Он смотрел на меня так, будто я была породистой кошкой на выставке, и он меня только что приобрёл и привёз домой, а я вместо того, чтобы помурлыкать у его ног и обвить их хвостом, вместо того, чтобы оценить качество положенной мне в мисочку еды, зачем-то опрокинула её, так и не поев, да ещё и порвала красивые шторы.
Он был одет в белоснежную, свободного покроя сорочку, серый аккуратный жилет из явно дорогой ткани, серые брюки и белые мокасины. Засверкали в солнечном свете золотые запонки, когда он сложил на груди руки, и золотой перстень с бриллиантом на мизинце его правой руки.
Он скользил по мне, попятившейся к окну, взглядом, задерживая его на глазах, шее, груди, бёдрах, и снова пристально и изучающе смотрел в глаза.
Я не выдержала и убрала взгляд. Затем схватилась за занавесь и тихо сказала:
— Ещё шаг и я прыгну.
Глава 8
Очень большие деньги, но за что?
Снова взглянула на него, чтобы понять, его реакцию.
Не улыбаясь, всё так же пристально глядя на меня, он покачал головой и засунул руки в карманы брюк.
— Не прыгнешь, — сказал он.
Затем кивнул на кровать и добавил:
— Сядь и послушай, что я скажу.
В этом его властном приказе было так много спокойной, непоколебимой уверенности в себе, что я, после пары секунд раздумий, вздохнув, подчинилась.
— Я обманул тебя. Мне не нужна домработница.
Эти слова напугали меня. Я не понимала, что от него ждать. Но он не приближался, и я уже за то была ему благодарна.
— Но ты бы не поняла, скажи я тебе правду. Ты нужна мне здесь, это точно. И я не собираюсь пререкаться с тобой по этому поводу. На какое-то время ты останешься здесь, так или иначе. И есть всего два варианта. Первый — я заставлю тебя подчиниться. Второй — ты пойдёшь мне навстречу.
— Зачем вы меня похитили? — тихо спросила я, нервно проглотив ком в пересохшем горле.
— Ты не поймёшь. Точнее, может быть и поймёшь, но точно не сейчас. Похищение было вынужденным, у меня нет задачи неволить тебя, если ты сможешь посмотреть на ситуацию здраво, как взрослый и неглупый человек. Я действительно предлагаю тебе работу. Но не такую, к которой ты привыкла. И я действительно предлагаю тебе деньги в обмен на присутствие в моём доме. Но куда большие, чем озвучил в кафе. Я согласен платить тебе тысячу евро в сутки на протяжении одного месяца. Если по истечении этого месяца ты захочешь уехать, я тебя отпущу.
Его взгляд не выражал ничего, кроме отстранённой властности.
— Я вам не верю, — покачав головой, ответила я.
— Напрасно, — сказал он. — Это так. Но я смею надеяться, что вполне возможно уехать от меня ты не захочешь. Сейчас ты видишь меня совсем в другом свете, нежели там в кафе, но я тебя уверяю, ты до сих пор не понимаешь важность нашей случайной встречи. Так вот, я согласен буду платить тебе тысячу евро за каждые сутки, проведённые здесь, в моём доме. Такой зарплаты ты не получишь нигде. Вместо тридцати тысяч рублей в месяц на своей бесперспективной работе, ты получишь тридцать тысяч евро. Но это не всё. За каждую ночь, проведённую со мной, ты будешь получать десять тысяч евро. На открытый для тебя счёт или наличными, зависит только от твоего выбора.
— Что за чушь? — поморщилась я.
— Это не чушь, — возразил он. — Я очень богатый человек и могу себе это позволить.
— Зачем вам это нужно? — спросила я.
— Перестань задаваться вопросами, ответы на которые я тебе сейчас не дам. Лучше представь себе, что я сейчас предоставлю тебе машину, которая отвезёт тебя прямо в твой небольшой городок. Представь, что ты вновь станешь приторговывать косметикой за копеечную зарплату. Представь, сколь унылая жизнь ждёт тебя впереди. Все твои мечты и желания жить полной жизнью — так и останутся пустыми мечтаниями. Ты располнеешь, превратишься в оплывшую, сутулую тётку, думающую, глядя на пузатого мужиковатого мужа, который у тебя обязательно появится, что он что-то вроде протёртого дивана, с которым давно уже слился, потому что ему интереснее смотреть даже унылые программы по телевизору, чем общаться с тобой. Жизнь с предсказуемым унылым будущим. Без возможностей для реализации целей, без вкуса настоящей свободы, с пониманием того, что ты просто капля в море серой, безынициативной массы, ни на что не влияющей и ничего не решающей. Именно в это ты хочешь, чтобы я тебя вернул, просто в силу молодости и импульсивности, ты этого не осознаёшь. Но я предлагаю тебе другой вариант. Более того, настаиваю на нём. Я мог бы не платить тебе ничего, верно?
