Глаза его полыхнули злобным огнем, мою грудь ожгло, я резко отшатнулась, расширившимися глазами смотрела на человека передо мной и не узнавала его. Это был не Артур, не тот, которого я знала. Грудь словно тисками сдавило, сердце билось молоточками в висках. Я бросилась бежать прочь.
***
Утро застало меня за сбором вещей. Я так и не легла вчера ночью, в ужасе и отвращении металась по комнате, хватая то одну вещь, то другую. Мысли блуждали, прыгали в хаотичном беспорядке. Я поверить не могла, что Артур так поступил, заставлял меня извиняться перед этой девчонкой. Это был словно бы другой человек. Это было просто невозможно! Но разум меня не обманывал, не подводил. Своим глазам и ушам я привыкла доверять. Слез больше не было, остались злость и разочарование. Тем лучше, наверное, теперь не так тяжело будет уезжать.
Солнце уже совсем взошло, а Катарины все еще не было. Впрочем, наверное, стоит оставить девочку в Камелоте, порекомендовать ее, например, Элизе. В конце концов, я совсем не знаю, что ждет меня в моих владениях, а путешествовать я и вовсе привыкла одна. Тем более что Катарина и Блу явно симпатичны друг другу, не стоит их разлучать.
Собрав вещи, я подошла к окну. На холмах горели костры, и гореть они будут еще два дня. Я, сощурившись от яркого света, смотрела на восток, туда, куда собиралась отправиться. Самый лучший Бельтайн в моей жизни, будь оно все проклято!
Когда дверь в покои с громким стуком распахнулась, послышался лязг оружия и топот ног, я злобно оскалившись вылетела из спальни. В комнате было тесно от солдат.
- Леди Гвиневра, - холодно склонил голову в приветствии Бедивер.
Я скользнула по нему презрительным взглядом, винила именно его в сводничестве, почти ненавидела за то, с какой радостью он вчера объявлял о помолвке. Посмотрела на бледного Тристана, тот отвел взгляд.
- Что надо? – я решила не играть в манеры.
- Леди Гвиневра, - снова произнес Бедивер, - вы арестованы по обвинению в убийстве короля.
______________________________________________________________________________
1. Бог света и солнца в древней Ирландии
2. Кельтская триликая Богиня Огня: огня вдохновения, поэзии, художественной ковки, исцеления, плодородия и гадания.
3. Покровительница домашнего очага, верховная жрицей кельтских обрядов и богиня-защитница общины кельтов
4. (брет. Три моряка) – бретонская народная песня:
“Три юных моряка (тра-ла-ла, ла-ла-ла-ла)
Три юных моряка отправились в моря
Три юных моряка (тра-ла-ла, ла-ла-ла-ла)
Три юных моряка отправились в моря
Скользя по водной глади, скользя по водной глади
Скользя по водной глади, скользя по водной глади”
5. Песня “An hini a garan” - традицигонный бретонский гверз (бр. “gwerz” - “плач”, один из самых узнаваемых жанров бретонской песенной традиции. Это обыкновенно длинные и печальные песни, с минимумом инструментального аккомпанемента (исторически и вовсе исполнявшиеся а-капелла) в которых рассказывается некая история), повествующий о трагической любви мужчины к девушке, чувства которого родились еще в детстве
========== Глава 7 ==========
- Что? – мне показалось, что я ослышалась, инстинктивно попятилась и замерла, расширившимися от ужаса глазами, глядя на присутствующих.
Я почувствовала, как закружилась голова, перехватило дыхание, словно меня ударили под дых. Я отчаянно зажмурилась, надеясь, что это дурной сон, но когда открыла глаза, окружающая реальность никуда не делась.
- Что ты говоришь такое, - растеряно произнесла я, посмотрела на хмурого Тощего, - Тристан…
- Взять ее! – выплюнул друг, круто разворачиваясь и выходя из комнаты.
Я ринулась было за ним, желая получить объяснения, понять, услышать, что все это злая и жестокая шутка. Перед моим лицом с лязгом скрестились копья. На мгновение мелькнула шальная мысль бежать, вступить в неравную схватку. Мелькнула и тут же пропала, но не потому что я испугалась, на меня навалились апатия и отупение. Я позволила заковать себя в кандалы и вывести из комнаты.
