Я позволила ей, не слишком задумываясь. Я посмотрела на наши сплетённые пальцы, когда она аккуратно взяла меня за руку, и молча последовала за ней, когда она потянула меня прочь с открытого пространства, где сидели все, дальше мимо полуразрушенной полосы повреждённых пальмовых деревьев, в сторону пляжа и неровного побережья под высоким песчаным гребнем.
Я знала, что этот гребень наверняка отмечал уровень воды, поднявшейся после последнего цунами.
И всё же меня поражало, что некоторые деревья остались стоять, совершенно не пострадав, тогда как другие беспорядочно валялись на песке, как разбросанные зубочистки.
Глядя на заваленный обломками пляж, где белый песок проглядывал лишь там, где не было растительности, поваленных пальм или обломков древесины и мусора, я почувствовала себя ещё более странно, будто я вообще находилась не здесь. Я отняла свою руку у Кали после того, как мы прошли примерно десяток шагов, и сунула обе руки в передние карманы штанов.
Шагая рядом с ней, я ощущала себя очень юной, и не в хорошем смысле.
Мы шли уже некоторое время, а она по-прежнему ничего не говорила.
Наконец, взглянув на неё, я вновь увидела в её глазах слёзы. Почему-то это вызвало у меня желание бросить её здесь. Я внезапно почувствовала себя обременённой этим всем, этой бл*дской необходимостью терпеть все их эмоции, когда я со своими-то справиться не могу.
— Прости, — сказала она, прикоснувшись к моей руке.
Она убрала свою ладонь, когда я вздрогнула, но я вновь почувствовала в ней боль и отвернулась.
— Я подумала, что нам стоит поговорить, — сказала она. — В стороне от остальных. Сегодня у нас мало времени, и к сожалению, есть дела, требующие нашего внимания, — её голос слегка надломился, и даже не глядя на неё, я чувствовала, что она смотрит на меня. — Прости, Элисон. Я не хотела вот так шокировать тебя. И это правда не вина твоего супруга. Надеюсь, ты это знаешь.
Но это вызвало у меня прилив настоящей злости. Злости, которую я до сих пор не могла до конца понять.
А может, просто не хотела.
— Пожалуйста, не лезь в наши с Ревиком отношения, — сказала я, чувствуя, как в мой тон просачиваются холодные нотки. — Я понимаю, что вы с ним знакомы. Я понимаю, что он тебе нравится, и поэтому ты хочешь его защитить. Но честно говоря, я не желаю ничего об этом знать.
Я почувствовала, как она вздрогнула от моих слов.
И всё же после краткой паузы я ощутила, как она соглашается.
— Само собой, — произнесла она. — Приношу свои извинения, сестра.
Поморщившись от выбранного ею обращения, я осознала, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не наорать на неё. Может, я просто была сбита с толку. Ошеломлена. А может, со мной происходило нечто иное, нечто куда менее осознанное.
В любом случае, по большей части я просто хотела убраться отсюда нахер.
— Что ты от меня хочешь? — я стиснула зубы, глядя на воду. — Ты и твои «Дети Моста». Чего именно вы хотите от вашего Моста?
В мои слова просочился сарказм, хотя я сама того не хотела.
Стараясь сделать свой тон вежливым, я в итоге лишила его любых эмоций.
— Балидор говорил, что у тебя есть люди, которые знают Дубай, — я прочистила горло, одной рукой показав неопределённый жест и продолжая смотреть на воду. Я сосредоточилась на белом завитке тёмно-синих волн, разбившемся на пляже. — А именно разведчики. Балидор сказал, что по твоему мнению, они могут нам помочь.
— Да, — тут же сказала Кали, кивнув в манере видящих. — Даледжем только недавно там был. Так же один из наших других разведчиков…
Но я издала невесёлый смешок.
Не смогла сдержаться.
Остановившись как вкопанная на песке, я уставилась на воду, в неверии качая головой. Взгляд, которым я наградила её в этот раз, был откровенно враждебным.
— Даледжем, — произнесла я. — Ну конечно.
Кали нахмурилась, остановившись вместе со мной.
Я видела, как она осторожно всматривается в моё лицо. Я не потрудилась скрывать злость.
