А ещё она была не готова отдаться своему парню. Не потому, что не хотела, а потому, что заниматься любовью, находясь на одном этаже с его родителями, было дикостью. Нет уж, увольте! Есть же какие-то границы приличий, в конце концов! Рон обижался и предлагал устроить романтический вечер на площади Гриммо — Гарри готов был дать им такую возможность — но она не могла даже войти в этот дом, после всего, что им пришлось пережить. Каждый раз оказываясь в доме Поттера она видела улыбающихся Люпина и Тонкс, хмурого Грюма, рассудительного Дамблдора, нервного Сириуса и непрошибаемого Снейпа. Дом был полон воспоминаний. Разных. И уж точно она не хотела, чтобы к ним всем добавился первый секс невыносимой всезнайки Грейнджер.
Рональд решил, что она просто не хочет с ним спать. И обиделся. С тех пор их отношения были натянутыми, хоть прошло почти два месяца с его последней попытки стащить с неё одежду. Она и объясняла, и плакала, но для жениха мир ровно делился на чёрное и белое. Рон не признавал полутонов. Раз они не стали любовниками до сих пор, значит, не очень-то Гермиона его и любит. Раз она не бросила учебу, чтобы учиться вести дом, значит, не так и хочет за него замуж. И плевать, что Джинни и Гарри решили подождать со свадьбой, пока она не закончит Хогвартс, а Гарри — школу авроров. И что даже Молли не ждала от будущих Поттеров внуков раньше, чем через пять лет — Джин твердо решила сделать карьеру в квиддиче. Нет, правила семейной жизни Уизли касались только Гермионы. Она смертельно устала жить в постоянном состоянии глухой войны, устала пытаться… Весточка от Снейпа, его рассуждения стали как десерт после долгого воздержания. Девушка почувствовала тот самый азарт и тепло, желание искать решение, как всегда было на уроках профессора. Тем более, цена сейчас была не просто «превосходно» по зельеварению, а жизнь и здоровье её родителей.
— Привет. Я знаю, что я обещала помочь. Знаю, что чудовищно опоздала и даже не сообщила. Прости пожалуйста, — начала Гермиона тихо, — я так сожалею… Артур очень обиделся? Или ты вручил подарок без меня?
Рон задумчиво крутил в пальцах какой-то кубик — видимо, достал из сваленных в углу за креслом детских игрушек. Странно, что он был маггловским, а не волшебным.
— Рон, поговори со мной! — взмолилась она. Нога с каждой минутой болела всё сильнее. — Я не специально, правда!
— Не специально… что ж. Это всё объясняет, — зло проговорил парень, — но знаешь, Мерлин с ним, с опозданием. А вот где ты была, меня интересует гораздо больше…
— Как где? В школе… — промолвила девушка и тут же прикусила язык, видя, как жених побагровел от ярости.
— Да что ты говоришь! — рявкнул Рон, вскочив и задев её плечом так, что она едва не упала. — Я послал патронуса — он вернулся, не сумев тебя найти. Я забеспокоился и помчался в Хогвартс — тебя искать! И что я услышал — ты с самого обеда ушла и никому не сказала, куда! А главное, с кем! Воспользовалась камином. И заметь, ты не домой направилась, ни к кому-то из знакомых… Где ты была, Гермиона? С кем?
Она открыла рот, собираясь рассказать про родителей, больницу и Снейпа и тут же закрыла его обратно, сильно стиснув зубы. Она не могла предать профессора. Но лгать Рону тоже не хотелось.
— Молчишь? — прошептал он, потрясенный. В теплых и ярких глазах плескалась боль. — Кто он такой? Кто-то из Хогвартса? Нет? Кто-то другой?
— Что? — пискнула девушка. — Нет! Нет никакого «его»! Ты что, Рон! Я просто… мне нужно было… побыть одной… — она и сама понимала, как жалко звучит её голос.
Он запустил обе руки в волосы, ероша рыжие пряди.
— Ты врешь мне. Я вижу, я… чувствую. Это невыносимо, ты понимаешь? Просто признайся!
— Не в чем признаваться…
— Ладно. Это твое решение.
