— Здорово я их? — Дима щегольски подмигнул, вырывая меня из своих мыслей.
— Здорово, не двигайся теперь.
На пляже мы остались одни. В костре, брошенном туристами на произвол судьбы, догорали последние головёшки, но темно не было. Яркие звёзды и луна, отражающаяся в воде лунной дорогой, хорошо освещали всё вокруг. Борька ходил кругами вокруг нас, боязливо косясь на кромку воды. Дима сидел прямо на песке, я же, стоя на коленях рядом, пыталась смыть аккуратно кровь с его лица.
У меня была с собой питьевая вода, но я намочила платок морской и орудовала им. Пусть печёт от солёной воды. В следующий раз умнее будет…
— Губа, похоже, разбита, — вынесла я вердикт, радуясь, что нет больших повреждений.
— Ай, просто царапина. Шрамы украшают мужчину, — мне бы отсыпать его беспечности. Глядишь, и жить стало бы легче.
— Подлецу всё к лицу, — подтвердила я, разглядывая Диму и оценивая, украсила ли его царапина на верхней губе.
— А мама моя в детстве говорила "Такому молодцу всё к лицу".
— Она тебе льстила, — тут же нашлась я с ответом, чтобы в следующую секунду потеряться.
Дима положил руки мне на плечи и неожиданно потянул вниз. Не удержав равновесие, я буквально завалилась на него сверху.
— Ой, прости, — я попыталась встать, приподнимаясь на руках. — Ты чего?
Мои попытки подняться были встречены сопротивлением, а в следующий миг его губы накрыли мои.
Не знаю, на что именно был расчёт у Журавлёва, но я испытала лишь разочарование вкупе с неловкостью. В романтических фильмах и книгах о любви, когда героиню целует красивый мужчина, весь окружающий мир стирается и превращается в сказку. В нашем же случае… сказкой и не пахло.
Ветерок поднял песок и норовил запихнуть его во все труднодоступные места. Чайки издавали истошные надсадные вопли, которые только каким-то идиотам, не иначе, могли показаться романтичными. На фоне этого ансамбля блеял старый козёл, напоминая о себе и говоря тем самым, что на песчаном пляже, где нет ни одного вкусного кустика, ему уже безумно надоело. Но хуже всего его взгляд. Разве при поцелуе парочки не закрывают глаза? В общем, моя розовая фантазия столкнулась с суровой реальностью и разлетелась вдребезги, не выдержав такого удара.
Одной рукой Дима придерживал меня за талию, вторая находилась где-то на макушке, запутавшаяся в волосах. Воспользовавшись моим шоком, его язык ловко проник сквозь губы и хозяйничал во рту, ища партнёра. Тот же был в коматозе.
Я освободила одну руку и резко попыталась оттолкнуться от Димы. Неуклюже поддела пригоршню песк и случайно швырнула его ему практически в лицо. Дима тут же сморщился, как виноград на солнце, но зато выпустил меня из своего захвата.
— Дурак! — припечатала я, переворачиваясь на спину, ничего умнее на ум, увы, не пришло. — Ты что творишь?!
Дежавю какое-то.
— Я наверстывал упущенное, — я даже не ожидала услышать ответ. Как по мне, вопрос был чисто риторическим. — Никогда не целовался с девушкой ночью на пляже. Сам момент обязывал.
— Ни за что не поверю, что ты не был с девушкой на побережье, — нервно хихикнула я в ответ.
— Про это речи не было, был, конечно. Но целовался впервые.
Дима при этом так плотоядно улыбнулся, что захотелось рот вымыть хозяйственным мылом от одной мысли, что же ему доводилось вытворять на побережье с другими девушками.
— А ты? — Дима повернулся на один бок и пристально посмотрел на меня, прищурив правый глаз.
— Я тоже не целовалась с девушкой на пляже, — я не собиралась делиться с ним откровенными историями своей личной жизни.
— Это радует и смягчает тот факт, что рядом с тобой я никогда не видел парня.
— Не нашла подходящей кандидатуры, — куда-то в небо, не глядя на Диму, проговорила я.
— Выборы, выборы, кандидаты — пидоры, — пропел Дима, подражаю Шнуру, снова заставляя меня рассмеяться. — Надь…
— Мм? — неохотно повернула голову в его сторону.
