Он не стал одевать куртку, оставаясь с задернутыми рукавами. Взгляд был нежный, горячий, блаженный. Так и хотелось в нем раствориться.
Думаю, можно было еще поспорить, кто сейчас ощущал себя более живым.
— Показалось, что года. — негромко ответила, разворачиваясь к магазинам, — Ну что, куда теперь?
— Налево, — быстро бросил, медленно направляясь к закоулкам центра.
— Ник, я… — вдруг осознавая, — У меня нет денег.
— Ох, уверена с этих просмотров у тебя уже есть приличная сумма, — усмехнулся, засранец.
— Ты же знаешь, что я не могу их обналичить.
— Да, знаю. Не волнуйся о покупках. Можешь считать, что это подарок.
— Но я верну!
— Думаю, лет так через десять, — грустно усмехнулся, заходя в магазин.
***
Мы вышли с тепла, держа в руках медовые палочки, приготовленные во фритюре. Пальцы обжигало, но я готова была заплакать от счастья, наконец-то вкушая мою любимую выпечку.
Мы подобрали мне черную кожаную косуху, утепленные штаны и шерстяной шарф, на котором уже настояла я.
Улица уже казалось другой. Более приветливой, что ли. Пальцы утопали в жире палочек, на что мой желудок лишь довольно урчал.
— Куда теперь? — спросила я с набитым ртом.
— Здесь недалеко.
Мне было абсолютно неважно, куда он меня вел. Хоть на казнь, но лишь бы с ним.
Издали послышалась гитара, которая, как по моим нотам души, сладко забренчала. И чем дольше мы шли, тем громче она становилась. Пока мы не вышли на полу-площадь, наполненную живыми людьми. Да, именно такими.
Людьми, наслаждающиеся собой. Вечером. Жизнью.
В грудь больно защемило, увидев толпу в центре, танцующую под притягательный ритм инструмента.
— Идем? — вдруг спросил Ник, озорно поглядывая на толпу.
— Куда идем? — не поняла, отряхивая руки после десерта.
— Туда, — махнул головой в танцующую толпу.
— Ты танцуешь? Да ладно? — почти закричала я, не веря.
Ник лишь залился смехом, беря меня под руку.
— Как же меня забавляют твои реакции.
Мы прошли ближе к центру, где концентрировалась музыка, оставляя на ближайшей лавочке свой шарф.
Он легко развернул меня к себе, кладя левую руку мне на лопатки. Вторая взяла меня за свободную руку, словно замирая в стойке.
— Ты сильно расстроишься, если я скажу, что плохо танцую? — вдруг выпалила, когда оставались лишь секунды до новой песни.
— Я помогу, следи, как я ступаю — улыбнулся.
И вновь заструилась гитара, оживляя гостей. Он выставил правую ногу вперед, медленно, позволяя мне убрать свою. Затем убрал ее, помогая мне двигаться. И через пару ритмов проделал то же самое с другой ногой.
Простой ритм, помогающий мне освоиться. И с каждым шагом я становилась увереннее, находя наше общее движение. И они становились сложнее.
Мужчина красиво двигал бедрами, заставляя двигать моими. Через секунду он отпустил меня, правой рукой разворачивая меня в полной оборот.
И тут же хватая второй рукой, продолжая этот ускоряющийся ритм.
— А ты молодец, отлично держишься ритм, — вдруг выдал он, сбивая меня.
— Ну… До этого момента, — неуклюже посмотрела я на свои ноги, жалея, что так легко дала себя отвлечь.
— Не страшно, начинай с левой.
И этот ритм продолжился, унося меня в другую реальность. Сказку, где существовала лишь гитара, яркие уличные огни и смеющиеся люди.
Я ощущала себя пластилином, который так хотел, чтобы его лепили. Его тепло согревало, глаза горячо мелькали, а движения делали нас идеальной танцующей парой.
Люди вокруг дали нам немного пространства для всех поворотов, горячих движений и наклонов. Музыка нам вторила, ускоряя ритм. Стучали инструменты, струны сходили с ума, а вокруг лишь усиливался гул танца.
Пока она не замерла с Ником, наклонившим меня практически до земли, до боли выгнув мою спину.
Его лицо было так близко. Запыхавшееся, страстное, разгоряченное. Я стала задыхаться, пока он не выпрямился, поднимая меня.
