— Мама, я уеду завтра, — повторил он.
— Ну, завтра так завтра, — вздохнула она. — Я тебе борща наварю с мясом, возьмешь домой в трехлитровой банке, он долго стоять будет, перекипятишь и снова в холодильник ставь! С огорода положу овощей, — оживленно заговорила мать, — помидоров вон сколько! Девать их уже некуда! И огурцов много, зелень есть, картофель молодой.
— Мама, не стоит беспокоиться, мне ничего не надо. Я сам могу сварить борщ, если захочу, — сказал ей Дмитрий.
— Такой, как у меня, не сваришь!
— Сварю какой умею, не хочу с сумками таскаться.
— Тогда хоть помидорчики и огурчики возьми! Их тьма в этом году!
— На рынке продайте, если есть лишние.
— Дима, я тебя из дому не отпущу с пустыми руками! — настаивала Людмила Александровна.
— Сын, не обижай мать! — попросил отец.
— Хорошо. Один небольшой пакет огурцов и помидоров, — сдался Дмитрий под таким напором. — И больше ничего!
— Хоть один килограмм картошечки!
— Добро!
Дмитрий ожидал, что будет разговор о Еве, и не ошибся. За ужином отец снова спросил, есть ли у него девушка.
— Нет у меня никого, — ответил он.
— Но ведь Ева… — осторожно произнесла Людмила Александровна.
— Евы… нет, но любовь к ней осталась, она жива, как и раньше, — сказал Дмитрий. — Настоящая любовь не умирает, она до сих пор в моем сердце.
— Но это неправильно, Дима, — покачала головой женщина.
— Возможно, — согласился он. — Я не убийца, чтобы убить чувство, которое живет во мне.
Глава 35
Состояние Евы резко ухудшилось от пережитого стресса. Лаурин Борисович был раздосадован тем, что Ева совсем опустила руки и чувствовала себя, как в первые дни после операции. Неделя понадобилась, чтобы сбить повышенную температуру, но процесс выздоровления тормозился из-за ее депрессии. От присутствия матери было мало толку — женщина была убита горем и ее настроение сказывалось на состоянии дочери. Еще неделю доктор пытался успокоить женщин, прописывал обеим успокоительное, но они противились возвращению к нормальной жизни. Тогда Лаурин Борисович устроил им взбучку. Зайдя в палату и увидев безразличие на лицах женщин, доктор сказал:
— Так, мои дорогие! Вижу, что выздоравливать вы не собираетесь. Поэтому маме придется немедленно уехать домой, а Ева, если сегодня же не начнет ходить на прогулки, поедет вслед за ней!
Женщины с недоумением посмотрели на доктора — в таком возбужденном состоянии они его ни разу не видели.
— Как… домой? — запинаясь, спросила Антонина Евгеньевна. — У нас оплачено до сентября месяца.
— Ну и что?! Есть сотни больных, которые нуждаются в лечении и хотят выздороветь, пусть они придут на ваше место. Вам-то зачем здесь быть? Чтобы пролежни появились от лежания в постели? Нет, так не пойдет! Это больница, а не курорт, как вам кажется!
— А как же Ева? Ей нездоровится.
— Дома долечится, если, конечно, захочет, но я смотрю, ей нравится себя жалеть, а для того, чтобы выздороветь, надо приложить усилия, помочь своему организму! А Ева лентяйка! Ей наплевать на свое здоровье, на мои старания, на переживания матери, на все плевать! — кричал в гневе доктор. — Она будет лежать, уставившись в потолок, целыми днями! За жизнь и здоровье надо бороться, а не безучастно пролеживать время!
Доктор резко повернулся и вышел из палаты, хлопнув дверью. Ева не успела и рта открыть, как мужчина ушел.
— Что это было? — произнесла она, взглянув на мать.
— Пойдем прогуляемся, — сказала ей Антонина Евгеньевна.
Женщины вышли в коридор, чтобы затем пойти во дворик. Проходя мимо детской комнаты, где посетители обычно оставляли детей на недолгое время, Ева заметила мальчика у окна. Все дети общались между собой, играли с игрушками, и только один ребенок стоял на коленях на детском стульчике и смотрел в окно.