Он подождал ответа. Но я его не дала. Закусив нижнюю губу, отвернулась к окну, но так, чтобы боковым зрением всё же видеть, остаётся ли он на месте или приближается ко мне. Он стоял там же, не двигаясь, не жестикулируя, только говорил, своим властным хрипловатым баритоном уверенного в себе мужчины.
— Ты прекрасно понимаешь, что это так. Но я предлагаю тебе условия, на которых ты выиграешь, а не проиграешь. А точнее, выиграем мы оба. Мы получили шанс. Так давай скажем спасибо судьбе и друг другу и воспользуемся этими шансами. Десять тысяч евро — это те деньги, которые ты лично зарабатывать при иных условиях не сможешь никогда — у тебя уже нет того, что для этого нужно: образования, пробивного характера, желания достичь больших денег, потому что ты даже не имеешь представления о тех возможностях, которые они дают. В этом доме ты сможешь зарабатывать такую сумму за ночь. При этом, я повторюсь, я не причиню тебе вреда. Если ты думаешь сейчас, что я извращенец, маньяк или какой-нибудь отморозок — ты заблуждаешься.
— Зачем вам это надо? — снова спросила я. — Чего вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы ты жила в этом доме. Ужинала и завтракала со мной. Гуляла у пруда. Ела вкусную, приготовленную поварами высочайшего класса еду, каталась на лошадях, плавала со мной в лодке по реке и иногда улетала со мной в другие страны. На отдых и бизнес встречи.
Я ошарашенно посмотрела на него.
— И вы за это хотите платить мне десять тысяч евро?
— Нет, — покачал головой он. — За это, а точнее за это и ещё кое-что, я готов платить тебе тысячу евро в сутки. В какой-то мере это просто эскорт в истинном его значении. Но десять тысяч евро я готов платить за каждую ночь с тобой. Однако не сразу и на определённых условиях.
— На каких? — спросила я.
— Ты будешь носить ту одежду, которую я скажу, включая нижнее бельё. Ты перекрасишь волосы в другой оттенок. Ты сделаешь ринопластику, которая безусловно украсит тебя — твой нос станет тоньше и аристократичнее. Тебе немного поправят губы, и ты будешь носить цветные линзы. Я научу тебя иначе двигаться, и ты будешь только благодарна мне за ту женственность и грацию, которую я этим в тебе пробужу. Ты будешь заниматься со мной любовью на тех условиях, которые я тебе скажу, когда придёт время и только в том случае, если ты согласишься на это сама. Хотеть тебя я буду часто. Ты станешь на некоторое время моей женщиной и, если захочешь по его истечению уйти — я даю тебе слово, что отпущу тебя. Либо я сам по своей инициативе отправлю тебя домой. Твою украденную сумку нашли, и я позже верну тебе её. С моими возможностями это было не очень трудно, но ты должна понимать, что к этой краже я не имею отношения. Я хочу, чтобы ты оповестила родственников о том, что у тебя всё в порядке, чтобы они не беспокоились и не создавали проблем. Ты будешь с ними на связи, когда захочешь, за исключением того времени, что будешь проводить со мной.
На пару секунд он замолчал. Затем продолжил:
— И вот теперь, когда ты услышала всё это, тебе надо сделать выбор. Неволить тебя больше я не стану. Либо-либо. Согласна, нет. Либо ты вернёшься в свою привычную унылую и бесперспективную жизнь, либо начнёшь новую прямо сегодня, сразу после нашего с тобой разговора. Я покажу тебе дом, сад, угодья и ты сможешь спокойно передвигаться там, где я тебе разрешу. Но. Деньги ты получишь только по истечении месяца. При этом ты будешь в курсе своего счёта и по истечении каждых суток ты будешь видеть на какую сумму он пополнится.
