Интересное, кстати, у эльфов представление о переговорах. И о праве на сокровища гномов.
Впрочем, кажется, Лантир открыто говорил что-то именно о войне.
Трандуил в серо-серебряных доспехах и серебристом плаще уехал на олене. Примерно пятнадцать-двадцать прочих эльфов, видимо, относящихся к командованию, двигались рядом с ним на лошадях. Все они были в разных доспехах и в плащах разного цвета, в отличие от пеших рядовых воинов, экипированных одинаково.
Они говорили, Трандуил — король Леса?.. В лесу многочисленную конницу не сформируешь… хотя внешний вид и стать немногочисленных лошадей никаких вопросов у Ветки не вызывали. Все они были холеные и хорошо сложены.
Повозки тянулись длинной вереницей, подстраиваясь под пеший ход войска, и на самой последней находилась Ветка, а потому и противный Лантир, и Мэглин, и все прочие более знатные или более значимые в воинской иерархии эльфы постепенно удалились вперед колонны, и Ветка потеряла их из виду.
Пока Трандуил был виден, высокий, прямой, в сверкающей текучей ткани плаща, водопадом ниспадающей с тускло-серебристых доспехов, Ветка никак не могла взять в толк, как она посмела с таким… человеком? С таким эльфом общаться на «ты» и пошло хохмить. Как только он отдалился и сосредоточился на тех делах, что вправду его сейчас беспокоили, и совершенно спокойно забыл о ней, то превратился в полубога. Ветку поразило, как легко его поведение перетекает из одного в другое: от обаятельного хитрюги — к истинному правителю; от капризов — к мудрости, от прозорливого, заглядывающего в души мудреца — к мальчишке. Не понять, какой лик истинный, и трудно представить, как все эти черты соединяются в одном власть имущем.
Ветке было пусто, страшно; разум не цеплялся ни за единый привычный образ — с одной стороны, все понятно, а с другой, ее личный мир и тщательно выстроенный образ жизни разбились вдребезги. Сейчас она ощущала себя абсолютно одинокой в двух мирах, один из которых ее выплюнул, а другой, видимо, собирался прожевать оставшееся; жалкой щепкой, которую несут более могущественные силы, чем она могла себе вообразить.
Иногда начинала кружиться голова, и тогда Ветка думала, что или сошла с ума, или вот-вот сойдет. Даже расслабленный Герц, который не помер от колик, не убежал и не получил пока никаких значимых травм, ее не успокаивал и не скреплял с этой реальностью.
Пока ее пинали, пока что-то постоянно происходило, было легче.
А сейчас, когда девушку оставили наедине с ее дискомфортом (жарко, затекло, неудобно лежать, хочется пить и так далее) и с мыслями, стало совсем худо.
С полчаса Ветка и не спала, и не бодрствовала, занудно под каждый удар сердца мысленно повторяя — пусть это закончится, хочу домой, пусть это закончится, хочу домой, пусть…
Она совершенно не представляла себе, что будет происходить дальше. Что вообще может произойти.
Что за переговоры, что за битва (если таковая случится); каково ее место во всей этой истории. Веревки оставляли немного свободы ворочаться с бока на бок. Ветка попробовала выспаться, но не так-то просто заснуть средь бела дня, если к тому нет привычки — даже если ты не спала ночью, и особенно если руки трут путы.
При обозе было по одному-два эльфа на каждую повозку — в кафтанах, без доспехов, хотя и с оружием, с мечами и луками. Из их поведения следовало, что они не собираются покидать имущество и ввязываться в сражение. Было и несколько женщин, и Ветка успела оценить, что достаточно ровное общение с ней эльфов-мужчин более чем компенсируется откровенной неприязнью дев. «Ну почему? — думала Ветка. — Я по сравнению с ними жуткая уродина, и вообще не собираюсь играть ни в какие бабские игры… так нет же — косятся, отворачиваются, кривят губы».
Когда неудобства стали нестерпимыми, и Ветка приготовилась взмолиться о пощаде, соображая, как именно можно окликнуть возницу, имени которого она не знала, возле повозки появился эльф, с ног до головы укутанный в невзрачный серо-зеленый плащ. Он откинул с головы капюшон, и тут же заблистал платиновыми волосами и ярчайшей улыбкой — это был Даэмар. С утра он заплёл длинные тонкие косички, удерживающие волосы надо лбом и перед ушами, а в оставшихся распущенными волосах торчали сухие листочки и иголочки.
