- А знаешь, Корф, ты все-таки чертовски везуч с женщинами. Я даже, признаться, завидую тебе. Ты принял верное и мудрое решение.
- Знал бы ты, как долго я к нему шел. И каких глупостей натворил по пути.
- Это не имеет значения. Главное, что в конце, ты все для себя осознал.
Михаил Лермонтов крепко сжал руку друга, а потом долго смотрел вдаль, осознавая, что всей душой желает другу счастья.
Через несколько дней, простившись с гостеприимными хозяевами, Анна и Владимир покинули имение госпожи Арсеньевой. Елизавета Алексеевна сердечно простилась с полюбившейся ей девушкой, на прощание обняв Анну и распорядившись загрузить в карету огромное количество всевозможной снеди и лакомств, и на мгновение Анне показалось, что женщина смахнула с щеки слезу. Накануне она призналась Анне, что очень жалеет, что они с Корфом не смогут погостить у нее в поместье подольше, и девушка подозревала, что властная и жесткая помещица на самом деле была ужасно одинокой, потерявшей любимую дочь и так редко видевшей внука.
Крепко пожав другу руку и поцеловав пальцы Анны, Михаил Юрьевич простился с путниками, предварительно взяв с Корфа обещание, что тот непременно пригласит его на венчание. Анна уже сидела в подушках, укутанная в одеяла, и не слышала сказанной вполголоса просьбы поэта, а Корф улыбнулся и кивнул, тут же запрыгнув вовнутрь.
========== Часть 10 ==========
Крым встретил путешественников ярким солнцем и теплом надежды, и обосновавшись в особняке родителей Наташи и немного отдохнув с дороги, Владимир повез Анну на море. Приказав кучеру остановить карету у самого пляжа, барон помог девушке спуститься на землю, что она теперь делала все с меньшим и меньшим усилием, и теперь почти уже не нуждаясь по-настоящему опираться на руку мужчины. Корф хотел было отнести девушку на руках - пляж был длинным, и каблучки ее легких сатиновых туфель увязали в песке, но Анна лишь качнула головой. Без слов понимая возлюбленную, Корф вновь подал ей локоть, и положив ладонь на предплечье своего опекуна, Анна последовала за ним.
Море пленило девушку. Огромная бескрайняя стихия покоряла силой и красотой, и словно зачарованная, Анна стояла у самой кромки воды, не в силах отвести глаз от безбрежной лазури.
- Как здесь красиво…
- Я знал, что Вам понравится, - Владимир коснулся губами тонкой кисти, которая уже не казалась призрачной.
- Спасибо. Спасибо, что привезли меня сюда, даже если…
- Анна, не стоит благодарности, - он перебил ее немного резко, но девушка лишь кивнула.
- Спасибо за все.
В первые же несколько дней весть о приезде столичного аристократа облетела все высшее общество Ялты, и приглашения на вечера и обеды посыпались в небольшой особняк Репниных, как из рога изобилия. Владимир морщился, но отказываться от всех приглашений было неприлично, приходилось делать визиты, хотя барон и прекрасно понимал: придется в ответ принимать гостей и у себя.
Анна отговаривалась самочувствием от любых приглашений, но полностью избегать общества было невозможно: любопытные дамы и господа находили таинственную воспитанницу барона на пляже, заводя с ней беседы, развлекая разговорами. Безукоризненное воспитание старого барона продолжало восхищать южное общество точно так же, как когда-то оно изумляло общество Северной Пальмиры, но Анна была предельно сдержанной со всеми.
За изысканные манеры и некоторую отстраненность, “протеже” барона была незамедлительно прозвана за глаза “холодной гордячкой” всеми молодыми и не очень дамами Ялты; и особенно острыми на язычок, безусловно, становились те, кто хотел бы заполучить внимание барона для себя самой. Впрочем, Анну невозможно было уличить в каких-либо недостатках, кроме нежелания вливаться в светскую жизнь, и вскоре все порешили, что виною тому является ее болезнь. Теперь барона жалели, сокрушаясь его неудаче, а вслед Анне лишь вздыхали. Владимира подобное отношение злило, но он сдерживал себя, найдя выход в том, чтобы как можно реже показываться в свете.