Ева с матерью прошлись аллейкой, посидели на скамейке, а потом девушка сказала, что устала и хочет вернуться. Она давно не была на улице, и от свежего воздуха у нее кружилась голова. Возвращаясь в палату, Ева на миг задержалась у двери детской комнаты. Мальчик у окна был в том же положении. Казалось, что ему безразличны игрушки и игры, которыми была занята детвора, и в окне он увидел что-то интересное.
— Мама, иди в палату, я скоро вернусь, — сказала Ева.
Она подошла к мальчику и окликнула его:
— Привет! Как тебя зовут?
Ребенок не повернулся. Он как будто не слышал ее слов. Ева присела рядом на стульчик, посмотрела на ребенка. Темноволосый, с большими карими глазами, он ей кого-то напоминал.
— Ты не хочешь со мной разговаривать? — спросила Ева.
— Не хочу. Разве не заметно? — сказал он, не поворачивая головы.
— Если со мной не хочешь общаться, то почему не играешь с детьми?
— Мне не интересны детские игры.
— Но ты тоже ребенок.
— Мне уже семь лет, и скоро я пойду в школу.
— Ты мне скажешь, как тебя зовут?
— Мое имя вам ничего не даст, но вы любопытны и не отстанете, пока не узнаете его, — сказал мальчик и посмотрел Еве в глаза. — Меня зовут Наум, что означает утешающий. А вас?
— Ева.
— Неужели?
На Еву смотрели темные, умные не по годам глаза.
— Правда. Я — Ева.
— Редкое имя. Впрочем, как и мое. Меня так назвала мама.
— А меня — папа. Что ты увидел в окне? Я заметила, что ты долго стоял и смотрел.
— То, что не хотят видеть другие.
— И что же?
— Красоту этого мира. Облака сегодня необычные. Если долго на них смотреть, то можно увидеть целую серию не написанных человеком сказок.
— Со сказочными героями?
— Конечно. Картинка постоянно меняется, как в кино, одни существа преображаются в другие, злые становятся добрыми и наоборот. Это забавно!
— Ты смотришь и сочиняешь сказки?!
— Да.
— Расскажешь мне хотя бы одну? — спросила Ева.
— Нет. Я их сочиняю, но никому не рассказываю, даже своей бабушке.
— Почему?!
— Мои сказки для будущего.
— Не поняла.
— Когда я стану взрослым, то буду писателем. Все свои сказки напишу для детей, иллюстрации тоже сделаю сам.
Ева была поражена рассуждениям мальчика. Не по годам взрослый и развитый, он не был похож на своих однолеток. Разговор с ребенком увлек ее, да и мальчику, похоже, было интересно поговорить с ней. Она не заметила, как прошел час беседы, а потом ребенка позвала медсестра и куда-то увела.
— Мы еще встретимся? — успела спросить Ева.
— Все возможно, — серьезно ответил Наум.
Ева еще несколько раз за день заглядывала в детскую комнату, но Наума там не было.
Глава 36
Максим позвонил Дмитрию и пригласил его на празднование дня бракосочетания в ближайшую субботу.
— Я приду, — пообещал Дмитрий.
— Не забыл, что ты должен прийти с подругой? — напомнил ему друг.
— Помню.
Дмитрий пошел в офис, где ему надо было подписать договор на выполнение перевода с английского, и встретил там Анжелу.
— Сколько лет, сколько зим! — воскликнула девушка, увидев парня. — Я думала, что ты куда-то исчез.
— Куда я мог исчезнуть? — нахмурился Дмитрий. — Вот он я!
— Димончик, а как насчет чашечки кофе?
— Я только «за»!
Они сидели на летней площадке кафе, где царила приятная прохлада и было мало посетителей, болтали на отвлеченные темы, говорили ни о чем, лишь бы убить время.
— Может, вечерком прогуляемся? — предложила Анжела.
— С удовольствием, но вечером я занят.
— Димончик, ты сама любезность! — улыбнулась Анжела. — У тебя есть девушка?
— Это имеет какое-то значение?
— Да. Я бы могла ею стать.
— У меня другое предложение. В эту субботу женится мой друг. Он пригласил меня на торжество, а я, в свою очередь, приглашаю тебя.
— Ух ты! Здорово! Но удобно ли? Я с ними не знакома.
— Если я приглашаю, то все нормально. Я позвоню тебе.
