Он повернулся и зашагал прочь, двигаясь к краю площади, где трава была обрамлена камнем. Оставляя расстояние между собой и толпой.
Мы последовали за ним, выстроившись в полукруг из людей между ним и остальными.
— Надо выпустить пар, — сказал Гэвин, дружески похлопав Малахи по спине. — Бог знает, что только ты не выслушиваешь от нас насчет Пара и Сдерживающих и… — Он замолчал, когда Рэйчел бросила на него взгляд.
— Не то, чтобы Сдерживающие плохо справляются со всем в нашем удивительном маленьком постапокалиптическом раю. Очень даже наоборот.
— Он слишком много болтает, — проговорил Лиам, сурово глядя на Гэвина, — но он прав насчет того, чтобы выпустить пар. Тебе бы не помешало.
Малахи посмотрел на нас, нахмурив брови, как будто он был озадачен предложением.
— Ты хочешь, чтобы я… пожаловался тебе.
— Ага, — произнес Гэвин. — Это полезно. Станешь силен, как бык, и смирен, как корова.
Малахи взглянул на ноги.
— Идиома, — одновременно сказали мы с Лиамом. — Он не имеет в виду буквально.
— Попробуй, — произнесла Рэйчел. Малахи посмотрел на нее, затем снова на толпу.
— Я не просил, чтобы меня призывали в армию, чтобы меня приводили в ваш мир, — начал он. — Но Элизиум был разрушен. Война была ужасной; земли и постройки разорены, как и на Земле. Граждане мертвы. — Его взгляд затуманился, как будто он вспомнил виды и звуки войны. Это были тяжелые воспоминания. Сильные воспоминания. И они появились в неподходящее время.
— Было так много смертей и разрушений. Бунты, ненависть, насилие. Сейчас здесь ухоженные парки. Блестящие здания. Смеющиеся дети. Они избавились от образа насилия, но, похоже, ничему не научились. Мир стал более… стерильным, чем было раньше. Разница видится теперь еще сильнее. Они не решили своих проблем. Они только отсрочили их.
— Совсем нет надежд на перемены? — спросила Рэйчел. — Выборы или какой-то другой способ привести к власти кого-то нового, новую группу?
— Постулаты удерживают свои троны тем, что привнесли диктат над гражданами. Они убеждены, что сделали Элизиум лучшим местом, утопией. И посмотрите вокруг, — сказал он. — Многие слои граждан живут хорошо. Им нравится погода, стабильность, и у них есть все, что им нужно. У них правильный образ жизни. Правильный вид магии. Они верят или хотят верить, что насилие — это не про них, поэтому у них нет стимула меняться. Даже если они видят несогласие, что случается редко, оно лишь подтверждает то, что система работает.
— А поскольку они не допускают инакомыслия, ничего не изменится, — произнес Лиам.
Малахи кивнул.
— Перемены еще возможны, — сказала я, и он перевел взгляд на меня. — Эта женщина в каком-то смысле восставала. Она показывала, что текущий порядок неправильный или, по крайней мере, частично неправильный. Может, есть подпольные группы? Повстанцы, тихонько работающие в сторонке?
— Я не знаю ни одного такого, — ответил Малахи.
— Нет, знаешь, — произнес Лиам. — Большинство из них — в нашем мире. Мозес, Лиззи и другие из Консульства, которые, вероятно, вернулись бы, если бы смогли. Даже Благие, такие как Аэрит. Суд знал, что система неправильная. Но вместо того, чтобы вести честную битву, они оставили Элизиум Консульству и вторглись в наш мир.
— Они хотели власти, — сказал Малахи. — Быть угнетателями они хотели больше, чем освободить угнетенных. И вот чем все закончилось. Вернемся в Цитадель.
Он не дождался нашего ответа, повернулся и пошел обратно к зданию.
* * *
— В какое время мы выдвигаемся завтра? — спросил Гэвин, когда мы подошли к своим комнатам.
— Как бы ни закончился разговор с Постулатами, я бы хотел снова выйти до рассвета, — ответил Малахи. — Не думаю, что мы хотим добираться до Завесы по темноте.
