Эля бросила на меня осторожный взгляд.
— Сколько знаю, — тихо ответила она и поджала губы.
— А Леру ты видела? Валерию?
Эля так резко остановилась и так оторопело на меня посмотрела, что у меня холодок пробежал по спине. Я не поняла её реакции, но она однозначно меня напугала.
— Ты чего? — тоже остановившись, спросила я.
— Какую Валерию? — испуганно пролепетала Эля.
— А их много, что ли? — удивилась я.
— К…кого?
Потому, как она стала со мной держаться после моего вопроса, я вдруг с изумлением поняла, что она меня боится. И это было настолько странно, что я растерялась.
— Эль… — тихо позвала я. — Ты чего? Ты просто скажи, Леру знала или нет?
— А… а вы разве не она? — осторожно спросила она.
Здрасьте, приехали… Так-так, они тут похоже думают так же, как и те богатеи на светской тусовке… Что я — Лера и есть… Хм… От такого можно кукушкой уехать запросто…
— Ладно, — медленно выдохнув сквозь сомкнутые губы, сказала я, — оставим эту тему.
— Пойдёмте, пожалуйста! — попросила Эля. — Олег Ильич сердиться будет, если мы не придём.
Я вздохнула, кивнула и мы продолжили дорогу к особняку. Теперь — молча.
Олег ждал в беседке. Завидев нас, он встал и небрежным жестом — будто нехотя потряс кистью, давая понять, чтобы Эля ушла — он отправил горничную в дом. А затем поманил пальцами меня. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
Он выглядел вполне по-домашнему — чуть растрёпанная причёска, потёртые джинсы, серая ветровка и кеды — я поняла, что он никуда не собирается в ближайшее время. По крайней мере я ни разу не видела, чтобы он куда-либо уезжал в таком виде.
— Присядь, — приказал он, когда я подошла, кивнув в сторону белоснежного деревянного стула напротив себя.
На столе было всё готово для завтрака. Розеточки с вареньем — пять видов, круассаны, булочки, тонко нарезанные белый хлеб, сыр и масло под продолговатой стеклянной крышкой, разноцветный мармелад, ломаный на кусочки швейцарский шоколад и ваза с фруктами: яблоками, бананами, виноградом, мандаринами и сливами. Тихонько дымился из горлышка только что вскипевший чайник. Рядом с ним стояла миниатюрная металлическая кофемашина и маленький прозрачный чайник с ароматным свежезаваренным чёрным чаем.
В кронах вовсю пели птицы, встречая солнечное утро красивыми тонкими трелями и звонким чириканьем. Лучи солнца, пробиваясь сквозь кружевные деревянные стены беседки, частично окрашивали белую скатерть в рыжий цвет.
Несмотря на бессонную ночь, спать мне не хотелось, но и бодрой я себя не чувствовала. Я встала рядом со стулом, положив на его спинку ладонь. В воздухе между мной и Олегом витало напряжение, это очень ощущалось и угнетало. Стоя мне было спокойнее.
— Присядь-присядь, — уже мягче сказал Олег, нетерпеливо помахав рукой от себя к стулу. — Не робей. Не укушу.
Тихо вздохнув, я медленно опустилась на стул. Смотреть на Олега было тяжело, особенно с учётом того, что он, хмурясь и чуть щуря внимательные карие глаза, пристально смотрел на меня. И меня хватало лишь на секунду-две выдерживать этот проницательный и тяжёлый сейчас взгляд.
— Зачем ты вошла ко мне? — наконец спросил он.
— Хотела поговорить.
— Говори.
Секунд на двадцать воцарилась тишина. Олег в это время деловито придвинул к себе розетку с малиновым вареньем и принялся намазывать его ложкой на ломтик белого хлеба.
— Теперь это сложнее, — вымолвила я с трудом.
— Почему? — Олег снова внимательно посмотрел на меня. — Из-за того, что ты увидела?
— Да, наверное, — осторожно произнесла я.
— А что ты такого увидела? — насмешливо спросил Олег.
Спросив, он откусил кусок бутерброда с вареньем и принялся невозмутимо жевать.
— Двух голых мужчин в обнимку, — сухо ответила я.
Олег покачал головой, покрутил указательным пальцем в воздухе, и, дожевав, сказал:
— Это неправильный ответ, — он проглотил остатки бутерброда, сделал глоток чаю и с тихим звяканьем поставил чашку на блюдце. — Правильный — ты НИЧЕГО не увидела.
