Выпалив всё это в положении нижайшего поклона, Юки замер, ожидая грома и молний.
- Что? Юки-кун, привстань, пожалуйста, а то мне ничего не слышно. Где Йомэй? Я велел ему прийти!
Господин Райдон только-только начинал оправляться после своей болезни, но уже переместился из своих личных внутренних покоев в строгую приёмную залу. Это здесь вдоль стен сидели самураи, а потолки казались слишком высокими. В таких больших и холодных помещениях Юки всегда немного терялся. Он медленно выпрямился, положил руки на колени и самым честным голосом сказал:
- Йомэй-сама плохо себя чувствует. Он не может прийти.
- Не может?! – Асакура впился глазами в лицо Юки и тот, не выдержав, снова опустил голову. – Кем он себя возомнил? Немедленно отправляйся за ним!
- Прошу вас, Асакура-сама…Я вас не обманываю, ему правда очень плохо…
- Если ему так уж плохо, я его надолго не задержку. Но он обязан прийти. Немедленно! Сагара-сан, приведите Йомэя-сама!
- Нет! – Юки вскочил на ноги. – Позвольте мне самому сходить за Йомэем-сама! Сагара-сан не знает, где лежит лекарство… которое…
Не договорив, Юки отвесил несколько быстрых поклонов и поспешил к Широ.
Широ спал. Будить его Юки очень не хотелось, но что уж тут поделаешь! Пришлось трясти друга за плечо и просить проснуться.
Широ неохотно открыл глаза:
- Что?
- Мне очень жаль, Йомэй-сама, но ваш отец желает вас видеть, я пытался объяснить, что вы не можете…
Широ вздохнул. Выражение лица у него было непонятное, Юки никогда его раньше таким не видел. Весёлые полукруги в уголках рта исчезли, щёки будто ещё больше осунулись, в странных светлых глазах застыла пустота.
- Хорошо. Подавай одеваться и причеши меня.
За считанные мгновения Широ был умыт, переодет в красивые шёлковые одежды, причёсан волосок к волоску, и всё это – при ничтожных усилиях со стороны самого Широ.
- Теперь пойдём.
Они миновали два длинных коридора, опустились на колени перед тем, как войти в залу, где ждал их Асакура-сама, снова поклонились, едва войдя, и, пройдя установленное количество шагов навстречу властителю Мино, опять поклонились, сидя на пятках. Широ был бледен, но казался спокойным. По сторонам он не смотрел, - а там, по правую руку, сидели в церемониальной позе все три его телохранителя со столь же равнодушными лицами.
- Рад видеть вас в добром здравии, Асакура-сама, - деревянным голосом произнёс Широ.
Господин Райдон подозрительно вглядывался в его лицо и молчал, не отвечая на приветствие. Юки сидел чуть поодаль, стараясь не выказывать больше волнения, чем приличествует ситуации.
- Я хотел показать тебе одну бумагу. – Сказал наконец Асакура. Прочитал он что-то на лице Широ или нет, было непонятно. – Вот, взгляни.
Широ без видимого усилия встал и подошёл к возвышению, на котором сидел господин Райдон. В руках у него был свиток, на отогнувшемся конце бумаги виднелась красная императорская печать.
- Только что прибыл приказ от самого микадо. – Асакура слегка поклонился свитку. – Теперь ты на законных основаниях считаешься моим сыном и наследником. Запись об этом сделали в своих книгах придворные писцы.
Широ осторожно развернул свиток.
- Я думал, мой испытательный срок ещё не закончен, Асакура-сама.
- Никакого испытательного срока не было, Йомэй.
Широ с поклоном вернул свиток.
- Я буду стараться всецело оправдать ваши ожидания, отец.
- Хорошо. Что с тобой случилось?
Широ едва заметно вздрогнул.
- Я… отравился.
- Я про синяк на твоём запястье.
- Это произошло на тренировке. – После мгновенного замешательства ответил Широ.
- Тебя ударил Юки-кун?
- Нет. То есть да. Он не хотел. Это вышло случайно.
Широ чувствовал себя очень слабым и держался из последних сил. Как ни уговаривал он себя, что навалившаяся на него тяжесть – лишь иллюзия, что мышцы болят от побоев, а не от усталости, - а значит, он должен это перетерпеть; но с каждой секундой становилось всё тяжелее.