— Спасибо вам, вы были потрясающей публикой! — услышала я голос со сцены, явно обозначив, что вечер для них на сегодня закончен.
— Это и было то, что ты хотел мне показать? — произнесла я, все еще находясь в миллиметрах от его тела.
— Нет, это было по пути, — улыбнулся, вытягивая меня из толпы,
Я захватила шарф, интригующе шагая за ним. Зря я его купила, становилось лишь жарче.
А вечер обещал быть еще более огненным.
Глава 6. Обретая вкус
— Чего еще я о тебе не знаю? — довольно произнесла, все еще раззадоренная танцами.
Не каждый мужчина мог похвастаться такими навыками.
— Не знаю. Мне кажется, ты и так знаешь больше, чем кто-либо, кого я знаю.
— Ладно. Секреты значит?
Хитрая улыбка осветила его лицо, явно уходя от ответа.
— Ну хотя бы скажешь, где ты научился так танцевать? — требовала я.
— Долгая история.
— Хотя бы какой стиль? — не унималась.
— Ты сегодня хочешь получить все ответы, как я вижу, — вновь засмеялся, обходя дерево.
— Я не отстану.
— Хорошо-хорошо, — поглядывал он, — Я с детства танцую. В основном бачату, танго.
— А сейчас?
— А сейчас Настоятеля не особо поймут, если он вдруг начнет отсчитывать шаги на 1-2-3-4.
Я представила и залилась смехом. Да, действительно потешное зрелище. Его виляние бедер во время чтения псалмов.
— Хочешь сказать, что ты уже не танцевал десять лет?
Улицы пустели, что означало, что мы приближались к краю городской черты.
— Выходит, что да.
— Никогда бы не сказала. Видимо талант не пропьешь, — он строго взглянул, на что я поспешила поправиться, — И как тебе? Вновь танцевать?
Ник замедлил шаг, погружаясь в свои мысли, сразу омрачающие его.
— Хорошо… Слишком хорошо, на самом деле. Никогда бы не подумал, что я буду так по этому скучать, — тихо проронил он.
Впереди замаячил киоск, притягивая мое внимание. Да, если еще одна вещь, по которой я так скучаю.
— Ты в этом не один. Не против, если мы быстро зайдем? — перевела тему, разворачиваясь к этому киоску, — Есть одна вещь, по которой я явно буду скучать, если не сделаю сегодня.
Он кивнул, понимая.
И уже через минуту мои руки сжимали любимую пачку Кента, распаковывая ее.
Я решила отойти подальше, где будет меньше людей.
И мы продолжали все дальше уходить от города. Дорога теперь была освещена слабыми уличными лампами, уводящие куда-то в ночной лес.
Пальцы машинально достали сигарету, зажигая только что купленной зажигалкой.
— Ммм, — только и выдала я, радуясь, что все таки прошлая сигарета была не последней.
Ноги сами остановились посреди дорожки, давая мне насладиться. И выпустить дым в мерзнущий воздух.
Ник молча протянул руку, получая от меня пачку. И, уже не удивляя меня, сам достал сигарету, красиво опаляя воздух тлеющим огнем.
— Вот это жизнь, — засмеялась я, — Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.
— Я тоже, — серьезно ответил мужчина, втягивая дым.
***
Идти пришлось недолго, около минут пятнадцати, все выше поднимаясь в горку. Местность здесь была довольно холмистая, поэтому появилась легкая одышка и зарумянились щеки.
— Ох, сколько еще? — запыхалась.
— Немного.
И он был прав, когда лиственницы расступились, открывая взору обрыв.
У меня перехватило дыхание от представшего передо мной вида. Земля внизу больше напоминала чашу, на краю которой мы сейчас находились. Внизу виднелись другие города и поселения, как сверчки переливаясь в ночи. Где-то совсем вдали были заметны очертания гор, подсвеченные ярким сиянием луны.
В груди сладко заболело, как бывает от ощущения чего-то прекрасного. Прекрасной музыки, которая тут же становиться любимой. Сцены фильма, которая трогает до слез. Мурлыканья любимой кошки, не видевший уже несколько недель.
— Нравится? — довольно шепчет, вглядываясь сбоку в мое лицо.
— Я… у меня просто нет слов, — также шепчу, пока глаза наполняются слезами.
