Она вдруг ощутила странную, неясную и очень болезненную обиду.
Сама не понимая, почему, но отчего-то не желая слышать подобного из его уст.
— Тебе что, так не терпится сбыть меня с рук? — спросила Таша, насупившись.
— Нет. Просто я бы предпочёл, чтобы ты влюбилась в Джеми, чем в кого-то другого. Его я, во всяком случае, хорошо знаю. В беде не подведёт, к тебе относится более чем трепетно…
Таша глубоко вдохнула, успокаиваясь и успокаивая колючую иглу в сердце. Оглядела камни у себя на ладони.
Что ж… наверное, этот разговор обязан был когда-нибудь произойти.
В конце концов, для приёмного отца вполне логично проявлять подобную заботу о дочери.
— Предлагаешь мне отобрать мальчика у собственной сестры? — негромко поинтересовалась она, выбирая из камушков наиболее плоский. — Джеми мне как брат. Уж в него я никогда не влюблюсь. К тому же он в её светлость Лавиэлль Норман… нет, исключено.
— А в Алексаса?
— Могла бы, но не хочу становиться очередной в послужном списке бывалого ловеласа. Наверняка не последней. И какими бы замечательными ни были мои рыцари, у них обоих есть одно большое «но».
— Какое же?
Следующий камень, прежде чем пойти ко дну, оставил на воде три расходящихся «блинчика».
— Что кто-то из них всегда будет третьим.
Арон задумчиво посмотрел на неё.
Отвёл взгляд. Нагнулся.
— Да. Это верно. — Выпрямившись, амадэй задумчиво повертел в руках светлый камушек. — А что, если не всегда?
Таша недоумённо взглянула на него.
— Видишь ли, — продолжил Арон, отвечая на её немой вопрос, — это ведь, как ты понимаешь, не совсем нормально. Существование двух личностей в одном теле.
— Скорее совсем не нормально.
— Однако подобное уже случалось ранее. Да-да, бывали люди, пускавшие погибшего любимого в своё тело, — кивнул Арон, заметив её недоверчивый взгляд. — Ритуал Двоедушия открыли мы. Амадэи. Лиар, если быть точным. Но в конце концов мы отказались от него, а Ликбер Великий и вовсе его запретил. Все летописи, где упоминался этот ритуал, погибли в Тёмное Время. С тех пор его проводят тайно, нигде не фиксируя, и о результатах предпочитают не распространяться, дабы не навлечь гнев Мастеров Адамантской Школы. Впрочем, колдуны, в отличие от волшебников, законы Ликбера не особенно чтут…
— Чем больше узнаю о Ликбере, тем меньше он мне нравится, — поморщилась Таша. — Почему ему всегда всё нужно было больше всех?
Амадэй невесело улыбнулся.
— Не думай о нём слишком плохо, Таша. Несмотря на все свои… недостатки, основатель Школы Волшебников был великим человеком. На то, чтобы настроить народ против амадэев, у него были вполне объективные причины. И на то, чтобы запретить ритуал Двоедушия, тоже.
— Что за причины?
— Этот ритуал никого не спасает. Скорее наоборот. Потому мы в своё время от него и отказались. — Арон подкинул камушек на ладони. — Исход всегда один и тот же… просто многие об этом не знают. Или забывают. Порой намеренно.
— Не ходи вокруг да около, — нервно сказала Таша. — В чём дело?
Арон, поразмыслив, без замаха кинул камень в озеро.
— В том, — сказал он, глядя, как расходится круг на воде, — что рано или поздно происходит объединение сознаний и слияние двух личностей. Норма берёт своё, так сказать. Не понимаешь? Да, это сложно понять. А принять — ещё сложнее. Но рано или поздно вместо Джеми и Алексаса мы получим кого-то одного… с чертами другого. Вот так.
Какое-то время Таша просто смотрела на него.
Потом опустила взгляд: на свою ладонь, стиснувшую последний камень тонкими пальцами.
— Джеми… с чертами Алексаса?
В мыслях царила звенящая болью пустота.
— Необязательно. Более сильная личность поглотит слабую, при этом приобретя от неё некоторые моральные качества и способности.
— И получится либо Алексас с магическим даром… не такой задающийся и любвеобильный, наверное… либо уверенный в себе Джеми, прекрасно владеющий мечом?
— Приблизительно так.
