- Ваше Величество, - поклонился родственник, почтительно опуская взгляд и преклонив колено. Герцогиня, по очевидным причинам, реверанс сделать не могла и вместо этого опустила голову в знак почтения. – Для меня и моей супруги большая честь принять вас. Для вас и ваших спутников подготовлены лучшие покои, зала для аудиенции Темнейших готова. Я, если позволите, распоряжусь подать обед…
- Мне хотелось бы отдохнуть после поездки, - отозвался я, коротко кивая.
- Разумеется, мой Император, - новый поклон и распоряжения, градом посыпавшиеся на собравшихся здесь же слуг. Госпожа Оринэйская, замерев на несколько шагов позади меня, присела в реверансе, не спуская помрачневшего взгляда с молодой герцогини, но, поблагодарив за теплый прием, промолчала. Я, добравшись до уже привычных спальни и предварявшей ее гостиной, вызвал к себе Кайнэ, поспешно явившегося.
- Я очень рад поздравить тебя с ожидаемым событием, - когда слуги оставили нас наедине, я вполне искренне улыбнулся. Но вместо радостного лица меня ожидал крайне мрачный взгляд.
- Я не знаю, сколь радостным окажется это событие… - произнес мужчина, уставившись на стену. – Простите, сир…
- Что ты имеешь в виду? – неприятный холодок скребнул когтем. Кайнэ отличался любовью к миру и верой в лучшее. И такая мрачность могла говорить лишь о том, что молодой герцог очень сильно взволнован. – Кайнэ?
- Беременность Сатии проходит очень тяжело, она почти половину ее провела в постели, мы опасались, что она может потерять ребенка, - лицо почернело окончательно. – Мой лекарь говорит, что прогнозы очень… Неблагоприятны. – Я, собравшись было похлопать его по плечу, в знак поддержки и поздравления, застыл, забыв опустить руку. Своего первенца они ждали более семи лет, и теперь услышать подобное, несомненно, было для него ударом. – Простите, сир, я несколько отвлекся от дела. – Кашлянув, Кайнэ взял себя в руки. – Темнейший Пиуэргурдран сообщил, намедни, что они прибудут через два дня и проведут аудиенции следующим днем. Вар устроен в лучших условиях, он готов к аудиенции и ожидает ее.
- Прекрасно, - кивнул я. – Продолжайте, герцог, - то, что лучше не затрагивать сейчас вопрос с его семейной ситуацией, было очевидно, дела требовали своего осуществления, и я перевел взгляд на принесенные секретарем Наместника бумаги.
- Я предоставил в Дариан подробный отчет, касательно разрешения вызванного наводнением на западном побережье бедствия. Пострадали в результате бедствия семь деревень, расположенных в непосредственной близости к Северному Морю, и прибрежные части Крэтжа и Дангрэхола, полностью разрушены пять деревень, Крэтжский порт, несколько улиц Крэтжа, в том числе расположенные на них склады, здание Магического Совета и одно из зданий Лекарского Дома. В Дангрэхоле была полностью разрушена Школа Магии, по счастью, наставникам и представителям государственных служб удалось спасти всех учеников. Существенный урон нанесен… - последовал сухой, лаконичный отчет о понесенных убытках морского промысла и продовольственных запасов, а равно и лекарского дома – разрушен практически полностью был склад с лекарствами и хозяйственными предметами. Погибло, при не слишком-то малых масштабах разрушений, всего чуть более тысячи человек, но без жилья осталось почти десять с половиной тысячи семей, колоссальные убытки понесли продовольственное снабжение запада провинции, международная торговля. Лекарскому дому Дангрэхола, полностью расположенному в пределах пострадавшей территории, повезло куда меньше, чем крэтжскому, и половина остававшихся там больных и две трети лекарей, санитаров, уборщиков и прочих работников, погибли.
Светлейший Герцог Нами, обстоятельно и неторопливо, рассказывал, приводя цифры и зачитывая документы, о покрытии убытков, о том, что завалы уже разобраны, наименее пострадавшие здания были частично восстановлены еще до наступления зимних холодов, и сейчас, ближе к весне, велась активная подготовка к весенним строительным работам по отстройке разрушенных районов и ремонту уцелевших, наименее пострадавших зданий. Пострадавшие семьи получили выплаты, покрывающие часть их убытков, и были расселены, в кратчайшие сроки, в восточных частях провинции и в соседних частях Никтоварильи, что и рассказывал мне кузен, когда в дверь настойчиво, несколько взволнованно постучали. Стук повторился, и, с моего кивка, выражавшего согласие, герцог разрешил войти…
Вошедшим оказался личный секретарь Нами, попросивший у меня дозволения сообщить хозяину замка срочное, не терпящее отлагательств известие, и несколько минут спустя вышедший с помощником собеседник вернулся ко мне, напоминая цветом лица покойника, с глубоко залегающей в глазах болью, которую Наместник, уважительно и виновато поклонившись, тщетно пытался скрыть.