— А что есть?
— Одни эмоции, если честно… — всхлипываю, — Спасибо тебе. За все это, — вытираю рукавом скатившуюся слезу.
— Нет, Софи. Спасибо Тебе! — сделал он акцент, достав очередную сигарету.
Я протянула руку.
И уже два огонька пылали на обрыве. Столь незначимые и незаметные людям где-то там, внизу.
— Почему сегодня? — вдруг выдохнула с дымом, прерывая тишину.
— Сложно сказать…
— Попытайся.
— Я не мог вернуться к своей привычной жизни. Хотя я пытался. Постоянно думал о том вечере у озера. Прокручивал его в голове, как ненормальный, — слабое пламя отразилось на его улыбке, — Пытался его забыть, борясь с искушением, но…
— Но?
— Но каждый раз руки сами набирали сайт. Чтобы видеть тебя хоть так, надеясь, что со временем все сойдет на нет… Но этого не случилось. И потом в один день ты просто пропала.
— И ты приехал, чтобы в этом разобраться, — грустно улыбнулась, вспоминая свое бешенство.
— Да. И сделал только хуже…
— Да… Тогда почему сегодня?
— Устал бороться. А ведь пытался держать дистанцию.
— И вот мы здесь, — протянула задумчивым голосом.
— И вот мы здесь.
И сделала затяжку, все еще наслаждаясь видом. И им.
— Тогда почему город? Почему танцы? Это место? Разве это не делает твое непослушание более тяжким?
Он грустно усмехнулся, разворачиваясь, и склоняя голову вбок. Свою сигарету он уже давно докурил, и теперь посматривал на мою, только что потушенную.
— Все просто. Если мои муки будут преследовать меня, когда я попаду в Рай, то какая разница?
— Разница в чем?
— Попаду ли я в Рай или Ад.
— Но разве дело не в вере? Разве просто желание попасть в Рай само по себе не считается корыстной целью?
— Да, считается. Но почему моя вера должна влиять на мой образ жизни?
— Ты ведь знаешь, что я об этом думаю, — тихо проронила.
— Да, знаю.
— Извини, — вдруг резко выпалила, вдруг чувствуя вину.
— За что?
— За соблазн.
На этого он лишь мягко улыбнулся, глаза казались совсем черными.
— Эх, Софи, я сам создал себе этот соблазн. И это только моя вина. И после этого момента уже точно не будет пути назад.
— Какого момента?
Он сделал шаг и его рука притянула меня за талию, прижимая к себе в поцелуе. В том, чего я так хотела. Что требовало мое тело эти дни. Недели. Месяцы.
Я обняла его за шею, впиваясь и теряясь в нем. И вновь меня поглощал аромат сосновых иголок, смешавшийся с запахами реального леса.
Его губы впитывали меня. Каждый миллиметр, каждые грамм. Он желал меня не меньше, чем я его. Об этом говорили крепкие руки, которые аккуратно прижимали мою талию, опускаясь до моих бедер. И ягодиц.
Казалось, что он вновь открывал для себя женское тело. Ибо я ни за что не поверю, что на этого красавца раньше не покушались другие девушки.
Внутри все трепетало, горело, жгло.
— Этого, — тихо проронил он в мое лицо, прижимаясь своим лбом к моему, пытаясь отдышаться.
И, отстранившись, разглядывая мои пышные, почти черные в этом свете, крупные кудри. Полные губы, которые я сейчас закусывала. Тело песочных часов с выделяющейся полной грудью, которую так любил противоположный пол. Каре-зеленые глаза, отражающие лунный свет.
Его взгляд был таким желанным, что я нервно засмеялась.
— Ты не представляешь, сколько я этого ждала, — прошептала, трясущимся голосом.
— Ты даже не знаешь, о чем говоришь, Софи, — странно улыбнулся он, проводя своей рукой по моим волосам.
И вновь прикасаясь ко мне горячими губами. Стирая мое чувство времени.
На минуты. А может часы?
Лишь когда его аппетит перестал кусать мои губы, он попытался остановиться.
— Нам нужно возвращаться.
— Нет, — почти простонала я в протесте, — Я не хочу…
— Я тоже.
— Ты вновь уедешь, — пыталась уговорить его на что-то.
— Я больше не исчезну.