Он снова сделал паузу. Я суматошно обдумывала его слова и никак не могла понять, в чём здесь подвох.
— Прошу извинить за то, что был вынужден похитить тебя. В ином случае ты даже не дослушала бы и уж точно не восприняла бы мои слова всерьёз. Тем не менее, я говорю совершенно серьёзно. Сделай выбор. Либо ты едешь домой со своей сумкой, либо остаёшься здесь со мной на тех условиях, что я тебе озвучил.
Он элегантно отодвинул манжет сорочки и взглянул на очень стильные часы из белого золота:
— У тебя есть десять минут на раздумья. Время пошло.
И сказав это, он, аккуратно переступил лужу с осколками разбитой посуды и вышел из комнаты.
Глава 9
Раздумья и ответ
Уйдя, он не закрыл дверь. Чисто теоретически я могла выйти вслед за ним. Но что-то подсказывало мне, что так делать не стоит — дом я всё равно покинуть не смогу, а новых проблем на свою задницу поимею. Я попыталась обдумать здраво и максимально спокойно его предложение.
С одной стороны, всё, что он предлагал — звучало заманчиво. Включая, как ни забавно, ринопластику: форма моего носа устраивала меня постольку-поскольку, но я не думала о пластической хирургии всерьёз, потому что оплатить такую операцию не могла в принципе — я столько не зарабатывала. Также стало понятно, что моё пребывание в этом доме будет мало похоже на плен — катание на лошадях, красивая одежда, вкусная еда, прогулки к речке и так далее — всё это напоминало скорее отпуск в хорошем санатории. Ну и, естественно, предложенные им деньги были настолько большой для меня суммой, что и вовсе выглядело каким-то подарком небес — такие суммы я не зарабатывала даже в мечтах. Даже если я проведу с ним всего пять ночей, я получу целых пятьдесят тысяч евро вдобавок к двадцати пяти тысячам. Семьдесят пять тысяч евро за месяц проживания в санатории? Семьдесят пять тысяч евро? Он вообще нормальный?
Мысленно я перевела эту сумму в рубли. Получилось больше пяти миллионов. Голова закружилась от возможностей, которые предоставляли мне такие деньги.
Но с другой стороны…
Во-первых, где гарантии? Что ему стоило в конце этого месяца просто послать меня нафиг, не заплатив ни копейки?
Во-вторых, зачем он собирался переделывать мою внешность? Все эти цветные линзы и так далее? Я напоминала ему какую-то важную ему женщину из прошлого, и он хотел создать из меня её копию? Но зачем? Ведь если я в конце месяца уеду, это будет означать лишь то, что он снова её потеряет. А не означает ли это то, что он меня после всех этих процедур и обучений и вовсе не отпустит? И что тогда? И потом, такой вот ещё вопрос: а период восстановления после ринопластики он считает?
В-третьих, кем бы я себя не чувствовала после того секса с Сашей и его другом, я никогда не была проституткой. В принципе не зарабатывала тем, чтобы раздвигать перед мужчинами ноги за деньги. Тут же было именно такое предложение. Нет, этого Олега я безусловно находила красивым и сексуально привлекательным мужчиной, но само предложение разве не было унизительным?
Я прислушалась к себе. Странное дело, но униженной я себя не ощущала. Напуганной, растерянной — да, униженной — нет. Может, всё дело было в сумме? И в том, что несмотря на похищение, Олег не угрожал мне?
Стоп. А что он предпримет, если я откажусь? Ну вот хотя бы просто для того, чтобы проверить его реакцию? Что произойдёт?
От этой мысли мне снова стало очень страшно. Его глаза не пылали гневом, напротив, он смотрел на меня очень спокойно, даже, пожалуй, холодно. Оценивающе. Но его поступок говорил сам за себя — он получал то, что хотел даже в случае отказа. Тогда что же получается? Мой ответ вообще малозначим? Если значим вообще? Я ведь отказалась поехать к нему, даже сесть к нему в машину не захотела. И что в итоге? Я здесь и привёз он меня сюда явно именно в своём автомобиле. А перед этим похоже что-то подсыпал или подлил в мой кофе, когда я была в туалете. Какое-то снотворное. Он купил его где-то в аптеке, пока выходил типа курить или оно было у него с собой и на вокзале он искал кого-то вроде меня?
