— Мне не нужно лечение, — выдаю я, понимая и принимая, как мне кажется, правильное решение. — Мне не нужно лечение, — вскакиваю со стула, но он меня перехватывает и прижимает к себе.
— Глупая, что ты такое говоришь? — чувствую, как его руки обвивают мою талию. — Это же прекрасная возможность продолжить жить, как и раньше, — он замолкает, видимо поняв, что без родителей мы уже не сможем жить как раньше. — Глупость сказал, но часть правды в этом есть.
— Нет, я не хочу. Я боюсь разочароваться, что ничего не получится и тогда как жить, зная, что ничего не изменится? — упираюсь ладонями в его огромную и такую каменную грудь, под которыми гулко бьется сердце.
— А как жить, зная, что не пробовала? Потом пожалеть, что не рискнула. Хуже то уже точно не будет.
— Будет обречение, — я не осознаю что делаю. Укладываю голову ему на грудь, слушая стук сердца, а он замирает. Словно изваяние. Словно сделан из непробиваемого монолита.
А мне так спокойно и хорошо в его руках, что хочется закрыть глаза и уснуть. Но Богдан словно приходит в себя и отстраняется от меня, забирая с собой свое тепло. Я обхватываю себя за плечи, пытаясь сохранить то чувство, но все тщетно.
— Мы попробуем. А там будем думать, и решать проблемы по мере их поступления.
“Мы попробуем” — еще долго крутятся эти слова на повторе в моей голове.
Кто это “мы”? Я и он?
Потом Богдан до позднего вечера куда-то срывается, оставляя нас одних. А возвращается когда мы легли по своим кроватям и болтаем ни о чем.
— Завтра Яр идет в школу, — заходит к нам и радует новостью.
Ну, кого радует? Меня. Братец то точно не в восторге.
— Все улажено и договорено. Так что готовься. Завтра утром провожу тебя. Тут школа в соседнем дворе, ну собственно, ты видел. А с тобой, Яна, завтра едем к моему старому другу. Вернемся, скорее всего, поздно, так что Яр, после школы сразу домой. Будешь отзваниваться о каждом своем шаге, но об этом еще завтра поговорим, — подводит итог мужчина.
— А ты мне не мамочка, чтобы отчитываться перед тобой, — дерзит брат.
— Пока ты живешь здесь, я буду тебе мамочкой и папочкой в одном лице, — невозмутимо отвечает на слова брата Богдан и уходит.
— Гермафродит на мою голову, — фыркает мальчишка, заставляя меня смеяться над сказанной им фразой.
— Хоть в чем-то биология прошла не зря для тебя, Ярик, — подтруниваю над братом, слыша его недовольное пыхтение.
Глава 24. Богдан
— Семен Семеныч? — звоню по номеру, что мне сунул Петрович перед нашим отъездом.
И просить не надо было, один звонок и номер уже есть.
— Он самый, с кем имею честь говорить? — отвечает Алехин. Его голос сразу признаю.
— Аверин беспокоит. Богдан, — зачем-то уточняю. Почему-то мне кажется, что за столько лет меня многие стерли из памяти.
— Да шутишь, — раздается в ответ и тишина на доли секунд. — Живой, чертяка.
— Живой, Сема, живой, — выдыхаю с облегчением. Полдела сделано. — Ты где обосновался? Не уж то до мин. здрава дошел?
— Именно там, в столице. Где ты, как ты?
— Долгая история. Сам понимаешь, просто так не звоню. При встрече все рассказал бы.
— Отлично. Давай начинай с проблемы, — тут же голос делается серьезным.
— Донесли до меня, что ты серьезным дядей стал.
— Есть немного, — сколько помню, никогда не любил хвастаться своими достижениями.
— Нужны специалисты первоклассные, для начала консультация. Есть человечек с практически потерянным зрением. На сколько понимаю это последствия черепно-мозговой. В общем, нужна помощь.
— Есть у меня на примете несколько человек. С этим вопрос решим. Давай, не откладывая, — в трубке послышался шелест бумаги, листание. — Завтра у меня как раз окно с часу до трех. Пару часов нам хватит пообщаться да обсудить детали. Захвати с собой весь анамнез.
— Спасибо, все привезу, — внутри поселяется волнение. Как отреагирует Яна.
— Пока не за что, — и отключается.
