Я бы не стала отрицать, что идея вести такую размеренную жизнь имела некую привлекательность. Если предположить, что я смогу найти способ сбалансировать свою магию, а Лиам найдет способ справиться со своим магически созданным наваждением.
— Справедливости ради, мы пришли сюда не для того, чтобы атаковать и уничтожать их.
— Согласна, — произнесла я. — Но все же…
— Но все же… — согласился он.
— Я знаю, что Новый Орлеан не идеален, — сказала я. — Он старый, полуразрушенный, суровый и иногда плохо пахнет. И в нем очень жарко. Но еще он, как мне кажется, насыщенный. Многослойный. Сложный.
— Это правда, — произнес он, обняв меня за талию и встав рядом со мной. — От Урсулинского монастыря до Сторивилля, от Бурбон-Стрит до Острова Дьявола. Новый Орлеан всегда был Новым Орлеаном. И обычно не требует оправданий.
Мы стояли молча, глядя на бесспорно красивую, но чужеродную землю.
— Ручная работа и ремесло, — тихо сказала я.
Лиам посмотрел на меня со смущенной улыбкой в уголке рта.
— Что ты сказала?
— Ручная работа и ремесло. Ненавижу эти слова, то, как они используются. Ненавижу, когда они применяются к современным искусствам, как будто мы единственные — первые, кто пришел к идее создавать вещи. Они игнорируют все, что было до них. Это все… пластиковые слова. Эти фальшивые ярлыки. И это место чувствуется таким же. Как красивая раковина, покрытая всей болью, которая была раньше.
— Как будто прошлого не было, — тихо произнес Лиам. — Только безобидное будущее.
— Да. — Я оторвалась от созерцания видов и снова осмотрела комнату. — Хотя этот бассейн-ванная сейчас выглядит довольно безобидно. Я измотана и даже не знаю, есть ли у меня такая часть тела, которая сейчас не болит.
— Ну, сегодня мы пересекли чужую землю пешком, так что это понятно. Мы поужинаем, а потом сделаем перерыв. Отдохнем. — Он начал массировать мое плечо, разминая скованность, что вызывало восхитительную дрожь по моей спине.
— Можешь делать это в течение шести или двенадцати часов?
— Не думаю, что у меня есть запас на шесть или двенадцать часов активности.
Я посмотрела на него.
— У тебя все нормально? В смысле магии?
— Я устал, — ответил он, и теперь я смогла увидеть это в его взгляде. Не потому, что он выглядел физически уставшим, а потому, что он выглядел более подавленным, чем я когда-либо видела.
— Ты все еще борешься с этим.
Он кивнул.
— Каждую секунду. Что бы ни было внутри меня, оно требует большего. Оно чувствует магию и хочет большего.
— Оно голодно.
— Оно прожорливо, — сказал он с облегчением от того, что я поняла. — Я пытаюсь держать его на заднем плане моего сознания. Чтобы слышать бормотание, а не крики банши.
— Может, я смогу помочь, — промолвила я и, схватившись за его футболку, притянула его ближе, потянувшись к нему губами. Когда он застонал, звук вышел насыщенным, резким и полным желания, я углубила поцелуй, притянула его еще ближе к себе, пытаясь отвлечь от борьбы.
Моя борьба отличалась от его, но только по форме. В целом это было то же самое. Человек против магии. И он был тем, кто видел моих демонов, тем, кто подтолкнул меня к поиску другого пути.
Я знала, что поцелуй не панацея. Но когда он расслабился рядом со мной, его губы стали мягкими и соблазняющими, его рука, лежавшая на моей талии, притянула меня ближе, я знала, что сделала все, что могла.
И тогда прозвенел звонок.
Он зарычал, прикусив мою губу.
— Закончим позже.
— Мы обязательно это сделаем, — сказала я и открыла глаза, с облегчением обнаружив, что он смотрит на меня в ответ своими практически синими. — И я планирую некоторые стратегические улучшения.
— Я заинтригован, Клэр-Медвежонок.
«Чертов Гуннар».
— Мы же можем забыть об этом, не так ли?
— Никогда. Потому что ты теперь моя Клэр-Медвежонок. — Он вздохнул и обнял меня. — В это же время завтра мы снова будем дома. Я собираюсь сосредоточиться на этом.
