Теперь можно было обратить внимание и на кобыл.
Некоторые прибывшие к скалам лучники были на кобылах. А другие — на жеребцах. Герц принюхался и не обнаружил ни одного мерина. Коротко взвизгнул и затанцевал — о, как интересно! Затем задрал хвост в репице, как будто был арабом, и свернул шею тугим бубликом, самостоятельно сделав рабочий сбор; умрите все! Всадник что-то одобрительно-удивленно сказал и снова потрепал его по шее.
— Откуда он? Из Ристании? — поинтересовался подъехавший эльф. — Он обучен каким-то премудростям.
— Не знаю, возможно. Ни девушка, ни конь не выглядят привычно и понятно для меня. Я уже не говорю об их появлении: я собирался встретить варгов в защищенном месте, у камней, но передо мной сгустился туман, а затем… она уже скакала возле меня, но без труда опередила. Слышишь, Лантир, ее конь опередил моего Виллин.
— Я скорблю о смерти вашего коня, Владыка…
— Он погиб достойно. Он был хорошим боевым конем. И на смену у меня есть другие лошади… и олень. Обоз уцелел?
— Да, Владыка. Думаю, что эта стая варгов направленно атаковала вас. Я просил вас держаться стражи…
— Лантир!
— Умолкаю, Владыка…
— Но, — смягчился длинноволосый, — я согласен, пора надеть доспехи. Остановимся на ночной привал. В Дейле мы будем завтра. И завтра поедем уже в полной боевой экипировке. Я тоже. Нам нужна спокойная ночь, так как то, что ожидает нас в Дейле, непредсказуемо. Мэглин, как… девушка? Она точно… девушка?
— Выглядит девушкой, Владыка, — отозвался другой эльф, едущий неподалеку. — Ее доспехи не из металла, а словно дерево или кора, и кожа. Стрелы попали на излете и застряли в этом странном нагруднике. Ее, мне кажется, просто оглушило. А может, она напугалась. Стрелы были отравлены, но наконечники не коснулись тела. Шлем и прозрачное забрало я также снял.
Ветка была надежно завернута в два плаща и в данный момент лежала на руках Мэглина, впереди, поперек седла. Наружу торчала только макушка — короткие белые волосы. С бриллиантовым блеском, как обещали краска и кондиционер.
— Она почти вся в черном и сером, — сказал Лантир. — Доспехи, шлем. Мы осмотрим ее и ее вещи, когда достигнем обоза. Острижена, как будто осужденная людьми за колдовство или порчу. Навскидку я бы счел ее посланницей тьмы. Какая-то воспитанница Дол Гулдура…
— Конь точно никакого отношения к Тьме не имеет, — отозвался длинноволосый. — Просто конь. Я поговорю с ней и, если меня что-то встревожит, решу, что буду делать дальше. Мы можем отправить ее в Сумеречье или вознаградить за помощь и оставить в Дейле.
«Какой я тебе просто конь, я звезда конкура», — ушами сообщил Герц и чуть подыграл. Всадник заулыбался и снова поощрительно потрепал ганновера по сверкающей шкуре.
Ветку тем временем растрясло, она очнулась, забилась в своих пеленках и замычала. Обоз уже был виден; белокурый длинноволосый всадник приблизился и положил ладонь на макушку Ветки.
— Усни! — и затем спросил Мэглина:
— Она точно… не эльф?
— Точно, Владыка. Совсем не эльф. И я не чувствую никакой особой крови — человек и человек, хотя и весьма странный.
Так они достигли обоза.
***
Когда Ветке наконец позволено было очухаться окончательно, она лежала на спине на каких-то тюках и свертках, накрытая теплыми колючими шерстяными одеялами. Видимо, это был транспорт — ложе покачивало, сверху проплывали ветви, облака и высокие яркие звезды; а рядом шел Герц, пофыркивая и прядая ушами. Конь был привязан за повод к борту повозки. Какая-то добрая душа вынула из его рта железо, и ганновер дремал на ходу, находясь в поле зрения Ветки… и сам не упуская ее из виду.
Тот, кто ехал на нем ранее, пересел на другое верховое животное, вид которого вызвал у жеребца очень убедительную десятиминутную истерику, разметавшую в разные стороны человек пять, пытавшихся его удерживать. Но ко всему привыкаешь, не так ли? И теперь, когда рогатая живность время от времени приближалась с другой стороны повозки, Герц даже не поднимал головы, хотя и думал нечто вроде «уйди, противный».
