***
Гермиона медленно приходила в себя. Постепенно, зрение сфокусировалось на окружающих предметах, дыхание восстанавливалось, а мысли приобретали свойственный молодой женщине порядок. Краешком сознания она всё ещё видела перед глазами застывшую с выражением шока на лице Нарциссу, Люциуса, бегущего к ней, бледного Драко… и замершую в углу комнаты Риту Скитер.
Мысленно, девушка чертыхнулась, помянув недобрым словом и Годрика, и Салазара. Только этого ей не хватало: Рита – как свидетель происшедшего. Что с ней случилось, у Гермионы не вызывало и тени сомнения. У неё только что была полноценная паническая атака. Впервые в жизни, она совершенно потеряла над собой контроль, и хотя теоретически знала, что подобное может случиться, избегая любые триггеры, прежде ей удавалось не допускать, чтобы «возможность» стала реальностью. Что же ей теперь делать? Грейнджер уже видела перед собой заголовки скандальных статей во всех газетах магического мира. Им было недостаточно, о чем писать? Можно подумать, одно существование Александра, не говоря уже о его распределении на Слизерин – недостаточная новость. Но Рита…
– Здесь красиво, но прохладно, – раздался за спиной мягкий, успокаивающий голос, и в то же мгновение на плечи опустилась дорогая ткань тёплой мантии. Забавно, Гермиона даже не заметила, как здесь холодно.
– Да, это одно из моих любимых мест на берегу моря. В детстве мы с родителями часто приезжали сюда отдохнуть, даже после моего поступления в Хогвартс мы проводили здесь летние каникулы. Теперь я иногда аппарирую сама.
– Ты не против, если я здесь с тобой немного побуду? – Драко говорил очень тихо, явно избегая прикасаться к ней, и девушка лишь пожала плечами.
– Если ты думаешь, что со мной что-то ещё может случиться, то не стоит. Я в порядке, – она сосредоточенно смотрела вдаль.
– Это мне такой намёк, что моё присутствие более нежелательно?
– Лорд Малфой, – Гермиона устало взглянула в глаза бывшего одноклассника, но мужчина её тут же перебил.
– Слушай, может хватит, «мадам министр»? Нотт был прав, это уже лишнее.
– Подслушивал? Тогда вы прекрасно знаете, что я ответила мистеру Нотту, мистер Малфой.
– В моем доме даже стены имеют уши, – Малфой равнодушно пожал плечами. – Но теперь становится понятно твое нежелание близко общаться с кем-то из нас. Я не специалист, но тебе как минимум нужно бы сходить в библиотеку разобраться, в чем дело.
– Мне не нужно в библиотеку, Малфой, я давно уже прекрасно знаю, что со мной происходит. Если выражаться твоими словами, всего лишь ещё одно свидетельство превосходства чистокровных над грязнокровками. Это называется посттравматический стресс. Каким-то образом, выросшие в волшебном мире волшебники, независимо от статуса крови, к нему не склонны, а вот мы, магглорождённые, вполне. Я была для этого в терапии, правда, не сразу, мне подсказали немного позже. Самой спросить было больше не у кого.
– Подожди, твои родители же Лекари?
Гермиона окинула его холодным взглядом, её губы сжались в тонкую линию, но девушка ничего не ответила. Решительным жестом сняв с плеч мантию, она уронила её на колени Малфоя, а потом, поднявшись на ноги, вздохнула.
– В любом случае, потом меня слегка отвлёк Александр, я была далеко, плюс, благодаря тебе, в моей жизни появились другие стрессоры, и среди разрухи моего будущего, как-то было не до того. Благодарю за мантию, и не забудь извиниться перед леди Нарциссой и Асторией за моё внезапное бегство. Вечер был просто потрясающе замечательным.
И прежде, чем Драко мог не только вскочить на ноги, но проронить и слово, Гермиона аппарировала прочь. Прищурившись, младший Малфой долго смотрел на место, где она только что стояла, а потом вновь опустился на землю, поднеся к лицу мантию, ещё мгновение назад покоившуюся на её плечах, и всё ещё сохранявшую аромат её духов.
