Она тихо выругалась, и бабуля нехорошо на нее покосилась.
— Девушка, вы… — начала она, но Саша подскочила, завидев в окно свою остановку.
Водитель разворчался, что нечего спать в хомуте, но Саша уже выпрыгнула из автобуса. Вконтакте пришло личное сообщение от Леньчика.
[Леонид Медянский]: “Помнишь, ты должна была мне услугу за пост в инстаграм?”
Нашел, когда про это вспоминать! Саша перебежала дорогу в неположенном месте и свернула во дворы.
[Александра Сорокина]: “Помню”
[Леонид Медянский]: “Озвучу ее сейчас”
Он что-то долго писал, Саша уже почти добежала до дома, и вот пришло сообщение.
[Леонид Медянский]: “Я знаю, что ты не виновата, Глеб тоже, хотя будет метать молнии. И я хочу, чтобы ты его простила. Ты ему нужна”
Саша остановилась и, прочитав сообщение, набрала ответ, но удалила и начала заново.
[Александра Сорокина]: “Значит, с самого начала это все-таки был ты?”
[Леонид Медянский]: ;););)
Саша свернула это окно и посмотрела на злосчастный пост с разоблачением. Плюс 45 комментариев. Саша чуть не заорала в голос. Имя Глеба и Генри Росса полоскали только так, раздувая из мухи огромного жирного слона, который вот-вот накроет Сашу с головой. Она убрала телефон в карман и ускорилась.
Глава 23
Глеб
— Почему ты ничего не сказала?
Глеб опять не дозвонился до Саши, и это его все сильнее злило, хотя, положа руку на сердце, ее он понять мог. А вот в целом все происходящее — нет.
Вика смотрела в пол и выглядела очень виноватой и несчастной.
— Я же не думала, что у нее такое богатое воображение. Мы не делали ничего такого, я просто размяла тебе плечи, как раньше. Помнишь?
Глеб помассировал пальцами виски, но легче не стало. Бросив бесполезный телефон на диван, он начал нервно мерить гостиную размашистыми шагами.
— Я же просил так не делать! И достаточно четко обозначил, что у нас с Сашей отношения и… Черт возьми! Я люблю ее и не хочу потерять.
Вика вскочила на ноги и встала у него на пути.
— Это все из-за меня? Я так сильно тебя обидела, что ты хочешь мне отомстить?
— Прости?
— Я ошиблась, Глеб, сильно ошиблась. Но все можно изменить, причем прямо сейчас, с этого самого дня. Я ничем не обязана тому мужчине, ты тоже считай свободен. Давай хотя бы попробуем забыть весь этот затянувшийся кошмар.
Глеб остановился, и Вика приблизилась вплотную, кладя ладони ему на грудь.
Такая невероятно красивая, такая нежная, почти идеал.
Глеб взял ее ладони и сжал в пальцах.
— Но я не хочу.
— Не хочешь что? — не поняла она.
— Не хочу забыть два года, за которые от меня почти ничего не осталось. Не хочу начинать сначала с тобой, потому что я уже начал — с ней. Знаешь что, Вика, — он отстранил ее руки от себя, — я долгое время думал, что Леня предал меня, даже ударил его, думая, что он хочет тебя увести. Потом мы поговорили после твоего ухода и поняли, что просто оба тебя любили и оба потеряла. А сейчас… Знаешь, что я подумал сейчас?
Вике явно не понравился его тон и то, куда заходил этот разговор. Она смотрела на него, но уже не искушая, а пытаясь понять, что у него на уме.
— Что?
— Я подумал вдруг, что Леньчик тебе мешал. Он постоянно был у нас, подкидывал мне идеи, помогал продвигаться, подталкивал, когда я уставал или разочаровывался в том, чем занимаюсь.
— Но ведь и я тоже, — возмутилась Вика. — А Леня просто примазывался к твоей славе, это он надоумил тебя завести псевдоним, как будто ты и так не работал дни напролет. Да ты жизни не видел! Сидел в кабинете, как затворник!
Глеб усмехнулся, чувствуя, как рвутся цепи, которыми он был опутан со вчерашнего ночного звонка. Он отошел от Вики и снова взялся за телефон, но позвонить не удалось, батарея сдохла.
