55
Фордж
Она всё ещё не доверяет мне. Это становится очевидно, когда самолёт взлетает, направляясь в Прагу.
Инди притворяется, что меня не существует, даже когда сидит напротив меня и просматривает скрепленную стопку бумаг. Она ведёт себя так с тех пор, как поблагодарила друга за то, что тот пришёл ей на помощь, и извинилась за его потраченное время. Когда он уехал, Инди провела Софию Руссо вниз по пирсу с высоко поднятой головой и расправленными плечами, будто она была чёртовой королевой.
Индия Фордж абсолютно невероятна. Близость к тому, чтобы потерять её, преподала мне важный урок. Это то, чем я больше не хочу рисковать.
Хотя я не сильно преуспел в возвращении её расслабленности. Я никогда не сталкивался с такой неловкой тишиной в нашей роскошной обстановке в конце самолёта. Голиаф, Донниган, Бейтс и Коба сидят впереди, несомненно, тоже чувствуя неловкость. Я подумывал оставить Кобу дома, но решил, что лучше буду за ним присматривать, пока не подтвержу или не опровергну свои прежние подозрения.
— Желаете выпить, сэр? Мадам? — вежливо спрашивает бортпроводница. Инди смотрит вверх.
— Кофе. Чёрный.
— Виски. Чистый. Спасибо, Моника.
Стюардесса уходит приготовить напитки, а я сосредотачиваюсь на Инди.
— Чем занимаешься?
Её внимание сфокусировано на лежащих перед ней бумагах.
— Изучаю список игроков. Пытаюсь вспомнить, с кем играла раньше. Обычно у меня больше времени на подготовку, но мне нужно это сделать.
— Я могу помочь.
Наконец-то она смотрит на меня.
— Если у тебя нет списка их бессознательных привычек, то не можешь.
Моника возвращается с нашими напитками, и я взбалтываю в стакане свой любимый винтажный виски.
— Обычно это то, что ты делаешь? Изучаешь игроков?
— Конечно, — отвечает Инди, делая глоток кофе, и вздрагивает, когда кофе попадает ей на язык. — Чёрт. Я делала флеш-карты с фотографиями и записывала всю информацию о них на обороте. Подробная информация об их детях, женах, собаках, напитках и, разумеется, обо всех их сильных и слабых сторонах за столом.
— Играй с человеком, а не в игру, — отвечаю я, поднося стакан к губам.
Когда Инди отстраняет в сторону кофейную кружку, я благодарен за то, что она даёт ему остыть, потому что мне не нравилось видеть даже этот лёгкий дискомфорт на её лице. Ага, вот где я. Ну, полный пиздец, если я не смогу вернуть её.
— Именно. Я не настолько высокомерна, чтобы думать, что у меня есть превосходные навыки в покере, которые волшебным образом создают передо мной нужные карты. Если бы у меня были такие способности, мне бы не нужно было ничего знать о человеке за столом.
Самолёт встряхивает, когда он попадает в зону турбулентности, и я опускаю виски.
— Я знаю многих людей. Испытай меня.
Инди подгибает под себя одну ногу и прикусывает зубами кончик ручки в руке.
— Пока нет. Я собираюсь разобраться с этим и обозначу всех, с кем не знакома. Тогда ты расскажешь мне то, что знаешь.
— Я в твоём распоряжении, миссис Фордж. — Я наклоняюсь вперёд со стаканом, свисающим с кончиков пальцев. — Всегда.
По крайней мере, на этой фразе она внимательно смотрит на меня, а потом полностью игнорирует до конца полёта.
56
Индия
Раньше я бывала в Праге, но при совершенно иных обстоятельствах. Для начала, я не прилетала в неё на частном самолете, который встречал внедорожник с затонированными стеклами и водителем.
Нет, тогда мы пробивались через толпу, спрыгнув с переполненного поезда. Мама сразу заблудилась, потому что не говорила по-чешски. На самом деле, дома она говорила в основном по-английски и по-немецки, но оба были дерьмовыми по сравнению с её русским, на который она переходила только, когда злилась.
Теперь для меня всё обрело смысл. Я не знаю, почему в детстве не спрашивала об этом. Наверное, потому, что я была слишком занята беспокойством о том, где мы достанем нашу следующую еду.