Успеваю пообщаться с директрисой, заскочив в школу.
— Как вас? — интересуется женщина.
— Богдан.
— Какое имя, — с придыханием зачем-то подчеркивает это. — Так вот, Богдан, я не могу принять ребенка, не имея на руках документов.
— Вот свидетельство о рождении. Пока только это. Все остальное к концу недели, максимум в начале следующей. Все справки и все что там требуется, все будет. А вот это компенсация, — протягиваю и кладу на стол конверт.
— Это…
— Компенсация, за возможно предстоящие проблемы. Но надеюсь, их не будет.
Дамочка с горящими глазами приняла деньги и еще немного полезла бы их при мне пересчитывать. Но в последний момент одумалась.
Вышел довольным из школы. Хоть немного двинулся с мертвой точки. А дел так-то невпроворот.
Утром собирались в спешке. Папку с документами подготовил сразу, чтобы не забыть. Как только Ярика с недовольной физиономией отправил в школу, проводил до директрисы. Дал ключи от квартиры. Строго наказал отзвониться, как будет дома. И вернулся в машину, к ожидающей меня девушке.
— И так, парня пристроили. А теперь нам предстоит дорога не близкая, — поглядываю на часы. Успеть должны. — Я договорился о встрече с давним знакомым. Он сейчас занимает не последний пост в министерстве. Обещал помочь разобраться с твоим недугом. Поехали? — зачем спрашиваю? Ведь даже ее отрицательный ответ меня не остановит.
— Ты же все решил, верно? — усмехается она. — Поехали.
— Решил, да. И мое решение, как правило, не подлежит обсуждению.
Дорога дается легко. Я быстро нахожу указанный адрес, который Алехин скинул накануне. Это небольшое уютное кафе. Мы размещаемся у большого панорамного окна. Заказываем обед.
Буквально после того как нам подали салаты в кафе вошел Алехин.
— Какие люди и без охраны, — смеется Семен, и я поднимаюсь ему на встречу.
Обнимаемся, похлопав друг друга по плечу.
— Не теряешь своих весовых категорий, — рассматривает меня Сема. — Все держишь себя в форме, молоток.
— А ты смотрю, расслабился, — усмехаюсь, заметив немного поплывшую фигуру друга.
— Да есть немного. Сидячая работа, перекусы. Так, а тут у нас кто? — он обращает внимание на притихшую Яну.
— Девушка.
— Вижу что девушка, твоя? — подмигивает мне Алехин и с неприкрытым интересом разглядывает ее.
— Нет. Эта девушка, которой нужна помощь. Вот документы, все, что удалось найти, — киваю на папку, лежащую на столе.
— А, — тянет он. — Семен, — садиться напротив Яны и берет ее за руку, та смущенно улыбается и здоровается. — Давний знакомый вашего, кхм, друга.
— Очень приятно, — отвечает девушка, а я сажусь рядом с ней и приобнимаю за талию. Это не ускользает от Алехина и он, хмыкнув, откидывается на спинку диванчика.
— Ну что ж, ознакомимся, — берет папку в руки. — Закажи мне тоже, что и себе, — говорит мне и погружается в чтение бумаг.
Десять гребаных минут я еле дышал, наблюдая за тем как у Алехина то сходятся брови на переносице, то взлетают вверх. И эти манипуляции мне не нравятся. Прекрасно начинаю понимать, что там ничего хорошего и об этом говорит весь его задумчивый взгляд, которым он устремляет на Яну. И тут я рад, что она этого не видит.
Затем переводит взгляд на меня и задает вопрос:
— Я могу говорить? — глупо звучит, но я понимаю, о чем он.
— Да, конечно. Все что ты думаешь.
— Значит, прогноз я вам скажу не утешительный. Но, Яночка, стоит попробовать. Для начала организуем консультацию и консилиум с докторами. Я напишу адрес, а уточнив все детали, позвоню тебе, Бо. Нужно провести обследование. Чтобы понимать конкретно, с чем на данный момент имеем дело. В общем, суть ясна, я думаю. На днях вызову вас сюда еще раз. Два-три дня обследований и будет все более-менее понятно. От результатов обследования будут корректироваться дальнейшие действия. Понимаю, что мало конкретики, но… Не смотри на меня такими глазами, будто мысленно препарируешь, — усмехается. — Все будет хорошо.