— Мучаешься?
— Мучаюсь… пить хочу.
Эльф поднес ей ко рту фляжку.
— Страдаешь, что связали и все бросили?
— Ну не все… вон, повозкой же правят…
Даэмар нагнулся ближе и доверительно сказал:
— Я думаю, что Владыке и остальным будет совсем не до тебя. Я уже вижу стены Дейла. А еще я вижу очень гадкие следы, которые меня крайне смущают. Я бы, как и Мэглин, хотел быть уверенным, что ты тихо лежишь тут, ни во что не вмешиваясь. Ситуация может обернуться непредсказуемо… как ты себя чувствуешь?..
— Голова… пошла… кругом…
— Я дал тебе маковой росы. Ну, немножко заговоренной. Ты просто будешь тихо спать, не станешь тревожиться сама и не будешь тревожить никого другого, Льюэнь. Я считаю, это безопаснее, чем веревки. Слышишь меня?
— Безопаснее… для… кого?..
— Старался подумать обо всех, — широкая улыбка Даэмара поплыла. — Спи, человеческая девочка, спи…
— Я тебе не… девочка… на себя посмотри…
— Я ровесник Трандуила, а Мэглин старше нас обоих…
— Старые… дураки… ду…
Даэмар присмотрелся, потом жестом завзятого анестезиолога приподнял одно веко Ветки; перерезал веревки на руках, завернул девушку в плащ и, отодвинув скарб — в основном одеяла и свернутые палатки, уложил ее на самое дно у борта. Флягу пристроил рядом — проснется, захочет пить, хлебнет еще. Вот и славно.
Потрепал по морде и оттолкнул Герца , мусолящего губами зад Даэмара (в привычном коню мире, в этом месте на человеке располагался карман с сахаром), и исчез в камнях возле Дэйла.
***
Ветка проснулась.
Сам по себе процесс снова занял так много времени и сил, как будто это был переход в другое измерение.
Когда Ветка оклемалась окончательно и села, глаза ее фиксировали происходящее вокруг… но голова отказывалась понимать увиденное.
Это, вне всякого сомнения, был какой-то пригород, но пригород старинный, частично разрушенный.
Вокруг Ветки сейчас не было ровным счетом никакого движения. Отсутствовал привязанный ранее к повозке Герц. Отсутствовали и лошади, которые были запряжены в повозку. Другие повозки — Ветка видела две — были перевернуты и частично разбиты упавшим обломком стены. Однако провизии и другого добра, которое везли эльфы в Дейл, в них не было, — видимо, до начала активных действий повозки успели разгрузить…
В проломе стены недвижно лежало огромное, серое, несказанно смердящее создание, явно дохлое — поначалу Ветке показалось, что это слон, но создание было куда более человекоподобным.
Узкая средневековая улочка была буквально завалена телами — в основном, ужасных обезьян в доспехах, которых эльфы назвали орками. Но Ветка с содроганием увидела и человека. И… обоих эльфов, которые управляли повозкой. Один лежал рядом с Веткой, на повозке, сжимая в руке окровавленный клинок; в груди торчали болты с черным оперением. Другой, почти заваленный телами врагов, изрубленный, покоился на небольшой площади, украшенной чашей фонтана…
Ветка поворачивала голову вправо, влево… что ни пробуждение, то шедевр, и с каждым разом все труднее уяснить, что происходит, сколько прошло времени и что делать…
И не кошмар ли это.
Герц.
Герц!!!
Ветка рванулась… и упала обратно — ноги были связаны. Откуда-то доносился нехороший шум, то нарастающий, то стихающий. Через огромное расстояние землю вдруг сотрясла слабая вибрация, будто в ногу шел громадный отряд железных великанов.
Так.
Ветка закусила губу, порылась в карманах олимпийки. Нашла простое и эффективное изобретение, которое называлось нож-визитка; распорола веревку, стягивающую ноги. Захотела пить; схватила флягу Даэмара, с отвращением выплеснула то, что в ней оставалось; бросилась к чаше фонтана — там скопилась вода, видимо, дождевая.
Напилась, наполнила флягу.
Движения стали четкими и быстрыми — Ветке не хотелось, чтобы тут появился братик туши, лежащей в проломе, орки или варги.
План кристаллизовался простой и четкий — бежать. Отсюда. К чертовой матери.