— Согласна, — произнесла Рэйчел. — Я могла бы пережить сумерки — нам труднее видеть, но и им тоже. Но полная темнота может быть опасна. Нам нужна видимость.
— На рассвете, — кивнул Лиам. — Встретимся с вами прямо здесь.
— А до тех пор, — произнес Гэвин, оглядываясь по сторонам, — мне интересно, в этой «Жутковатой стране» есть какие-нибудь развлечения?
Лиам повернул Гэвина лицом к его комнате.
— Развлекайся там за запертой дверью. Может, тебе повезет и в мини-баре найдется их пряное вино.
— Хорошо, — через мнговение произнес Гэвин. — Это может быть весело.
— Какие у тебя планы на ночь? — спросил Лиам Малахи.
— Думаю, я хочу прогуляться.
— Составить компанию?
Глаза Малахи расширились в ответ на вопрос Рэйчел, и в его взгляде читались отчасти любопытство, отчасти такая неприкрытая нужда.
— Я бы… не стал возражать.
Она кивнула.
— По твоей готовности.
Малахи указал на лестницу, и они вместе пошли к ней. Они создавали интересный контраст. Рэйчел, миниатюрная и темноволосая. И Малахи, высокий блондин. Ну и, конечно, крылья и другие биологические отличия.
— Потому что сегодня мы еще недостаточно нагулялись? — пробормотал Гэвин, когда они ушли. — Как они могли захотеть еще пройтись? В моей комнате бассейн. — Он посмотрел на нас. — А у вас есть?
— Есть, — ответил Лиам. — И они пошли гулять, потому что он пытается смириться с тем, что произошло на его родине. И потому что они любят друг друга.
— Что? — произнес Гэвин, обернувшись, чтобы посмотреть в том направлении, в котором они ушли. — Не может быть.
— Ты не так уж и внимателен, — сухо сказал Лиам. — Разве ты не заметил, как они смотрят друг на друга?
— Ага, как будто ненавидят. О чем я и говорю.
Я похлопала его по щеке.
— О, милое дитя. Они ненавидят, потому что влюблены, и думают, что не могут с этим что-либо сделать.
Гэвин посмотрел на нас.
— Это… просто глупо.
— Это любовь, mon frère[33].
* * *
Мы оставили его в коридоре, обдумывать перипетии отношений, и скрылись в мерцающем свете нашей роскошной спальни.
— Ванна, — сказала я и начала снимать одежду по дороге к дымящемуся бассейну. Но мне удалось снять только рубашку и начать сбрасывать один из походных ботинок, когда мою ногу пронзила боль.
— Ой, — произнесла я и села на мраморный бортик.
— В чем дело?
— Волдыри на волдырях и волдырями погоняют.
Он подошел и опустился на одно колено.
— Могу я помочь?
Он был чертовски сексуален с этими порочными голубыми глазами и насмешливой складкой в приподнятом уголке рта.
— Будь нежным, — согласилась я.
Пока я осторожно прикусила нижнюю губу, чтобы отвлечься от боли, он стащил с моей ноги ботинок, а затем носок.
Нога была в ужасном состоянии. Волдыри уже успели образовались и лопнуть, оставив сырые красные пятна там, где тер ботинок.
— О, cher[34].
— Новые ботинки, — сказала я. — Ну, не суперновые, но я не носила их годами. И годами не преодолевала такие расстояния. Только когда была в розыске.
Лиам улыбнулся, проделал то же самое со второй ногой, и снял с меня остальную одежду. Затем он поднял меня и осторожно отнес к бассейну. Израненные ноги защипало от прикосновения с водой, но когда остальная часть моего тела погрузилась в восхитительно горячую воду, все стало намного лучше.
— Иногда даже слишком совершенный мир может на время быть тем, что надо.
Лиам улыбнулся мне и стянул рубашку через голову. Потом брюки, боксеры, пока он не остался совершенно голым и восхитительно высоким и подтянутым.
— На тебя чертовски приятно смотреть, — сказала я, затем удивленно моргнула, заметив хриплую сонливость в своем голосе.
Лиам тихо и удовлетворенно усмехнулся.
— Хотя мне, вероятно, следует возражать против того, чтобы меня так рассматривали, трудно жаловаться, когда красивая женщина говорит, что ей нравится, как ты выглядишь.