Яна слабо улыбнулась. Не представляю, что у нее сейчас в голове. Надеюсь, она не передумает и не сдастся, когда уже через пару дней можно будет говорить о будущем. Ее будущем.
Глава 25. Яна
Я слушала мужчин и копалась в своих мыслях. Есть возможность что-то исправить. Но на это нужно решиться. Хоть и я слышу, как отзывается Богдан, у меня такого энтузиазма точно нет.
Мужчины еще около часа разговаривали. Я лишь урывками вырывала цепляющие мой интерес фразы, из которых я стала понимать, кем был Богдан раньше. Военным. И судя по всему, эти двое вместе служили.
Подняв эту тему, в моей голове тут же всплыл образ отца в форме. Высокий, статный, красивый. Думаю и Богдан в форме выглядел блестяще.
Мне кажется, что мои пальцы до сих пор помнят его кожу, каждую морщинку. Но стараясь отделаться от этих мыслей, тряхнула головой.
Мужчина до сих пор все еще приобнимает меня за талию. Что это?
- Простите, но мне нужно выйти, — прерываю разговор мужчин.
— Я провожу, — подхватывает меня под локоть Богдан и помогает выйти из-за стола.
У дверей уборной, к которой мужчина меня слегка подтолкнул в спину, я остановилась.
— Я дальше сама, — отстраняю его руки от себя. — Я справлюсь. Уж не думаешь ли ты помочь мне и в этом? — горько усмехаюсь и слышу в ответ его выдох.
— Если нужно, то помогу, — боже, какой упрямый мужчина.
— Богдан, — поворачиваюсь к нему. — Я тут сама справлюсь. Можешь подождать здесь, чтобы быть уверенным, что ничего со мной не случится.
— Хорошо, — сдается он и отступает, пропуская меня.
Как стыдно. Почему мне так стыдно?
После плотного обеда, а мне пришлось хорошо поесть, чтобы не расстроить Богдана, мы выехали обратно.
Яр отзвонился, сказав, что уже дома и собирается делать уроки, которыми его “завалили”.
— Вы давно знакомы? — нарушаю тишину первой, потому что в голове сидят обрывки фраз.
— Да, — коротко отвечает мужчина.
— Кем ты был раньше? Вот когда познакомился с Алехиным, — пытаюсь разговорить этого молчуна.
Но он снова молчит. И мне становится смешно. Ну, вот, правда. Откидываю голову на подголовник и начинаю смеяться. И это похоже на истерику, потому что меня сильно накрывает. Из глаз брызнули слезы, но я не могу успокоиться и продолжаю смеяться истерическим смехом.
Я прихожу в себя, только после того как ощущаю на своем лице его горячие ладони.
— Тише-тише, — шепчет он и прижимает к своей груди. — Спокойно, девочка, — и что-то еще продолжает нашептывать, неразборчивое, а я погружаюсь в сон, окутанная его запахом и спокойствием, что дарит его близость.
Проснулась я на удивление легко. В своей постели. Тишина. Лишь только приглушенно звучат голоса мужчин. А прислушавшись, поняла, что это Яр с Богданом на кухне разговаривают.
Сколько же я времени проспала?
Поднимаюсь с постели и осторожно иду на слух. На кухню. Но из-за угла коридора появляться не тороплюсь, потому что меня разобрало любопытство и я стала слушать разговор. Достаточно серьезный разговор между двумя мужчинами.
— Лечение? Ей возможно восстановить зрение? Она сможет видеть? — завалил вопросами мой Ярик.
— Да, все возможно, но более точно сказать смогут после обследования. Полного обследования в специализированном мед. центре. Через пару тройку дней я отвезу Яну туда, и нам нужно будет с тобой как-то находить общий язык. Я не хочу находиться в постоянном не понятном для меня сражении за какое-то одному тебе известное место или звание. Я хочу вам помочь. Вот и все. И если у меня будет возможность, то я помогу и тебе и твоей сестре.
— Я не вижу, ради чего ты это делаешь, — усмехается брат.
Но голос Богдана остается серьезным.
— Ты еще мал, и тебе не понять. Но поверь мне, не ради какой-то выгоды.
— Вот это и странно. Может ты маньяк, какой или убийца…
— Только зачем мне тогда вам помогать? Не находишь странным свое предположение? — слышу по голосу как он усмехается.