Олег поднялся со стула и взялся за чайник:
- Чайку налить тебе?
— Не откажусь, — сглотнув, тихо ответила я.
— Ну, вот и славно. Тебе с сахаром, без?
— Без.
— Так о чём ты хотела поговорить-то со мной? — всё так же насмешливо спросил Олег, наливая кипяток из чайника в мою белую чашку с рыже-коричневой заваркой.
Я вздохнула.
— Спасибо, — поблагодарила за чай. — У меня много вопросов.
Олег снова сел за стол.
— Например? — заинтересованно склонив голову набок, спросил он
Насмешливость его уже походила на издёвку. И меня это немного разозлило. Правда не настолько, чтобы я перестала его опасаться.
— Например, жива ли настоящая Лера.
Олег как-то разом посерьёзнел. Пристально, тяжело посмотрел на меня из-под опустившихся бровей. Взгляд я выдержала. И с удовольствием отметила для себя, что Олегу, похоже, перестало быть весело.
— Нет.
— А как давно она умерла?
— С какой целью ты задаёшь мне этот вопрос?
— Чтобы понять…
— Тебя это волновать не должно.
— Но я хочу разобраться во всём этом…
— В чём — в этом? — ледяным тоном спросил он.
— Олег, согласись, это очень странные отношения… — заторопилась я. — Я имею в виду, между нами. Да и про тебя с Ньенгой тоже в какой-то мере, учитывая то, что мы с тобой…
— Значит так, — прервал меня он и я замолчала. — Ньенга — мой старый друг и деловой партнёр. Всё. Для окружающих — ты моя женщина. Для прислуги в том числе, и даже порой — в первую очередь. Ты уезжала, отсутствовала, вернулась. В той поездке сделала не очень удачную пластику, здесь всё исправила обратно. Отношения у нас с тобой — деловые. Ты…
— Но… — попыталась было и я перебить его, но он с нажимом в голосе продолжил:
— Ты работаешь на меня. Я тебе плачу хорошие деньги.
— А как же наши ночи, Олег? — воскликнула я, воспользовавшись тем, что он договорил. — Я же влюбляюсь в тебя, пойми!
— Вот что? — усмехнувшись, с явным пренебрежением в голосе спросил он. — В секс?
— Да в секс! — снова воскликнула я. — И между нами не только секс, я же чувствую! Я вижу это в твоём взгляде, слышу в интонациях твоего голоса…
Он опять прервал меня, только на этот раз жестом.
— Это. Просто. Секс. Ясно? — отчеканил он ледяным тоном. Будто пощёчин надавал словами. У меня даже уши вспыхнули. — Просто. Секс. И всё.
Взгляд его тёплых карих глаз теперь тоже был ледяным. Будто застывшим. Он словно сквозь меня смотрел.
— Ты так защищаешься, да? — тихо спросила я. — Чтобы не ранили?
— Я не понимаю, я тебе мало плачу, что ли? — с вызовом в голосе он. — Что ты в душу-то ко мне лезешь? Контракт закончится — хочешь вали, хочешь оставайся.
— А как хочешь ты? — превозмогая обиду, спросила я.
— Меня всё устраивает. Я готов платить тебе и дальше. Только прошу тебя — не лезь ко мне со своими расспросами. Тебе ничего не угрожает, тебе вовремя платят хорошие деньги, они лежат на твоём персональном счёте, тебе обеспечивают все условия для комфортного проживания, и ты можешь быть свободна по окончанию нашего контракта. А можешь его продлить.
— Например, ещё на месяц, да?
— А почему нет? — спросил он. — Сколько ты заработала на данный момент, м? Больше ста пятидесяти тысяч евро? Сколько ты получала раньше, ну? Пятьсот евро в месяц? Заработок за триста месяцев ты получила за три недели, живя в хорошем доме и ты недовольна? Ты не много ли на себя берёшь, когда заходишь туда, куда тебя не звали? Более того — запретили приходить без приглашения!
— Я хочу знать, кто такая Лера, — твёрдо сказала я.
— О'кей, — резко встав из-за стола — даже посуда зазвенела — сказал Олег. Вмиг он оказался рядом со мной, взял меня за руку и потянул за собой: — Пойдём! Я покажу тебе!
Глава 18
Заброшенный дом
Я послушно встала и направилась за ним. Да и как было не послушаться — он, влекомый порывом, вовсю тянул меня за руку к машине, а подойдя к ней, убрал нажатием клавиши блокировку дверных замков и распахнул передо мной переднюю дверь жёлтого "BMV" со словами:
— Она любила эту машину. Просто обожала.