— Но без Абетила? — поинтересовалась я. — После того, как мы проделали весь этот путь.
— Я думаю, у Малахи есть план. И скоро мы увидим его в действии.
Глава 15
Мы как могли привели себя в порядок, но я все еще чувствовала себя грязной в своей футболке и брюках-карго и думала, что надо было позаботиться о том, чтобы взять что-нибудь более формальное для ужина.
Честно говоря, хотя я и не думала, что Пара из Запределья нападут — если бы они были такими жестокими, разве они не уничтожили бы Суд давным-давно? — также не ожидала явного гостеприимства. Наши кроссовки выглядели довольно странно в окружении прозрачных туник и сандалий. Но мне хватило времени лишь на то, чтобы вымыть лицо, расчесать волосы и немного привести себя в порядок.
Как только мы вышли за двери, нас встретил маленьким олень и повел вниз по лестнице на лужайку с другой стороны Цитадели.
Внутренний двор, как и все другие места, которые мы видели в Элизиуме, был огромен. Кажется, здесь не страдали от нехватки земли. Огромный ровный газон с видом на холмы, усеянные местами скульптурами, тщательно подрезанными кустами и устланными каменными колоннадами для отдыха. Вместо фоновой мелодии было пение птиц, хотя на самом деле я их не видела.
Возможно, они тоже были подправлены магией.
Я посмотрела на оленя и его невинные глаза и подумала, не странно ли, что он нас сопровождает. Но я не смогла прочитать выражение его морды. Потому что это был олень.
Мы последовали за ним во внутренний дворик, покрытый большими мраморными плитами, что покоились в тени развевающегося навеса, закрепленного между каменными балками над колоннадой. В тени стояли столы, а в воздухе витал аромат жареного мяса.
— Можете присаживаться, — сказал олень, а затем побежал на своих крошечных копытцах к лужайке, где принялся щипать ухоженную траву.
— Это так мило, — произнесла Рэйчел. — И так выбивает из колеи.
— Они здесь едят оленей? — тихо спросил Гэвин, когда мы усаживались за стол у края колоннады. Мы принесли с собой рюкзаки. Оба, на случай, если понадобится уходить быстро.
— Оленей — да, — с улыбкой ответил Малахи. — Но не магических существ, которые могут менять форму. Его зовут Терренс.
«Ну конечно, как же тут обойтись без имени».
Другие Паранормальные начали передвигаться в пространстве, занимая свои места. Я подумала, что они здесь менее разнообразны, чем Пара на Острове Дьявола, вероятно, потому, что там были и Суд, и Консульство. Я предположила, что за столом в Цитадели были представлены только победители.
Проходя мимо, они смотрели на нас, некоторые с интересом, некоторые страстными взглядами, направленными конкретно на Малахи. Мы были диковинками; он был горячим блюдом. Рэйчел, казалось, не обращала внимания на взгляды, и это говорило о многом.
— Мы приготовили пир, чтобы насладить наши чувства, — сказал Пара с бледно-зеленой кожей и короткими рогами, возможно, родственник Мозеса, — и разделить щедроты нашего мира.
Он сделал жест, и четверо мужчин внесли огромное зажаренное животное на огромном деревянном подносе.
Они поставили поднос на стол, к нему подошел другой мужчина и принялся резать. Вышла еще одна группа людей с тарелками, наполненными едой. Они остановились у подноса, подождали, пока резчик выложит мясо на их тарелки, а затем окружили наш стол. Синхронными движениями танцоров они опустили тарелки на стол перед нами.
В них было так много еды, что под ней не было видно керамики.
Животное было… животным, и это почти все, что я смогла идентифицировать. Некоторые запахи других блюд были знакомы — жареное мясо, специи и травы — но цвета были странными. Синие полоски, цветы в каком-то желе, мазки ярко-зеленой и темной пасты цвета фуксии и многое другое, в том числе и ягоды хонороса, которые мы сегодня уже видели.
Стаканы и кубки разместили вокруг тарелок и наполнили тем, что пахло вином, а в центр стола поставили еще несколько тарелок с едой, пока они не заполнились так же, как наши тарелки.