По пустынным коридорам замка мы шли в гробовом молчании, лишь топали сапоги, да лязгало оружие. Это же неправда. Неправда! Артур…мертв? Да нет! Так не бывает. Так не могло быть! Я в растерянности огляделась по сторонам, замедлила шаг, получив за это болезненный тычок древком копья в спину. В камеру в сыром и мрачном подземелье меня буквально втолкнули. С грохотом захлопнулась решетка, со скрипом провернулся ключ в замке. И я будто отмерла, кинулась в панике назад.
- Бедивер! Что…что….- я заикалась, воздуха не хватало, - что произошло?
Канцлер притормозил, лицо его искривилось от презрения и ненависти.
- Что произошло? Ты убила короля!
- Нет, - прошептала я, - нет. Нет.
Я в отчаянии помотала головой.
- Да, мы поругались, - сбивчивым свистящим шепотом начала объяснять я, - но потом я ушла к себе. Я не выходила из покоев. Нет! Артур…
- Не смей произносить его имя! – заорал Бедивер, изо всех сил жахнув по решетке, в которую я судорожно вцепилась. По железу прошла дрожь, заставив меня отшатнуться, - ты убила его! Я своими глазами видел его тело, а рядом твой меч. Стража слышала вчера, как ты грозилась убить его!
Я вздрогнула всем телом, прижала ледяные ладони к щекам.
- Нет. Нет, - я мотала головой, как помешанная, - нет, Бедивер. Нет. Все не так. Все…
- Тебя казнят через два дня, - бросил канцлер и ушел.
Блуждающим взором я скользила по камере: сырое и грязное помещение, в одном углу – соломенный тюфяк, покрытый какими-то пятнами сомнительного вида, в другом – ведро для справления естественной нужды, все в потеках дерьма и мочи, узкое окошко под потолком, пол усеянный крысиным дерьмом.
- Нет, - все шептала я, - нет.
Я не могла поверить в то, что Артура больше нет. Мы поругались вчера, наговорили друг другу ужасных вещей, а теперь его нет. От одной мысли, что я больше не посмотрю в серые глаза, искрящиеся усмешкой, не увижу улыбки на губах, не услышу родной голос, не почувствую тепло его тела рядом, меня скрутил мучительный спазм. Я едва добежала до ведра, и меня вырвало выпитым ночью пивом, потом желчью. Но даже когда уже ничего не осталось в желудке, он продолжал мучительно сокращаться, заставляя меня согнуться в три погибели. Наконец, меня отпустило, я вытерла губы тыльной стороной ладони, во рту прочно поселился горький привкус желчи. Я кое-как дотащилась до тюфяка, на который и упала, кандалы звенели при каждом моем движении, натирали запястья. Но все это было неважно. Артура больше нет. Он убит. Мною? Но боги! Я же не сошла еще с ума, я помню все, что происходило вчера. Мы расстались с Артуром, а потом я не выходила из своих покоев до утра. Я его не убивала! Тогда кто? Нет. Нет. Я снова в отчаянии замотала головой. Не важно. Не важно. Его больше нет. Я охнула, горло сдавило от подступивших рыданий, но слез не было. Я с ужасом осознавала, что не могу плакать. Мне, наверное, стало бы легче. Но я не могла. Нет. Так не бывает. Я изо всех сил закусила губу, чтобы не завыть от боли и ужаса, от необратимости того, что свершилось. Как же так? Как такое вообще могло произойти?
Я не знаю, сколько я так просидела, раскачиваясь взад и вперед, бормоча себе что-то под нос, ловя злобные взгляды охраны, что проходила мимо. Взгляд мой блуждал по полумраку камеры, выхватывая какие-то незначительные фрагменты, вроде выцарапанных ругательств на стенах или пятен на полу, подозрительно похожих на плохо затертую кровь. Узкий прямоугольник света из небольшого окна полз по полу, отмеряя время моей жизни. Но какое она теперь имела значение, если Артур мертв.
Я просидела так до вечера, иногда мне казалось, что я проваливаюсь в сон или теряю сознание, потому что я смутно помню проведенные в камере часы. А потом я выныривала в реальность, которая напоминала о себе невыносимой болью потери. Я пыталась заплакать. И не могла. В темнице стояла тишина, даже стражники не переговаривались. Тишина давила на уши, заставляла потеряться, и я уже не понимала: во сне я или наяву. Иногда хотелось кричать, только чтобы слышать хоть что-то, но горло сдавило спазмом. Мне казалось, что я вовсе не смогу заговорить больше никогда.