При этом взгляд у него то ли мечущийся, то ли паникующий, то ли затравленный, и это, разумеется, не придало мне спокойствия. Я не нашлась, что ответить. Кивнула и молча села в автомобиль. Но в этом будоражащем своём состоянии я тем не менее чувствовала облегчение — предвкушала наконец открытие правды передо мной. Я просто устала от непонимания происходящего, от своей роли в нём, которая по аналогии с шахматной партией казалось мне в разное время суток то ролью ферзя, то ролью пешки.
Ночная я была безусловной красоткой. Образцом сексапильности. Притягательной и желанной. Лучшей женщиной на свете.
Дневной я себе не нравилась — я вызывала только безразличие, испуг у слуг и желание поскорее закончить со мной начатый мною разговор. Серая, докучающая окружающим, мышь, которой стоит знать своё место.
При этом именно дневной я мысленно купалась в богатстве. Ночной я о деньгах практически даже не думала — меня куда больше волновала сама встреча с Олегом, во время которой я отпускала себя на волю, наслаждаясь любовью мужчины.
Как только Олег захлопнул дверь и включил зажигание, он тут же дал по газам и автомобиль, взвизгнув покрышками об асфальт, вылетел из распахнутых ворот, будто выпущенный на волю стриж.
Олег сосредоточенно смотрел на дорогу, обеими руками вцепившись в руль. На щеках его играли желваки. Напряжённость и молчание — вот фон, который сопровождал нас в дороге, когда Олег выруливал в крайний левый ряд и то и дело утапливал педаль газа, да так, что я пугалась скорости. Наверное, впервые в жизни я так радовалась тому, что пристегнулась в автомобиле.
Мы мчали полчаса точно, может больше. Несмотря на бессонную ночь, я ни разу не захотела заснуть. В том напряжении, в котором я находилась, это было, пожалуй, попросту невозможно. В какой-то момент Олег перестроил "БМВ" в крайний правый ряд, снизил скорость километров до шестидесяти в час и вскоре плавно свернул вправо, на гравийную, шуршащую камушками, деревенскую дорогу.
Слева проплывал умиротворяющий сельский пейзаж — зелёное стриженное поле, за ним тёмно-зелёная кромка хвойного леса, редкие кучерявые дымочки из труб одно и двух-этажных домов, чёрные галочки птиц в голубом облачном небе. Справа — лес располагался почти вплотную: в основном ели и сосны, но встречались и лиственные деревья. Мы ехали так минуты три, а потом заехали в какой-то заброшенный будто посёлок, в котором на улицах не встретилось ни одного человека, а припаркованных у домов машин я увидела только две и обе тёмно-красные, будто кровь.
Наконец мы подъехали к заброшенному двухэтажному особняку, и Олег заглушил мотор. Он ничего не говорил, только смотрел перед собой. На выцветшее дерево возвышающегося за воротами дома, на зелено-красный вьюн, который частично скрыл этот явно нежилой особняк.
— Приехали, — глухо сказал Олег. — Выходи.
Я ухватилась за ручку, открыла дверцу и вышла на улицу. Воздух был приятен и свеж. Пахло хвоей. И было очень тихо. Только вдалеке чирикала какая-то птица.
Олег вышел из машины, заблокировал двери и направился к воротам. Местами они были ржавыми и когда он открыл узкую и высокую дверь в них, она протяжно, даже как-то тоскливо, что ли, заскрипела.
В проёме показался заросший травой сад и когда-то светло-бежевая, но теперь серая в тёмных разводах стена кирпичного дома. Запустелый вид наводил тоску и пугал одновременно. Мне стало настолько не по себе, что я покачала головой и сказала:
— Я туда не пойду.
Олег пожал плечами, закрыл снова заскрипевшую дверь, развернулся и направился обратно к машине. Я нагнала его:
— А что там?
— Ну, ты же не пойдёшь туда, так? — обернувшись, сердито спросил он. — Ну всё тогда, поехали назад. И больше сюда не приедем. Чтоб я ещё раз пошёл у тебя на поводу…
Я вздохнула.
— Погоди, — сказала я.
— Что? — он остановился у автомобиля со связкой ключей в руке.
— Что там?
— А ты не видишь? Заброшенный дом.
— Она здесь жила, да?
