Рей: Окей.
Рей: Я тебя поняла.
Рей: Но, возможно, ты мог бы высказать своё мнение повежливее.
Бен: Зачем?
Рей: Если бы ты это сделал, она бы не была сейчас так расстроена.
Бен: Я всё ещё не понимаю, зачем.
Рей: Серьёзно?
Бен: Я не обязан заботиться об эмоциях твоей подруги. Она не школьница. Это докторская программа. Её будут заваливать отзывами, которые ей не понравятся, всю оставшуюся жизнь. И то, как она справляется с этим — её личное дело.
Рей проводит рукой по волосам, печатая ответ:
Рей: Хорошо.
Рей: И всё же.
Рей: Может быть, ты приложишь усилия и постараешься не делать вид, будто тебе нравится откладывать её диплом?
Бен: Нет, в этом и проблема.
Бен: Причина, по которой её проектное предложение должно быть доработано заключается в том, что его нынешний вариант обречён на провал. У неё нет никакой статистической обоснованности или надёжной экспериментальной разработки.
Бен: С тем, что у неё сейчас есть, какие бы результаты она не получила, они ничего не стоят.
Рей: Почему тебя это вообще волнует? Она не твоя студентка. Она просто пытается получить диплом. Доктору Холдо всё равно.
Рей: Ты обламываешь людей больше, чем кто-либо ещё.
Рей: И твоя критика неоправданно резкая. После такого стоит без-оглядки-немедленно-бросить-аспирантуру.
Рей: Ты должен знать, как студенты тебя воспринимают.
Бен: Нет, не знаю.
Рей: Как неприступного врага.
Не больше и не меньше. Ты ведь известный мудак, — напоминает себе Рей. И пусть я знаю, что ты таковым можешь и не быть. И я не могу понять, почему со мной ты совершенно другой. Я ведь для тебя никто, так что незачем каждый раз менять свои привычки в моём присутствии.
Внизу экрана начинают мигать три точки, сначала десять секунд, потом двадцать, тридцать. Целую минуту. Рей перечитывает своё последнее сообщение и недоумевает, действительно ли всё так. Если она и правда зашла слишком далеко, и он решит в ответе напомнить ей, что оскорбления в пятницу в девять вечера — это не то, на что он подписывался, что всему есть предел, даже из ненависти к Хаксу… Наконец-то, появляется голубое поле ответа, настолько большое, что едва влезает в экран телефона.
Бен: Рей, я просто делаю свою работу. И это не означает, что я обязан давать обратную связь приятным способом или следить за тем, довольны ли собой аспиранты. Моя работа состоит в том, чтобы вырастить серьёзных учёных, которые не станут публиковать бессмысленную и потенциально опасную чепуху, тормозящую нашу сферу деятельности. Академический мир и так захламлён ужасными знаниями и посредственными учёными. Мне плевать, как твои друзья воспринимают меня, пока их работа не на должном уровне. Если они хотят всё бросить при малейших трудностях — так тому и быть. Не все могут стать учёными, и от тех, кому это не дано, нужно избавляться.
Рей пристально смотрит на телефон, ненавидя то, какие бездушные, бессердечные, гадкие… и… и… и… и какие разумные слова Бена. Она понятия не имеет, что на это ответить. И, именно поэтому, она выдаёт ответ на уровне детского сада:
Рей: Что ж, прошу прощения, доктор Соло.
Рей: Если мы тратим ваше драгоценное время, пока учимся, как заниматься наукой.
Рей: И что мы недостойны ваших бесценных наставлений.
Рей ощущает в груди нечто обжигающее и тяжёлое, и через несколько мгновений осознаёт, что это гнев. На самом деле, она настолько сильно начинает злиться, что готова выбросить телефон в корзину для белья, чтобы избежать таких глупых поступков, как например, начать угрожать ему телесными увечьями или послать голосовое сообщение, наорав в него. Неожиданно, она видит ответ:
Бен: Я говорил не о тебе, Рей.
Бен: Ты серьёзный научный сотрудник, и твоя работа отнюдь незаурядна.
Бен: Как бы то ни было, я думаю, ты станешь великолепным учёным.