Почему она сбежала от моего отца? Меня мучает этот вопрос, но не время его задавать. Теперь ответ ничего не изменит. Мне нужно беспокоиться о более важных вещах. Например, о предстоящей игре.
Когда мы выезжаем с частного аэродрома на ярко освещённые улицы города, архитектура мне знакома. В детстве она казалась мне такой изысканной и царственной, потому что я не знала ничего, кроме нищенского существования, и быстро научилась выживать благодаря своей смекалке.
То же самое я планирую сделать и в этот раз.
Фордж молча сидит рядом со мной. Не уверена, для кого это лучше: для меня или для него. Любые следы лёгкости, которая существовала между нами до ссоры, полностью исчезли. На её месте появилась неловкая сдержанность, от которой я не знаю, как избавиться, даже если захочу.
Я знаю, что если снова начну впускать его, то это не будет наполовину. Фордж не так устроен. Он придерживается принципа: «всё или ничего». Если честно, это пугает меня. Если я дам ему такой доступ, он сможет уничтожить меня.
Брак не должен быть минным полем. Но у нас он как раз такой.
— Я забронировал пентхаус нам в отеле. Подумал, что ты предпочтёшь удобство, а не остановку в другом более роскошном месте.
Я смотрю на него, сидя с левой стороны машины. Впереди сидит Голиаф с Донниганом, а Коба и Бейтс следуют за нами во втором внедорожнике.
— Спасибо за заботу. Я предпочитаю тратить как можно меньше энергии, когда играю, поэтому проживание в отеле облегчит мне жизнь.
— Если я могу ещё чем-нибудь помочь, тебе нужно только попросить.
Он звучит так… дружелюбно, что меня настораживает. У Форджа чисто выбритое лицо. И мне стало интересно, было ли это сделано ради меня, ведь я никогда раньше не видела его таким. У него всегда был этот заросший щетиной пиратский вид, и, очевидно, я слишком к нему привыкла.
Когда я вытаскиваю себя из мыслей, которые не должны иметь значения, у меня возникает другой вопрос.
— А как же твоя работа и график?
— Какой смысл быть генеральным директором, если ты не можешь проявить гибкость?
Это не совсем «нет ничего важнее, чем ты» ответ, на который я надеялась, но, возможно, он делает его хорошим генеральным директором, а не гавнюком, который желает сбежать от своих обязанностей.
Фордж откидывается на сиденье и продолжает:
— Ещё я делегировал всё, что можно, освобождая своё время, чтобы быть в твоём распоряжении на этом мероприятии. Я позабочусь обо всём, что тебе нужно.
Ладно, может быть, я слишком поспешила с выводами.
— Нет необходимости утруждать себя. Я здесь. Ты позаботился о том, чтобы мой гардероб довольно сильно отвлекал внимание за столом. Всё, что мне нужно, — это сосредоточиться и умно играть.
— Я верю, что ты сделаешь именно это.
Я отворачиваюсь от его пристального взгляда и смотрю в окно.
— Думаю, скоро узнаем, — отвечаю я коротко.
Внедорожник замедляется перед великолепным отелем, и Фордж наклоняется ко мне. Я улавливаю намёк на его одеколон из сандалового дерева. Моё тело слишком хорошо осознаёт его близость и запах. И под «слишком хорошо» я имею в виду, что мне они чертовски сильно нравятся.
Я не знаю, стоит ли доверять этой новой версии мужчины, за которого я вышла замуж. И пока я не разберусь с этим лучше, полна решимости защитить своё разбитое сердце.
Я проверяю время на телефоне и вижу, что до начала приветственного приёма осталось четыре часа. Вполне вероятно, что он является несанкционированным мероприятием. Но организаторы позаботились о том, чтобы в нём было достаточно пафоса и великолепия, чтобы впечатлить участников и заставить их расстаться с огромным вступительным взносом в размере ста тысяч долларов. Взнос является астрономической суммой по сравнению с другими турнирами, проходящими по всему миру.