Волосы зашевелились на затылке от ужаса. Теперь Олег представлялся мне каким-то больным на голову маньяком, рыщущим вокруг вокзала в поисках своей жертвы, а не крупным бизнесменом с причудливой прихотью, которую мог позволить себе оплатить.
Съездила в Москву к парню, в которого влюбилась в Интернете, да уж, нечего сказать…
Я посмотрела на мокрую, разбитую посуду на полу и вспомнила женщину, которая принесла поднос. Мне стало стыдно за то, что я её ударила, но с другой стороны откуда я вообще знала о том, она войдёт в комнату? Кто она такая? Зачем ему помогает? Работает на него? Похоже на то.
«И вот теперь, когда ты услышала всё это, тебе надо сделать выбор. Неволить тебя больше я не стану. Либо-либо. Согласна, нет. Либо ты вернёшься в свою привычную унылую и бесперспективную жизнь, либо начнёшь новую прямо сегодня, сразу после нашего с тобой разговора».
«У тебя есть десять минут на раздумья. Время пошло».
Отведённое им время истекало.
Мысли стремительным потоком, перекрикивая друг дружку, проносились в моей голове. Я не понимала его. Он то говорил, что заставит меня подчиниться, то, что неволить меня не будет. Сначала сказал, что я так или иначе останусь на какое-то время здесь, а потом заявил, что отпустит меня, если я откажусь. Так где же он врал?
Проверить это можно было только одним способом, и я решилась на это.
Когда он вошёл, я снова стояла у окна. Повернувшись к Олегу, посмотрела в его прищуренные карие глаза.
— Ну? — спросил он, сунув руки в карманы брюк. — И каково же будет твоё решение?
— Я не останусь здесь, — так дерзко, как только смогла, ответила я. — Я хочу уехать домой.
Покачав головой, он поцокал языком.
— Тогда ты останешься здесь бесплатно. Я хотел договориться по-хорошему, но ты не оставляешь мне выбора.
— В смысле? — ошарашенно спросила я. — Вы же сами сказали, что…
— Я тебя не отпущу, — сказал он. — Ты останешься здесь.
Я так оторопела, что даже не нашлась, что ему ответить на это.
— В следующий раз, — сказал он, — не нападай на прислугу, когда он принесёт тебе еды. Потому что в ином случае ты надолго останешься голодной.
Я сделала шаг к нему, но он властно поднял руку и навёл указательным пальцем сначала на меня, а потом на подоконник, у которого я стояла.
— Вернись на место, — приказал он.
— Олег, вы что себе позволяете вообще? — сбивчиво из-за волнения проговорила я. — Я вам что, лошадь ваша, что ли? Или собака?
— Я сказал — встань, где стояла.
— А то что? — возмутилась я, оставаясь на месте. — Бить меня станете?
— Нет, — ответил он.
А затем поднял руку и громко щёлкнул пальцами.
Секундой спустя в комнату вошёл огромный, двухметровый и жутко накачанный негр. Эбонитово-чёрный, с мощными грудными мышцами и выделяющимися, бликующими кубиками пресса на голом торсе. Он был бос и одет только в белые льняные штаны, подвязанные верёвочным поясом. Обойдя осколки и красноватую лужу, он сначала посмотрел на Олега, который был его ниже едва ли не на голову, а затем, заиграв желваками, сурово уставился на меня. Обхватив одной огромной кистью другую, несколько раз громко хрустнул костяшками. Я так охренела, что в ужасе попятилась назад.
— Это Ньенга, — ледяным тоном произнёс Олег. — Стоит мне приказать ему взять тебя силой на моих глазах, он тут же сделает это, можешь мне верить.
Я нервно сглотнула и посмотрела между колыхаемых ветром штор вниз. Третий этаж. Выпрыгну — покалечусь… Я снова взглянула на этих двоих. Я не могла поверить, что этот трешевый ужас происходит со мной в действительности. Какой нафиг Ньенга? Это розыгрыш такой или что вообще?!
— Прыгать не рекомендую, — сказал Олег. — Там камни. Приземление тебе не понравится.
— Слушайте, — прижав руки к груди, взмолилась я. — Олег, ну вы же нормальный взрослый человек! Отпустите меня, пожалуйста! Я вам обещаю, что никому ничего не скажу!