Он скользнул в воду, изящный, как морской котик, на мгновенье задержавшись под водой, прежде чем выскочить, убирая волосы с глаз. Его глаза весело сияли и отражали блики воды. Но когда я попыталась потянуться к нему, обнаружила, что у меня не хватает сил даже чтобы провести пальцами по его груди.
— Могу сказать, что ты измучена, — произнес он и сел позади меня, а затем прижал к себе. Я опустила голову на его плечо, закрыла глаза и позволила телу расслабиться.
— Умница, — сказал он и поцеловал меня в шею. — А пока расслабься. Позволь мне позаботиться о тебе. Просто дыши.
Я сделал вдох, затем еще один, пока мой разум не очистился, пока я плавала в теплой и ароматной воде.
Я помню, как меня подняли, и холодный воздух коснулся моей кожи. Затем закутали в толстое полотенце и куда-то понесли. Меня положили на мягкую кровать, которая, казалось, волнообразно двигалась подо мной, а простыни дарили прохладу, которая отводила любую боль.
А потом его пальцы скользнули по моим рукам, покалывание от его дразнящего прикосновения было восхитительным. Он улыбнулся мне, отодвинул полотенце и поцеловал в живот.
Его губы были теплыми и мягкими, и я закрыла глаза, чтобы насладиться этими ощущениями.
В его глазах закружилось золото, ловя свет свечей, а затем исчезло, когда он передвинулся.
Он навис надо мной, держа на приподнятых сильных руках свое великолепно мускулистое тело, прежде чем поцеловать меня в губы.
Я протянула руку к его животу, и он приподнялся, чтобы повернуться ко мне и увеличить зону досягаемости.
— Ты дразнишься.
— Таков мой план.
— Узнаю ли я этот план заранее?
— Нет, — ответил он и наклонился, чтобы снова поцеловать меня.
Я схватила его за талию, прежде чем он смог уйти, и притянула ближе.
— Тогда мне придется испортить твой план. Потому что у меня тоже есть план.
— Правда, прямо сейчас? — спросил он, проводя рукой по моим ребрам, его ладонь была такой теплой.
— Да, — ответила я, выгибаясь от его прикосновений. Он нашел мои грудь и рот одновременно, пальцы и язык были одинаково проворными, одинаково нежными. Меня накрыло ожидание чего-то хорошего. Чего-то чистого. Какого-то совершенно иного голода.
Все было пропитано единением, теплотой и доверием. Это доверие было напоминанием о том, что теперь мы вместе преодолеваем все препятствия после стольких лет борьбы с ними в одиночку.
Он усилил поцелуй и прижался всем телом, состоящим из мускулов, магии и любви, гоня прочь страхи и тьму. Мы были здесь, мы были живы и мы были друг у друга.
Я запустила пальцы в его волосы и притянула ближе, желая любви взамен напряжению и навалившихся на нас проблем. Желание единения вместо боязни.
Прикоснулась руками к его груди, почувствовав биение его сильного сердца. Исследуя его руками и ртом по мере того, как возрастало желание, по мере того, как движения становились все быстрее, а кожа все более горячей.
И я поднялась над ним, волосы рассыпались по моим плечам, яростная одержимость в его глазах толкала меня вперед и дальше. Руки что-то искали и находили, сжимая по мере того, как возрастало желание, поднимая все выше к пику удовольствия, пока любовь не стала магией, сиянием звезд и фейерверком.
Мы лежали в объятиях друг друга в покое и мире, по крайней мере, здесь и сейчас.
Глава 16
Я проснулась, почувствовав запах кофе. Или, по крайней мере, чего-то, на него похожего.
Я открыла глаза… и увидела женщину в полупрозрачном платье, смотрящую на меня сверху вниз.
— О, Боже мой! — воскликнула я и подскочила, полностью проснувшись.
Лиам сел так, будто его подкинуло на постели.
— Что случилось?
— Она, — ответила я, указывая на женщину, которая смотрела на нас своими большими карими глазами. Ее длинные заострённые уши проглядывались сквозь прямые темные волосы, а по лицу проходили светлые полосы.
— Я принесла вам напитки, — она указала в сторону двух небольших керамических кружечек, стоящих около кровати. — Не хотели бы вы перекусить?