Это было чертовски не вовремя. Он лишь на несколько секунд отвлекся, как Вика кинулась к нему, прижалась мягкой теплой грудью к его спине и крепко обняла.
— Глеб!.. Глеб, пожалуйста.
Она, наверное, даже заплакала, но Глеб старался об этом не думать. Он не говорил ей о том, что считает всю эту ситуацию неслучайной, чтобы не обострять, но, наверное, стоило бы. Глеб был суров с Викой, но и жалел ее тоже. Все-таки она была с ним в те дни, когда ему нужна была поддержка, она делала, что могла, и не была виновата в том, что в итоге ревность к писательству победила. Глеб и сам тогда не понимал, что на самом деле свои книги любил больше, чем ее.
— Прости, — сказал он, и руки Вики беспомощно опустились.
Глеб пошел в прихожую и, открыв дверь, нос к носу столкнулся с запыхавшейся взмокшей Сашей. Она тяжело дышала, ко лбу и щекам прилипли кудрявые рыжие завитки. Саша уперлась рукой в косяк, пытаясь прийти в себя, и Глеб опешил так сильно, что даже не догадался посторониться.
— Мне жаль… — прошептала она, судорожно вздыхая. — Мне так жаль…
Глеб не понимал, что она несет, ведь извиняться должен был он. Отойдя обратно вглубь прихожей, он дал Саше зайти и закрыть за собой дверь. На девушке буквально не было лица, и Глеб приготовился к тому, что прямо сейчас все станет еще хуже.
— Что случилось? — напряженно спросил он. Из коридора выглянула Вика, но Саша на нее даже не взглянула.
Дурной знак.
— Ты еще не видел?
— Не видел что?
Лицо Саши еще больше побледнело, и Глеб испугался, как бы она не упала в обморок.
— Твой телефон…
— Зарядка села.
Саша не трогалась с места, будто что-то для себя решала, а потом уткнулась в свой смартфон и спустя минуту протянула его Глебу.
— Прочти.
Глеб не хотел. Что-то внутри него отчаянно этому противилось, наверное, то, что отвечает за предчувствие неприятностей.
“…Типа ТОП нашего “любимого” сайта с прочно сидящей на голове короной ни разу не палилась, но на первом скрине прекрасно видно, что Элли Эллиот на самом деле некто Глеб Самарин. И это еще полбеды…”
Глеб дочитал до конца и опустил руку с телефоном. Странно, но он ничего не чувствовал, только в первый момент было ощущение падения, словно земля исчезла из-под ног. А потом все. Он просто понимал, что все кончено, но не чувствовал этого.
— Я этого не делала, — сказала Саша, и из ее глаз покатились слезы. — Честное слово. Не делала.
Слезы все катились и катились, хотя Саша не рыдала и не размазывала тушь по лицу, но от безостановочно текущих по щекам ручьев становилось совсем тошно.
Глеб молчал слишком долго, и Саша, вытерев нос тыльной стороной ладони, сдавленно заговорила:
— Клянусь, что не знаю, как это произошло. Мне жаль, очень жаль, что это случилось. Но… я не понимаю, как. Я, правда, не понимаю.
Она задохнулась и стерла слезы со щек. Помогло ненадолго.
— Что случилось, Глеб? — спросила Вика и тронула его за локоть.
— Ничего такого.
— Да? Что-то не верится, — она выхватила у него из руки телефон и быстро сообразила, что к чему. — Это очень плохо! Бедный Глеб! Надо срочно что-то делать. Можно же написать опровержение или что-то такое?
Глеб покачал головой. Если сейчас влезть во все это, вонять станет только сильнее. Оставался шанс, что скоро появится скандал поинтереснее, и про Глеба и Элли Эллиот быстро забудут. Но пятно на репутации Генри Росса, оно никуда не денется. Глеб любил Генри, как если бы это был его самый лучший персонаж, но не только выдуманный, но и вполне существующий в жизни. Смотреть, как он тонет под тоннами возмущенных, издевательских и откровенно агрессивных комментариев, было больно.
— С самого начала это было дурной идеей, — сказала Вика, поглаживая его по руке. — Я говорила это и тебе, и Леньке, но нет. Вы же умнее. Если бы послушал меня, ничего бы этого не было. Забудь об этом, как о страшном сне. Mieux vaut tard que jamais.