— И что же я могу сделать для тебя… сестра? — спросила я с жёсткими нотками в голосе. — Полагаю, ты захочешь что-то взамен от меня? Что именно?
— Ты обижена, — слёзы навернулись на её глаза. — Я понимаю это, Элисон. Правда.
— Очень в этом сомневаюсь, — ответила я.
В моих словах прозвучала нескрываемая горечь.
И всё же, думаю, я сказала это для того, чтобы заткнуть её, заставить перестать говорить, а не для того, чтобы срываться на ней. Осознав, что сама плачу, я вытерла лицо рукой, посмотрев обратно на воду. Покачав головой, я бросила на неё жёсткий взгляд.
— Не утруждайся, — сказала я ей. — Просто скажи, чего ты от меня хочешь. Как ты уже подметила, у нас мало времени.
Я чувствовала, как она противится моим словам, возможно, даже моему свету в каком-то месте, которое я не могла видеть. В итоге она лишь кивнула.
Я чувствовала, что она не совсем сдалась, но возможно, она отступила временно.
— Всё не так просто, — ответила она. — И дело не столько в том, чего мы хотим от тебя. Скорее, мы бы хотели предложить свою помощь теперь, когда у нас есть такая возможность.
Она помедлила, словно дожидаясь моего ответа.
Когда я ничего не сказала, она продолжила, повысив голос ровно настолько, чтобы её было слышно поверх ветра, разносившего песок над пляжем и трепавшего её длинные тёмные волосы.
— Вероятно, ты не знаешь этого обо мне, — сказала она. — Но я пророчица, Элисон. Настоящая.
Я подняла взгляд.
Я должна была это знать, но она всё равно умудрилась меня удивить. Я знала, что она Элерианка. Она была в Списке Смещения, а Уйе там не оказалось, значит, мой биологический отец не был элерианцем… то есть, он сарк. Или же он — то последнее имя из двух, вымаранных в списке элерианцев.
По какой-то причине я знала, что это не он.
Я не спрашивала, является ли она телекинетиком, но поймала себя на том, что сомневаюсь в этом. Я не смогла бы объяснить, почему, но что-то в её свете наводило на мысли, что у неё нет этого компонента, как и у Фиграна, единственного настоящего пророка, которого я встречала помимо неё.
Кали не ощущалась как разведчица. Её свет казался совершенно лишённым того воинского штампа, к которому я привыкла, поскольку им обладало большинство знакомых мне видящих — даже мой приёмный брат Джон, особенно с тех пор, как они с Врегом образовали настоящую связь.
Почему-то вспомнив Джона и глядя на эту женщину, я снова нахмурилась.
Почему я позволяю этой ситуации сбить меня с толку?
Я знаю, кто моя семья.
Применить это утверждение к мужчине-видящему, Уйе, который смотрел на меня с такой любовью в глазах, оказалось сложнее. Может, проще было оттолкнуть ту, которая так сильно походила на меня, посчитала возможным прикасаться к Ревику прямо на моих глазах, хотя это явно тревожило его супругу.
— Элли, — она схватила меня за руку и удержала, хотя я напряглась и с трудом заставила себя не вырываться из её пальцев. — Элисон, — её голос дрогнул. Глаза наполнились слезами. — Я люблю тебя больше жизни. Знаю, сейчас тебе так не кажется, но всё, что мы сделали, абсолютно всё… это делалось ради тебя, моя дорогая.
Но я знала эту цитату.
Я слышала, как она слетала с губ моего мужа, и я знала, кто научил его этому.
Зло вытерев лицо рукой, я отошла от неё на шаг.
Кали неохотно отпустила меня.
— Чего ты от меня хочешь? — повторила я.
Она вдохнула, словно стараясь собраться. Посмотрев на меня ещё несколько секунд, она вздохнула, и ветер унёс этот звук от нас обеих.
Я ощутила, как импульс горя выплеснулся из её света, но теперь уже более отдалённый.
— Элисон, — сказала она. — Я не просто оставила Списки Смещения для тебя. Я их написала. Или, правильнее будет сказать… я их записала. Примерно сто лет назад они пришли ко мне непрерывным потоком. Это длилось месяцами. И это было настоящей агонией. Я записывала всё подряд. Я сделала лишь две копии.