Послышался скрип внешней двери, тихий женский голос, бряцанье оружия, топот сапог. Я не пошевелилась, продолжая смотреть прямо перед собой. С лязганьем распахнулась решетка и только, когда моего носа коснулся сладкий аромат, а рядом со мной остановились ноги в дорогих туфлях, прикрытые юбкой черного цвета, я подняла голову. Холодные голубые глаза леди Морганы смотрели с интересом. Голова вдруг раскололась дикой болью, настолько резкой, что я вскрикнула, отшатываясь, закрывая голову руками, словно от удара, как будто это могло помочь. Моргана сверлила меня торжествующим взглядом, на губах ее играла улыбка, она чуть склонилась ко мне. Глаза ее полыхнули огнем, головная боль разгорелась мучительным пожаром. Я заскулила, как побитая собака, полуслепая от боли шарила руками вокруг себя, словно пыталась найти хоть что-то, что облегчит боль. Медальон на груди огнем жег кожу, и если бы я могла, то дотянулась бы до него, сорвала, отбросила в сторону. Но я не могла. Слабость охватила все тело.
- Ммммм, - Моргана отошла от меня, - знаешь, я ненавижу черный цвет, - она рассеянно разгладила юбку платья.
На мгновение боль уменьшилась, я отшатнулась, откидываясь на холодную и сырую стену, ударяясь затылком. По вискам стекал пот, я дрожала, как в лихорадке, короткими сипящими вдохами через рот пытаясь просто дышать.
- Но теперь весь двор носит траур, - Моргана остановилась, посмотрела на меня с легкой улыбкой, - какая жалость, - запричитала она притворно, - какое горе, какая потеря. Мы все так его любили, - женщина перевела дух и продолжила, подражая грозному тону, - это все она. Она всегда была бунтаркой. Она всегда была опасна. Как было хорошо, когда ее не было, - Моргана насмешливо смотрела на меня, - это все о тебе, Гвиневра. Ты просто героиня всех разговоров. Еще бы! Убить короля!
- Я не…- хрипло произнесла я, по-прежнему тяжело дыша, вжавшись в стену, не зная, чего ожидать от этой женщины.
- Что такое? – вскинула брови Моргана, - не убивала его? – женщина приблизилась ко мне, головная боль стремительно нарастала, она положила мне руку на лоб, и я закричала, от невыносимой боли, в глазах потемнело, я кричала так громко, что вскоре охрипла.
Моргана одним пальцем приподняла мою голову за подбородок, она мягко улыбалась.
- Я знаю, дорогая Гвиневра. Я знаю, что ты его не убивала. И знаешь, что самое интересное, моя милая, его никто не убивал.
Повисла тишина, я расширившимися от ужаса глазами смотрела на леди ле Фей.
- Что? – наконец, произнесла я.
- Твой милый, милый Артур, - пропела Моргана и добавила зло и желчно, - самоуверенный, глупый, никчемный мальчишка, которому досталось неслыханное богатство только из-за везения! Неслыханная власть, которой он не достоин! Но ты не переживай, - она снова мило улыбалась, - он жив. Просто, - женщина неопределенно махнула рукой, - так далеко отсюда.
Секунду я пыталась осознать, что она сказала.
- Ты! – я попыталась подняться.
- Сядь! – рявкнула Моргана, сделав шаг ко мне, и я сползла на тюфяк. Женщина улыбнулась, - хорошая девочка.
Она начала кружить по комнате, черной птицей, злобной тенью. Ее вид пугал меня, ее стремительно меняющееся настроение, ее жестокая улыбка и нервные движения. Во рту пересохло, головная боль не прекращалась, грудь жгло.
- Как же ты раздражала меня еще до того, как появилась в Камелоте! Все эти рассказы о тебе, разговоры, надежды на твое скорое возвращение. Артур без ума от тебя, влюбленный сэр Уильям, просто смешно! – продолжила Моргана, - в тебе нет ничего такого! И вот ты вернулась, и я очень быстро поняла, что ты могла нарушить мои планы. У нас с Эрин почти получилось, но из-за твоего появления все летит псу под хвост. И Артур никого не видит, кроме тебя. И когда вы стали сближаться, - ле Фей усмехнулась, - я почти встревожилась. Но – пара слов Элизе, и вот уже она читает тебе нотации, а ты покорно уходишь в сторону. Вся эта чушь – если любишь, отпусти. Сущая глупость!
Снова повисло молчание, я пыталась осознать то, что только что услышала.