Постепенно, слова девушки начинали доходить до его сознания: Гермиона винила его в разрушении её жизни, это было слишком ясно, как, впрочем, теперь и многое другое становилось очевидным. Почему, например, она тогда исчезла из Англии. Почему не состоялся её брак с Уизли. Что вообще, черт побери, произошло. Проблема была в том, что Гермиона явно думала, что он нарочно разрушил ей жизнь, а он всего лишь хотел бесследно пройти по краю её судьбы, не затронув ничего, провести с ней одну ночь и совершенно не подозревал, что его решение не останется без таких явных последствий.
Почему, узнав, кто отец Александра, она не пришла к ним? Ответ был слишком очевидным. Была уверена, что всё это сделано, как очередное издевательство с его стороны и не сомневалась, что их семье бастард Гермионы ни к чему. Господи, если на это наложить её реакцию на Менор, как она вообще могла существовать последние годы? Как могла хладнокровно общаться с чистокровными, особенно бывшими пожирателями, которые теперь толпой ходили по пятам за «лучшим министром магии всех времён и магических народов», и которых она сама когда-то отмазала от Азкабана.
– Черт! – Драко непроизвольно дёрнул рукой, вновь почувствовав острое жжение на пальце, там, где было надето обручальное кольцо. Как, в принципе, случилось каждый раз, когда он думал о Грейнджер. Древняя Магия супружеских уз наказывала за реакцию, которую однозначно воспринимала, как супружескую неверность. И как всегда, ему было всё равно. Драко казалось, что он наслаждается этим наказанием. Единственным, что его связывает с Гермионой Грейнджер.
========== Глава 9 ==========
На следующее утро Гермиона проснулась поздно и, прикрыв глаза, вновь откинулась назад на подушках. Вставать совсем не хотелось, только очень сильно требовался крепкий кофе, который, впрочем, через несколько мгновений появился на подносе в руках улыбающейся Тинки. Маленький домашний эльф, обычно выполнявшая обязанности няни Александра, почтительно поклонилась:
– Тинки подумала, что госпожа Гермиона захочет немножко полежать в постели. Тинки решила принести госпоже Гермионе её любимый черный кофе и йогурт с фруктами.
Про себя улыбнувшись, насколько речь маленького эльфа изменилась с тех пор, как она появилась в её доме и зачастую стала слушать истории, которые Гермиона читала своему сыну, а также присутствовала на его уроках, было поистине замечательно. Что ещё раз подчеркивало правоту госпожи министра по поводу эльфов, как очень разумных и обучаемых существ, но теперь мисс Грейнджер действовала в отношении домашних эльфов, практически тысячелетие содержавшихся в рабстве волшебниками, совершенно по-другому.
Гермиона сконцентрировалась на реформах, которые поощряли образование маленьких существ, хотя бы в детстве, вместо того, чтобы отстаивать отмену их вполне добровольного для многих из старших эльфов рабства. В конце концов, мисс Грейнджер не зря считалась самым лучшим министром: уже не первый раз она просто планировала использовать уроки не магического мира в мире волшебников. Она непременно отменит рабство, но лишь тогда, когда эльфы будут готовы к подобному шагу. Придут к нему в чем-то сами, а пока, её основной политикой по отношению к волшебному народу стали законодательства об отмене жестокости к эльфам и введению обязательного образования. Волшебники, совершенно не знавшие историю не магического мира с этой стороны, не заметили подвох, и Гермиона с улыбкой наблюдала за неизбежной бурей пробуждения сознания маленьких слуг.
Её собственные эльфы, Тинки и Кричер, появились в её доме после рождения Александра и тут же попросили её составить волшебный контракт, но в принципе, были свободны. Именно это и написала в связывающем их магическом документе принципиальная госпожа Гермиона. Кричер долго возмущался, что он порядочный эльф, преданный роду Блэк, и хочет продолжать служить Александру, а Тинки, которую когда-то после скандала в семье бывшего министра магии Крауча, сына которого по приказу своей хозяйки многие годы она скрывала, не брали ни в одну семью, тоже настаивала на традиционных контрактах.