Рон обошел её так осторожно, словно она была заразной и вышел из комнаты. Гермиона зажала ладонью рот, всхлипывая. Какой ужас! И ей совсем нечего сказать, нечем загладить свою вину — он уже осудил её и приговорил. Может, стоит подождать, пока жених остынет? Он часто рубил с плеча, горячился. Это же Рон! Он простит её, ей нужно только… как-то объяснить ему всё, не затрагивая роль в этом профессора Снейпа и то, что он жив.
Мысли вернулись туда, где она стояла, уткнувшись ему в плечо и ощущала худое жилистое тело профессора зельеварения так близко. Нос мгновенно вспомнил его запах, от которого голова на миг закружилась. А его ладони — так бережно и осторожно они лежали на её лопатках, но обжигали от этого не меньше. Сердце Снейпа билось под её щекой… Она не должна была так реагировать на бывшего преподавателя! Реакция собственного тела потрясла девушку, когда она осознала, что хочет, чтобы он обнял её. Снова. Ещё крепче, чем сегодня. И чтобы его руки…
— Хватит! — выдохнула она, чувствуя, как лицо загорелось стыдливым румянцем.
Решительно шагнув в сторону кухни, она вскрикнула. В лодыжку словно впились сотни иголок. Гермиона вытащила палочку и направила исцеляющее заклинание. Мгновение жара сменилось резким холодом, и девушка уже увереннее ступила на левую ногу.
Дойдя до кухни, она обняла Гарри, который пил уже третью чашку чая, вежливо поздоровалась с Молли и поздравила Артура с днём рождения, вручив ему свою часть подарка, которая была спрятана в её любимой безразмерной сумочке. Она не знала, вручил ли ему Рон то, что они выбирали вместе или нет.
— О, дорогая, не стоило! — мистер Уизли пришёл в неописуемый восторг. — А что это?
Девушка спрятала улыбку.
— Это набор инструментов… столярный. Магглы любят мастерить что-то из дерева, руками.
— Как же иначе… без волшебства, — протянул отец Рона, любовно гладя рубанок и молоток, приходится как-то выкручиваться, изобретая… такое.
Молли молча поставила перед Гермионой чашку чая и кусок торта. Она явно не понимала, что происходит, поэтому держала свои мысли при себе, отчего было ещё тяжелее — уж лучше бы высказалась! Артур был полностью поглощён подарком, поэтому Гермиона встала из-за стола, поковыряв ложечкой торт, но так не сумев съесть ни кусочка. Аппетита не было, в голове слегка звенело после слов Рона.
— Спасибо, миссис Уизли… Я… пойду. У меня скоро экзамены, — неловко пробормотала девушка, — мистер Уизли, с днём рождения еще раз. Простите, что… всё так вышло.
— Стой, я провожу! — Гарри вскочил.
Они вместе вышли через парадное крыльцо. Гермиона по традиции споткнулась о брошенный поперек ступеньки резиновый сапог, Гарри поддержал её, взяв за локоть. Они прошли сад, а когда добрались до поля, заросшего высокой, уже пожелтевшей и припорошенной блестящим снегом травой, друг остановился. Избегая смотреть ей в глаза, Поттер промямлил:
— Слушай, ты извини Рона. Я без понятия, что он сказал, но он так не думает. Он тебя любит…
В ответ она только вздохнула, на что Поттер поднял глаза, в которых отчетливо плескалось беспокойство.
— Ты странно себя ведешь в последнее время, Гермиона. Даже Джинни заметила, а вы с ней не виделись пару недель. Что тебя гложет, расскажи? Станет легче.
Глядя в зелёные глаза лучшего друга, она хотела всё ему рассказать прямо сейчас, чтобы стало легче, чтобы хоть кто-то понял её и услышал, а не решал всё сам, как профессор или не давал шанса объяснить, как жених. Но лучше ли полуправда молчания?
— Я… пока не готова об этом говорить, Гарри. Дело не в тебе и не в Роне… Мои родители, ты же знаешь, что я… была вынуждена стереть им память и… меня это гнетет, понимаешь?
— О, прости, — пробормотал Поттер, — конечно, я понимаю. Ты хочешь найти их, верно? И не знаешь, как?
— Да, — прошептала она, — я представляю, что можно сделать, но… Они далеко. И стоит ли снова ломать им жизнь?
Снейп не знает о том, что память Грейнджеров стерта. Узнал бы — посмеялся над её глупым порывом. Или разозлился. Или ему было бы всё равно — она не знала. Но вытащить их из комы нужно было непременно. И вернуть им энергию. А после… после она подумает, стоит ли возвращать память. И возможно ли её вернуть, не навредив им.