Я уставилась на неё.
Мой разум силился переварить эту информацию, а она беспомощно пожала плечами, повернув голову так, чтобы ветер сдувал волосы с её лица, развевая их длинными прядями за её спиной.
Она была прекрасна. Красивая и мягкая, совсем не похожая на меня, как бы наши черты ни вторили друг другу.
Неудивительно, что Ревик смотрел на неё.
Я заметила, как она дрогнула.
Взгляд зелёных глаз вернулся ко мне.
— Я предлагаю забрать твоих людей в безопасное место, — сказала она. — Кое-где на суше, подальше от Тени и его карантинных городов. В безопасности. Я могу сделать это для тебя. Потому что ты сама пока этого не можешь. Пока что.
Посмотрев на неё и подавляя злость, которая норовила вновь заструиться по моему свету, я увидела, как она поджимает губы. Эти зелёные глаза не отрывались от меня, поблёскивая жёсткой решимостью.
— Элли, — произнесла она, и в этот раз её голос звучал нежнее, вопреки её выражению. — Вскоре корабль уже не будет безопасным местом для вас.
Поколебавшись, она осторожнее всмотрелась в моё лицо.
— Он не будет безопасным местом для Лили, — её взгляд не отрывался от моих глаз. Твёрдый, бескомпромиссный. — Как только ты сделаешь то, что намереваешься сделать с ними обоими, он придёт за вами. Это лишь вопрос времени.
Между нами воцарилась тишина, нарушаемая лишь ветром.
Глядя ей в лицо, в эти ясные, переполненные светом глаза, я поверила ей.
Я поверила ей и почти ненавидела её за это.
Глава 33
Матери и дочери. Часть 2
Даниэлла Анита «Данте» Васкез уставилась на имя в человеческом Списке Смещения, нахмурившись.
Она никогда прежде не читала эту часть списка.
Ну, или каким-то образом пропустила это имя, мельком пробежавшись взглядом во время их поздних ночных сессий, подпитываемых сахаром, кофеином и синтезированными перекусами.
Теперь она уставилась на список имён, написанных поверх виртуального ландшафта, где она работала — ландшафта, созданного ею самой и состоящего из множества физически невозможных зданий, которые были настолько высокими, что почти встречались верхушками в небе. Там также присутствовали летающие динозавры, розовый снег, падающий из пурпурных облаков, закаты практически в любое время суток, говорящие роботы.
Данте смотрела сквозь всё это на трёхмерный ярко-оранжевый текст (поскольку оранжевый в настоящий момент был её любимым цветом) и сосредоточилась на одном единственном имени.
Данте уставилась на это имя, поджимая губы.
Должно быть, Викрам наблюдал за ней.
— Что такое, кузина? — мягко спросил он.
Данте переключила фокус внимания.
Когда она сделала это, виртуальный ландшафт отступил, открывая куда более бесцветное и неинтересное техническое помещение, которое окружало её в реальности. Комната двадцать на десять была наполнена полуорганическими столами, прикрученными болтами к полу и оснащёнными встроенными экранами и стульями из мёртвого металла. Здесь воняло, и не только океанским воздухом и ржавчиной. Временами запахи людей и видящих откровенно заглушали всё, особенно в период планирования крупных операций, потому что многие работали по пятнадцать-двадцать часов без перерыва.
Помимо рабочих мест остальное здесь было просто, ну… вещами.
Техническими штучками, в основном.
Полуорганические машины, провода из мёртвого металла, тюбики желе или «кальмаров», как видящие-компьютерщики называли витки полной органики. Кто-то даже впихнул в угол помятый шкафчик с оружием и боеприпасами, хотя он неудобно выступал вперёд и вечно всем мешался. Бронежилеты, спасательные жилеты и надувные шлюпки лежали на том же шкафчике неровными кучами.
Некоторые вещи не относились к категории «практичных» или «технических».
Наборы для пинг-понга лежали на нескольких столах для тех случаев, когда видящим и людям становилось скучно, и они играли за столами. Маленький холодильник, примостившийся в углу, был набит закусками (в основном фаст-фуд и штуки с большим содержанием кофеина).
