Брат спит совсем тихо, на спине, свесив одну руку вниз; его рыжие волосы растрепаны, черты лица расслаблены, от чего кажутся еще более правильными, чем у Джорджа.
- Хватит на меня пялится, Фордж, - не открывая глаз вдруг отвечает Фред.
Губы Джорджа расплываются в улыбке.
- Хватит спать, Дред, - небрежно бросает ему Джордж, плюхаясь на край кровати брата.
Они оба улыбаются так, словно видят друг друга в первый раз. Наверняка, случись это в самом деле, они бы это непременно отметили, причем как минимум пару-тройку раз. Кстати, об этом.
- У тебя такое лицо, словно тебе нужно как следует выпить, братец Фордж, - замечает Фред, удобней устраиваясь на постели.
- Давно мы этого не делали, - соглашается Джордж. Он дотягивается до своей подушки и, прицелившись, бросает ее в мирно посапывающего на противоположной кровати Ли Джордана.
- Эй, Ли! - зовет его Фред, посмеиваясь.
- Отправляйся в ад, Уизли! - сонно бросает ему Ли, не поворачиваясь.
- Есть предложение: давай отметим вторник? - вторит брату Джордж.
- А жареную кошку Филча не хочешь? - по-прежнему лежа спиной к близнецам, сонно отвечает Ли.
- Как финал нашего праздника можно и поджарить, - хохочет Фред.
- За наш счет! - разом поняв, в чем дело, в один голос продолжают близнецы.
- Ну так это уже другой разговор, - моментально прогнав сон, поворачивается к ним Ли Джордан, широко улыбаясь. - А кошку я вам сам закопчу.
- Говорят, кошек нынче с Жабьими глазами едят. А я что-то давненько не видел Амбридж… - подал голос Джордж.
- У нее ядотерапия. В глаза себе закапывает, чертовка, - предположил Фред со своей постели, заложив правую руку за голову, чтоб было удобнее смотреть в окно над кроватью Ли.
- Кстати, никаких девушек сегодня, герой-любовник, слышал? - раздался голос Джорджа из ванной.
Фред ухмыльнулся, приподняв подбородок вверх, и слегка повысив голос, чтобы брат его услышал, ответил:
- Из твоих уст это звучит просто нелепо, братишка.
Теперь отвлечемся от этой прелестнейшей феерии братского идиотизма и мыслей о беспричинном пьянстве, и поговорим о браках по расчету. Тема это довольно мрачная и, как правило, пропитанная негативом, однако в нашем рассказе дела обстоят несколько по-иному. Фрея Кинон была дочерью скромного служащего Министерства магии, чистокровного, но обедневшего волшебника, Альфреда Кинона, трудящегося в отделе Магического транспорта. Он не был выдающимся работником, но был прекрасным человеком, добрым другом и любящим отцом, а жил небогато и аскетично. Для дочери он не жалел ничего, поставив себе цель сделать ее счастливой. Именно этим он и руководствовался, узнав о ее “дружбе” с Дэвидом Макалистером, и именно о ее счастливой жизни он думал, дав Макалистеру-старшему согласие на брак его дочери и Дэвида. Девушке было это известно, но она предпочитала об этом не думать, надеясь, что в один прекрасный день все изменится. Однако, теперь пришла пора платить по счетам. Данное ей обещание на помолвке влекло за собой череду обязательств. И теперь, когда Дэвид вновь проявился и напомнил о них Кинон, все в жизни когтевранки пошло наперекосяк. “Чистокровные волшебники должны выходить замуж и жениться только на таких же чистокровных…” - вспоминала она слова Макалистера-старшего, рьяного противника грязнокровок, который высоко устроился в Министерстве и считал, что это дает ему право понукать остальными людьми.
И если раньше, до встречи с Джорджем, у Кинон еще была надежда на будущее, то теперь нет. Ровным счетом ничего не осталось, все как будто выжгли, растоптали, рассеяли. Как ведро холодной воды слова Дэвида отрезвили девушку, вернули ее в реальность, напомнив о ее “обещании”.
Теперь она должна была оставить Джорджа. Навсегда. Потому что неповиновение угрожало ее семье. Что она могла сделать? Изменить ситуацию, но каким образом? Она, шестнадцатилетняя студентка? Да, ровным счетом никаким. Разве что она могла эффектно уйти. Что и решила сделать.