Где-то в глубине города громыхнуло; отдаленно закричали люди. Ветка, проверившая экипировку — сапоги, бриджи, наличный арсенал пересчитан и грамотно запакован по карманам и за пояс; флиска, олимпийка, жилет, шлем, — вздрогнула и напряглась, но, к ее великому счастью, из узкой улочки, спасаясь от шума, выскочил Герц.
Большую услугу местные боги — или как их, валар? — оказать Ветке не могли, и она, восславив добрые силы, уже растирала Герца, за неимением щетки, мешком, схваченным с повозки; и молниеносно заседлала и собрала его. Вся амуниция была тут. Герц вертелся и прядал ушами — его обыкновенно весьма понятный язык комкался и сбивался, но прочитать полное согласие с мнением Ветки — «ломим отсюда» — было нетрудно.
Ветка успела мгновенно перерыть повозку, выхватить оттуда туго свернутую палатку, пару одеял; мысль о том, чем и как тут разжигают огонь, появилась и унеслась — этого Ветка не знала, а разбираться в данном вопросе сейчас было некогда; наконец, собравшись с духом, девушка сняла с одного из эльфов портупею с ножнами на спине и забрала из руки тонкий окровавленный меч. Опоясалась, стараясь не думать, что на крупе Герца, на шерсти, остались следы, очень напоминающие следы когтей, а задние его копыта в запекшейся крови. Затем схватила алый плащ павшего эльфийского стражника — чтобы условно свои не пристрелили. Условно чужие, подумалось Ветке, будут нападать в любом случае, как ни экипируйся.
Конь похрапывал и пританцовывал, готовый задать стрекача.
Еще минута ушла на то, чтобы приторочить сворованный скарб к седлу веревкой, которая ранее связывала Веткины руки; Ветка сунула коня мордой в чашу фонтана — он сделал пару глотков; и вскочила верхом.
Бежим. Куда угодно; в леса, в поля, подальше отсюда.
Мощным, ровным галопом Герц вылетел из воюющего Дейла; дороги тут заросли давно, и только различная густота травы да примятые эльфийской армией колеи могли указать места, где они были. Но следопыт из Ветки был никакой, — она инстинктивно понеслась по наиболее подходящему для ног Герца грунту, и это оказался неверный выбор.
Основная битва шла за невысоким отрогом, но, проскакав не менее двадцати минут, Ветка с некоторым ужасом обнаружила, что звуки сражения стали явственнее. Возможно, они отражались от скал, что обступили лощину, по которой наугад понеслась девушка.
Ветка остановила Герца и завертелась. Ни звуки, ни солнце, ни интуиция — ничто не подсказывало наиболее предпочтительного направления. С одной стороны нависала громадная Гора, подножие которой было укрыто тем самым отрогом, закрывавшим долину между Дейлом и горой; с другой — невысокие лесистые предгорья, через которые, видимо, прошли эльфы, с третьей — башни полуразрушенного города, с четвертой — высокая скала, примыкающая к отрогам. В каком направлении можно двинуться, чтобы укрыться и избежать опасности, было непонятно.
Мысли в Веткиной голове перепутались как клубок разноцветных нитей; наконец она решила добраться к стоящей отдельно скале и под ней подождать, что будет дальше. И вести себя как можно тише.
Хотя бы остановиться и попробовать осмыслить происходящее…
И тут Ветка заметила нечто совсем выходящее за рамки понимания.
Прямо над ней в небе летела чудовищного размера летучая мышь, которая держала в лапах… Трандуила?..
Ветка отчетливо рассмотрела плащ золотисто-белых волос, и сердце ее почему-то произвело удивительный скачок в груди.
Мысли остановились.
Ветка выслала Герца и понеслась по лощине за летучей мышью, горько сожалея, что не догадалась взять у убитого эльфа еще и лук со стрелами. Шансов попасть не было, но духу бы придало.
Мышь направлялась в сторону той самой отдельно стоящей, сильно изрезанной ветрами скалы, которую приметила Ветка как возможное прибежище для передышки. Вблизи стало видно, что скала когда-то была застроена — остатки стен и башен указывали на это.
Мышь взяла выше и исчезла из поля зрения; Ветка, спрыгнув с Герца, мгновенно отпустила подпругу, закрепила поднятые стремена и повод на передней луке и бросилась по едва заметной, раскрошенной и оббитой древней лестнице, пересеченной осыпями, наверх.