Турнир также не следует традиционным правилам и не включает предварительную квалификацию, потому что на него вход только по приглашению. Мы будем играть по правилам, установленным организаторами, то есть два дня игр на выбывание, а затем заключительный вечер с лучшими игроками. Неважно, насколько хорош игрок, мы все начинаем с одного и того же положения в борьбе за выживание и за место за финальным столом.
При других обстоятельствах я была бы уверена, что у меня будет один из этих стульев, но у меня не было достаточно времени, чтобы сделать всю обычную для меня домашнюю работу.
У меня всё будет хорошо. Я быстро научусь и выиграю.
Камердинер в красном жакете с золотой тесьмой открывает мою дверь и улыбается.
— Добро пожаловать, миссис Фордж. Мы ждали вашего приезда.
57
Фордж
Не считая часа, который требуется визажисту, чтобы сделать ещё совершеннее красивые от природы черты лица Инди, а стилисту-парикмахеру придать её светлым волосам безупречный вид перед приветственным приёмом, Инди проводит всё время, просматривая на ноутбуке видеозаписи игр разных игроков. Я проверяю свою электронную почту раз в двенадцатый. То, что я ждал, всё ещё не пришло. Но оно придёт или полетят головы.
Инди практически не разговаривала со мной, и меня это бесит.
Когда она исчезает в ванной, чтобы переодеться в платье, я даю себе обещание: «Если не смогу заслужить её полное доверие, я отпущу её».
Это обещание разорвёт меня на куски, но у меня нет другого выбора. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы доказать ей, что она может получить от жизни всё, что захочет, если я на её великолепной стороне.
Это самая долбаная ситуация в мире. Мне никогда не приходилось доказывать кому-то, что я чего-то стою — по крайней мере, с тех первых дней на борту корабля, когда я боялся, что Исаак отправит меня обратно, если я не смогу хорошо работать.
Эта женщина, это сложное, загадочное существо лишает меня почвы под ногами так, как я никогда не думал, что это возможно.
Когда она открывает дверь из ванной комнаты и выходит на очень высоких каблуках, я почти проглотил свой язык. Она была одета в белое. Я сразу представляю, как бы она выглядела невестой, идущей ко мне к алтарю, если бы этот брак начался иначе.
— Боже мой.
Инди смотрит на меня, когда я шепотом произношу эти слова.
— Что? Что случилось? — она оглядывается вокруг, словно ищет угрозу.
Но, конечно же, её нет, если не считать моего желания снять с неё платье и полностью пропустить приветственный приём. Но мы здесь не для этого. Всё для неё.
— Ты выглядишь… великолепно. — Мой голос становится грубым, когда я делаю ей простой комплимент, который и близко не описывает её красоту.
Она чёртова сирена. Богиня. И даже не осознаёт этого.
Инди бросает взгляд на своё платье, а затем поднимает его снова на меня.
— Оно подходит до тех пор, пока заставляет их забыть, как хорошо я играю за столом.
Я не могу не улыбнуться её ответу. Для Инди её убийственно шикарная внешность — это инструмент, используемый в стратегических целях. И должна была стать ещё одной подсказкой, что она единственная женщина, которая может перевернуть весь мой мир с ног на голову.
— Тогда во что бы то ни стало, давай заставим их забыть, насколько ты на самом деле опасна.
Мы входим на приём, который уже идёт полным ходом. Официанты перемещаются с бокалами шампанского «Кристалл» и канапе через игроков и гостей, слоняющихся вокруг голубой воды бассейна олимпийских размеров. Я сразу же начинаю искать игроков из позаимствованного у Инди списка.
После внесения чрезмерного банка и, чтобы показать себя, здесь собралось более сотни карточных игроков, включая всех самых лучших из Европы. Только две из двадцати лучших игроков — женщины, и одна из них — моя жена.
Пока Инди общается со знакомыми людьми, я отхожу и позволяю ей вести. Я здесь ради неё.
— Часть меня задавалась вопросом, позволишь ли ты ей прийти, — говорит голос с русским акцентом рядом со мной. Я поворачиваю голову и вижу Белевича.
— Ты явно не знаешь мою жену, если думаешь, что ей нужно моё разрешение, чтобы сделать что-нибудь. — Как только говорю эти слова, понимаю, что это чистая правда. Если она что-то задумала, я бы не смог остановить её. Я уже попытался и ничего не вышло.