День прошел как в тумане, предметы вокруг виделись нереальными, слова расплывчатыми, и даже стрелки на циферблате, казалось, крутились чересчур быстро, приближая вечер. Близнецы, ссылавшиеся на “дела поважнее”, не виделись с Кинон и на следующий день. Инцидент беспричинного пьянства Уизли все-таки не обошел стороной Амбридж, а потому на следующее утро на двери кабинета ЗОТИ красовалось чучело кошки, перевязанное газовым розовым бантом. Виновников наказывать не стали, обошлись предупреждением. Эти “ночные забавы” Уизли воодушевили молодежь, и вскоре в ассортименте Всевозможных Волшебных Вредилок появились жевательные конфеты “Вяленная миссис Норис”, которые несмотря на неаппетитное название, начали пользоваться большим спросом.
Фрея ходила между стеллажами библиотеки, рассеяно оглядывая пыльные ветхие корешки книг со стершейся позолотой названий.
“Ах, если бы была книга с ответами на все вопросы…” - подумала Фрея и грустно вздохнула. Вечер близился к своему завершению, а депрессивное состояние когтевранки усиливалось. Она не пошла на ночное дежурство по школе, попросив подменить ее, и рано вернулась в спальню, забыв о незакрытых графах в планиаторе домашних заданий. Однако мысль об эффектном уходе по-прежнему не покидала ее. Тело девушки бросало то в жар, то в холод, в глазах все оставалось таким же нечетким, а ноги и руки просто не слушались ее.
Тем временем Фред Уизли исчез где-то в районе спальни Гриффиндора в сопровождении Анджелины Джонсон, Ли Джордан остался у шестикурсников за блэкджеком. Зато Джордж никуда не спешил. Он прогуливался по замку, оглядывая ветхие каменные стены, словно король, осматривающий свои владения. К его собственному стыду, он почти совсем позабыл о Кинон. Он не видел ее с того самого дня, как они помирились. Теперь он относился к их отношениям проще, а потому о старосте он вспомнил лишь, завидев пятикурсника, дежурившего уже вторую ночь подряд, что вызвало у Джорджа некоторые подозрения.
- Смотри, не споткнись, Альфред! - окрикнул он кудрявого мальчонку в форме с сине-серебристой полосой.
Мальчик действительно едва не упал, поскользнувшись на лестнице, но успел сохранить равновесие и оперся о стену, облегченно выдохнув и положив руку на лоб.
- Ты чего не спишь? - обратился к мальчику Джордж, игриво улыбаясь глазами.
- Дежурю же, Уизли, - нарочито властным тоном ответил серьезный Альфред, но Джордж ему нравился, и староста решил ограничиться предупреждением, - А Вам я бы порекомендовал проследовать собственному совету.
Альфред обращался к Джорджу на “Вы”, потому что был младше на два курса и на три головы ниже широкоплечего гриффиндорца, которого прилично побаивался и с чувством уважал.
- Ну не ври, Альфред, ты не можешь прохлаждаться по Хогвартсу вторую ночь подряд. Это ведь тебя я видел с моим братом вчера на дежурстве?
Мальчик кивнул.
- Я заменяю старосту Когтеврана. Вы ее знаете.
И именно в этот момент Джордж вспомнил о Фрее.
- А что же с ней не так?
- Не могу знать. Заболела, может. А теперь я, пожалуй, пойду. Доброй ночи.
Альфред уже было развернулся к лестнице, чтобы уйти, но быстро вернулся к Джорджу и зашептал:
- Вы если еще захотите погулять, то северным крылом не возвращайтесь на третий этаж, там Филч шезлонг поставил, говорят, кота хоронит.
Джордж благодарно кивнул и отпустил Альфреда, продолжив прогулку.
Кинон очнулась в холодному поту. В комнате царил полумрак. Староста села на постели и посмотрела в сторону окна:
- Не сильная… - тихо произнесла она, смотря на свое расплывчатое отражение в стекле, - Не такая, какой хочу казаться. Не соответствую своей маске. Слабая. - Фрея поднялась с кровати и приблизилась к стеклу, - Мой главный бич - зависть. Она пожирает меня изнутри. У всех дела лучше, чем у меня, - девушка провела кончиком пальца по своему отражению в стекле, - Они живут по-другому, - она взглянула на дверь, вспомнив о соседках по комнате, - Разгуливают по коридорам, находят новых друзей, не волнуются из-за Жабы..! У них другая жизнь. Им не нужно отдавать что-то взамен. Они не переживают. И продают себя легче. А те, кто ни разу этого не делал? - голос девушки звучал страшно, а потом сорвался вовсе. Она без сил опустилась на подоконник и уставилась в пустоту, - Как быть тем, кто не продавался? - ее шепот казался криком в звенящей тишине спальни, - Ни Амбридж, ни статусу крови? Тем, кто слабее?
