько для охраны, сколько для важности. Варазе ехал рысью, без спешки, на великолепном вороном, и все горожане расступались перед ним; ну а ближние сгибались в поклонах. Азиаты и вовсе падали на колени.
Не знай я, что этот лощеный военачальник мне родня по бабушке, я бы принял его за перса без всякой примеси. Он был весьма похож на Фарнака, но на Поликсену - ничуть. Черноглазый, очень смуглый, с подстриженной черной бородой, в открытом позолоченном шлеме и таком же панцире, Варазе тоже был весьма привлекателен - однако выглядел настолько чужим нам и излучал такую угрозу, что я едва не схватился за кинжал. И Варазе заметил мое движение - натянув поводья, он стремительно обернулся, хватаясь за свой искривленный меч, и вытащил его до половины; на несколько мгновений черные глаза врага, подведенные краской, уставились в мои.
Я могу с гордостью сказать, что не стал кланяться: хотя, даже не зная, кто я, этот большой господин, которого персидский закон наделял почти неограниченной властью в завоеванном городе, мог срубить мне голову за такую дерзость. Но ничто на свете не заставило бы меня склониться перед этим Ксерксовым прислужником! И я успел бы ответить ударом на удар!
Рука Варазе снова потянула меч, висевший на перевязи, из богатых ножен, усаженных жемчугом; но потом мой нежеланный родич рассмеялся и, бросив своим спутникам что-то презрительное, хлестнул коня. Очевидно, он посчитал, что не стоит об меня мараться.
Или, может, разглядел во мне нечто, испугавшее его самого?..
Как бы то ни было, я радовался, что мы в Милете не задержимся. Нам предстояло выступать снова через пять дней. Однако Варазе мог помешать нашему отъезду - остановить весь караван, если потребуется!
Обсуждать это было нечего - мы с Поликсеной все читали друг у друга на лице.
Меня, однако же, все сильнее разбирало любопытство - каков на самом деле Ксеркс, если не задумываясь раздает столь большие чины молодцам вроде Варазе? Едва ли тот навоевал больше своего брата - я даже подозревал, что Фарнак из них двоих храбрейший.
Что ж, возможно, мне еще доведется узнать верховного властителя персов поближе… Кстати сказать, кто был тот азиат, который долго преследовал меня в Ялисе и подарил в первый же день золотую чашу? Уж наверное, какой-то порученец персидских владык. Весьма возможно, что Ксеркс обо мне уже слыхал и даже не забыл рассказанного: я догадывался, что именно избалованный деспот может дольше всего помнить какую-нибудь свою прихоть, пренебрегая для этого делами целой державы. Ведь я прекрасно знал, что у персов нет закона превыше царской воли.
Если, конечно, сын Дария именно таков - слухи могут и лгать, а особенно россказни бесчисленных врагов Ахеменидов.
Но я должен осадить себя, я опять забегаю вперед!
От Талассия мы узнали, что женщины со слугами поедут в телегах и крытых ковровых возках, купленных у персов, - свободные мужчины, конечно, верхами. Эриду сядет к хозяйке и будет неусыпно охранять ее. Я был не слишком ловким наездником, хотя после Родоса не раз садился на лошадь на Крите; и, подобно моему отцу, лошадей никогда не любил. Однако выбирать не приходилось.
Мне подобрали неказистую деревенскую лошадку вроде тех, к которым я был уже привычен; и ехать мне предстояло в хвосте, с обозом. Но так и лучше. Я всегда смогу поговорить с Поликсеной через окошко, прорубленное в ковровой ткани.
И вот настал день отъезда. Талассий прислал за нами тех же двух матросов, которые проводили нас в персидский квартал. Нам с Поликсеной так и не удалось побывать в заброшенном дворце милетских сатрапов, однако это место все же сослужило нам службу: именно я предложил сделать территорию дворца местом общего сбора. Главная садовая аллея была достаточно широка, чтобы построиться в нужном порядке, а ворота уже неизвестно сколько не охранялись.
По этому поводу было немало споров - но, в конце концов, сошлись на том, что собираться в людном месте будет неудобно и небезопасно. Кто-нибудь потеряется; да и местное персидское начальство может не ко времени учуять поживу. Конечно, нас все равно будут проверять на выходе из города, - но большой сильный отряд всегда вызывает к себе уважение.
Матросы привели мне мою лошадку, на которую я пока что не стал садиться: тогда пришлось бы сажать на коня и жену, и ее многие бы увидели. А ехать одному, чтобы она шла рядом, точно рабыня, - нет, это было невозможно! И Поликсена не снесла бы подобного бесчестья: так она сказала мне, но еще раньше я подумал об этом сам.