Она раз пять читает последнее сообщение, прежде чем до неё доходит его смысл. Как только он начинает просачиваться в её раздражённый усталый мозг, Рей чувствует, как начинают пылать её щёки. Наверняка, Бен написал это из вежливости. Чтобы успокоить её. Откуда ему знать о её исследованиях? Он не знаком с её работой и пропустил её выступление на коллоквиуме в прошлом году. Рей ясно помнит накрывшее чувство облегчения, когда она окинула взглядом толпу и заметила, что большинство преподавателей не присутствуют из-за какого-то назначенного в последнюю минуту заседания.
Рей: Откуда тебе знать?
Рей: Ты же не читал мою работу.
Лишь спустя двадцать минут Рей понимает, что Бен не собирается отвечать на её вопрос. В верхней части экрана выскакивает предупреждение о том, что у батареи осталось максимум пять процентов. Вздохнув, она встаёт с кровати и оглядывает комнату в поисках зарядного устройства.
________________________________________________________________________________
*Саузерн-блот — метод, применяемый в молекулярной биологии для выявления определённой последовательности ДНК в образце.
**Пеннипэкер-Холл — студенческое общежитие в Гарвардском университете, названное в честь Генри Пеннипэкера, бывшего председателя приёмной комиссии Гарварда.
***Водный лабиринт Морриса — методика изучения способности животных к формированию пространственных представлений, которая проходит в бассейне с водой.
========== Глава 6 ==========
Комментарий к Глава 6
Эстет от Anna Gelman https://cutt.ly/7yHKttp
— Теперь поворачивай направо.
— Понял, — Финн включает поворотник, и в небольшом салоне автомобиля раздаётся щёлкающий звук сигнала, — едем направо.
— Нет, нет, нет… Не слушай Кай. Нам налево.
Кай наклоняется вперёд и не слишком-то нежно шлёпает Роуз по руке.
— Финн, доверься мне. Роуз никогда не была на ферме. Это в правой стороне.
— Гугл-карты показывают, что в левой.
— Гугл-карты врут.
— Ладно, и что мне делать? — Финн корчит рожу в зеркало заднего вида. — Налево? Правильно? Рей, как мне поступить?
Сидя на заднем сиденье, Рей отрывается от телефона и пожимает плечами.
— Понятия не имею. Попробуй направо, если заедем не туда, просто развернёмся. — Она бросает на Роуз быстрый извиняющийся взгляд.
Финн морщится.
— Мы точно опоздаем. Боже, ненавижу эти дурацкие пикники.
Рей фыркает.
— Вообще-то мы… — она смотрит на автомобильные часы, — опоздали уже на час. Думаю, десять минут ничего уже не изменит.
Надеюсь, там осталась хоть какая-то еда, — не говорит она вслух, хотя её желудок урчит вот уже два часа, и наверняка все присутствующие в машине это заметили.
Роуз вздыхает.
— Просто поезжай направо. Когда-нибудь мы туда доберёмся. Если кто спросит, давайте просто соврём и скажем: дрозофилы Финна сбежали и нам пришлось потратить целый час, чтобы вернуть их в свои контейнеры.— Она бросает взгляд в окно. — Кто-нибудь взял с собой солнцезащитный лосьон? На дворе так-то уже осень, а солнце печёт как ненормальное.
— Я! — торжествующе улыбается Кай. — У меня несколько, с защитой тридцать и пятьдесят.
Финн хмыкает.
— А почему бы твоим Дамским чулкам* не сбежать?
— Мне кажется, это очевидно.
Финн снова хмыкает и поворачивает направо.
Когда они приезжают, пикник уже в самом разгаре, и здесь всё битком, как и в предыдущие два года. В основном это связано с тем, что мероприятие практически обязательное для студентов сразу нескольких факультетов. Рей не уверена, для каких именно, и её не очень-то это заботит — она направляется прямиком к столу с едой. Прежде, чем она до него добирается, её взгляд встречается со взглядом доктора Холдо, которая сидит в тени гигантского дуба с кучкой других преподавателей — Рей едва их узнаёт. Доктор Холдо машет рукой, без сомнения крайне довольная тем, что её авторитет распространяется на распоряжение и свободным временем своих аспирантов — то есть, сверх восьмидесяти часов в неделю, которые они проводят в лаборатории. Рей машет в ответ и слабо улыбается, стойко пытаясь не выглядеть такой обиженной, как себя чувствует, а затем хватает гроздь белого винограда и кладёт одну ягоду в рот, блуждая взглядом по открытому пространству.