- Простите мою невоспитанность, отец, но можно мне идти? Я… - от ноющего синяка шею свело спазмом, Широ дёрнул головой.
Тут в поле его зрения попало лицо Ботана и его сложенные на коленях руки – короткопалые, с волосками на пальцах. К горлу подступила тошнота.
- Простите… - Широ вскочил и, едва не охнув от боли, опрометью кинулся вон из залы.
Юки растерянно посмотрел ему вслед.
- Юки-кун, иди за ним. – Своим обычным бесцветным голосом произнёс господин Райдон.
Юки кивнул и, выйдя из залы, побежал искать Широ. Тот, кашляя, стоял на четвереньках посреди коридора южного крыла. Юки схватил его под мышки и потащил в комнату.
- Все эти наши ухищрения – бесполезны! – Широ злобно взглянул на него. – Можно и не стараться! В замке слишком много слуг, всё равно рано или поздно все всё поймут! А про двойные стены ты забыл?
- Я заварю вам чай. – Избегая ответа, промолвил Юки. В глубине души он тоже сильно сомневался, что им удастся сохранить произошедшее в тайне.
Уже поздно ночью, когда они оба не могли заснуть и разговаривали шёпотом, Широ сказал:
- Всё дело в том, что я слишком слабый.
- Не думаю. – Отозвался Юки. – Дело не в этом. Вы были один, а их трое. Вы не ожидали нападения, а они вас не предупредили. Наконец, они не сражались как мужчины, они просто вас избивали. Это другое.
- Всё правильно, им хотелось меня унизить. Но сильный человек не позволит подвергать себя унижениям. Он найдёт какой-нибудь выход. А что сделал я? Всего-то и хватило ума – лицо прикрыть, чтоб челюсть не своротили. Жалко же я выглядел.
Юки тяжело вздохнул:
- Вам надо просто забыть об этом, Йомэй-сама. Сейчас уже всё равно ничего не поделаешь.
Нет. – Отрезал Широ. – Я отомщу. Они все умрут. Все трое.
Утром следующего дня на занятия в додзё пришёл один Юки. Йомэй-сама, по его словам, чувствовал себя недостаточно здоровым, чтобы тренироваться, и передавал поклоны всем однокашникам и извинения учителю. Мицуёри-сэнсей отозвал Юки в сторону:
- Это всё из-за ваших тренировок с катанами?
- Только не говорите никому, - краснея, отозвался Юки.
Сэнсей сдвинул седые брови:
- Ну, Юки-кун! Надевай защитный нагрудник. Сейчас мы будем отрабатывать новый удар, а ты послужишь мишенью.
- Слушаюсь, - смиренно сказал Юки.
Тем же вечером в домик учителя Мицуёри, жившего в двух шагах от додзё, снова постучали. Он почему-то был уверен, что это опять Юки – пришёл поблагодарить за лекарство или попросить чего-нибудь ещё… Но на пороге стоял Широ.
- Йомэй-кун! Как ты себя чувствуешь? Кто-то знает, что ты здесь?
Широ кусал тонкие губы, исподлобья буровя учителя взглядом.
- Я пришёл попросить вас о дополнительных занятиях, Мицуёри-сэнсей.
- Что? Проходи в дом.
Но Широ не двинулся с места.
- Не смотрите на меня с таким снисхождением, Мицуёри-сэнсей. Я понимаю Ваше недоумение. Я – самый плохой ученик и никудышный воин, я едва могу освоить даже самые простые приёмы. Но я хочу, чтобы это прекратилось, я больше так не могу. Я согласен тренироваться днём и ночью, без сна и еды, я согласен на всё, делайте со мной, что угодно, приказывайте, что угодно. Я всё выполню, клянусь вам, Мицуёри-сэнсей. Даже если вы велите мне ходить по гвоздям и глотать горящие угли. Если это нужно, чтобы стать настоящим самураем, я это сделаю.
- А почему же ты не пришёл сегодня на урок?
- Я… - Широ отвёл глаза.
- Это ведь не Юки-куну ты собрался мстить за своё нездоровье?
- Нет, не ему. Он тут не при чём.
Мицуёри-сэнсей покачал головой.
- Если ты хочешь стать сильным только для того, чтобы отомстить кому-то, то в конце пути тебя ожидает разочарование и потеря смысла.