- Ваше Величество, я приношу искренние и глубочайшие извинения, но обстоятельства вынуждают меня откланяться… Если вы дозволите, разумеется.
- Что случилось? – кузен, попытавшись было отнекиваться, все же был вынужден, когда мои вопросы зазвучали чуть настойчивее, сообщить, что у его супруги, герцогини Нами, дескать, начались схватки, прогнозы крайне неутешительны и семейный лекарь изволили просить герцога принять, как возможно быстрее, решение о том, спасать герцогиню или дитя.
- По мнению лекарей, и моего, и приглашенных, спасение… обоих спасти едва ли представляется возможным, они советовали мне найти опытного Целителя, но мне это не удалось, к сожалению. – Тихо, хриплым от сдерживаемой боли голосом закончил он. – Вернее будет сказать, я получил положительный ответ от именитого Целителя, но он не успел прибыть, он сейчас в дороге… - которая, закончили без слов его мысли, уже никому будет не нужна, еще немного времени, и поездка Целителя потеряет смысл.
- Я думаю, - даже для меня эта мысль стала неожиданностью, но я, размышляя, нет ли возможности помочь в целом хорошему, трудолюбивому молодому дворянину, посвятившему всего себя семье и делу, избежать страшной трагедии, внезапно вспомнил о том, кого привез на встречу с Темнейшими. – Принцесса Алеандра Оринэйская, вы, верно, слышали, Целитель. Она весьма опытна, при своем юном возрасте, и мы можем просить ее оказать, если принцесса сочтет это уместным, помощь вашей супруге…
- Если она согласится… - Нами едва ли до конца понимал мои слова, и я, заставив его сесть, погруженного в свои мысли, постаревшего на вид на десяток лет, убитого горем, что отражалось в каждой складке на лице, в каждом отчаянно-резком движении, в глазах, заблестевших от слез, велел вызвать ко мне принцессу Оринэи, не медля ни минуты. Менее чем через половину часа, едва ли прошло больше четверти, в дверь негромко постучали, и, получив подтверждение, слуга в сине-желтой ливрее пропустил, рассыпаясь в поклонах, молодую Целительницу. Черные волосы были все столь же аккуратно собраны в косу, только дорожная одежда сменилась на темно-зеленое свободное, достаточно простое, платье. Изумрудные кружки глаз с порога скользнули на Нами, и миндалевидные глаза прищурились.
- Простите, сир, мою дерзость, но, если я понимаю верно, у герцога Нами произошло несчастье? Что-то со Светлейшей Герцогиней и ее ребенком? – синеватое лицо мужчины поднялось на мелодичный звук ее голоса и рот открылся, тут же бессильно закрываясь.
- У герцогини начались роды. Лекари сообщают, что, вероятнее всего, сумеют спасти лишь одного, роды протекают с осложнениями. Если вы были бы столь любезны… - режуще-твердый взгляд оборвал меня на полуслове.
- Если вы согласитесь, герцог, принять мою помощь, я сделаю все возможное, чтобы спасти ваших жену и дитя. Я не стану обещать, что непременно сделаю это, к сожалению, я лишь Целитель, но не отец Трингул, - мягкими шагами, плавно и одновременно быстро пересекши комнату, девушка мягко коснулась предплечья кузена. – Я сделаю все, что сумею, слово дворянина. Прошу вас только не отчаиваться, Диада милостива к благочестивым людям. – Тонкая улыбка мелькнула на ровной линии ее губ.
- Если вы спасете их, я исполню любое ваше пожелание, я…
- Обождите с обещаниями и благодарностями, покуда не будет известий, прошу вас, - тактично, почти ласково прервала его девушка, едва ли удостоив меня взглядом.
- Да… конечно… - растерянно кивнул беспомощно опустивший плечи и впервые на моей памяти похожий на новорожденного, слепо тычущегося во все стороны щенка герцог. – Вас проведут в покои моей супруги… - он нервно оглянулся на меня, во время их беседы хранившего молчание.