Ветка резко села. Сбросила одеяло. Ощупала себя. И много, много минут озиралась, пытаясь вспомнить, кого дублирует, на какой съемочной площадке работает, какую именно травму получила, почему здесь Герц (ситуация, исключенная на все сто процентов), куда все бредут, и еще много разных подробностей прошедшего дня, пока, наконец, не восстановила в памяти все случившееся.
На повозке прямо рядом с ней лежали ее защитный жилет, шлем, очки. Все остальное оставили на девушке, а так как в Москве было сырое, промозглое утро, а тут — еще достаточно теплый вечер, Ветке стало жарко. Она начала стаскивать олимпийку.
В жилете торчали две стрелы. Одна вошла чуть под углом, другая прямо, но неглубоко. Когда Ветка заторможенно потянулась посмотреть, рядом раздался голос:
— Только не трогай наконечник. Стрелы орков часто отравлены. Лучше вытащить и выбросить подальше.
Ветка задрала голову. И секунд тридцать безмолвно изучала разветвления рогов громадного зверя.
Потом перевела взгляд на всадника.
— А! Ты… ты мужчина?
— А ты, я догадываюсь, женщина, — ответил всадник.
— Как ты… кто там… как я тебя понимаю? — задала Ветка коварный вопрос.
— Ты говоришь на вестроне, — ответил всадник. — Поэтому и я тебя понимаю, несмотря на акцент. Как твое имя?
— Вееетка… — простонала Ветка.
— Ветка? Ольва?
— Не оливка, а Ветка…
— Ладно. Моя стража уже прозвала тебя Льюэнь.
— Так мы тогда… того… отбились?
— Да, поспели стражники. Без них было бы худо, варгов оказалось слишком много. Ты потеряла мой второй меч. Сейчас мы остановимся, разобьем лагерь и тогда поговорим. Я хочу узнать откуда ты, как оказалась там на равнине.
— А ты кто? — непочтительно спросила Ветка.
— Ты говоришь с королем эльфов Сумеречного Леса, Владыкой Трандуилом, сыном Орофера, — раздался голос с другой стороны. Едущий там темноволосый всадник уважительно поклонился.
— Ты выручила меня. Я благодарен, — Трандуил продолжал смотреть сверху вниз, удерживая плечи развернутыми, а голову гордо поднятой. — Я умею быть благодарным.
Ветка даже представить себе не могла, что случилось, и уж тем более, как она оказалась там, на равнине. Голова гудела, отказываясь соображать; пришлось срочно воспользоваться советом, который когда-то дала ей одна пожилая актриса. Если ты не знаешь, что делать, разбери комод.
Комодом в данном случае оказался конь. Герца надо было расседлать, разнуздать, растереть, осмотреть, и скрепя сердце напоить местной водой и отпустить пастись на местную траву. Все это Ветка проделала внешне привычно и собранно, но с воплями в душе, так как конь, избалованный мюсли, подкормками и плющенным овсом, мог непредсказуемо среагировать на столь резкую смену корма и воды. Потом органайзер в айфоне — если сейчас вечер… Ветка попыталась пересчитать пропущенные дела, стараясь не пялиться по сторонам и не реагировать на то, что ее довольно откровенно разглядывали многие длинноволосые люди.
Люди?..
Эльфы.
Дальше потребовалось решить насущные вопросы типа малой нужды, воды; Ветка сбросила куртку, достала белковый батончик и начала его жевать, оглядываясь по сторонам и стараясь не упускать из виду Герца. Живот подвело, но как у любого, кто привык питаться крохами, относительная сытость наступила очень быстро.
К Ветке подошел длинноволосый, который ехал около повозки.
— Мэглин. Я вытащил и сжег болты, что торчали в твоем доспехе. Тебе повезло, такой нагрудник не мог защитить от стрелы, пущенной с более близкого расстояния.
— Ветка.
— Я слышал, Ольва.
— Вот блин!
— Нет, будет только мясо и лембас, — усмехнулся Мэглин. — Может, немного овощей и фруктов. До блинов, боюсь, далеко.
— Я не люблю, когда меня называют иначе, чем Ветка, — насупилась Ветка.
— Я и называю тебя Веткой. На нашем языке это звучит как Ольва.
— Что здесь будет? Что происходит? Почему столько солдат?