- Я понимаю это, сэнсей. Нет, моё решение созрело гораздо раньше, до того, как… извините, я не могу вам сказать. Но я решил твёрдо, я не передумаю и не откажусь от своих слов. Так что мне сделать? – И Широ взглянул на учителя с такой безрассудной отчаянностью во взгляде, будто ожидал, что тот сейчас же потребует от него проглотить горящий уголь.
Учитель помолчал.
- Заходи, Йомэй-кун. Я скажу тебе, что делать.
Широ скромно остановился в углу небольшой комнаты, а учитель достал из стенного тайника и протянул ему несколько очень старых и пухлых свитков.
- Это – великая книга, Йомэй-кун, «Законы войны почтенного учителя Суня». Она была написана две тысячи лет назад и с тех пор переписывалась немыслимое количество раз. Её автор, генерал Сунь Цзы, был самым выдающимся полководцем, какого только видела страна Китай. А здесь хранится весь его опыт. Невозможно стать настоящим воином, не изучив этот труд.
- Такая большая книга! – поразился Широ.
- Большая книга? Мальчик мой, это только первые три главы. Остальное получишь потом, как прочитаешь, перескажешь и вернёшь мне эти свитки.
- Благодарю вас! – Широ прижал бесценные свитки к груди и вгляделся в иероглифы на печати. – Только вот… как это читать?
- Плохо знаешь китайский, Йомэй-кун? Я так и думал. Но это и к лучшему: чем внимательнее ты будешь разбираться в тексте, тем лучше усвоишь то, что написано. Изучай книгу медленно, вдумчиво, не торопись. И не ленись в додзё! А потом можно будет и о дополнительных тренировках подумать. И смотри, не потеряй эти свитки! Они стоят дороже, чем вся наша школа!
- Я не подведу вас, Мицуёри-сэнсей! – Широ склонился настолько низко, насколько ему позволяла ноша.
Провожая взглядом его исчезающий в сумерках силуэт, учитель Мицуёри пробормотал:
- Я всё жизнь ждал, когда же боги вознаградят меня за самоотверженный и бесполезный труд и у меня появится Ученик. Но я и подумать не мог, что это окажется он… Боги, скажите мне, милость это или насмешка?
[1] Каннуси – синтоистский священник
[2] Комаину – каменные статуи полусобак-полусфинксов, расположенные при входах в синтоистские святилища друг напротив друга.
[3] Гэта – деревянная обувь в виде плоской дощечки на двух подставках.
[4] Фусума - раздвижные перегородки внутри помещения
Глава 4 ИСТИННЫЙ ВОИН
Путь, небо, земля, полководец, закон
Чем длиннее становились дни и короче ночи, тем дольше Широ засиживался за чтением. На первых порах ему было трудно проникать в смысл иероглифов, которые в китайском прочтении звучали не так, как в японском, и означали совсем другие слоги и понятия, но с помощью Юки, раньше читавшего китайских классиков, Широ постепенно разбирался в тексте. Решив подойти к учёбе со всей обстоятельностью, он зубрил текст наизусть. С первыми тремя свитками было покончено через месяц, Широ с поклоном вернул их учителю Мицуёри и получил ещё четыре, за которые принялся с тем же рвением.
Благодаря чудесным снадобьям и бдительности Юки, Широ, ещё недавно казавшийся еле живым от побоев, теперь был полностью здоров, но что-то в нём переменилось. Мечтательность уступила место сосредоточению, задиристость и склонность к проделкам обернулись целеустремлённостью. Разом повзрослевший, Широ совсем забыл про игры и развлечения и целыми днями то сидел в позе лотоса, повторяя, как сутры, принципы войны учителя Суня, то отрабатывал махи с помощью тяжёлого и громоздкого дубового меча субури-то. Последний выдал ему учитель Мицуёри, строго-настрого запретив при домашних занятиях брать в руки катану, тем более заточенную. С помощью субури-то тоже легко можно было кого-нибудь убить, так как по весу этот меч, похожий на весло, втрое превосходил стальной клинок, зато при тренировках с ним полностью отпадала опасность порезаться и случайно отрубить что-нибудь самому себе. Даже сильный мужчина быстро уставал, упражняясь с субури-то, что уж говорить о юноше: через полчаса такой тренировки у Широ затекали и плечи, и запястья, а мышцы живота сводило болевой судорогой. От этих болей становилось трудно дышать, но Широ и не думал прекращать занятия: чего-чего, а упрямства в нём было предостаточно.