Теплый морской воздух, купания в ласковых волнах и горячее солнце постепенно делали свое дело: Анне становилось лучше. Кашель уже совсем не мучил ее, крови на платках больше не было, болезненный румянец на бледных щеках сменился ровным и здоровым, и постепенно она чувствовала себя все крепче и сильнее. Местный доктор одобрительно кивал головой и давал надежду на выздоровление, и впервые в глазах Анны засветилась искренняя надежда. Не наигранный блеск, а настоящая, сердечная: Анна впервые поверила в свое будущее.
Через три месяца после приезда Корфа и Анны в Ялту, сюда же приехали Андрей и Натали Долгорукие, и скромный особняк теперь кипел жизнью. Княгиня Долгорукая незамедлительно влилась в высшее общество, и постепенно, начала втягивать в светскую жизнь и Анну.
- - Владимир, ты не против, что Наташа так активно приобщает Анну к светским раутам? - однажды спросил Корфа Андрей за утренним кофе и сигарой.
- Что ты, ничуть, - Владимир поднес к губам чашку. - Анне давно пора прекращать быть затворницей.
- Конечно, - Андрей усмехнулся. - Но знаешь, последние несколько месяцев пошли ей на пользу. Она чувствует себя лучше в свете… - князь умолк, подыскивая слова.
- Почти, как в годы нашей юности, когда ее представляли в свете, как воспитанницу моего отца? - Корф приподнял бровь.
- Да… - Андрей лишь кивнул.
***
Последние лучи заходящего солнца вновь окрасили небо волшебными лиловыми тонами, а смирные волны лишь мягко покачивали гребнями, готовые принять огненный шар в свои объятия. Постепенно, он опускался все ниже и ниже, и наконец, коснувшись зеркальной глади, утонул в светлой дорожке, все еще продолжая озарять небо и землю своими лучами.
Бережно накинув на плечи Анны шаль, Владимир придвинулся немного ближе и не смог сдержать улыбку, когда ее головка доверчиво опустилась на его плечо.
- Мне кажется, я никогда не устану наблюдать за закатами, - девушка слегка потерлась щекой о сукно его пиджака.
- Конечно, ведь Вы соня, и совсем не хотите вставать рано-рано и встречать рассветы, - шутливо отозвался Владимир, поглаживая ее плечи.
Рассмеявшись, Анна повернула голову, глядя в его глаза своими, полными чистых слез.
- Анна, Вы плачете? Не надо, все будет хорошо, доктор ведь сказал, Вы идете на поправку…
- Нет… То есть да, я знаю, но я не об этом. Знаете, я просто представить себе не могу, что бы со мной было, если б не Вы… Если б Вы не приехали тогда…
- Не надо, - он крепко сжал ее пальцы и поднес их к губам. - Не думайте об этом. Сейчас Вы рядом со мной, и это самое лучшее, что может быть.
- Мне никогда не было так хорошо… – Анна, не отводя глаз, смотрела на Владимира. - Честно, мне никогда не было так хорошо.
- И мне, - он лишь улыбнулся, немного печальной, но счастливой улыбкой. - Мне ведь понадобилось немало времени, чтобы понять, кто мне нужен больше всех. Я просто кутил и транжирил жизнь, рискуя ею по пустякам. Вы тоже спасли меня, Анна.
- Я?! Как?! - голубые озера ее глаз округлись.
- Моя любовь к Вам дает моей жизни смысл. Позвольте мне просто быть с Вами, знать, что Вы рядом…
- Я всегда буду рядом, - девушка приподняла голову с его плеча. - Всегда. На всю жизнь, пока не прогоните. Моя жизнь тоже принадлежит Вам.
- Аня, - барон поднялся со скамейки и опустился перед девушкой на колено. - Аня, я… Я люблю Вас! Вся моя жизнь принадлежит Вам, только рядом с Вами я счастлив. Я прошу Вас, окажите мне честь и станьте моей женой!