— Я поговорю с Роном, — решительно сказал Поттер, — он должен поддержать тебя!
— Спасибо, — Гермиона обняла друга на прощание, — мне пора.
Трансгрессировав на Косую аллею, она зашла в «Дырявый котел» и села за самый дальний столик, заказав себе сливочного пива. Было почти пусто, а Том только кивнул ей, принеся выпивку, за что она была неимоверно благодарна. В больнице, со Снейпом и доктором МакКинли ей было так легко… Она чувствовала себя нужной. Профессор так увлеченно рассказывал, а она всегда была благодарной слушательницей. А в «Норе» она ощущала себя так, словно совершила преступление. От холодности и злой обиды Рона было так больно! Что она такого сделала? Почему он вечно сомневался в ней, в её любви и верности?
«Верности, Грейнджер? Кто сегодня таял в объятиях Снейпа и мечтал… о большем? Не ты ли? И какое объяснение этому ты можешь изобрести?» — подумала она и сделала огромный глоток пива, едва не поперхнувшись.
Объяснения у неё действительно не было, профессор Снейп восхищал её, она сочувствовала ему, гордилась тем, что всё же спасла и… и чуть не сошла с ума от радости, когда он позвал её. Наивная. Но он в очередной раз совершил героический поступок — нашёл её родителей и сказал ей об этом, да ещё и вознамерился спасти. Даже не задумываясь ни о чём, не опасаясь за свою жизнь. Сумасшедший. Невероятный.
Кажется, ей нравится Северус Снейп.
Расплатившись, девушка вышла на улицу и полной грудью вдохнула холодный ноябрьский воздух, уже стемнело и яркие звезды сияли с тёмно-синего неба. Она решила дойти до привычного места, где обычно трансгрессировала в Хогсмид, пешком — прогулка взбодрит её и тогда, возможно, она выбросит из головы такие неуместные мысли и подумает о том, как же её помириться с Роном. То, что они найдут слова, чтобы всё наладить, она не сомневалась — ссоры стали постоянным спутником их жизни. Она была уверена, что как только они поженятся, разделят постель и станут жить вместе, всё станет хорошо. Как было в Хогвартсе после пятого курса.
Неожиданно впереди неё мелькнула знакомая фигурка, облачённая в голубую мантию. Луна шла так быстро, что не заметила Гермиону. Свернув между домами, девушка пропала из виду. Нахмурившись, Грейнджер пошла следом, сжимая в кармане волшебную палочку. Конечно, у преподавателей есть возможность покидать замок, когда им заблагорассудится, да и было не так поздно — около восьми вечера — целых два часа до отбоя. Может, у подруги было свидание. Или просто встреча. Но дурное предчувствие, сжавшее грудь, отбросило все эти разумные объяснения. Лавгуд исчезла, свернув в Лютный переулок, и тогда она убедилась в своих подозрениях окончательно. Никто не ходит туда, особенно вечером. Да, там теперь было безопасно, но лавки и прочие заведения всё равно пользовались крайне дурной славой. Гермиона торопливо шагнула в переулок и увидела, как подол голубой мантии исчезает в печально известной лавке «Горбин и Бэркес». После войны владельцы, практиковавшие темную магию, спешно покинули страну, опасаясь преследования и магазинчик был закрыт. Все опасные артефакты были изъяты авроратом, а двери запечатаны защитными заклинаниями. Как Луна туда попала, а главное, зачем?
Подкравшись поближе, Гермиона поняла, что даже под наложенными маскирующими и скрывающими чарами, внутрь она не попадет — окна были заколочены, а дверь едва заметно мерцала. Следящие чары и проявляющее заклятие. Гарри лично накладывал их. Так как же прошла Полумна?
Не рискнув подходить к двери ближе, чтобы не переполошить половину аврората, девушка обошла старый дом и обнаружила разбитое окно, затянутое пленкой. Пригнувшись как можно ниже, она прислушалась, различая два голоса.
— Всё в порядке, я пришла одна, как и всегда. Да, чары на двери нетронуты. Конечно, я не взяла палочку, я бы не стала так рисковать, — прозвучал высокий голос Луны.