— «Чарли и шоколадная фабрика»[32], — сказал Гэвин. — Если кто-то попытается провести вас по шоколадному туннелю, откажитесь.
Мы уставились на него.
— Скажите, что я неправ.
— Ешь, — произнес Лиам и взял вилку с двумя зубьями, прикрепленную к держателю на краю тарелки. — Вероятно, это твой единственный шанс перекусить в потустороннем мире.
— И это очень хороший олень, — сказал Малахи, прожевывая кусок мяса.
Мы пристально посмотрели на блюдо, и я представила себе, как на меня смотрят большие глаза.
— Шутка, — произнес он. — Я развиваю чувство юмора.
— Недостаточно быстро, — сказал Гэвин, отодвигая тарелку. — Недостаточно быстро.
* * *
Словно волна за волной, Пара приносили, казалось бы, бесконечный запас подносов и еды. Мы ели и смотрели, и были окружены шумом разговоров Пара, их смехом, перемещениями от стола к столу, позволяющими все видеть и быть увиденными. Никто из них с нами не разговаривал.
Неприятно было отличаться. Быть уязвимыми. И быть окруженными таким изобилием, тогда как Зона была пронизана нуждой. Один поднос с едой мог бы обеспечить семью с Острова Дьявола едой на неделю.
— Это потому, что мы иностранцы, или потому, что нам не хватает одобренной магии? — гадал Лиам, потягивая пряное вино из золотого кубка.
— И то, и другое, — ответил Малахи. — Думаю, вы оскорбляете их единение. Их концепцию только им принадлежащей магии.
Его тон был не неприятным, а сухим.
— Вот зачем мы здесь? — спросила я. Он перевел взгляд на меня, и, хотя он не улыбался, в его глазах было что-то вроде одобрения.
— Отчасти, — признал он.
Он съел не больше нескольких кусочков, проведя большую часть обеда, глядя на танцоров, на их очевидное удовлетворение жизнью.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Рэйчел с явным беспокойством в глазах.
— Странно находиться здесь, в обстановке, которая должна быть мне так знакома, но при этом чувствовать себя таким неуместным.
— Ты давно не был дома, — сказала я. — Думаю, все начинает казаться незнакомым после того, как прошло столько времени.
— Возможно, — произнес Малахи. — Или, может быть, я изменился. Я слишком Паранормален для человеческого мира и недостаточно Паранормален для этого.
Рэйчел отпила из кубка, затем снова поставила его на стол, играя с его ножкой.
— На Земле есть поговорка «Ты никогда не сможешь вновь вернуться домой». Я думаю, это то, о чем ты говоришь. — Она подняла глаза. — Я из Портленда. Война его не коснулась, и я не уверена, после столь долгого пребывания здесь, смогу ли когда-нибудь снова вернуться домой. Смогла бы я что-нибудь придумать, чтобы вписаться.
— Это одна из частей взросления, — сказал Гэвин. — И старения. Места меняются. Люди меняются. Но воспоминания — нет. Трудно отпустить воспоминания.
— Кстати, — произнес он, наклоняясь ближе, — что нам делать с Абетилом? Есть план? Что-то, типа кражи и триумфального возвращение в наш родной мир?
Я подняла руку.
— Никаких планов Б и Е, пожалуйста. Я только перестала находиться в розыске, и мне очень нравится, что не надо ни от кого бегать.
— Если ты убежишь, я верну тебя, — сказал Лиам. Хотя его улыбка была открытой, а тон поддразнивающим, в его лице было что-то очень серьезное. И мне это понравилось.
— Мы выспимся, — сказал Малахи. — А завтра я снова буду говорить с Постулатами.
Гэвин приподнял брови.
— Это все? Мы поспим, а ты выдашь им суровую лекцию. Думаешь, Постулаты действительно изменят свое мнение?
Малахи потребовалось время, чтобы ответить.
— Думаю, они найдут разговор со мной поучительным.
Я считала Малахи не просто союзником, а другом. И учитывая холод в его глазах и угрозу, заключенную в словах, я была действительно рада, что он был на нашей стороне.
* * *
За обедом на нас никто не напал, и когда толпа начала расходиться, а усталость от путешествия пропитала нас от макушки до пят, мы встали из-за стола и направились обратно в свои комнаты.