Если бы она остановилась сейчас и подумала…
Эльф, которого несла мышь, скорее всего, не был Трандуилом. Стоило ли так ломиться ради кого-то другого, например, Даэмара — вопрос, ответ на который покрыт мраком. Но Ветка не останавливалась.
Возможно, ее просто погнал вперед, заставил делать хоть что-то лютый страх, страх остаться наедине с неизвестностью и одиночеством. Да, и с Герцем; но возможно люди все же дороже лошади?..
Ганновер сунулся было на осыпающуюся каменную тропку, но принюхался, коротко взвизгнул и понесся обратно — к тому месту, где последний раз получил зерно и воду, в Дейл.
Ветка, только взбежав наверх несколько сот метров, догадалась притормозить и постараться двигаться тише, допустив, что тут могут быть нежелательные порождения зла, которых привлечет ее топот.
Обнажив меч, в эльфийском плаще и защитном шлеме из кевлара, усиленном титановой полосой, Ветка забиралась все выше, высматривая мышь… или эльфа. Наверху послышались звуки, крики; Ветка ускорилась, и. .
Мальчик, ребенок лет двенадцати, сияющим кинжалом отбивался на небольшой ровной площадке, образованной скалами, от трех или четырех мелких орков, которые, казалось, не могли воспользоваться численным преимуществом просто в силу бестолковости. Ветка выпрыгнула на площадку, бросилась к мальчику, прикрыть, защитить…
Сознание человека способно на квантовый скачок.
Иногда люди годами воспитывают в себе то или иное качество, понемногу приближаясь к желанной цели, к желанному образу мыслей или поведения; но временами все происходит «вдруг», сразу.
Ветка не выносила никакого насилия, особенно над слабыми, над детьми.
Все ее внутренние сомнения разом исчезли; она словно обновилась, превратившись в чистый лист, в чистую тетрадь, в которой можно было писать новую историю.
С самых первых слов.
Как будто не было Москвы, непроглядно-бесцветно-серого прошлого, всех тех сомнений и страданий, от которых Ветка так упорно бежала в спорт, дисциплину, риск.
Рванулось время, рванулось пространство — здесь и сейчас.
Здесь и сейчас.
Веткино лицо успокоилось, а тело само собой вошло в тренировочный режим. Оставаясь незамеченной, девушка сделала два шага и атаковала врагов сбоку. Два удара — два орка; эльфийская сталь без труда отделила головы от плеч. Малыш тем временем справился еще с одним, и вместе они добили последнего.
Ветка посмотрела внимательнее — это был не мальчик! Это был весьма миниатюрный, но очень симпатичный взрослый мужчина с нахмуренными бровями. Что за мир; тут все не те, кем кажутся, и только у зла безошибочно перекошенные морды.
Ветка собралась что-то сказать, обладатель светящегося кинжала — тоже; но тут Ветку сгребла мощная рука и отодвинула в сторону. Рядом словно из камня вырос крепкий, широкий, квадратно-гнездовой дядька с открытыми татуированными бицепсами и внушительной лысиной, в невероятной бородище и с огромным молотом в руках. Пахнуло табаком, железом и шерстью. Ветка даже не успела начать выяснять, что к чему, как дядька указал ей на нависающий скальный карниз, с которого мелкие орки сыпались уже десятками, и грозно сказал:
— Помоги Королю! Он там, на льду озера; мы с Бильбо задержим этих…
— Королю?..
— Королю под горой, Торину Дубощиту, эльф! — грозно сказал дядька. Пригляделся, — или ты не эльф?..
— Эльф, эльф, — ответила Ветка, проглотив «позорный», — вы не видели тут… — «через леса, через моря, колдун несет богатыря», — мышь и эльфа?
— Он убил мышь и свалился дальше, там, за башней, — дядька вдруг с силой пихнул Ветку, — торопись, иначе погибнут все! — Ветка глянула на поток приземистых неряшливых силуэтов, и резво помчалась в указанном направлении. Скалы, переходы; иногда сапоги для верховой езды предательски скользили, но все же Ветка ощущала себя собранной и готовой ко всему. За ее спиной шел оживленный бой, и судя по периодическим тяжелым ударам кувалдой, сотрясавшим скалу, и хоровому визгу, не сказать, чтобы очень уж однозначный по причине малой численности светлых сил.