— Что? — переспросил Глеб.
— Лучше поздно, чем никогда, — ответила Вика. — Это на французском.
Глеб закрыл глаза, и в голове все, наконец, сложилось воедино.
— Продолжай, — вдруг громко сказала Саша и шмыгнула носом. — Не бросай все на полпути. Ты должен делать то, что у тебя получается. Разве это не будет правильно?
Глеб очутился между двух огней, двух женщин, каждая из которых желала ему добра. Или же только думала, что делает, как лучше.
— Тебя не спросили, — огрызнулась Вика. — Дел натворила и сбежала. Можно подумать, не ясно, что это ты накосячила.
Глаза у Саши стали еще больше и опасно заблестели. Глеб не стал дожидаться новой порции слез или — еще хуже — криков и ссор. Он вскинул руки, останавливая обеих.
— Хватит. Это все пустые разговоры, и они ни к чему не приведут.
— Но Глеб…
— Хватит, я сказал!
В прихожей воцарилась тишина, и Глеб устало махнул рукой и прошел мимо Вики в гостиную. Девушки немного повременили и присоединились к нему.
Глеб испытывал небывалый подъем сил, но знал, что потом ему станет очень-очень плохо. Он всю жизнь избегал принятия решений, предпочитал, чтобы все шло своим чередом, желательно без его непосредственного участия. Он сильно переживал из-за ухода Вики, но на самом деле не сделал совершенно ничего, чтобы ее вернуть. И с самого начала знал, почему она так поступила.
Глеб повернулся к девушкам и будто со стороны увидел всех троих, комнату и даже несколько вариантов развития событий, как если бы придумывал новую сцену для романа.
Финальную сцену.
— Сядьте, — велел он, и первой в кресло, как подкошенная, рухнула Саша, а Вика присела на край дивана, закинув ногу на ногу. — Отлично. Я прошу вас обеих внимательно выслушать все, что я вам скажу.
Он не успел все как следует обдумать, но слова сами возникали в голове, в порыве странного вдохновения.
— Вика, когда я закончу, ты уйдешь.
— Но…
— Ты уйдешь, потому что все самое лучшее, что между нами было, давно закончилось. И дело не в моей обиде или твоем разочаровании во мне. Я думал об этом и пришел к выводу, что мы слишком разные и нам в жизни нужные разные вещи, которые мы не в состоянии друг другу дать. Поэтому ты уйдешь и больше никогда не вернешься, а я обещаю, что никогда не стану тебя искать.
Глаза Вики наполнились слезами, длинные закрученные ресницы задрожали, но, что удивительно, именно сейчас она казалась искренней, как никогда прежде. Глебу было жаль ее, да и себя тоже, но с жалостью к себе он решил навсегда завязать.
— Ты не можешь так со мной поступить, — прошептала она.
— Это был и твой выбор тоже.
— Но ведь она, — острый ноготок обвиняюще указал на Сашу, — тоже причинила тебе боль! Этот пост уничтожит твою репутацию серьезного писателя.
— Это сделала не она. И не я, — Глеб очень не хотел, чтобы до этого дошло, но Саша не желала защищаться, хотя лучше всех знала, что ни в чем не виновата. — Это была ты, Mon amour.
Он понял все сразу, едва увидел запись со скриншотами. Вход в профиль Глеба Самарина (исключительно читательский) был сделан только на одном устройстве в этой квартире, а пароль был слишком случайным, чтобы его можно было угадать. Значит, отвечали с его ноутбука и скриншот делали на нем же. Кто, кроме Глеба, имел доступ к рабочему ноутбуку? Казалось бы, ответ очевиден — Саша. Она отвечала на комментарии от имени Элли Эллиот и могла перепутать, но тот, кто действительно это сделал, прокололся на ерунде, как и все преступники.
Затерев время ответов на скриншоте, он никак не мог сделать того же самого на самом сайте только, если…
— … только если остался бы с ноутбуком наедине и удалил все последние комментарии. Но, во-первых, это лишало бы злоумышленника доказательств и могло бы вызвать разговоры о фэйковом наезде. Во-вторых, нужно было остаться с ноутбуком без свидетелей, — Глеб замолчал, ведь теперь ему предстояла самая неприятная часть. — А ты все это время была со мной, Вика. И все те негодующие комментарии к романам Эллиот тоже писала ты. Я не был уверен, но буквально только что все сошлось.