Юки всё происходящее с другом не очень нравилось. Ему не хватало прежнего весёлого и задиристого Широ, кроме того, он боялся, что неожиданная любовь к кен-дзюцу выйдет Широ боком. Широ бросился в тренировки, как в омут с головой, это времяпровождение полностью захватило его, так что теперь даже просто поговорить ему было некогда: он так уставал, что засыпал сразу же, как голова касалась подушки.
- Не позволяй ему перенапрягаться! – Сурово выговаривал Юки Мицуёри-сэнсей, - Если он будет продолжать в том же духе, то просто надорвётся. Следи за ним. Я велел ему отрабатывать с субури-то по сто ударов татэ-гири в день. Если увидишь, что он перешёл на вторую сотню, заставь его прекратить. Иначе он станет не мастером меча, а калекой.
Остановить Широ, если он был чем-то увлечён, почти не представлялось возможным. Юки приходилось придумывать разные ухищрения, чтобы заставлять друга есть положенные два раза в день и спать хотя бы по пять часов за ночь. Полностью поглощённый своими занятиями, Широ совершенно забыл про еду и сон.
Первые результаты не замедлили сказаться уже в середине лета. Ещё раньше, в конце весны, Широ стал замечать, что на занятиях в додзё его руки совершенно не чувствуют веса катаны. Тренировки с субуру-то сделали своё дело: пока остальные ученики отрабатывали удары длинными стальными клинками, сильно напрягая при этом мышцы, Широ двигался быстрее всех, так как после дубового тренировочного меча катана стала казаться ему пушинкой.
В седьмом месяце Широ впервые вышел победителем из тренировочного боя, оставив позади абсолютно всех учеников своего класса, включая Юки. Его техника была самой лучшей, движения самыми точными. Однако Мицуёри-сэнсей и не подумал хвалить его, заметив лишь, что дело, кажется, наконец-то сдвинулось с мёртвой точки.
Когда глаза Широ уставали от зубрёжки, он уходил в парк и там бесконечное количество раз повторял основные удары кен-дзюцу: татэ-гири, направленный снизу вверх; кэса-гири, скользящий по диагонали, чтобы рассечь врага от левой ключицы до пояса; боковой выпад гияку-кэса-гири, рассекающий тело от пояса до шеи; многочисленные тычковые удары. Изредка наблюдающий за его тренировками господин Райдон однажды сказал, следя, как Широ остервенело рубит воздух косым ударом нанамэ:
- Во времена моего деда именно такого удара больше всего боялись враги. Хороший меч разрубал врага, закованного в доспехи, на две половины, причём обнажалась его печень, которую воин-победитель должен был съесть тут же на месте, чтобы впитать храбрость поверженного противника.
Широ приостановился и с испугом взглянул на приёмного отца:
- Но ведь в наше время это делать не обязательно, правда?
- Правда, - заверил его Асакура-сама, - если, конечно, ты не хочешь завладеть чужой доблестью. Если б это касалось меня, я бы, пожалуй, тоже не стал.
- Надо же, - пробормотал находящийся тут же Юки, когда господин Райдон удалился, - Во времена деда Асакура-сама? Да ведь это меньше ста лет назад! Нам остаётся только радоваться, Широ, что мы живём в такое просвещённое время.
- Ага. Интересно, сколько вражеских печёнок съел мой «прадед»? – Усмехнулся Широ, снова начиная отрабатывать махи, правда, уже другого типа.
- Запомните, ученики, - говорил на занятиях в додзё Мицуёри-сэнсей, - нанести правильный удар невозможно, если вы неправильно держите свой меч. Правая рука впереди, но она не должна вжиматься в цубу[1], левая рука держит конец рукояти так, чтобы он частично упирался в ладонь. Правая рука – шарнир, левая направляет удар. Дальний выпад или мах вправо удобнее делать одной рукой, но ставя блок от вражеской атаки, обязательно используйте обе, так как силы одной руки может не хватить.
Лето ещё не прошло, а Широ уже стал одним из лучших учеников в школе. Юки, настоящий друг, искренне радовался его успехам, без капли зависти уступая Широ своё место на лестнице почёта, однако Мицуёри-сэнсей не проявлял довольства.
«Йомэй, увы, посредственность, - думал он. – Упорная, техничная, хорошо тренированная посредственность. У него нет таланта мечника. Что ж, он может стать хорошим, даже отличным воином, но славы, подобной славе Асакура, ему никогда не снискать».