— Жду звоночка! — расплылась в улыбке Анжела.
«Она красивая, — подумал Дмитрий, — но не идет ни в какое сравнение с Евой. Броская красота не может затмить привлекательную скромность».
Анжела заехала к Дмитрию в субботу на своей машине. Он испытывал неловкость из-за того, что за рулем не он, а девушка. Дмитрий не страдал от того, что не имеет личного автомобиля, хотя уже мог позволить себе приобрести недорогое подержанное авто. По дороге он вспоминал Еву, как они мечтали купить небольшую однокомнатную квартиру и не скитаться по чужим углам, как представляли обстановку в ней, ремонт, скромный, но со вкусом, чтобы было уютно и тепло.
— О чем задумался? — вырвала его из воспоминаний Анжела.
— Да так, — ответил он. — Ты сегодня такая нарядная! Обалденное розовое платье!
— К твоему сведению, я всегда хорошо и со вкусом одеваюсь. Если бы ты был немного внимательнее ко мне, то заметил бы.
— Наверное, — рассеянно ответил он.
После торжественной части в загсе молодожены и гости пошли в небольшой ресторанчик, где были забронированы места на двадцать пять человек. Столы уже были накрыты, и после поздравления молодоженов включили музыку. Дмитрий выпил бокал шампанского, потом — второй, третий и пригласил на медленный танец Анжелу. Высокая и стройная, да еще в туфлях на каблуке, девушка была почти одного роста с Дмитрием. Он обнимал Анжелу за талию, а сам вспоминал Еву, которая была небольшого росточка, с осиной талией и пышной, как для ее фигуры, грудью. От Анжелы приятно пахло, но этот запах не пьянил парня.
— Давай выпьем, — предложил он.
— Хочешь напиться?
— Хочу! Имею на это право!
Дмитрий пил вино, затем коньяк и снова вино. В голове приятно шумело, стало весело, и алкоголь немного вытеснил воспоминания о Еве.
— Хочешь со мной уединиться? — тихо произнесла Анжела.
— Где? — ухмыльнулся Дмитрий. — В туалете? Нет, не пойдет!
— Я знаю где, — горячо прошептала она ему в ухо. — Идем?
— Идем!
Дмитрий плохо соображал, куда идет и зачем. Анжела привела его на второй этаж, ключом открыла дверь гостиничного номера. Он зашел вслед за ней, сел на кровать. Анжела села ему на колени, обвила руками шею.
— Я нравлюсь тебе? — спросила она и томно закатила глаза.
— Да, ты красивая, — заплетающимся языком произнес он.
Девушка медленно расстегнула пуговицы на его рубашке, поцеловала в шею.
— Теперь ты! — сказал парень.
— Что я?
— Сама разденься.
Анжела поднялась и стала медленно снимать с себя одежду. Оставшись только в нижнем черном кружевном белье, она толкнула парня на постель, он упал навзничь, и девушка села на него сверху. Она наклонилась и хотела поцеловать его в губы, но Дмитрий, как будто вмиг отрезвев, грубо столкнул ее с себя.
— Нет! — сказал он. — Не надо!
Опешившая от неожиданности Анжела удивленно посмотрела на него.
— Да ты дурак! — крикнула она рассерженно.
— Да, я дурак! — сказал он, надевая рубашку. — Извини, Анжела, но тебе придется поискать умника, а я дурак! Пьяный дурак!
Дмитрий выскочил из номера, огляделся, ища выход. Он спустился вниз, подошел к Максиму, отозвал его в сторону.
— Макс, я еще раз поздравляю вас! — сказал он. — Берегите любовь, дорожите друг другом! Извини, но я перебрал и хочу уйти.
— Но веселье только начинается!
— Прости, я пойду на улицу и поймаю такси. Будьте счастливы! — сказал он и поспешил уйти, пока не вернулась Анжела.
Глава 37
Ева быстро подружилась с мальчиком. Каждый день она ждала его в детской комнате. Наум находился там почти целый день и, как заметила Ева, никогда не играл с детьми. Похоже, ей удалось найти путь к взаимопониманию и мальчик с удовольствием общался с Евой.
— Может, сегодня выйдем во дворик? Погода замечательная! — предложила она.
— Пойдем! — согласился он и подал руку.