Гермиона, однако, была непреклонна. Если оба домашних эльфа желали оставаться в её доме, они должны были делать это, как вольные, одеваться в подобающие вещи, даже если и создавая их сами во избежании противоречий с вековыми традициями. А ещё, госпожа Гермиона оставляла за собой право дарить маленьким слугам подарки.
После довольно продолжительных и горячих переговоров, в результате которых Гермиона несколько раз отчётливо подчеркнула, что вполне может справиться и без прислуги, а вот оба эльфа были очень сильно заинтересованы оставаться в её доме, Кричер – потому что хотел служить Александру, а Тинки – потому что только Гермиона в конечном счёте видела её поступок, как свидетельство бесконечной верности выращенному ею ребёнку и его матери, сдались и согласились на условия.
– Благодарю тебя, Тинки. Ты, как всегда, просто неоценима, – улыбнулась маленькому эльфу Гермиона, и та расплылась в счастливой улыбке.
– Ваши утренние газеты, госпожа Гермиона, – в комнате появился ухмыляющийся Кричер, протягивая девушке стопку газет, на обложке каждой из которых наблюдательная мадам министр уже успела заметить свою колдографию.
– А утро так хорошо начиналось, – Гермиона вздохнула, демонстративно отбросив газеты на край постели и принявшись за свой завтрак.
– Госпожа, к вам пожаловали господин Гарри Поттер и миссис Поттер, – меж тем доложил старый эльф, не преминув поморщиться. Он по-прежнему недолюбливал Гарри, которому когда-то достался в наследство, и который его откровенно прогнал.
– Это утро становится всё лучше и лучше, – тяжело вздохнула Гермиона, быстро закончив свой йогурт и вставая с постели. – Тинки, подай, пожалуйста, кофе и завтрак для Поттеров в гостиной, я сейчас спущусь.
Набросив шелковый халат, девушка направилась в ванную комнату приводить себя в порядок, конечно же успев заметить, что старый эльф прекрасно распознал её сарказм и теперь самодовольно ухмылялся.
В гостиную мадам министр спустилась спустя несколько минут и тут же приняла из рук Тинки свой кофе. Начальник Аврората и его супруга уже сидели за столом перед угощением, которое не вогнало бы в краску даже самых привередливых из аристократов. Впрочем, это было неудивительно, учитывая в каких домах обитали оба её помощника до того, как начали прислуживать мисс Грейнджер.
– Гарри, Джинни, не буду спрашивать, чем обязана такому раннему визиту, это и так очевидно, – Гермиона вздохнула, усаживаясь за стол.
– И тебе доброго утра, Гермиона, вчера как-то не получилось пообщаться, а сегодня назрело много вопросов, – Гарри смотрел на неё вполне холодно. По его воспалённым глазам было понятно, что зрели вопросы всю ночь. – Нет, я подозревал, что твой разрыв с Роном не был на пустом месте, хотя даже не мог представить себе, насколько.
– Ты, ты, ты… – казалось, впервые в жизни Джинни Поттер, в девичестве Уизли, была без слов.
– Ну, ладно, я все понимаю, - перебил супругу Гарри. - Хотя, ни черта я не понимаю, но проехали: факты на лицо, у тебя сын от Малфоя, потому что с какой стати иначе Александр просто копия Скорпа, но почему ты всегда скрывала это от нас? Я всегда считал тебя практически сестрой, ты могла бы поделиться, даже если сделала ошибку, даже если что-то произошло. Я бы понял, помог, принял, в конце концов. Ты же просто уехала и исчезла, как отрезала.
– Я не сделала ошибки и не оступилась, Гарри, – холодно прервала его мадам министр своим самым официальным голосом. – И мне не нужно ничьё прощение. Мы с Роном просто решили не афишировать причины.
- Вы с Роном? - бровь Гарри поползла вверх. - Ты серьезно?!
– И мой брат тоже молчал всё это время? Знал и молчал? – Джинни явно искала виноватых.