- Что? - девушка замерла, прижав ладони к щекам. - Вы хотите, чтобы я стала Вашей женой? Но ведь я бывшая крепостная, актриса…
- Вы самая прекрасная женщина в мире. И больше ничего не имеет значения. Прошу Вас, согласитесь! Если Вы меня не любите, я буду любить за нас двоих…
- Не надо…
- Аня, я прошу Вас, подумайте…
- Не надо любить за нас двоих. Я тоже люблю Вас. Просто слишком долгое время я не допускала даже мысли, что это возможно… Просто слишком многое произошло. Я тоже люблю Вас, но не стоит на мне жениться. Я и так буду с Вами.
- Нет, - он лукаво усмехнулся. - Любить, так королеву, украсть так, миллион! Все или ничего! И я не приму “нет” за ответ! Итак, ты станешь моей женой?
- Ты невыносим!!!! - девушка рассмеялась чистым, счастливым, хрустальным смехом, без даже нотки хрипоты. - Да, я согласна!
- Аня!
Подхватив ее на руки, Владимир закружил свою возлюбленную по берегу, а потом, боясь, что у еще слабой Анны закружится голова, опустил ее на теплый белый песок и, наконец, прижался губами к ее устам, растворяясь в их первом, настоящем, таком нежном и почти целомудренном поцелуе…
Где-то недалеко, с громким криком протеста взмыли в воздух испуганные чайки, но влюбленным не было до них дела. Замечая лишь самих себя, они прижимались друг к другу, и один поцелуй перерастал в другой, и во всем мире были лишь они одни.
***
- Постой, Серж, это же Анна Платонова! - русоволосый офицер, совсем недавно приехавший сюда на воды, с удивлением указал рукой на застывшую в объятиях барона девушку.
- И точно, она, - его высокий спутник криво усмехнулся. - Так вот, кто похитил очаровательную крошку! А говорили, что она получила отставку по состоянию здоровья. Очень интересно, Алексей, очень!
И мужчины направились прочь с пляжа, все еще обсуждая новую сплетню из жизни столичного аристократа и его, как видно, содержанки.
========== Часть 11 ==========
[b]Глава 11[/b]
Музыкальный вечер у графини Разумовской был в самом разгаре, и по сложившейся традиции, здесь собралось все высшее общество Ялты. Постепенно, мужчины удалились в соседнюю комнату играть в карты и курить, а женщины остались в гостиной пить кофе и обсуждать последние новости и моды. Анна, бывавшая в обществе чрезвычайно редко, привлекала любопытные взгляды и женщин, и мужчин, но казалась невозмутимой и совсем не обращала внимание на некоторый шепоток, вызванный ее присутствием. Натали Долгорукая по обычаю была душой общества, беседуя с многочисленными новыми знакомыми, но в какой-то момент, обернувшись к Анне, молодая княгиня улыбнулась своей собеседнице, рассказывающей о молодой пианистке, недавно посетившей Ялту.
- А Вы знаете, какая талантливая исполнительницы наша Анни? Конечно, она сейчас не поет, но играет по-прежнему божественно.
- Что Вы говорите? - графиня Разумовская заинтересованно обернулась. - Быть может, мадемуазель Анни сыграет для нас?
- Простите, графиня, я так давно не подходила к инструменту, - девушка вежливо улыбнулась, про себя коря Натали, но уже зная, что отговориться ей не удастся.
- Да бросьте, душенька, это ведь среди друзей, - графиня Долотова мягко улыбнулась молодой женщине. - Вы очень приукрасите этот вечер, дорогая Анни.
Долотова была милой женщиной, недавно выдавшей замуж последнюю из троих дочерей, и относившаяся к Анне с огромной симпатией.
- Да, прошу Вас, прошу Вас, - разносилось теперь со всех сторон, и опасаясь, что все это начинает выглядеть, как неуместное кокетство, Анна согласилась.
Присев за рояль, она начала одну из своих с детства любимых композиций, и постепенно, музыка увлекла ее, глаза прикрылись, пальцы сами отыскивали нужные клавиши, и девушка с головой окунулась в такой любимый ею мир звуков. Одна мелодия сменяла другую, а Анна продолжала играть, забывая обо всем на свете, о годах разочарования и боли, о реальности и обманчивых иллюзиях, о суровом мире театра и опасностях тщеславного света, и вновь чувствуя себя юной, идеалистичной воспитанницей старого барона Корфа.