- Зачем? – через какое-то время решилась спросить я, - зачем? Ради власти? Но ты…убила его, и теперь твоя дочь не сможет стать королевой!
- Не убила! – рявкнула Моргана, - вовсе нет! Ты не слушаешь! – капризно произнесла она, приблизилась ко мне, опустилась на корточки, заглянула в лицо, улыбнулась, когда я скривилась от приступа усиливающейся боли. – Эрин не станет. Но все равно она невеста короля, пусть и официально покойного. Мой муж – главный казначей. Я – главная придворная дама. А знаешь, кто следующий в очереди на престол?
Я похолодела. Нет-нет-нет!
- Верно, - ухмыльнулась женщина, - малышка Элиза. А молодые мамочки так часто гибнут…при родах или позже. И вот одинокий, несчастный малыш остается совсем один с самого рождения. Его никчемный папаша, конечно, убивается по жене. И погибает по неосторожности в пьяной драке, например. А малыш остается. Под опекой самых преданных королевству людей, людей влиятельных – семьи ле Фей.
Я, стиснув зубы, смотрела на Моргану, готовая кинуться на нее и глотку ей перегрызть. Ярость затопила с головой, я сжала руки в кулаки, напряглась всем телом, готовая к броску.
- Ну шшшш! – Моргана снова погладила меня по голове, заставив громко застонать.
- Ты не учла одного, - прохрипела я, - Артур вернется. И тогда тебе не сдобровать.
- Ах, Артур! – Моргана поднялась и снова стала ходить по камере, - милый, милый Артур. Но девочка моя, я хочу, чтобы он вернулся.
- Что? – ошарашено посмотрела я на нее.
- Считаешь меня сумасшедшей? – улыбнулась ле Фей, - ты не права. Мой разум яснее многих. И уж тем более яснее разума Артура, каким он будет, когда вернется. Я хочу, чтобы он вернулся, - голос ее стал жестким, в глазах полыхнула злоба настолько сильная, что я вся сжалась, - хочу, чтобы видел, что сестра его мертва, что друзья его погибли, что страна, о которой он так печется, забыла его. Что женщина, которую он так любит, погибла по обвинению в его же убийстве, которого не было.
Она дышала тяжело от ярости и злобы, что душили ее, пальцы ее скрючились, царапали воздух, словно она готова была голыми руками разорвать Артура, окажись он здесь. Черты лица ее исказились, почти уродуя красивое лицо, губы некрасиво искривились, Моргана скрипела зубами. Я нервно сглотнула.
- Но почему? – решилась задать вопрос.
И снова передо мной стояла учтивая леди ле Фей.
- Это уж мои причины, - мило улыбнулась она и направилась к решетке, уже у двери остановилась, - и не думай, что ты можешь кому-то это рассказать, Гвиневра. Стражники ничего не подтвердят. Они так сладко спали все это время.
Моргана вышла за дверь, повернулся ключ в замке. Я откинулась на стену, чувствуя, как промокает тонкая ткань блузы. Меня заколотило от холода и страха. Головная боль понемногу утихала, медальон остыл. Я резко выдохнула, осознав вдруг, что на какое-то время неосознанно задержала дыхание. Что это, мать твою, было сейчас?! Я ущипнула себя и зашипела – не сон. Хотелось торжествующе сказать: я была права! Гнилая семейка ле Фей! Но кому? Я горько улыбнулась. Кому сказать-то? Артур…Стоп. Я потрясенно выдохнула. Он жив, и если верить Моргане, где-то спрятан, похоже. Заперт? Может быть, ранен? Я вскочила. Я должна помочь ему! Все обиды, разногласия и злые слова не имели значения. Я потом скажу ему про его глупость и слепоту, но сейчас я должна найти его! Я ринулась к решетке и тут же замерла. Но ведь я тоже заперта! Я ударила резко по решетке. И снова. И снова. Звон и грохот эхом пронесся по подземелью, моя рука была во влажной ржавчине.
- Эй ты! – один из стражников ударил по решетке древком копья, - не шуми!
- Я хочу видеть сэра Тристана! – рявкнула я.
- А я хочу править Англией, - фыркнул второй, - сядь на место и не вякай.
Я ударила по решетке снова. Второй поднялся, попытался ткнуть в меня копьем сквозь решетку, я прянула в сторону, обхватывая копье чуть выше наконечника, и изо всех дернула на себя. Стражник охнул, в последний момент выпустил копье, иначе врезался бы в решетку всем телом. Я затащила оружие в камеру.