Луна вышла из-за угольно-синих туч и осветила комнату. Кинон обернулась в сторону света и истерично хихикнула.
- Но ведь не конец света, - продолжала шептать она, - Сколько еще таких же, как Джордж? Сколько их еще может у меня быть? Но ведь мне все равно придется выйти замуж. Придется, - снова хохотнула она, - А я тут комедию ломаю, трагедию разыгрываю. А, может, трагедии вовсе и нет? Нет драмы, и Дэвид - лучшее, что со мной может произойти? - Кинон опустила голову вниз, обмякнув на подоконнике, и секунду молчала, но затем стремительно поднялась и заговорила быстро, обращаясь к невидимому собеседнику, - Но ведь он не любит. И дело не во мне, дело во всем мире! Рождаются ведь скептики и прагматики, но Дэвид, он… Он все это в кубе, он мистер “я вас ненавижу”, король отвращения ко всему не эталонному. Он радикальный идеалист, чистокровный и избалованный наглый козел, который, по правде говоря, единственное, что сделал в своей жизни, так это позволил мне спокойно существовать до 14 лет и, слава Богу, не знать о его существовании. Но если я теперь иду на такой важный шаг, если я продаю себя, то… мне нужно знать, от чего я отказываюсь - максимальную цену упущенной возможности. Мой отец, Джим… да, косвенно они зависят от моего решения. Но угрозы Дэвида хоть и звучат убедительно, но зиждутся ли они на чем-либо, кроме его обиды? Или все, что он говорил - номинально и не опасно? Я должна узнать это. Я чувствую, что-то произойдет прямо сейчас…
Девушка сгребла со спинки стула простое хлопковое светлое платье, быстро натянула его через голову поверх полупрозрачной сорочки и оставила комнату.
Дэвид Макалистер же - персонаж харАктерный и весьма колоритный. Высокий и статный брюнет с правильными чертами лица, прямым носом и идеальной формой ярко очерченных розоватых губ, бледной матовой кожей и прямым взглядом черных глаз. Он всегда выглядел безукоризненно. Его походка была уверенной, он всегда держал плечи расслаблено и никогда не смотрел вниз, только прямо, в глаза собеседника. Он не придавал значения эмоциям, но словам, да.
Теперь он решил проветриться и развлечь себя легкой прогулкой по подземельям. Однако сырость вскоре наскучила ему, и он поднялся на верхний этаж. Треск пламени горящих факелов, ударившее в голову тепло коридора и мягкий желтоватый свет быстро подействовали на Дэвида, и он приободрился. Теперь он не думал о вещах, которые были для него омерзительны, стараясь фильтровать все, что, так или иначе, поступало к нему в голову, выбирая только важное и нужное для него самого. Он ценил уединение, но не для достижения гармонии с собой, а просто потому что считал, что остальные не слишком подходят для того, чтобы составить ему компанию. Именно так он думал, пока не встретил Ее. Милую и сдержанную снаружи, но жесткую и властную внутри Фрею Кинон. Ему показалось, что они похожи. Что ее одиночество сходно с его мизантропией, что ее минутный гнев похож на его бесконечную ненависть. Они могли беседовать часами, проводя время в живописном сквере Хогсмида, или прогуливаться по парку. Но природа никогда не вызывала у него особых эмоций, в то время как Фрея особенно преображалась на свежем воздухе. Она кружилась в теплом вихре опавших бордовых листьев, гладила тонкие бархатные крылья бабочки, которая садилась на ее синее пальто, загадывала желание, видя яркую радугу после дождя, а Дэвид наблюдал за ней, как за существом с другой планеты. Но относился терпеливо ко всем проявлениям ее чувств, считая их ребячеством, которое вскоре должно пройти. Однако именно в этом он и ошибся. Его злая ирония со временем больно ранила ее, и она перестала часто бывать рядом с ним, придумывая причины и оправдания. Но Дэвид и это считал сезонным явлением, терпеливо ожидая, когда Фрея повзрослеет и станет столь же серьезной, сколь ее статус. Но когда в их жизни появился Уизли… Дэвид понял, что слишком долго ждал. Макалистер был терпелив по натуре и понимал, что люди, как и животные, со временем привыкают ко всему. И к разлуке, и к печали. Именно это было его планом. Они с Кинон уже были помолвлены, а Уизли в конечном счете Макалистер расценил как “девичник” перед свадьбой, легкое приключение, которое закончится само, без каких-либо внешних вмешательств. Но и тут он ошибся, потому что слишком плохо знал Уизли.