— А что случилось четыре года и семь месяцев назад?
Надо же… Внимательный, последнее слово, которое я бы применила для описания Димы.
— Мои папа и брат разбились на машине.
— Мне очень жаль, — поспешил он оправдаться, наверняка успев пожалеть о своём порыве любопытства.
— И мне, — жаль или нет, к сожалению, эти слова уже ничего не изменят. — Брат сел пьяным за руль, отец пытался его остановить. Погибли оба. Мне пришлось бросить институт и вот я тут.
— Чтобы помочь маме?
— Да, — отчасти сказала я правду, рассказывать о долговой яме, в которую мы угодили, желания не было никакого.
Дима протянул руку и переплел наши пальцы. В тяжёлые воспоминания возвращаться не хотелось. С грустью отметила, что Дима может не только мастерски разряжать обстановку, но и наоборот.
Всю оставшуюся дорогу мы проделали практически молча. Дима пытался что-то рассказывать, но видя, что я его даже не слушаю, снова замолкал. Только руку мою больше не выпускал, будто я могу сбежать от него куда-то. Было бы ещё куда. Поле, море, ни души. А от себя и своих мыслей и в толпе не убежать.
— Мы почти пришли, — указала я на показавшуюся вдалеке деревушку спустя два или три часа пути.
Перед нами был крохотный посёлок домов на пятнадцать, половина которых давно пустовала. Только такие старики, как Машина бабушка, ещё оставались там жить. Все, кто был помоложе, стремились перебраться в город, в надежде, что там им улыбнётся большая удача.
Ноги гудели после долгой прогулки, даже не смотря на то, что обратно нас с Димой в город отвёз дядя Гоша на своей старенькой газели. Дима пытался балагурить и кривить нос на покрытый ржавчиной автомобиль. Но как только перед ним во всей красе предстала угроза идти обратно пешком, гордыня столичного кутилы улетучилась в неизвестном направлении.
Кажется, Журавлёв порывался меня провести домой. Кажется, я от него отмахнулась как от назойливой мухи. В тот момент было всё равно. Осознание нахлынуло позже, а совесть проснулась как только я сама легла в кровать. Может зря я нагрубила? Разве он виноват в том, что случилось? Он никого не погубил, или не успел. Права отобрали.
Тяжело вздохнула и потёрла виски. Сейчас бы спать и видеть сны, времени и так в обрез, а я вместо этого думаю о своём стажёре. Телефон словно сам собой оказался в руках, а пальцы быстро и привычно набрали его имя. Закладка в браузере с его фотографиями это плохо. Но пока они не скачаны на телефон не всё потеряно. Этим я себя и успокаивала, разглядывая фотки Димы.
Хотелось бы мне верить, что он сейчас занят тем же, особенно учитывая то, что случилось на пляже? Нет, я уже большая девочка, а не фантазёрка.
Три бессонных часа в кровати, горький кофе из-за того что снова забыла зайти купить сахар и я, изображая бодрость, снова на любимой работе.
— Какие люди! — хлопнула Машка в ладоши, едва меня увидела. — У кого была бессонная ночка? У Степановой была…
— Маш, помолчи, пожалуйста… — Жизнерадостность и энергия Марьи раздражали на фоне собственного недосыпа.
Подруга только фыркнула, но всё же сжалилась и продолжила на тон тише.
— Бабушка с утра звонила. Рассказывала, как Борька приживается на новом месте. Говорит, наш старый пострел уже и там поспел и заглядывается на молодую козочку Марту.
— Здорово.
— А ещё… — Маша сделала многозначительную паузу, поигрывая при этом бровями, как профессиональный театрал. Станиславский бы ей аплодировал. — Бабушка мне все уши прожужала о том, какой хороший у Нади мальчик. Красивый, умный и порядочный. Ну натурально прынц!
— Это наверное про другую Надю, — вяло улыбнулась в ответ. Я с детства знаю её бабушку, уверена там были сданы все пароли и явки. Не удивлюсь, что сразу, как только мы вышли через калитку на улицу.
— Ну, колись подруга, — Маша, конечно же, мне нисколько не поверила. — Ноги хоть свести вместе можешь?