Пластиковые динозавры лежали на столах или торчали, где попало, приклеенные к мониторам. Миниатюрные машинки усеивали пол там, где они построили гоночный трек из старых труб. Пластиковый пляжный мячик, который кто-то нашёл во время вылазки на берег и притащил сюда, просто чтобы побесить всех, лежал возле холодильника. Ряд подносов стоял под фито-лампами — этот эксперимент Вик-мэн и остальные затеяли в попытках вырастить «кальмаров», сращивая клонов высокофункциональной органики с помощью органического вещества, собранного с мёртвых животных.
Из-за последнего комната воняла ещё сильнее, чем из-за пота видящих.
Данте привыкла к запахам, так что они на самом деле не тревожили её, но всякий раз, уходя на какое-то время и возвращаясь, она испытывала шок от того первого облака вони от «кальмаров» и пота, ударявшего в нос, когда она переступала порог.
Большинство не-техников жаловалось на это каждый раз, когда им приходилось заглядывать сюда по какой-то причине. Но Данте привыкла, что техников воспринимали с какой-то комбинацией пренебрежения, раздражения, непонимания, страха и благоговения.
В человеческом мире было почти так же.
И всё же, в этом случае в словах «нормальных» был смысл. Подумав о «кальмарах», забродивших в том резервуаре, Данте сморщила нос, взглянув на вытяжные вентиляторы.
— Не уклоняйся, кузина, — пожурил Викрам. — Тебя что-то беспокоит. Я бы предпочёл не считывать это с твоего света.
Данте скрестила руки на груди, повернувшись к нему лицом.
— Ты не сказал мне, что моя мама в Списке, — заявила она, выпятив подбородок. — Вот почему ты послал Джакса, Локи и остальных искать её в Квинсе?
Глаза Викрама сделались пустыми.
Они сделались настолько пустыми, что Данте поняла — он не имел ни малейшего понятия, о чём она говорит.
Она опустила руки, несколько растеряв напористость.
— Ты действительно не знал об этом? О том, что она в Списке?
Викрам покачал головой, его лицо выглядело осунувшимся.
Он встал на ноги, подходя к ней. Осознав, что он хотел увидеть это своими глазами, она передала данные, на которые смотрела — фактически отсканированную версию человеческого Списка — на монитор стола, возле которого она стояла.
Она часто работала стоя — нервная привычка, к которой они все, похоже, привыкли, потому что наконец-то перестали говорить ей расслабиться. Ей нравилось ходить туда-сюда и думать, не сидеть на месте, чтобы мозг не затекал вместе с задницей.
— Ты уверена? — спросил Викрам, и в его голосе отразилось то беспокойство. — Мы искали её имя, кузина. Мы проверили много месяцев назад.
Данте почувствовала, что её плечи расслабились по-настоящему.
— Замужество, Шерлок, — ответила она немного нетерпеливо.
— Что? — он уставился на неё, и в фиолетовых глазах отразилось непонимание.
— Вы не искали её по девичьей фамилии, так? — Данте показала на одно из имён, светящихся оранжевым на мониторе. — Она взяла фамилию моего папы, когда вышла замуж, Вик. При рождении её не звали Джина Васкез. Её звали Джина Джастисия Блэк. Это фамилия моего дедушки. Он был индийцем чероки или типа того.
— Не индийцем, — сказал Викрам, погрозив ей пальцем. — А индейцем. Или коренным американцем. Для этого есть более подходящие слова, кузина.
Данте закатила глаза.
— Не надо тут обижулек. Ты тоже не «индиец», неважно, где бы ты ни родился.
Викрам перевёл на неё взгляд, затем улыбнулся и прищёлкнул языком, как будто вопреки собственному желанию.
— Справедливо, — сказал он. — Но это… — он погрозил ей пальцем, качая головой и внезапно сделавшись похожим больше на индийца, чем на видящего. — Это всё равно неправильный термин, кузина.
Она издала фыркающий смешок.
— Поняла.
Его взгляд вернулся к монитору.
— Она мертва, верно? — спросила Данте в воцарившейся тишине. — Поэтому вы, ребята, ничего мне не сказали. Вы нашли её, и она мертва.