— Солдат?.. Мы называем себя воинами. Войско движется к Эребору, горе дракона. Дракон пал, мы идем спросить свою долю сокровищ. Пока, если пожелаешь, тебе позволено идти с нами — до города людей, Дейла. Вина?
— Давай вина… кина и домина…
— Не понимаю, — усмехнулся Мэглин. Видно было, что Ветка интересует, но совершенно не раздражает окружающих, и длинноволосого Мэглина в том числе. Ветка присмотрелась: узкое, чуть костистое, очень привлекательное мужское лицо; белый шрам, отсекающий уголок правой брови; густые, ровно расчесанные каштановые (или темно-русые, в сгущающихся сумерках не рассмотреть) волосы, твердо очерченные, полные губы. Приятный дядька. Или парень.
— А ко… король там? — девушка ткнула рукой в палатку из плотного зеленого шелка, установленную чуть поодаль.
— Да, там Владыка, начальники стражи и его личные охранники вокруг. Днем король пожелал осмотреть равнину, по которой двигался обоз, и как только отъехал от стражи, его атаковали орки, отрезав от остальных эльфов. Они ринулись лавиной, сразу в две стороны; пока мы убили тех, что напали на войско и обоз, Владыка вынужден был спасаться сам. Тут подоспела и ты.
— Хотелось бы знать, каким образом… Я находилась в другом месте и в другое время.
Мэглин внимательно посмотрел на девушку, присосавшуюся к фляге.
— Я слышал истории, которые рассказывают о том, что Арда не единственный мир Эа, и даже что Илуватар не единственный Творец. Их рассказывают странные незнакомцы, которые появляются иногда, очень редко. Лишь эльфы помнят подобные случаи, а люди легко забывают, так как нет подтверждения чему-либо подобному. Но глядя на тебя… на твою лошадь и вещи, я готов вспомнить об этих историях. Уж больно все чуждое.
— А я вот особенно ничего чуждого не вижу, — сказала Ветка. — Кони как кони, телеги, привал, костры, едой пахнет. Вино вполне приличное, кстати.
— Спасибо, кстати, — усмехнулся Мэглин, забирая флягу. Встряхнул — Ветка сделала всего несколько глотков. — Если ты готова, пойдем. Если ты… готова оставить тут своего коня. Я видел, что ты больше занималась им, чем собой.
— Конь не мой, — уныло сказала Ветка. — Конь — собственность большого господина, так сказать. И мне надо его вернуть. Не знаю, как. Иначе мне отвертят голову, тоже не знаю, как, но отвертят. Я только заботилась, чтобы конь достаточно двигался.
— О, он достаточно двигался сегодня, — Мэглин заулыбался шире. — Сам Трандуил ехал на нем до обоза, и позже, пока не пересел на оленя.
Ветка только тяжело вздохнула и зажмурилась.
— Я почему-то смекаю, что и завтра, и послезавтра Герц будет двигаться более, чем достаточно…
Рядом возник еще один длинноволосый.
— Я Лантир, начальник стражи. Ольва, ты готова разделить трапезу с Владыкой? Он призывает тебя в шатер. Мэглин?
— Я думаю, она готова. Она говорит разумно, хотя и странно, и я не чувствую в ней зла, — ответил недавний собеседник Ольвы. — Она напилась, немного опомнилась и позаботилась о своем коне. Веди ее.
— Сама пойду! Руки при себе! — Ветка дернулась, убирая предплечье от пальцев Лантира, затянутых тонкой кольчужной перчаткой.
— Ладно-ладно… Льюэнь…
Ветка, сопровождаемая Лантиром и Мэглином, подошла к зеленому шатру и нырнула внутрь. Приметила по дороге, что люди… эльфы? постепенно укладывались спать — многие, точнее, большинство, попросту под открытым небом, развернув походные одеяла или покрывала из шкур. Некоторые еще сидели кружками возле костров и тихо переговаривались, смеясь. Ночь стояла упоительная — темная, звездная. Иногда ветерок доносил сырость реки, а с другой стороны словно веяло сухим пеплом и холодом. Но прислушиваться к ощущениям было некогда. В целом, Ветке показалось, что она находится в красивом и… экологически чистом месте.