***
Дорога обратно была такой короткой, что меня напугало, как быстро мы дошли. Как я ни хотела я оттянуть этот момент, он все равно наступил.
Какой смысл послушания, если нет греха?
Ник вновь скинул куртку на заднее сиденье, начиная выезжать. И направился в ночь, которая так бархатно окутала холмы.
Минут десять я молчала, не в силах что-то вымолвить. Казалось, что у меня больше не было контроля над своим телом. Своей жизнью. Что все вокруг происходило по какому-то велению. И я была невыносимо близко к вере в то, что я каждый день заучивала в монастыре.
В горле стоял ком, и мне стоило многих усилий, чтобы просто подать голос.
— Ник, — сипло прозвучал он.
— Да? — его голос почти сделал мне больно.
— Что будет дальше?
— Дальше?… — он тяжело вздохнул, — Я пока не хочу об этом думать.
— А я хочу.
— И какие твои мысли?
— Что ты вновь уедешь. Завтра. Послезавтра. Неважно. И я опять буду без понятия, увижу ли я тебя снова. Уж лучше мне сразу сдаться этому агентству, чем вновь остаться одной.
— Не говори так, пожалуйста, — руки сильнее сжали руки, голос стал угрожающим.
— Почему?
— Ты делаешь это сложнее.
— Что сложнее?
— Мое положение. Свое. Ты ведь сама понимаешь, что я не могу остаться в женском монастыре.
— Мне все равно. Мне кажется, что ты особо и не хочешь, — говорила я что-то совсем невразумительное, пытаясь так вылить свою боль.
Машина резко свернула вправо, съезжая на обочину. Я испугалась, что он сейчас высадит меня посреди поля, вслепую ища дорогу обратно.
Мотор заглох и он полностью повернулся ко мне.
— Ты думаешь, что я сам хочу этого? — голос был громким, дерзким, незнакомым, — Думаешь, мне в радость мысль о том, что ты осталась там? И я не могу быть рядом с тобой, а лишь довольствуюсь тем видео, что ты снимаешь? Так показываешь себя, делая невозможным не думать о тебе?
Он замолчал, понимая, что я не могу ответить на эти вопросы. Глаза его горели в возмущении и ярости.
— Сколько у тебя уже не было… девушки? — спросила я, вдруг осознавая.
— А ты как думаешь? — ответил он, дерзя.
И как же раньше мне не приходила эта мысль? А что бы чувствовала я сама, если бы я не ощущала близости почти десятилетие?
Моя рука потянулась к нему, проводя по его щеке большим пальцем, непроизвольно закусывая губу.
Ярость затрепетала в его глазах, перерастая в иное чувство, опьяняющее его. Я ощутила, как сорвалась последняя печать, полностью стирая то, кем он стал за эти десять лет.
И полностью обнажая мне Ника. Во всей его красе и многогранности.
Мужчина тут же агрессивно притянул меня к себе, больно впиваясь в меня своими губами. Руки уже не были такими нежными и изучающими. Они были требовательными, нуждающимися в моей коже. У меня перехватило дух, легкие опустели. И как же мое тело истосковалось по такому напору.
Он отодвинул свое сиденье, перетягивая меня со своего. Мне не нужно было лишних слов, чтобы сделать все то, чего он хотел.
Чего я хотела.
Устроившись сверху, я укусила его за шею, пока он стягивал с меня косуху невидящим взглядом. Пуловер слетел на соседнее кресло, и он прижался к моей груди, на ходу стягивая мой бюстгалтер. От которого, если честно, у меня уже болели плечи с непривычки.
Я лишь успевала следить, как драконы на его руках меняли местоположение. Его губы покрывали меня всю. Мое лицо, шею, грудь, плечи, руки.
Поцелуи, непроизвольно переходящие в укусы и явно оставляющие следы. И я млела, таяла от такого нового Ника, который так умело сводил меня с ума.
Я стянула с него джемпер, касаясь грудью его горячей кожи, обжигающая мое нутро.
Соблазнитель практически рычал, больно оттягивая мою голову за волосы. Осыпая шею болезненными поцелуями.
— Привстань, — прошептал он голосом, которому хотелось подчиняться.
Он расстегнул мои джинсы и стал их практически срывать, оставляя меня обнаженную. В свою очередь, я помогла ему освободить свое от одежды, так быстро, насколько нам позволял салон машины.