Из потока мыслей Дэвида вырвал бегущий по коридору Альфред. Юноша не успел затормозить перед слизеринцем и что есть силы врезался в Дэвида, едва не сбив его с ног. Когда же бедняга поднял глаза на человека, чей покой нарушил поневоле, то едва не упал. Альфред боялся всех слизеринцев, как огня, а Дэвида в особенности. Но то был другой страх, не тот благоговейный трепет, с которым он встречал Фреда и Джорджа, а животная немая паника.
- Я просил смотреть под ноги! - процедил сквозь зубы Дэвид.
- П… простите, - попытался вымолвить Альфред, отходя назад.
Позади послышались шаги, рядом с Дэвидом возник Клайд Муни, здоровый и плотный детина, однокурсник. Он искал Макалистера, чтобы сообщить ему о визите Снейпа, но увидев в коридоре Альфреда, позабыл о профессоре и воодушевился, предвкушая забаву.
- Скажите мне, - почтительно обратился Клайд к Дэвиду и краем глаза взглянул на Альфреда, - не этот ли самый мальчишка обещал нам то же на прошлой неделе?
- Я, пожалуй, пойду, - осторожно предложил когтевранец, намереваясь уйти, но возникший прямо возле него Клайд загородил проход пятикурснику.
- Делай с ним что хочешь, Клайд, - безразлично бросил ему Дэвид.
Муни не был глупым, однако его мстительность внушала страх всем, кто знал его в лицо. Мощный слизеринец достал из заднего кармана брюк волшебную палочку и направил ее на Альфреда.
- Ну, давай, - раззадоривая, кивнул он когтевранцу.
У Альфреда не было никакого желания драться, к тому же с Клайдом. Мальчика била мелкая дрожь, его руки онемели от волнения и страха перед неизбежной болевой атакой. На занятиях ОД Альфред немало постиг, однако ему показалось, что теперь, перед “живой угрозой”, он растеряется и спасует.
Дэвид облокотился о стену спиной и безразлично наблюдал за развернувшимся в коридоре поединком. Первая вспышка заклятья вырвалась из витой палочки Клайда, красный сноп искр полетел прямо в Альфреда, но мальчик успел вовремя уклониться и ответил противнику заклинанием “Остолбеней”. Однако когтевранцу везло недолго, и обманным путем завладевший его вниманием Клайд быстро обезвредил пятикурсника, выбив из его рук палочку. Альфред застыл, изумленно глядя на Клайда.
- А ну-ка, отойди, - раздался за спиной когтевранца голос Джорджа. Он отодвинул Альфреда с дороги и занял его место. - И вечно вас, когтеранцев, спасать, - недовольно посмотрев в сторону пятикурсника сказал он. - Эй, Муни, не желаешь прилуниться?*
Джордж спокойно выудил палочку, принял стойку и посмотрел на Клайда.
- Уизли! Сам пришел! - обрадовался слизеринский здоровяк, потирая руки. - Вот уж о чем не мечтал, так это надрать тебе задницу.
- Ведь на поле тебе это сделать не удалось, - ехидно улыбнулся Джордж и атаковал противника, отбросив его на пять метров.
Уизли вспомнил о последнем матче со Слизерином, который закончился, впрочем, не так хорошо для Джорджа, как для всего Гриффиндора (ведь матч они все-таки выиграли), однако все же лучше, чем для серебристо-зеленых. Вспомнил он так же и о том, как сам, изловчившись, успел стукнуть Муни бладжером, когда слизеринец едва не опрокинул Поттера с метлы.
Тем временем Альфред, беспокоясь за заваренную им кашу, уже был на пути к кабинету декана Гриффиндора.
Фрея свернула в коридор, обогнула статую сморщенной ведьмы у кабинета Заклинаний. Неведомое чувство вело ее по замку, но девушка не противилась, решив слепо довериться случаю. Она была совсем рядом…
Поединок же разгорался с новой силой, волнение закипало, а Дэвид наблюдал.
- А ведь говорят, что в жизни можно бесконечно смотреть на три вещи: как играют Пушки Педл, как танцуют вейлы и как выигрывает Уизли, - комментировал поединок Джордж, ловко парируя заклятья Муни. Однако противник был хитер и не желал уступать, он сорвал с шеи галстук и бросил его в оппонента, завладев его вниманием на секунду, Клайд сделал выпад вперед, оглушив Джорджа - волной заклятья Уизли отнесло к стене, где он выполнил сальто через голову, с треском врезавшись в стену. Весь в пыли в куче осыпавшейся штукатурки Джордж почувствовал резкую острую боль в колене, но желая отвлечь внимание, тряхнул рыжей шевелюрой и поднял глаза на Дэвида.