- Хороша, - поручик Писарев слушал игру молодой исполнительницы, прислонившись плечом к косяку двери. - Бесспорно, она талантлива, барон.
- Бесспорно, - Владимир сосредоточенно смотрел в свои карты. Что-то в этом Писареве настораживало его, то ли хищный взгляд насмешливых глаз, то ли полунамеки, которые тот бросал целый вечер.
- Уверен, если бы Мадемуазель Анни нам спела, это стало бы изюминкой вечера.
- Господин Писарев, мне придется Вас разочаровать, но Анна еще не совсем здорова и петь ей категорически противопоказано.
- Что Вы говорите? - оттолкнувшись плечом от стены, Писарев вальяжной походкой подошел к игорному столу. - Какая жалость.
- Увы, - Корф едва сдерживался.
- А быть может, барон, Вы просто не хотите делиться с нами мадемуазель Платоновой? - Серж склонился к Владимиру, насмешливо глядя в его глаза. - Держите эту певчую пташку и один наслаждаетесь ее… так сказать… талантами. А жаль, прежде весь Петербург мог внимать пению мадемуазель Платоновой. Право, такая потеря для всех нас и театра.
Серж громко хмыкнул, продолжая стоять в двух шагах от Корфа.
- Что Вы сказали, господин Писарев? - медленно положив карты на зеленое сукно скатерти, Корф поднялся во весь рост. - Вы что-то намекаете о моей невесте?
- Вашей невесте? - Серж хохотнул. Выпитый алкоголь не способствовал логическому мышлению. - Крошка Анни Ваша невеста?
- Сударь, - Корф побледнел. - Вы оскорбили будущую баронессу Корф. Извольте выйти вместе со мной обсудить детали дуэли. Князь, - барон обернулся к молчаливому Долгорукому. - Прошу оказать мне честь быть моим секундантом. Поручик, прошу.
И с этими словами Корф, в сопровождении ошарашенного таким поворотом событий Андрея, направился к выходу. Не совсем готовый к подобному развитию, Серж кивнул Шубину и последовал за ним. Веселье и хмель как рукой сняло, когда барон назвал актрису своей невестой, и Серж вдруг отчетливо понял, что от дуэли ему уже не отвертеться.
- Предлагаю стреляться через три дня на рассвете, - меж тем холодно процедил обернувшийся к нему Корф. - Князь Долгорукий встретится с Вашим секундантом и обсудит все детали, честь имею.
Владимир уже собирался вернуться за Анной, когда взволнованная девушка выбежала на крыльцо.
- Господа, Владимир, - Анна окинула мрачных мужчин испуганным взглядом. Голос сорвался, но девушка не закашлялась, лишь покрепче сжала на груди наброшенную Наташей накидку. – Что здесь происходит?
- Ничего страшного, дорогая, - Корф улыбнулся одними уголками губ. - Нам всего лишь нужно было обсудить некоторые детали. Вам не о чем волноваться.
- Детали? - Анна бросилась к барону. - Вы вызвали его на дуэль!
Анна только окончила играть одну из пьес, когда шум в соседней комнате привлек ее внимание. Дамы засуетились, перешептываясь о ссоре, происшедшей между мужчинами, в воздухе повисло слово “дуэль”. Побледнев, девушка поднялась из-за инструмента, когда обрывки фраз долетели до ее чуткого слуха: “Дуэль… Какой пассаж… Актриса… Оскорбление…”. Чувствуя, как комната медленно поплыла перед глазами, девушка схватилась обеими руками за крышку рояля, тут же увидев Владимира, выходившего из комнаты в сопровождении князя Долгорукого и еще одного высокого мужчины, которого бывшая актриса нашла чем-то знакомым. Она не могла бы сказать, кто он, но этого офицера она явно видела несколько раз в Петербурге. Тут же поняв, что произошло, Анна бросилась вслед за мужчинами.