- Полагаю, герцог, ваш доклад будет уместнее продолжить в более подобающее время, - заметил я. – Вы можете быть свободны. От имени дворца, Ваше Высочество, мы благодарим вас за участие и за ваше любезное согласие… - взгляд Целительницы вновь заставил меня осечься.
- Даже если бы меня не просил об этом дворец, я не отказала бы герцогу Нами в помощи. Мое призвание в помощи тем, кому она нужна, а не тем, кто держит в своих руках власть, и я оказываю ее не ради благодарности дворца, - острые, при всей почтительности тона, подобно смертоносным лезвиям самирских клинков и драконьих когтей, фразы гвоздем вколачивались в уши. – Если вы желаете, герцог, вы можете оставаться в покоях супруги, уверена, ваше присутствие поможет ей набраться столь необходимых сейчас сил, - уже куда мягче, теплее и по-живому сочувственно заметила девушка, в мыслях которой я плавно превращался во все более остервеневшее бревно, бесчувственное и несколько пресыщенное властью. Однако же вслух она обращалась ко мне, постоянно кланяясь и изображая реверанс, с должным, и даже чуть большим, чем требовалось, почтением, и винить ее в неуважении внешних оснований не было…
Роды герцогини продолжались, а я периодически осведомлялся, какова ситуация, более суток, и, по отчетам самиров и слуг, все это время Целительница не покидала комнаты роженицы, более того, не уходила отдыхать, хотя отправляла помогавших ей лекарей на отдых, и атмосфера в замке с каждым поворотом песочных часов все накалялась и накалялась…. Пока, наконец, с тщательно скрываемым облегчением мне не доложили заветное… У молодого герцога и герцогини родилась дочь, девочка жива, хотя и очень слабенькая.
- Каково состояние герцогини? – почему-то слегка похолодело на душе, когда я услышал, что девочка жива.
- Герцогиня очень устали и очень слабы, Ваше Императорское Величество, - тут же склонился слуга. – Но они живы и чувствуют себя относительно хорошо. Принцесса Алеандра, благочестивейшая душа, если позволите, остаются с герцогиней и малышкой, они говорят, им еще нужна ее помощь. Были осложнения в положении плода, с пуповиной, и опасности весьма сильных повреждений у молодой матери, но роды прошли успешно, сир. Принцесса Алеандра любезно извещают вас, что опасности для молодой матери и новорожденной более нет, но они отказались пойти отдыхать …
- Разумеется, - кивнул я, и, памятуя о полученном за завтраком сообщении, добавил: - Сообщите Ее Королевскому Высочеству, что аудиенция Темнейших состоится послезавтра в Большом Зале Брилльджского Замка, ровно в полдень.
========== Глава 5. Аудиенция ==========
Я порядком сомневалась, стараясь внешне не выдать этого насмерть перепуганному владельцу замка и его жене, вцеплявшейся в мою руку со слезными мольбами спасти ее маленького, что сумею помочь, не имея достаточно опыта в принятии родов в целом, и с осложнениями тем более. Я лишь трижды, быть может, четыре раза присутствовала, когда роды принимала Сарина, и однажды нам попался очень страшный случай. Сарина, проявляя чудеса выдержки и поистине неимоверные усилия, одновременно спасала мать – боли были таковы, хотя я чувствовала лишь отголосок, что уже одни они могли унести жизнь страдалицы, и успела сохранить жизнь мальчика… В тот день для четырнадцатилетней меня, с огромным трудом выносившей происходящее – я несколько раз убегала успокоиться и выплакаться, - Наставница стала героиней… Мне довелось пару раз принимать роды и самой, но они протекали сравнительно легко – насколько легко вообще может протекать подобное действо, и с подобным я без поддержки опытного Целителя ранее не сталкивалась. Лекари, умудренные опытом мужчины, оказали мне огромную помощь, трудясь наравне со мной и даже больше меня, хотя, по их словам, без Целителя едва ли оказалось бы возможным справиться со всеми трудностями. Руки дрожали, в горле все рос и рос ком страха, душераздирающие крики герцогини, страдавшей от поистине невыносимых болей, что остро передавалось и мне, переживавшей все, в облегченном варианте, вместе с ней, звенели в ушах, и, казалось, мир за стенами покоев, где находились несколько служанок, два убеленных сединами лекаря, герцогиня, ее муж, сжимавший ее руку, и я, канул куда-то прочь, останавливая само время, и наконец я, сама едва не разрыдавшись от облегчения, прижала к груди крошечное, окровавленное, еще пару минут назад рисковавшее даже не родиться создание, наплевав на платье, на то, что кругом люди, уже скорее чувствуя, чем читая даром, что пищащий, плачущий на моих руках комочек, новорожденная герцогиня Нами, первый вдох в своей жизни сделавшая сама, без моей помощи, что уже было немало, жива…
- Это девочка, - теплые слезы покатились по щекам, когда я, передавая малышку лекарю, чтобы искупать, взглянула на посеревшего герцога и едва приподнявшуюся на подушках новоявленную мать.