Ева вела Наума за руку и представляла, что у нее тоже мог бы быть ребенок, если бы не болезнь. Незнакомое ощущение волной залило ее тело, когда она почувствовала тепло, исходящее от ребенка.
«Это чувство материнства», — мелькнуло у нее в голове.
Они вышли из помещения, сели на скамейку. Наум посмотрел на небо.
— Сегодня глупые тучки, — заявил он.
— Почему?
— Их мало, и они не хотят сочинять сказки.
— Я тоже в детстве любила смотреть на небо, — сказала Ева. — Только смотрела тогда, когда на нем не было туч.
— На чистое синее небо? — удивился мальчик. — Глубокая синева — это хорошо, но вовсе не интересно. Что вы там хотели увидеть?
— Ничего. Просто мама сказала мне, что если долго смотреть на синее небо, то глаза будут такие же.
— И вы поверили?
На лице мальчика мелькнула улыбка. Ева про себя отметила, что это было впервые, когда он улыбнулся.
— Да, я верила в это.
— Сколько вам тогда было лет?
— Наверное, как сейчас тебе.
— И вы поверили?! — удивленно повторил мальчик.
— Ну да! У меня же глаза и правда голубые!
— Это все генетика, цвет неба не имеет к этому никакого отношения.
— Ты такие слова знаешь! — воскликнула Ева.
— Да, я не по годам развит, — согласился мальчик. — Вот только пока не разобрался почему. Возможно, пошел в своего отца, но есть и другая теория.
— Какая же?
— Говорят, что дети, потерявшие одного родителя или сразу двух, рано взрослеют.
Ева не решилась спросить, кого потерял Наум, и поинтересовалась, кем он хочет стать.
— Ева, у вас плохая память, — сказал он и добавил: — Впрочем, такое бывает после наркоза, так что не стоит отчаиваться, память можно тренировать. Я уже говорил вам, что буду писателем, но это, скорее всего, станет моим хобби. Мне легко даются языки, поэтому, вполне возможно, я буду переводчиком. Хочется перевести свои сказки на другие языки, чтобы дети могли читать их на английском, французском и китайском.
«Способность к изучению иностранных языков есть у Димы», — подумала Ева и спросила:
— Наумчик, а ты не думал, что твои сказки к тому времени, когда ты вырастешь и их напишешь, устареют?
— Я могу сочинять их хоть каждый день, — ответил он, — папа говорит, что у меня большая фантазия.
«Значит, он потерял мать», — сделала вывод Ева и спросила:
— Ты не предполагаешь, что такие сказки уже кто-то до тебя написал?
— Странный вопрос! — Мальчик снова улыбнулся. — Как можно заниматься плагиатом, если я никому не рассказываю свои сказки?
— Даже папе?
— Никому! Они мои личные.
— Ты знаешь, что такое плагиат?
— Это знает даже первоклассник! Не хотите зайти со мной в кафе? Я хочу угостить вас стаканом сока, — сказал он вполне по-взрослому. — Вам полезно после операции.
— С удовольствием! Но угощаю я!
— Это неправильно, — заявил Наум, взяв Еву за руку. — Я — будущий мужчина и должен к этому готовиться уже с детства.
— Хочу отметить, что у тебя это неплохо получается! — улыбнулась Ева.
Часть пятая
Глава 38
Последняя неделя августа радовала погожими, безветренными днями. Лето, будто пытаясь удержать свою власть перед наступлением осени, дарило людям тепло днем и приятную прохладу ночью. Листья на деревьях и кустах были не такими ярко-зелеными, как весной, но и не спешили опадать, лишая их своего убранства. Утром на землю опускался туман, который с первыми лучами солнца быстро рассеивался.
У Евы подходил к концу курс реабилитации, и она уже собиралась домой после окончательного обследования. Она сдружилась с Наумчиком, и ребенок тоже успел привязаться к ней. Она так и не спросила, к кому и с кем он приходит в клинику, но случай помог все раскрыть.
Они с мальчуганом сидели на скамейке в больничном дворике, когда мимо проходил Лаурин Борисович. Доктор подошел к ним и спросил Еву:
— Он вас еще не утомил?
— Напротив! Нам вдвоем интересно.
— Да, папа, — подтвердил мальчик. — Хочу отметить, что Ева — интересный собеседник.