Для сентября действительно на редкость жарко и солнечно. Студенты буквально повсюду: кто-то сидит в шезлонгах, разбросанных по всей ферме, кто-то лежит в траве или гуляет туда-сюда по амбарам. Кто-то ест из пластиковых тарелок, сидя на кучке раскладных стульев рядом с хозяйским домом. Но, очевидно, что обеденное время давно закончилось. Народ играет в игры, можно наблюдать как минимум три: странную версию волейбола с участниками, стоящими по кругу, футбол и нечто похожее на фрисби** с дюжиной полураздетых парней.
— Во что они там играют? — спрашивает Рей у Роуз, когда та подходит и встаёт рядом с ней. Она замечает, как Снап перехватывает диск у кого-то из иммунологов, а потом сконфуженно оглядывается на стол. Выбор невелик — одни лишь объедки. А Рей просто хотела сэндвич или чипсов. Хоть что-нибудь.
— Это Фрисби** «без правил», или что-то типа того. Не знаю. Ты нанесла солнцезащитный лосьон? У тебя майка без рукавов. И шорты короткие. Тебе-то он точно нужен.
Рей засовывает в рот ещё одну виноградину — она даже не сладкая. И не особо вкусная. Не виноград, а одно название. И стол с едой тоже. Да вообще, всё, что здесь происходит — сплошная пародия.
— Что взять с американцев? У вас весь спорт какой-то поддельный.
— Я почти уверена, что есть и европейские турниры фрисби «без правил». А знаешь что точно не подделка?
— Что?..
— Меланома. Намажься лосьоном.
— М-м, намажусь, мамочка. Можно мне сначала поесть?
— Что поесть? Там ничего не осталось. Ах, немного кукурузного хлеба всё же есть.
— Где… О, ну клёво. Дай сюда.
— Не вздумай есть кукурузный хлеб! — Между Рей и Роуз появляется голова Кай. — Джесс сказала, что первогодка-фармаколог на всё это чихнул. Роуз, вот. Возьми лосьон. Рей, намажься. А куда делся Финн?
— Паркуется типа.
— Кто? — Рей надувает губы, выкидывая то, что осталось от её кислого неполноценного винограда. В животе у неё снова урчит. — Скажи мне, кто осквернил кукурузный хлеб? Я найду его и заставлю заплатить.
— Хз, Джесс не сказала… охренеть!
Рей отрывает изучающий взгляд от стола, встревожившись эмоциональностью тона Кай.
— Что?
— Просто… охренеть.
— Да что…
— Это… охренеть.
— Ну это мы уже поняли!
— Да потому что… охренеть.
Рей оглядывается, пытаясь понять, что происходит.
— Что… О, а вот и Финн! Может он раздобыл еду?
— Это что, доктор Соло?
Рей была менее чем в секунде от того, чтобы направиться к Финну — найти что-нибудь съестное и пропустить мимо ушей всю эту дурь с защитой от солнца. Но, услышав имя Бена, она замирает как вкопанная. А может, это не из-за его имени, а из-за того, как его произносит Кай?
— Кто? Где?
Кай указывает на толпу, играющую во фрисби.
— Это ведь он, да? Без рубашки.
— Ох-ре-не-ть! — Роуз подаётся вперёд. По-видимому, они обе исчерпали весь накопленный за двадцать шесть лет словарный запас. — Это что, шесть кубиков?!
— Ага, — кивает Кай. — Вообще-то, может быть и все восемь. У него… реально такие плечи? Он сделал операцию по увеличению плеч?
— О, да! Наверное, именно на это он и спустил премию МакАртура. Не думаю, что такие плечи существуют в природе. Боже… его грудь! Эта штука всё время была у него под рубашкой? Даже когда он разносил в клочья мою диссертацию?
— Как… Куда он девал её последние несколько лет? Что здесь происходит?
— Он… Рей. Рей, Рей. Почему ты не сказала, что он такой охуенно мускулистый?
Рей просто стоит, приросшая к земле, а её руки бесполезно свисают по бокам. Потому что не знала. Не думала. И вообще, понятия не имела.
Ну, может и знала, чуть-чуть. После того, как видела его на днях в спортзале. Хотя она пыталась подавить этот детальный мысленный образ, и даже тогда не могла знать. Просто… не могла.
— Ну… надо сказать, что вся эта история между тобой и доктором Соло приобретает всё больший смысл. Вот. — Кай хватает Рей за запястье, потянув к себе, и опрокидывает бутылочку, чтобы вылить щедрую порцию лосьона на её ладонь. — Разотри плечи. И ноги. И лицо тоже. Ты в группе риска по всяким кожным заболеваниям, мисс Веснушка.