Я расплатился с госпожой Зарой - добрая женщина обрадовалась прибытку, но была искренне огорчена расставанием со своими жильцами. Попрощавшись со старой эламиткой, мы со слугами и провожатыми осторожно выскользнули за калитку.
Мы быстрым шагом дошли до шипастых дворцовых ворот, окованных железом: они сильно проржавели под ионийскими обильными ливнями и снегами. В Ионии дождит и выпадает снег почти каждую зиму, так же, как и в Персии. Напротив самих ворот на улице никого не было - наши предводители благоразумно решили, что нечего толпиться снаружи, привлекая нежелательное внимание. Мы втянулись внутрь: остальные по большей части уже поджидали там, прохаживаясь по мертвой аллее.
Я тоже осмотрелся с большим любопытством, воспользовавшись случаем.
Сад царицы теперь больше напоминал лес: кедры, сосны и тисы еще зеленели, но от цветников осталось одно воспоминание. Чтобы оглядеться получше, я взобрался на мою лошадку: она взбрыкнула было и чуть не сбросила меня, но быстро покорилась.
Теперь я мог видеть, что центральная аллея, рассекающая сад на две половины, оканчивается большой круглой площадкой впереди, - парк был расчерчен дорожками лучеобразно, и они все сходились к этой площадке. Впрочем, остальные тропки уже заросли.
Поразили мое воображение каменные чаши, расставленные вдоль аллеи на рифленых постаментах, на равном расстоянии. При моей бабке в этих светильниках на пути ко дворцу круглые сутки поддерживался огонь - во славу Ахура-Мазды. Я слышал от Эриду, что этот обычай теперь соблюдается и в Вавилоне.
Поликсена, отделившись от всех, подошла к краю дороги и, преклонив колени, погладила одну такую чашу. Потом тяжело вздохнула и поднялась.
Постояв немного в одиночестве, моя жена вернулась ко мне и изъявила желание немедленно сесть в возок. Было решено, что все рассядутся как должно прямо здесь.
Я спешился и подсадил Поликсену в возок - вместительный, обшитый коврами и обитый медными гвоздиками, с кожаным верхом, он мне понравился. Потом сел Эриду, с другой стороны, а рабыня Мелисса - последней. Умница Поликсена хорошо обходилась с ней, не унижала, и старая неуступчивая родоска, похоже, начала испытывать благодарность к хозяйке.
Все вещи были уложены, на полу - подушки, а к потолку на цепях подвешен фонарь, для ночного времени. Хотя я надеялся, что ночью ехать не придется, никто не знал, как оно выйдет. Усевшись с удобством, Поликсена высунулась в окошко, выставив локоть, и послала мне ослепительную улыбку. Но потом сразу откинулась назад и совсем спряталась: имелись все основания думать, что нас будут досматривать стражники ее брата, если не он сам.
Впереди расселись по коням предводители - был среди них и Талассий, казавшийся недоростком: однако отнюдь не менее значительным, чем дорийцы. Все были при оружии, хотя десять наших наемников остались с нами. Однако нынче почти всякому купцу приходится быть воином. Сзади были повозки с женщинами, слугами, товаром, - наемникам была поручена главным образом охрана этого ценного имущества. Некоторые слуги были конными, и я замешался среди них, уповая, что не обращаю на себя особого внимания.
Наконец тронулись.
И едва только мы выехали за ворота, как попались Варазе.
Начальник гарнизона Милета был молод - но, как выяснилось, обладал отменным чутьем. Он узнал, когда мы покидаем город, и догадался, что означает это сборище. Его стражники взяли нас в клещи - верховые подскакали справа и слева.
Варазе, красовавшийся впереди правого отряда на своем вороном, заявил, что намерен самолично проверить нас - не вывозим ли мы чего-нибудь противозаконно. Спорить мы не могли, и я в беспомощном негодовании наблюдал, как Варазе проверяет возы, откидывая холстину концом копья, щупает тюки. Пару мешков он распотрошил, а все наши молчали, опустив головы. Я уже готов был взбунтоваться против такого произвола и общего смирения - хотя понимал, что это может кончиться очень плохо для всех! Лошадь подо мной заволновалась, мелко переступая и махая хвостом; и, наконец, Варазе заметил меня во второй раз. Увидел он и возок, в котором сидела Поликсена.
Я понял, что пришла наша смерть… Но твердо решил про себя, что мы примем смерть, а не позор!
- Что здесь? - повелительно крикнул Варазе, подскакав близко. Он уже нагнулся, чтобы заглянуть в окошко; я схватился за отцовский кинжал, разум мой помутился…