– Честно скажу, понятия не имею, почему Рональд ничего не сказал. Быть может, думал, что я избавлюсь от плода. А вот чей это ребёнок, мы на тот момент понятия не имели. Единственное, что было ясно, его отец был под оборотным зельем… - Гермиона с мгновение помолчала, и её глаза стали задумчивыми, словно она теперь смотрела в прошлое. - Когда я узнала, что ожидаю ребёнка, то была на седьмом небе от счастья. У меня ведь больше никого на свете не было, кроме вас, плюс, я лишилась родителей, а теперь в моей жизни должен был появиться кто-то родной. Конечно, мы с Роном не планировали иметь ребёнка так быстро, но я решила, что это не имеет значения и так тому и быть. Я светилась от счастья, Гарри! Мне следовало бы заподозрить, что что-то не так, когда Рон не проявил особого восторга. Наоборот, он казался шокирован подобным стечением событий. А потом в нашей квартире появился Артур Уизли, и все стало только хуже. Именно тогда я обнаружила о существовании ещё одного старинного обычая в мире магии. Ты ведь, наверное, тоже не знал, Гарри, но на всех сыновей чистокровных родов накладывается заклинание стерильности. Накладывают его, когда мальчик начинает входить в силу, и снимают перед брачной ночью. Таким образом, чистокровные рода предотвращают незаконнорожденных детей. А после брака иногда надеваются кольца супружеской верности, во всяком случае, в самых старинных родах. Они предотвращают измену супругов. Именно тогда я узнала, что на всех супер-активных и шустрых наследниках Уизли было это заклятие, и Рональд просто физически не мог быть отцом моего ребёнка. О, поверь мне, Артур тут же проверил – заклинание не дало сбой. Короче говоря, меня тут же обвинили в неверности, Рональд – очень даже многословно. Конечно, я дала магическую клятву, что измены не было, во всяком случае, насколько я знаю. Оставались лишь те ситуации, о которых я могла не знать или не помнить. Ввиду моей принадлежности к отделу тайн, покопаться в моей голове никто, кроме моих сотрудников, не мог, но и они не обнаружили никаких следов стёртой или изменённой памяти. Оставалось только оборотное зелье, но тут мы уже просто не могли знать на тот момент. Конечно, когда Александр родился, я применила заклинание образного взросления и очень скоро точно знала, кто его отец. В принципе, все остальные кусочки мозаики очень быстро легли на свои места: Александр был зачат менее, чем за сутки до женитьбы Малфоя, а значит, Люциус просто снял заклинание немного рано. Единственное, чего я до сих пор не знаю, это было ли оно сделано нарочно, или нет. Люциусу это было бы ни к чему, конечно же… – Гермиона устало махнула рукой.
– Джинни, почему я не знаю об этих заклинаниях? Известны ли они тебе? – Гарри обернулся к своей супруге, которая немного смутилась.
– Ну, я собиралась попросить отца, – Миссис Поттер заметно покраснела.
– Джинни Уизли, – Гермиона рассмеялась. – Ты же наследница древнего рода, дочь священных 28, ты же должна знать, что это заклинание накладывается не дедушкой по линии матери, а патриархом рода, в вашем случае - Поттеров, а это Гарри. Так что, друг мой, как говорится, твой выбор. Но если ты хочешь связать Джеймса и Альбуса, а если говорить о твоём старшем, я бы это точно сделала, то текст заклинания можешь спросить у своего свёкра. Если не хочешь спрашивать, я его тоже знаю. Вообще, дорогой мой, мы с тобой ни черта не знали об этом мире, и чем больше я здесь живу, тем больше это понимаю. Я потратила последние годы на то, чтобы изучать его традиции и обычаи, и скажу тебе честно, именно поэтому изменила школьную программу. Пока мы с тобой дружно носились за Волан-де-Мортом, пропустили много интересного.
– А на Александра ты заклинание уже наложила?
– Повторяю, это может сделать только патриарх рода или отец. В принципе, мне это не настолько важно, я не собиралась. Хотя Кричер мне об этом напоминает каждую неделю.
– Поэтому этот старый вредный хрыч у тебя в доме? – Гарри хмыкнул.