В шатре Владыки оказались светильники, но не было очага — костры горели снаружи. Небольшой, видимо, сборный стол, на котором был накрыт щедрый ужин; резной трон, один стул. Всю «декорацию» Ветка схватила сразу. Два эльфа в доспехах снаружи у входа. Сидение лишь для одного гостя, а раз приглашена она, — Лантир с Мэглином будут стоять столбами?.. Трон, — черт, это вопрос престижа? Длинноволосый мужик самовлюблен и знает себе цену. Посуда опять же. Роскошная. Совсем не походная посуда.
Ветка была очень низкого мнения о себе как о существе женского пола, к тому же среди воинов, размещавшихся на ночлег, она заметила нескольких девушек и слышала мелодичные, переливающиеся женские голоса. Стало быть, она тут не одна такая и явно далеко не самая красивая. Вот и славно.
Лантир понравился ей меньше Мэглина — Мэглин был как-то понятнее. Зато Лантир поразил своей привлекательностью и аккуратностью — волосы его были чуть темнее и тоже очень густые, гладко расчесанные. Овал лица нежный и в то же время мужественный; глаза кажутся темными, но сверкают, как звезды. На лбу тонкий венец; богатые доспехи, под которыми — расшитая одежда. Оружие, портупеи также изукрашены тиснениями, набивками. И да, остроконечные уши. Но зато в обращении нет и тени того тепла, которое — хотя и едва читалось — но было в манерах и словах Мэглина.
Ветка остановилась в шатре, на три биения сердца закрыла глаза, вспомнив упражнение на концентрацию из кобудо, и затем открыла.
Лантир у стола наливал вино из бутыли в два кубка.
Мэглин остался у входа.
Трандуил материализовался на троне и сидел нога на ногу, разглядывая ее. Глаза его оказались светлыми, яркими, прозрачно-голубыми. А черты лица, возможно, несколько более резкими, чем у красавчика Лантира, но, несомненно, заслуживающими внимания.
========== Глава 3. Посланница тьмы ==========
Следующие полчаса напомнили Ветке урок алгебры, когда по причине тупой безысходности перед формулами остается только нудно отнекиваться, предвкушая изящную «двойку» в соответствующей графе, и мысленно высовывать язык а-ля Эйнштейн. Кстати, сослаться на теорию относительности хотелось несказанно.
Она не смогла толком описать, кто она и откуда; а сообщенные ей королем наименования народов, места и даты тутошней реальности никак не прояснили мрачные горизонты. Словом, оставалось только чахнуть над златыми блюдом и кубком, ковыряя жареную оленину, и довольно бестолково бубнить — не знаю, понятия не имею, не могу сказать… Тем более, что вопросы, в основном, касались не темы «откуда», а темы «как».
Видно было, что блондин на троне достаточно быстро утомился от ее невнятных и нечетких ответов. В Веткином пересказе, идеально отражавшем события ее последних минут в Москве, не оказалось здравого зерна, позволяющего понять, что же случилось.
— Следовательно, — вывел закономерный итог Владыка, — ты возникла там, где сумела оказать мне услугу, совершенно случайно, не представляя, как именно, и не имея никаких собственных целей и задач, связанных, например, с Эребором? Лихолесьем? Дейлом?..
— Ага.
— Что же… — Владыка задумался. — Есть несколько волшебников, которых можно спросить о произошедшем. Вне всякого сомнения, речь идет о могущественном колдовстве. Ты говоришь так, как будто до сих пор жила в иллюзии, а не в реальном мире; но где-то же ты жила. Чем, говоришь, ты занималась?
— Прогуливала лошадей… собак. Изучала единоборства. Рисковала там, где другие не хотели. Если надо было проскакать на опасной лошади, или выпасть из окна, или…
— Для чего такое может быть надо?
— Произвести впечатление…
— Ты воин?
— Я бы хотела считать себя воином… но… я не знаю.
— С мечом ты справилась сносно, — сказал Трандуил. — Я дам тебе время оглядеться и сделать выбор. Если ты пожелаешь остаться, я дам тебе место в страже, возле себя. Если ты пожелаешь уйти, я дам тебе достаточно денег, чтобы ты быстро освоилась в Дейле, с людьми. Также я хотел бы купить твоего коня.
— Не продается, потому что он не мой. Он вверен мне, и мне нужно будет его вернуть, если каким-то образом отыщется… путь назад.
Владыка чуть склонил голову.
Лантир знал — Трандуил редко нарушал правила гостеприимства, но крайне не любил, когда ему отказывают. Особенно в таких мелочах, как скотина.