Белевич фыркает, когда Инди делает несколько шагов от меня, чтобы обнять женщину, которую я не узнаю. Я помню, что она говорила о заучивании подробностей жизни противников, вплоть до их жён, детей и собак. Инди не просто использует эту информацию за столом во время игры. Нет. Она использует её, чтобы очаровать всех с большей эффективностью, чем я когда-либо имел дело.
— Вы, американцы, не знаете, как обращаться с женщинами. Тебе нужно держать её на коротком поводке. Кто-нибудь обязательно попытается украсть её у тебя, если не будешь осторожен, — предупреждает Белевич.
Собирая самообладание, я поворачиваюсь к нему лицом, используя большую часть своего тела, чтобы возвышаться над ним.
— Кто-нибудь вроде кого? Тебя?
Он гладит свою блондинистую эспаньолку, маскируя хитрую ухмылку.
— Я не хочу, чтобы меня разоряли по кусочкам, как ты делал с де Виром. Она того не стоит.
Вот, где он чертовски ошибается. Инди стоит всего.
Но я не собираюсь его исправлять. Белевич не нуждается ни в каких дополнительных стимулах, чтобы охотиться за Инди, кроме попыток победить её в покере.
— Но не все думают, как я, Фордж. Не все такие умные. Запомни это.
Белевич сматывается, а я шагаю в толпу и встаю позади Инди.
— Да, да, я вышла замуж. Удивительно, как быстро распространяются новости в узких кругах, не так ли? — Инди оборачивается, словно ищет меня, и её губы складываются в маленькую букву «О», когда она видит меня, стоящим позади неё. — Миссис Бенедетто, это мой муж, Джерико Фордж.
Я киваю головой в сторону пожилой женщины, которая кладёт свою руку на руку коренастого мужчины в смокинге.
— Приятно познакомиться с вами.
— Я слышал о вас, — говорит итальянец. — Вы занимаетесь судами.
— Какой он красавчик. Потрясающая партия. Ты поступила правильно, моя дорогая. — Миссис Бенедетто поднимает бокал с шампанским. — Поздравляю.
Инди чокается с ней бокалом.
— Да, грузовым судоходством, — говорю я, обнимая Инди за талию. — Но потрясающая партия она, а не я. — Инди слегка напрягается в моих руках. — Поверьте мне, я счастлив в этом браке.
— О, он и льстит естественно. Держись крепче за это, Индия.
58
Индия
Мы отходим от Бенедетто. К вечеру моё терпение подошло к концу. Я хочу убраться отсюда и вернуться в наш номер, чтобы посмотреть побольше видеозаписей. Но я понимаю, что не могу уйти раньше времени, не поговорив с людьми. Это как играть в игру, кто раньше струсит. Большинство игроков, умных игроков, предпочли бы не приходить сюда, но никто не хочет уходить первым, потому что это признак слабости.
По крайней мере, так я говорю себе. И это единственная причина, убедившая меня прийти.
Фордж поднимает бокал шампанского с подноса. В смокинге он выглядит невероятно, но вечерний костюм всё равно не делает из него благородного человека. Его длинные чёрные волосы касаются белого воротника, а золотое колечко в ухе блестит, когда на него падает свет. Пятичасовая щетина уже покрывает его сильную челюсть. Каждый раз, когда я мельком смотрю на него, у меня пересыхает во рту, и я напоминаю себе, что под этим платьем на мне ничего нет.
Соски, расслабтесь.
Когда он протягивает мне шампанское, я отмахиваюсь от него.
— Мне не нужно быть навеселе. У меня слишком много работы после того, как мы свалим отсюда.
Фордж всё равно оборачивает мои пальцы вокруг бокала.
— Не пей. Просто держи его. Это часть налаживания контактов. Если у всех в руке есть напиток, без него ты выглядишь подозрительно и заставляешь их задуматься о количестве выпитого. Что прямо противоположно тому, чего ты хочешь добиться. А ты хочешь, чтобы завтра они пришли на игры с раскалывающимися головами и изжогой от слишком большого количества выпивки.
Он говорит правильно о том, что я должна подумать о себе.