Таша смотрела на свою руку так, словно больше её ничто на этом свете не волновало.
Хотела бы она, чтобы это действительно было так.
— Я… не хочу их терять. Никого из них, — её голос, в который всё же прорезалась боль, дрогнул. — Они… они ведь мои друзья. Оба.
— Я тоже. Но это случится, Таша. Хотим мы того или нет.
Таша подняла глаза. Какое-то время смотрела, как тёмная полоска леса на том берегу поглощает алое солнце.
— И… когда?
Этот вопрос получилось задать только шёпотом.
— Не знаю. Обычно долго Двоедушие не длилось. Год, два или три, не больше.
Костяшки её пальцев уже побелели от напряжения.
— А Джеми… знал об этом, когда соглашался на ритуал?
— Нет.
— Значит, ему никто не сказал?..
— А зачем? Так их опекун терял одного из братьев, а так получал обоих, слитых воедино. И маг, и фехтовальщик. Хороший расклад.
Таша опустила голову.
— Герланд их совсем не любил, да?
Шёпот её был едва слышен.
— Судя по тому, что я видел в их памяти… — Арон коротко качнул головой. — Он — альв, Таша. Королевский Охотник к тому же. Альвы не созданы любить людей. А Охотникам вообще чувства не положены.
Таша ещё долго сидела неподвижно.
Потом, разжав руку, взглянула на камешек, лежащий у неё в ладони. Плоский, розоватый.
С дыркой посредине.
— Загадай желание, — посоветовал дэй.
Таша подняла камень к глазам. Сквозь крохотное отверстие, проточенное ветром и водой, взглянула на краешек солнца.
Желание. Загадать? Но чего она хочет?
Ведь того, что хочет, ей всё равно никто дать не сможет…
Одинокий «бульк» прозвучал одновременно с тем, как за лесом скрылись последние солнечные лучи.
— Загадала?
Не глядя на него, Таша кивнула.
— Осуществимое?
— Ты же и так знаешь.
— Честное слово, нет. Если думаешь, что я постоянно читаю твои мысли, ты ошибаешься. Неинтересно знать ответы на все свои вопросы.
Таша улыбнулась. Самым краешком губ.
Полуулыбкой, полуусмешкой.
— Поживём — увидим…
— Проснись.
Таша открыла глаза: казалось, она закрыла их лишь секунду назад. Поморгала, не понимая, где она. Села на кушетке — и лишь затем вспомнила, что не должна была сесть.
Однако ремни исчезли таким же чудесным образом, как и появились.
Таша неуверенно огляделась. Бородач, отступив на шаг, внимательнейшим образом созерцал пол, зачем-то сжимая в руках правдометр. Белобрысый лихорадочно что-то дописывал. Орек выжидающе смотрел на Советника — а тот в глубокой задумчивости глядел в потолок, подперев рукой подбородок.
Похоже, допрос был окончен.
И это всё? А как же пронесшаяся перед глазами жизнь?..
Таша собралась с духом.
— Я…
Взгляд Советника, наконец обратившийся на неё, заставил все слова трусливо ретироваться.
Не отводя глаз, без всякого выражения на аристократичном лице Эдреми Айронсул поднялся со своего стула. Шагнул вперёд. Сочувственно улыбнулся.
Провал, обречённо поняла Таша.
Советник сделал ещё шаг…
И склонился в поклоне.
— Его Величество ждёт, — изрёк он, — Морли-малэн.
Как выяснилось, спуститься на допрос и выйти сухим из воды — это полдела. Надо было ещё вернуться наверх, не пав смертью храбрых на бесконечной лестнице.
Таша уже оставила позади не один десяток ступенек, но всё ещё осмысливала то, что услышала после пробуждения. Как выяснилось, за время её сна маги успели не только просмотреть её память, но ещё и исследовать перстень Морли, украшавший её палец, и допросить на правдометре Орека, к которому после раскрывшейся тайны Кэйрмиль сразу возникли некоторые интересные вопросы. В частности, действительно ли он непричастен к её деяниям — и не имеет ли отношения к смерти жены и брата.
К счастью, правдометр убедительно подтвердил, что нет.
— Любопытно, однако, что вы сразу не обратились к страже, Норман-энтаро, — будто услышав Ташины мысли, отстранённо бросил через плечо Советник.