Она сильно побледнела, и теперь они с Сашей были примерно одного оттенка. У Глеба, можно сказать, сердце разрывалось от того, каким жестким ему приходилось сейчас быть, но от этой фразы отдавало ванилью, а она Глебу успела поднадоесть.
— И мне кажется, я примерно представляю себе, зачем ты это сделала. Но Саша, я не понимаю, почему ты молчишь? Ты пошла за ней перед завтраком и видела, что она сидела за столом, да? Я могу принести ноутбук, и мы все вместе сверим время, раз теперь ясно, что в эти десять минут все и произошло. И ты не так глупа, чтобы не сообразить. Тогда почему?
Саша плотно сжала губы и ничего не ответила, зато Вика воинственно вздернула подбородок.
— Ты изменился, Глеб. Конечно, ты понимаешь, почему я это сделала, — сказала она. — Я кружилась вокруг тебя три года, обстирывала, обглаживала, готовила тебе еду и буквально за ручку укладывала в постель, чтобы ты не забыл поспать. Я все для тебя делала, а ты думал только о своих книгах. А когда Леня придумал эту Эллиот, все пошло прахом. Понимаешь? Я больше не могла ждать, мне уже тридцать, я замуж хочу! Я детей хочу родить!
Она заплакала уже по-настоящему, некрасиво и жалобно. Саша подошла к ней и робко положила руку на плечо, но Вика отбила ее и, вскочив, посмотрела прямо на Глеба.
— Я ни о чем не желаю.
С этими словами она схватила сумку, скомкала сарафан, запихнула туда и почти выбежала из комнаты, провожаемая только тишиной. Когда хлопнула входная дверь, Глеб словно разом лишился всех сил и устало опустился в кресло.
Саша села на подлокотник и, прижав его голову к груди, погладила по волосам.
Глава 24
Саша
Если бы Глеб заплакал, она бы его не осудила, но он просто сидел без движения, будто даже не замечая ее успокаивающих прикосновений, потом отстранился и провел ладонью по сухим глазам. По его виду Саша догадалась, что еще не совсем все решено.
— Черт возьми, Вика права, — пробормотал он и снова потер глаза. — А я идиот.
— В чем права? — спросила Саша. По-женски она понимала ее мотивы, но одобрить не могла. Месть любимому мужчине это последнее дело. Если он тебе больше не нужен, оставь его в покое, просто уйди и никогда не вспоминай. Но Вика ударила по самому больному, по тому единственному, что реально могло пронять кого-то вроде Глеба. Она очень хорошо его изучила и не собиралась щадить.
Но получается, это все… из-за нее, Саши? Не успей она появиться в жизни Глеба, то ничего этого не произошло бы?
В глазах снова защипало, и Саша упрямо стиснула зубы, чтобы не разреветься. В какой-то момент все стало настолько сложным, что она просто не знала, за какую нитку потянуть, чтобы распутать этот адский клубок.
Забытый всеми телефон разразился веселой мелодией. Саша уставилась на него так, словно впервые увидела.
— Возьми, — попросил Глеб и с мученическим видом прижал ладонь ко лбу. Саша встала, ответила на звонок, но почти сразу передала трубку Глебу.
— Это тебя.
Он удивился, но принял телефон из ее рук.
Саше было интересно, что Леонид говорил Глебу, но лицо у того стремительно меняло выражение. Чтобы не выглядеть любопытной, Саша вышла на балкон и увидела машину Лени, он всегда приезжал на ней, даже если планировал выпить с Глебом, который, на самом деле, был только поводом напиться самому. Леонид же стоял чуть в стороне и говорил по телефону с Глебом.
Вот он закончил, обошел машину и сел за руль. Спустя пару минут двор снова опустел.
— Все нормально? — спросила Саша, вернувшись в комнату. Глеб сидел в кресле и задумчиво вертел в руках ее телефон.
— А? Что ты спросила?
— Забей, — Саша устало вздохнула.
Она села напротив, и минут десять они оба просто молчали, каждый о своем. Саша заглянула в “Шумел камыш” и с каким-то мазохистским интересом посмотрела изрядно подросший список комментариев к посту. “Элли”-Глеб сумел устроить неплохую шумиху.