— Не было ничего, уймись. С чего ты вообще это взяла?
— Да я так… просто надеялась, не кипятись. Знаю я, что ничего не было.
— Откуда? — вот он великолепный финт женской логики. Сама же отрицала, но как только об этом говорит кто-то другой…
— А вон он сидит с какой кислой миной. Гляди, — подошла к подруге и мельком выглянула в окошко. — У него же прям на лбу написано: "Надя не дала".
На Диме действительно не было лица, он сидел на лавочке мрачнее тучи. И похоже дело было вовсе не в недосыпе и тяжёлой ночи. Может это и правда я его обидела? Может стоило быть мягче? Надо обязательно с ним поговорить.
— Тебя не понять. То ты против Журавлёва, то чуть ли не подкладываешь меня под него, — пробурчала обиженно.
— Я против того, чтобы ты увлекалась и, не дай Бог, позволила ему разбить своё сердечко. А пользоваться движимым и недвижимым имуществом этого жеребца не только можно, но и надо. Будешь Робин Гудом в юбке!
— Тьфу на тебя!
Глава 11. Персона нон грата
Дима
Были в моём прошлом дни и ночи, когда я с друзьями-собутыльниками творили лютую дичь. Но все мои выходки были детским лепетом по сравнению с кражей козла. Чёрт возьми! А я недооценил эту малютку!
Море, звёзды, старый бородатый купидон… Лучшей обстановки для сближения и не придумаешь. Не учёл одного: общаться с девчонками — всё одно, что ходить по минному полю. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Дёрнул же чёрт утолить своё любопытство.
Надя, как испуганная жемчужина, закрылась в своей раковине и больше не выходила на контакт. Как только мы с бро не пытались её развеселить, всё бестолку. Золушка, блин. Подарила, ну условно, поцелуй и свалила в туман, оставив меня одного встречать два рассвета.
Один рассвет раскрашивал розовыми и золотыми всполохами линию горизонта. Второй стал проявляться под правым глазом и был куда более насыщенных оттенков. Так увлёкся мини-боссом, что даже не сразу собственный фингал заметил. Чего уж точно нельзя сказать об администраторе отеля.
— Дмитрий Алексеевич, будьте любезны, пройдите к ресепшену, — перехватил меня на входе безымянный мальчик на побегушках.
Провёл скучающим взглядом створки лифта, что уже успели призывно открыться передо мной, и поплёлся к стойке. Идиоты, блин, спать хочу, но сил пререкаться тоже нет, будем считать, сегодня я послушный.
— Слушаю, — тон может и резкий, но зато действенный. Пусть знают, кто тут главный, а кто челядь гостиничная.
— Доброе утро, — та самая челядь не спешила устрашаться и как-то свысока поглядывала на моё разукрашенное лицо.
— Если бы, — хмыкнул я, пытаясь перетянуть главную роль на себя. — Почему я не могу пройти в свой номер?
— Срок вашей брони истёк. Вам стоит внести предоплату за проживание.
Легко, вытряхну пыль из карманов и сразу же внесу.
— С каких пор вы берёте предоплату?!
— С тех самых пор, как отель основан. Что вас так удивляет? Это обычная практика.
— Я заплачу…
— Сейчас, — настойчиво перебил меня администратор. — И желательно наличными. Мы в курсе, что ваши карты не действительны.
В курсе они, как же.
— Я заплачу, — повторил я, но голос мой звучал уже не так убедительно как прежде.
— У вас есть время до двенадцати. — В немом вопросе я приподнял одну бровь и администратор продолжил: — выселение из отеля происходит до двенадцати.
Криво усмехнувшись, я оттолкнулся руками от помпезной столешницы и удалился по-английски, не удостоив их и кивка. Что мне им сказать? Спасибо? Ясно? Понятно? Мне и так всё ясно-понятно, что после обеда я официально бомж.
Тянуть кота за яйца я не стал. Проворочавшись около часа на кровати, стал собирать манатки, небрежно закидывая всё в спортивную сумку. Случайно нашёл чьи-то стринги под кроватью и не смог сдержать разочарованный вздох. А ведь всё так хорошо начиналось…
Странно, откуда они взялись. Нет, это, конечно, не удивительно. Но почему они до сих пор здесь? Разве что Хелен разбрасывает повсюду хлебные крошки, чтобы найти дорогу обратно. Кстати, Хелен!