— Хорошо, — отозвался мужской голос, — ты же знаешь, как я благодарен тебе за всё, что ты для нас делаешь. Это… очень рискованно.
— Нисколько. Ты же помог папе в экспедиции, и даже сделал колдографии. Это было очень мило с твоей стороны…
Неизвестный мелодично рассмеялся.
— Один из моих отчимов увлекался… магическими существами. Жаль, что он погиб в очередной экспедиции — он относился ко мне гораздо лучше, чем следующие.
Гермионе показалось, что голос мужчины ей знаком, но она не могла вспомнить, откуда. Однокурсник? Сотрудник из Министерства Магии? Кто-то из Ордена Феникса?
— Я думаю, что на следующей неделе принесу больше, — помедлив, снова заговорила Луна, — профессор Слагхорн не готовит много зелий про запас, но скоро нужно будет пополнять запасы больничного крыла.
— Мама сказала бы тебе спасибо, если бы… могла, — отозвался незнакомец.
========== 11. Противник или союзник? ==========
Гермиона медленно отползла от окна, так и не узнав голос собеседника Луны и не понимая, что ей с этим делать и как реагировать. Ничего криминального она не услышала, но подруга явно собиралась украсть у профессора Слизнорта зелья и это было… неправильно. Непохоже на Лавгуд. Она никогда бы не совершила ничего плохого или противозаконного. И что прикажете делать ей? Рассказать директору МакГонагалл? Поговорить с Луной? Признаться, что шпионила за ней? На миг Гермионе стало очень мерзко на душе — нельзя шпионить за близкими людьми и сыпать необоснованными обвинениями. Возможно, она просто всё не так поняла. Или есть какое-то простое и рациональное объяснение. Она разрывалась между желанием немедленно бежать к Снейпу и войти в лавку и задать подруге прямой вопрос.
Стоп.
Она что, подумала про Снейпа? Опять?!
Он ясно дал понять, что ни её помощь, ни её присутствие ему не нужны, но разумеется, подчиняться она не собиралась. В конце концов, это были её родители. А он ей не указ, он больше не директор и не профессор, и не… А кто же он ей? Да, Гермиона помогла ему выжить и искренне горевала, когда думала, что он не выкарабкался, но всё же они не были друзьями.
Понимая, что до отбоя осталось совсем чуть чуть, и что где искать профессора, она не имеет ни малейшего понятия, Гермиона вздохнула и поднялась на ноги, отряхивая колени. Она уже собралась трансгрессировать, когда дверь в царившей вокруг тишине резко заскрипела. Девушка успела только прыгнуть в тень между домами и затаиться, надеясь, что её не заметят.
Напрасно.
— Инкарцеро! Силенцио! — в один миг её тело обвили верёвки и девушка упала, не удержавшись на ногах и не успев издать даже слабого писка, проклиная собственную глупость. Задумалась и даже не наложила дезиллюминационные чары! Идиотка! Расслабилась за почти целый год, прошедший после победы над Воландемортом!
Смутно знакомый силуэт склонился над ней.
— Так, так… И что же ты здесь делаешь, Грейнджер? — спросил Блейз Забини, поигрывая палочкой.
Он никогда не был Пожирателем смерти, но, будучи слизеринцем, поддерживал Тёмного Лорда, как и другие ученики этого факультета. Последние месяцы перед финальной битвой он таскался вместе с Малфоем — Гермиона видела его убегающим вместе с Драко, когда Пожиратели ворвались в замок.
— Кажется, она шла за мной, — тихо сказала подошедшая с другой стороны Луна.
Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, но наложенное заклинание не дало ей такой возможности, она могла только умоляюще смотреть на ту, которую считала подругой. Сердце мучительно сжалось, когда она вспомнила, как они болтали, прячась у Билла и Флёр, как решительно Лавгуд сражалась с противником, закрывая собой младшекурсников.
— Обливэйт? — спросил Забини, глядя на сообщницу.
— Ты уверен? Гермиона не станет болтать, я уверена, — отозвалась Луна, — отпусти её, Блейз. Скоро отбой, нас хватятся.
— Что, боитесь, что снимут баллы? Ты же почти преподаватель, да и Снейпа в школе больше нет — некому попадаться под горячую руку. Вряд ли кто-то захочет наказывать героинь второй магической войны, — протянул парень насмешливо, но палочку опустил, отменив оба заклинания.