Я потянула простыню к груди и открыла рот, чтобы сказать ей, чтобы она выметалась.
— Да, мы бы перекусили, — ответил Лиам прежде, чем я разразилась тирадой. — Но вы можете просто оставить все за дверью, нас это устроит.
Она моргнула.
— Вы не хотите, чтобы вам прислуживали?
— Не хотим, — ответила я, прикрывая рот Лиама рукой. Я не до конца была уверена, какого рода услуги она предлагает, но казалось лучше держаться в стороне, что бы это ни было. Они ужасно любезны и, похоже, не совсем понимают человеческий этикет. — Спасибо. Просто оставьте еду за дверью, нас это устраивает.
Она заученно кивнула, повернулась, шелестя своими белыми юбками и молча направилась к двери.
— Город Степфорд, — произнес Лиам, когда я убрала руку с его лица. — И добавь «отсутствие приватности» в список того, что мне не нравится в этом месте.
Потом он почесал подбородок и задумчиво посмотрел на дверь, щетина издала шелестящий звук.
— Как думаешь, какие именно услуги она могла бы предоставить?
Я ударила его подушкой. И это послужило началом кое-чему другому.
* * *
Часом позже Лиам спрыгнул с платформы и, надевая джинсы, пошел к двери.
— Я голодная, — сказала я, ища свою одежду. — Но немного обеспокоена тем, что то, что мы найдем за дверью, будет либо пропитано наркотиками, либо просто — не знаю — майонезом, например.
Он обернулся.
— Майонезом?
— Пытаюсь проиллюстрировать сходство.
Он кивнул, приняв мое пояснение, продолжая идти к двери. Открыл ее и мгновение спустя вернулся с золотым подносом. На нем лежало два гамбургера поверх груды спагетти.
Лиам поставил поднос на край стола и посмотрел на него, подбоченившись.
— Должно быть, это была догадка о том, что едят люди.
— Насколько грубо будет отказаться это есть?
Он с иронией посмотрел на меня.
— Нам действительно важно, что они о нас подумают? После того, что они сделали?
Я немного поразмыслила над его словами.
— Отличный аргумент.
Он взял что-то похожее на палочку корицы — кусочек коричневой коры, свернутой посередине, и понюхал ее.
— Ах, — произнес он.
— Это корица?
— Не уверен.
Он поднес ее мне.
Я принюхалась и чуть не поперхнулась от запаха тухлой рыбы вперемешку с грязными носками.
— О, Боже, — проговорила я, отталкивая его руку. — Это отвратительно.
Лиам рассмеялся, а затем воткнул палочку обратно в еду. Я шлепнула его по руке.
— Это не смешно.
— Выражение твоего лица… было очень смешным, — сказал он, давясь смехом.
Он поднял руку, чтобы вытереть выступившие слезы, но резко убрал ее от лица, пялясь на свои пальцы. Затем осторожно к ним принюхался и отвернулся в отвращении.
— А теперь мне придется обработать их хлоркой.
— Так тебе и надо, — произнесла я, когда он направился в сторону ванной.
Я посмотрела на кору и задумалась. «Готова биться об заклад, что знаю того, кто будет от нее в восторге». Поэтому я взяла салфетку, чтобы вытянуть палочку, затем плотно завернула и сложила в карман на молнии своего рюкзака.
«По крайней мере, Мозес не будет жаловаться на то, что мы не принесли ему сувенир».
* * *
Солнце только коснулось горизонта, когда мы встретились возле наших комнат. Мы с Лиамом, Гэвин и Рэйчел. Все выглядели слегка сонными, но решительно настроенными на возвращение домой.
— Где Малахи? — спросил Лиам.
Гэвин пожал плечами, откусывая кусочек от батончика мюсли.
— Еще не видел его.
Ровно в назначенное время дверь его комнаты открылась, и показался он сам в белой футболке и джинсах со своими золотыми кудрями, обрамлявшими его красивое лицо.
— Доброе утро, — сказала я и заметила румянец, появившийся на щеках Рэйчел, когда он посмотрел в ее сторону, улыбаясь. «Полагаю, угрозу войны между ними можно считать официально устраненной».