Мы вошли на первый этаж Цитадели, когда услышали суматоху и шум с городской площади за ней.
Пройдя в ту сторону, мы выглянули наружу и увидели толпу людей, наблюдающих за женщиной, которая забралась на широкое основание статуи рычащего льва.
Малахи двинулся ближе. Мы с Лиамом обменялись взглядами и последовали за ним в сторону площади и толпы, которая там собралась.
Женщина выглядела молодой, с золотой кожей, бледно-лиловыми глазами и длинными волосами, такими светлыми и тонкими, что они развевались позади нее на легком ветру. Носик у нее был маленький, уши узкие и заостренные, пальцы длинные и тонкие.
— Мы предлагаем назвать площадь в честь Батальона Минотавров, — говорила она, — в честь их жертвы Элизиуму во время Восстания. Это небольшой жест, но такой важный для нашего сообщества.
Послышался звук марширующих шагов, несколько мужчин и женщин в длинных туниках и сапогах с золотыми посохами двигались по площади, пытаясь разогнать толпу.
— Охрана? — спросил Лиам, и Малахи кивнул.
Мы подошли ближе, наблюдая, как группы встречаются.
— К нам присоединились представители Цитадели, — сказала женщина, улыбаясь и указывая на охранников. — Мы рады, что вы пришли, чтобы обсудить с вами эти вопросы.
— Расходитесь, — произнес один из них, используя золотой рог, чтобы распространить слово по местности. — Вы нарушаете Закон о мирных собраниях.
Лицо говорящей помрачнело.
— Закон о мирных собраниях запрещает нам собираться.
«Иронично», — подумала я.
— Обеты должны соблюдаться, — сказал охранник. — Те, кто нарушает законы — несогласные. Они стремятся нанести ущерб миру, гражданам.
— Я лишь предлагаю воздать должное тем, кто пожертвовал собой, — сказала она, глядя на толпу, пытаясь отстоять свое дело. — Как это может быть неправильным? Как это может быть чем-то иным, кроме хорошего, правильного?
Но окружающие просто смотрели, как охранники берут ее под руки и снимают с пьедестала.
— Мы чтим всех, — сказал один из охранников. — Поэтому, не упоминаем никого.
Женщина, сохраняя улыбку на лице, попыталась вырваться у охранников, которые ее держали.
— Мы должны упоминать их. Это наша история. Это часть того, кто мы есть.
— Мы Элизиум, — произнес стражник с рогом. — Расходитесь.
На мгновение толпа выглядела неуверенной, стоит ли им оставаться и смотреть, или помогать девушке, или просто продолжать движение. Или сохранять спокойствие и наслаждаться вечером.
Женщина наступила на ногу охраннику, затем повернулась, чтобы вырваться из хватки. Но другой стражник ударил ее, а толпа начала расходиться по краям, словно растворяясь. Они бы слушали ее, если бы не было последствий. Но вмешиваться бы не стали.
Рэйчел сделала шаг вперед, но Малахи схватил ее за руку.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Мы должны что-то делать. Эта женщина не делала ничего плохого.
— Она нарушила закон. Согласны мы с законом или нет, это закон этого места. Это их закон.
— Это неправильно, — сказала она, глядя на нас в поисках поддержки. — И это несправедливо.
— Может быть, — произнес Малахи. — Но сейчас мы ничего не можем поделать. Даже если бы захотели, мы в меньшинстве, и у нас нет сил противостоять всему Элизиуму. И еще, здесь у вас нет прав. Нам повезет, если они просто отправят вас обратно на Землю. Если мы это сделаем, то упустим шанс получить Абетил и спасти ваш мир.
— Значит, мы позволили ей стать жертвой? — Рэйчел покачала головой, пытаясь настоять на своем. — Это отвратительный расклад.
— Так и есть, — согласился Малахи.
— Что с ней будет? — спросил Лиам.
— Магия, — ответил Малахи, и в его голосе прозвучала нотка отвращения. — Ее неправильное поведение будет обработано магией, инакомыслие растворится в ней, так что она снова будет аккуратно вписана в структуру. Так, чтобы их покой не нарушался. Потому что они ничему так и не научились.