— Ну да, не сходится. А может, ты нас на органы продашь. Да не знаю я, почему я тебе не доверяю. Согласись, очень сложно взять и поверить какому-то левому мужику.
Повисла тишина. Я понимаю Яра, и не осуждаю его слов. И уважаю в этот момент Богдана еще сильнее, потому что он держится и не грубит пацану, который в этот момент резко высказывается и возможно даже нарывается на грубость. Ведь можно быть благодарным уже за то, что мужчина помог выбраться от тетки. И сейчас мы совершенно не нуждаемся в том, чтобы заработать на еду и не думать: а выдержит ли замок дверной очередного натиска собутыльников дорогой родственницы?
— Ты мне не нравишься, — прерывают мои мысли слова брата.
— Позволь узнать, чем не угодил?
— Ты странный тип. Да.
— И чем же?
— Ну… — Ярик не находит ответа на свои претензии и вопросы. — Ладно, твоя взяла. То есть пока Яна будет на обследовании, мы будем тут вдвоем?
— Я еще обдумываю этот вариант. Хотя сомневаюсь, что смогу ее оставить там одну. Возможно, тебе придется побыть с Игнатом.
— Со стариком? — возмутился парнишка.
— Не такой уж он и старик. Многому научил бы тебя.
— Ну, уж нет, — возмутился Яр. — Уж лучше я с вами поеду.
— Исключено. Мне некогда будет присматривать за тобой.
— Мне не нужны няньки, — отмахивается брат.
— Не начинай, — и на этом я разворачиваюсь и хочу вернуться в постель, потому что после подслушивания странная усталость снова на меня навалилась. Ноги то и дело подкашивались, и я уже стала думать, что не дойду. Но все-таки удалось, и я без сил свалилась в постель.
Когда просыпаюсь в следующий раз, стоит полная тишина. Но меня тянет подняться и выйти из комнаты. И вот снова. Я поднимаю лицо к верху, и спрашиваю, словно услышу ответ:
— Что же тебе снится?
Вспоминаю тот раз, когда так же вот стояла и не решалась, войти или нет. И очень хорошо помню, чем это обернулось. А именно быть прижатой его мощным телом к постели, ощущая горячее дыхание, которое будоражило все естество. Я тогда почувствовала что-то, что мне еще совсем не знакомо. И вот это новое ощущение меня и испугало.
А снова стоя под дверью его спальни и слыша мужской стон, меня рвет на части. Я очень хочу к нему зайти. Но не решаюсь. Я прокручиваю в голове миллион отговорок. Словно весы, в чашах которых, и за, и против… войти или нет.
Но невозможно остаться безучастной, после всего, что он делает для нас, для меня. Поэтому я снова вхожу в его спальню без стука и иду на слух. Думать о правильности своих действий я буду утром и даже, возможно, жалеть. Но это будет потом.
А сейчас, дойдя до кровати, присаживаюсь на край постели и дотрагиваюсь до него. Он мечется из стороны в сторону. Что-то говорит невнятное. Я лишь могу различить обрывки фраз…
— Нет, нет… виноват. Простите меня ребята. Простите…
Я, не выдержав надрыва в его голосе, всхлипнула. У самой на глазах навернулись слезы. Да что же тебя мучает? Как мне помочь тебе?
Опускаю ладони на его грудь, и замираю ими в том месте, где сердце рвется в сумасшедшем ритме.
В какой-то миг Богдан успокаивается, и на мои руки укладываются мужские.
Я замираю.
— Эти сны, — начинаю говорить, но от волнения голос охрип. — Расскажи, — прошу его и надеюсь, что он не откажет мне.
Но вместо этого он тянет меня на себя и переворачивает на спину, оказываясь сверху.
— Я чувствую как тебе плохо, — шепчу я, но он по-прежнему молчит.
Лишь касается ладонью моей щеки. Я не боюсь его. Нет. Более того, я чувствую, что он меня не обидит.
От его невесомых касаний сбивается мое дыхание.
Его пальцы скользят по моему лицу, а замирают на губах, и я чувствую, как он склоняется надо мной. И тут же касание его губ. Такое мягкое. Осторожное, словно он боится меня напугать.
Я чуть приоткрываю губы в ответ, позволяя меня поцеловать. И он понимает мой знак.