Рей тупо кивает и начинает втирать лосьон в руки, шею и бёдра, чувствуя, как её обволакивает аромат кокосового масла. Она старается не думать о Бене и о том, что он действительно выглядит именно так, как они его описали. Не особо выходит, но что поделать.
— А есть реальные исследования? — спрашивает Роуз.
— М-м? — Кай завязывает волосы в пучок.
— О связи между веснушками и раком кожи.
— Понятия не имею.
— Наверное, будут.
— Наверняка. Но я типа хочу знать сейчас.
— Слушайте, как вы думаете, здесь есть вай-фай?
— Рей, у тебя есть инет?
Рей вытирает руки салфеткой, которая выглядит почти неиспользованной.
— Хм… вряд ли. Я оставила телефон в машине Финна.
Она отворачивается от подруг, которые начинают изучать экран айфона Кай, и всматривается в команду из четырнадцати парней по фрисби. Отчего-то Рей не может понять, почему там нет девушек (хотя, возможно, это связано с переизбытком тестостерона, который наблюдается на факультете биологических наук). По крайней мере, половина из них — преподаватели и постдоки. Конечно же, там Бен. И Хакс. А ещё доктор Антиллес и доктор Дэмерон. И все, как один, полуголые.
Хотя нет. Не как один. Бен, на самом деле, не как все. В нём нет…
Ага.
Нет.
Это Рей не как все. Вообще. Она может по пальцам одной руки пересчитать количество парней, к которым её физически влекло. Точнее, на одном только пальце. И в этот момент, упомянутый парень бежит к ней, поскольку Алекс, которого Рей всегда недолюбливала, бросил диск самым неуклюжим образом, и теперь тот лежит на газоне примерно в десяти шагах от её ног. А Бен, полуголый Бен, просто оказался ближе всех к месту его приземления.
Блядь. Блядь, какашка, блядь.
— О, взгляните на эту статью, — слышит Рей позади себя взволнованный голос Кай. — Роуз, кликни на неё.
— Платный доступ. Подождите, а почему нельзя увидеть описание?
— Посмотри в ПабМеде***. Халеси**** и др., 2013. Это мета-анализ. «Кожные маркеры фотоповреждений и риск развития базальноклеточной карциномы». В онкоэпидемиологии, биомаркерах и профилактике.
Кай взмахивает кулаком.
— А вот и описание. Эй, Рей, ты слушаешь?
Нет. Нет, она не слушает. Она пытается освободить свой мозг, и глаза тоже. От своего фиктивного парня и от сводящего желудка, и… от всего вообще. Рей просто жаждет оказаться где-нибудь в другом месте, прямо сейчас. Чтобы хотя бы ненадолго ничего не видеть и не слышать.
— Слушайте: «Солнечный лентигиноз развивается не так выражено, но имеет вполне конкретную ассоциацию с базальноклеточной карциномой, с благоприятным исходом примерно 1:5». Так, мне это не нравится. Роуз, подержи мой телефон. Надо намазать Рей ещё больше. Вот тут защита пятьдесят — то, что нужно.
Рей отрывает взгляд от груди Бена — он уже пугающе близко — и разворачивается, отходя от Кай.
— Нет, подожди… стой. Я уже выдавила лосьон.
— Рей, — говорит ей Роуз своим рассудительным материнским тоном, к которому прибегает всякий раз, когда из Рей вылетает признание: например, что из вегетарианской еды она признаёт только картошку-фри, или что стирает цветные и белые вещи вместе. — Ты же разбираешься в литературе.
— Да не разбираюсь я в ней… и вы тоже. Вы просто увидели первую строчку какого-то абстрактного описания и…
Кай подходит к Рей и снова хватает её за запястье — на этот раз, выдавив половину бутылки ей в правую руку. Лосьона настолько много, что Рей приходится ловить его и левой, чтобы не дать вытечь сквозь пальцы — стоя, как идиотка, сложив перед собой ладони, чуть ли не по уши в чёртовом лосьоне.
— Вот так, — лучезарно улыбается Кай. — Теперь ты защищена от базальноклеточной карциномы. Звучит, откровенно говоря, просто ужасно.
— Я… — Рей бы изобразила фейспалм, если бы могла контролировать свои руки. — Я ненавижу все эти солнцезащитные средства. Липко и воняет пино-коладой, и его просто… чересчур много.