— Если б не Таша-лэн, я предпочёл бы вообще не предавать это огласке, — сдержанно ответил герцог из-за Ташиной спины. — Об этом не говорили даже слугам, для них мы с Кэйрмиль просто разошлись. Когда о подобном инциденте знает кто-то, кроме тебя, утечка информации может произойти в любой момент. Я не хотел и не хочу, чтобы имена моих родных полоскали в каком-нибудь новостном листке, а меня заклеймили как супруга их убийцы.
— И даже не хотели справедливого возмездия для этой самой убийцы? Так прониклись словами этого дэя о прощении врагов своих?
Орек помолчал.
Так, будто и сам не знал ответа на этот вопрос.
— Да, — поколебавшись, наконец откликнулся он.
— Надеюсь, Морли-малэн, когда-нибудь мне доведётся услышать проповедь вашего отца. Судя по всему, он просто демонски убедителен, — в голосе Советника прорезалась насмешка. — Что ж, думаю, в особом отделе стражи с вашей жёнушкой разберутся быстро. Боюсь, вам предстоит нанести туда визит в самое ближайшее время… но не беспокойтесь, Ваша Светлость. Тамошние сотрудники не любят, когда новостники лезут в их дела. Ваша тайна останется тайной.
— Айронсул-энтаро, — неуверенно произнесла Таша: наконец осознавшая одну простую вещь.
— Да, Морли-малэн?
— Вы сказали, что перстень зачарован… и надеть его может лишь тот, кто имеет на это право. Либо Морли, либо вошедший в семью. Но тогда выходит, что досмотр моей памяти не был нужен?..
— Допрос — формальность, которой, увы, нельзя избежать. К тому же мы должны были узнать, кому доверяем наследие одного из древнейших родов королевства. — Повернув голову, Советник бросил на Ташу несколько ироничный взгляд. — Да, как и сказал герцог, мнимая помолвка останется между нами. Его Величество, конечно, захочет лично просмотреть протокол, но его это разве что повеселит… а любопытная у вас семья, Морли-малэн. Я даже никогда не слышал о таких, как ваш брат. И о телепатах такой силы, как ваш отец.
— Даже я за минувший час узнал о них много нового, — усмехнулся Орек.
— А скажите на милость, — уклоняясь от темы, спросила Таша, — зачем нужна была игра в хорошего и плохого стражника, если я не должна была ни в чём сознаваться?
— Игра? — в голосе Советника просквозило удивление. — Никакой игры, Морли-малэн.
— Но я…
— Чен и Тьен — первоклассные специалисты и отличные напарники, однако, к сожалению, полярно различные по характеру. Ирония судьбы, но им и играть не надо. Кстати, учитывая особенности здешней акустики и то, что обсуждаемые поднимаются следом за нами, советую в следующий раз говорить подобное несколько тише.
В подтверждение его слов откуда-то снизу донёсся двойной смешок.
— Идут за нами? Значит, на сегодня они свободны?
— Во всяком случае, не обязаны сидеть в подземелье. А вам-то что?
— Ну… я за них рада.
Советник мельком обернулся, и Таша — к своему огромному удивлению — заметила на его лице улыбку.
— Ясно. — Мужчина помолчал. Отвернулся, и в голос его, на миг потеплевший, вновь вернулась корректная нулевая температура. — К слову, теперь вам не нужно объяснять Его Величеству всю сложность ситуации, в которую вы попали. Он прочтёт протокол и, уверен, примет меры по вашей защите. Для него это будет делом чести. Какая жестокость, какая бесчеловечность…
— Святой отец говорил мне, что тебя преследует некромант. Тогда, когда ты убежала с бала, — тихо произнёс Орек. — Но я и подумать не мог, что всё настолько серьёзно.
Она лишь невесело улыбнулась.
Лестница вскоре кончилась, однако выяснилось, что радоваться рано: им предстоял подъём на вершину Королевской башни, что являлась одной из самых высоких во дворце. Учитывая, что дворец строили давно, а лифты вошли в обиход недавно, подниматься снова пришлось на своих двоих.
— Надеюсь, бальный зал… расположен… несколько ниже? — выдохнула Таша где-то на полпути.
— Да, он внизу, — невозмутимо ответил Советник, который даже не подумал запыхаться. — Гостям предстоит всего-навсего подняться по парадной лестнице.
— Может, всё-таки примешь мою руку? — уже не в первый раз предложил Орек.
И теперь Таша не стала отказываться.