— Да. А иногда мы здесь жили, — сказал он, сделав акцент на слове "мы". — Вдвоём. Всё. Садись в машину и поехали.
Чувствуя, что меня начинает потряхивать от волнения и страха, я медленно выдохнула и постаралась взять себя в руки.
— А ты зачем меня сюда привёз?
— Слушай, не трахай мне мозги. Садись в машину и поехали, если не хочешь заходить.
— А мы туда надолго? — опасливо поинтересовалась я, кивнув в сторону дома, тёмно-серая крыша которого возвышалась над высоким старым забором.
Олег подошёл ко мне и, глядя в глаза, сказал:
— Ты боишься, что я тебе что-нибудь сделаю там?
Пожалуй, именно этого я и боялась, но после того, как Олег озвучил эту мысль, она показалась мне идиотской: мы жили вместе почти месяц, Олег явно хотел показать мне что-то из своей прошлой жизни и именно поэтому мы сюда и приехали — так чего я струсила-то?
— Не знаю… — пробормотала я, оглядываясь — Просто тут рядом какие-то старые дачи и людей нет, вот мне и стало жутковато.
Олег закатил глаза и вздохнул.
— Это просто дом, который я не стал продавать. Лера жила здесь два года и здесь всё хранит память о ней. Да и стоит он копейки, дом этот. Ты хотела узнать о Лере? Вот я тебя и привёз сюда. Теперь ты зачем-то делаешь мне мозги.
— Хорошо, я согласна посмотреть, — опасливо косясь в сторону дома, сказала я.
Олег снова вздохнул и убрав ключи от машины в карман, снова направился к двери в воротах. Открыв дверь, зашёл внутрь и я проследовала за ним.
В этот момент солнце вышло из-за облака и сад осветился золотистым светом, но всё равно ощущение запущенности никуда не ушло. Трава местами росла, как хотела, игнорируя мощёные дорожки, пробиваясь между камней. Бурьяном поросли и кусты вдоль забора и невысокие частично засохшие деревца поодаль. На клумбах вокруг дома цветы виднелись редкими красными, оранжевыми и жёлтыми пятнышками в кустистой траве — сорняки явно оказались сильнее.
Окна дома были закрыты ставнями, входная железная дверь к которой мы подошли — заперта на навесной амбарный замок. Пока Олег подбирал из своей огромной связки ключи для него и замка в самой двери, я оглядывалась по сторонам. Поодаль, на территории участка росло несколько берёз, а ещё чуть дальше, рядом с серой деревянной беседкой, частично усыпанной листвой, высился кривоватый дуб. В углу участка, друг рядом с другом, стояли два железных, поржавевших сарайчика.
Может быть здесь и было раньше красиво, но сейчас мне трудно было представить, что здесь жила женщина. Тем более — Лера. Она представлялась мне королевой — и красоты и манер и воспитания, светской львицей и вообще очень самодостаточной и независимой женщиной. Такой, до которой мне было, как до Пекина на четвереньках. Если уж Олег так сильно её любил, то уж наверное — она была очень крутой. И то, что я видела вокруг себя — и сад, и внешний облик двухэтажного дома — совершенно с этим образом не сочеталось, откровенно вызывая у меня недоумение.
Наконец Олег подобрал нужные ключи и отворил дверь. Пахнуло затхлым, чуть кислым запахом сырого дерева и каких-то старых тряпок. Мы вошли в тёмную прихожую, и я невольно затаила дыхание, стараясь привыкнуть к тому, как пахнет в этом доме.
— Электричества нет, поэтому свет я сейчас не включу, — сказал Олег.
Войдя в дом, он нахмурился и явно стал более напряжённым.
— Всё хорошо? — спросила я.
— Да, насколько это возможно, — ответил он. — Я не люблю сюда приезжать, если честно. Просто руки не доходят всё это вывезти, и продать этот участок вместе с домом.
В сумраке коридора я видела впереди только лестницу, ведущую на второй этаж. Гулко пройдя вперёд, Олег открыл сбоку дверь и стало немного светлее.
— Сейчас, погоди, я ставни открою, — сказал Олег. — Здесь кухня и за ней туда — гостиная. Лера любила там читать, сидя в кресле.
Заскрипели половицы под его ногами, затем послышался шум открываемых окон и следом в комнату ворвался свет со двора, осветив и коридор, в котором я стояла, напряжённо обхватив себя руками. Мне было очень неуютно здесь, но теперь стало получше — даже интересно.