У Ленки-пенки же дом неподалёку. Я даже готов извиниться и разориться на небольшой букет ради крыше над головой. Желательно с удобствами. Никогда не думал, что от одной мысли о ней буду так радоваться. Ускорился и уже через пять минут вручил ключи администратору, встречавшему меня торжествующей улыбкой победителя. Ничего дружок, битва проиграна, но не война.
Топливный бак был оптимистично наполовину полон. Горючего едва ли хватало на дорогу туда и обратно, так что шёл, что называется ва-банк. Не может же старина-Хелен бросить меня на произвол судьбы. Оказалось, очень даже может. Но обо всём по порядку.
Сверкающий неоновыми огнями и галдящий как улей дом, по крайней мере именно таким он был в моей памяти, встретил меня гробовой тишиной. Ни в доме, ни на прилегающей к нему огромной территории не было ни души. Я какое-то время поизображал из себя жирафа, пытаясь разглядеть что-нибудь через высоченные кованные ворота, но это бесполезное занятие мне быстро наскучило. Перемахнув через забор там, где это представлялось возможным без акробатической подготовки, я оказался внутри. Где дтп, там и проникновение без взлома. Хуже мне уже вряд ли будет.
— Эй, есть кто живой?
Для полной картины не хватало только перекати-поле, кочующих по ухоженным аллеям.
— Зашибись, — самое цензурное, что я смог выдать, наткнувшись на табличку с надписью “Аренда”.
— Ты кто такой? Хозяев нет, — из-за угла показался гном с садовыми ножницами наперевес. Бородатый старик нахмурил брови, всем видом показывая, что готов стоять насмерть и не пущать.
— Спокойно, Гендальф. Я ищу Хелен, я её друг, — медленно произнес я, заодно подняв руки вверх. Чтобы наверняка наладить контакт с местным туземцем.
— Не знаю такой, — изобразив бурный, но короткий мозговой штурм, выдал он. И грозно сверкнув глазищами из-под кустистых бровей, добавил: — Пошел вон, это частная территория. В такую рань только воры и прохиндеи по чужим домам шастают.
— Ухожу-ухожу, — успокоил я старикана, даже не обидевшись на то, что гном и подумать не мог, будто я способен на аренду такого коттеджа.
Чего уж душой кривить… уже не способен.
Обречённо плюхнулся в салон и завёл мотор.
“Тельцы, сегодня вам всё по рукам. Смело беритесь за любое дело!”
— Да пошёл ты, — буркнул слишком жизнерадостному диктору и выключил магнитолу.
Олег сейчас в Москве, метнулся уладить что-то там и где-то там. Звонить ему — не вариант, только поржёт пацан. Спасательная шлюпка в виде Хелен пошла ко дну, так и не дождавшись встречи с айсбергом. Даже не уверен, что у меня есть её номер телефона. Номера бабочек-однодневок, запорхнувших на огонёк, не записываю.
Зарождающуюся депрессию скрасил Бон Джови, ворвавшийся в реальность на высокой ноте. Будильник: пора вставать на работу. Спал ли я вообще сегодня? Вот бы проснуться и узнать, что всё это мне приснилось.
Реальность, к сожалению, ни на йоту не смягчилась. А фортуна, как была повёрнута ко мне задом, так и осталась.
Моя железная ласточка рычала на нерадивого водителя, по милости которого уже неделю сидела на жёсткой диете. Ничего, милая, скоро и на нашей улице будет праздник, хлебнём “девяносто пятого”. На этой оптимистичной ноте мы и заглохли посреди оживлённой дороги. Может я проклят? Не день, а дерьмо. Если машину увезут на штраф стоянку, с ней можно будет попрощаться. Арендованную тачку быстро вернут в сервис проката, мне впаяют штраф и залог, конечно, пойдёт на его покрытие. Блин, лучше бы сам тачку сдал, хоть деньги бы были.
— Чего стоим, осёл? — пытался объехать меня грузный, одутловатый мужик на тачке такого же потрёпанного вида, как и он сам.