- Вы… Я не знаю, как вас благодарить, вы трое… - мужчина растерянно оглядывал нас. - Я…
- Мы только сделали то, что могли. Матерь Барла была милосердна, - почтительно поклонился лекарь, стоявший рядом со мной. – Большое счастье, что в замке находилась Целитель, без нее, опасаюсь, мы не сумели бы спасти обеих. Принцесса Алеандра, не сочтите за лесть, но вы очень юны, и, смею предположить, сила вашего дара велика – Целителю чаще нужен огромный опыт, чтобы перебарывать так близко подступившую смерть.
- Диада была милостива, - скромно улыбнулась я, вновь осторожно перенимая младенца, уже бережно завернутого в одеяло, из рук лекаря. – Я сделала только то, что умею, и не совершила никакого чуда…
- Я не могу предлагать вам плату, я знаю, что Целители не приемлют материальных благ как награду за свой труд, и не желаю оскорбить вашу честь, - заметил явно облегченно задышавший, просиявший герцог, бережно погладив руку жены и принимая у меня дочь. – Небесные духи, как она прелестна, - выдохнул мужчина, сейчас, в эти счастливые, трогательные и все еще напряженные минуты растерявший весь напускной дворянский лоск. – Но, если мы можем как-то вас отблагодарить, Ваше Высочество, мы сделаем все, что вы пожелаете…
- Просто оставайтесь столь же чудесной, благородной семьей, - улыбнулась я. – Вы и ваша супруга – живой пример любви и заботы, которой становится так мало в наши дни, и это уже служит достаточной оплатой любых моих стараний.
- Мы назовем нашу малышку в вашу честь, - слабо улыбнулась мне в ответ герцогиня, красивая темноволосая темноглазая женщина. – Это будет малой толикой моей благодарности вам, и навсегда увековечит ваше доброе дело в нашей семье. Вы удивительно доброжелательны, Ваше Высочество, и удивительно милосердны. Нечасто судьба позволяет встретить того, чье сердце полно любви и тепла, и для нашей семьи встреча с вами – величайшая милость.
- Я лишь делаю то, что мне завещали мудрейшие из тех, кого я знаю, - отозвалась я. – Не более того. Не преувеличивайте мои заслуги. Отец Трингул наделил меня даром, и я использую его, помогая тем, кому в силах помочь.
- Говорят, Целители обладают большой душой, - задумчиво заметил лекарь, прибывший из Лекарского дома Брилльджа. – Я не знал, верно ли это, но Вы, принцесса, если позволите, подтверждаете эти слова каждым своим словом и движением. Я посвятил себя лекарскому делу, но впервые встречаю того, кто предан ему столь же глубоко и сильно, как всемилостивейшая Алеандра, Вечная Спутница Матери нашей Барлы. Примите мои поклоны и мое глубочайшее уважение, Ваше Высочество, и да озарит Ильдаран, небесное светило, вашу дорогу… - я предпочла промолчать, внутренне смутившись от того, что они даром что не боготворили меня, и никакие мои доводы на собравшихся не действовали – я только постаралась настоять на том, что и Лекари сделали не меньше, и даже больше, чем я, и попросила дозволения остаться до следующего утра при герцогине и малютке, чтобы помочь им поправиться и убедиться, что когда приедет ожидаемый Целитель, у них уже будет достаточно сил. Мне предстояло отправиться на аудиенцию Темнейших в полдень следующего дня, когда я вернулась, после завтрака, в выделенные мне, просторные, чисто убранные, уютные по-домашнему покои, с большими окнами, выходящими на заснеженный сейчас сад, мягкими подушками на кровати. Усталость начинала брать свое и я планировала до обеда поспать, отослав приставленных ко мне герцогом Нами служанок. Известие о том, что я и мои помощники в лице лекарей совершили почти невероятное, расползлось по замку и девушки, которые помогли мне переодеться и привести себя в приемлемый вид, взирали на меня с откровенным восхищением и благоговейным трепетом, что порядком смущало – я не видела в своем успехе никакой особой заслуги лично меня.