— Погоди. А как ты узнал, где меня найти?
Его взгляд скользит по моей шее, и Зейн касается пальцами моей кожи, поднимая медальон.
— Я ведь так и сказал: мне хочется, чтобы тебя со мной что-то связывало.
Я смотрю на него ошеломлённо.
— Хочешь сказать, в медальоне маячок?
Он кивает и неловко улыбается.
— Ну, а что мне ещё сказать? Я переживаю за тебя, — он распрямляет плечи. — И, как оказалось, не зря.
— Но как ты смог проникнуть внутрь? Просто вломился?
— После того, как я определил твоё местоположение, я позвонил своему другу, который там работает. Он нашёл тебя в системе и подтвердил то, что я и так знал. Он сказал мне добраться на лодке, а сам открыл для меня чёрный вход.
Дверь в спальню открывается, и через неё заходит невероятно красивая девушка с волосами цвета красного дерева. Она широко улыбается, когда замечает меня. Зейн мгновенно подскакивает на ноги. Он целует её в щёку, и что-то чёрное, мерзкое поднимается в моей груди. Кто она такая?
Я слышу, как они тихо переговариваются, и она всё время поглядывает в мою сторону. Её голос громче, так что её слова я слышу отчётливо.
— Как она?
— Уже лучше, — отвечает Зейн, бросая взгляд на меня.
— Я всё ещё думаю, что ей стоит поехать в больницу…
— Нет, — твёрдо возражает Зейн. — Никаких больниц. Она будет в порядке.
Они говорят обо мне так, словно меня здесь нет. И мне не нравится, как длинные, тонкие пальцы этой девчонки лежат на груди Зейна.
— Привет, — говорю я, слегка махнув ей рукой. — Я Сиенна.
Она смотрит на Зейна и затем поворачивается ко мне, улыбаясь.
— Привет, Сиенна. Я Ариан, невеста Зейна.
Моя челюсть падает. Я смотрю на Зейна.
— Твоя невеста? Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть невеста.
Взгляд Зейна переходит на меня, затем обратно на Ариан и в итоге останавливается на мне.
— Ты не помнишь Ариан?
Он медленно подходит ко мне и садится в кресло рядом с кроватью.
Я смотрю на Ариан, изучая её прекрасные черты — губки бантиком, красивые дуги бровей, тонкая фигурка, длинные шелковистые волосы. Я уверена, что никогда раньше её не видела. Качаю головой, страх подкатывает к горлу. Чего ещё я не помню? Кого ещё я могла забыть?
К счастью, эта Ариан понимает намёк, что ей пора уйти.
— Я буду рядом, если понадоблюсь, — обращается она к Зейну.
Дверь тихонько закрывается за ней. И первое, что у меня вырывается:
— Ты помолвлен?
Зейн кивает, в его глазах отражаются мучения.
— Почему? Почему ты собираешься жениться на ней?
— Всё это очень сложно, — говорит он и поджимает губы.
— Но… но что насчёт нас? — нерешительно спрашиваю я.
Выдох, срывающий с губ Зейна, едва слышен.
— Ты же сама не хочешь никаких «нас».
— Этого не может быть… — начинаю я, но Зейн перебивает:
— Сиенна, зачем ты приехала сюда, в столицу? — он следит за моей реакцией, рассматривает каждую чёрточку на моём лице, как будто это подробнейшая карта, и он пытается найти ключ, чтобы раскрыть все секреты.
Хм, это хороший вопрос. Я приехала в столицу, чтобы… чтобы…
Я смутно помню скоростной поезд, но хоть убейте, не помню, зачем я приехала. Расстроенно качаю головой.
— Не помню.
Зейн наклоняется ближе, пока его лицо не оказывается всего в паре сантиметров от моего. Я даже вижу крошечный шрам над его бровью, который не замечала раньше. Это в некотором роде даже мило.
— Тебе о чём-нибудь говорит имя Трей Винчестер?
Трей Винчестер. Хм.
Трей Винчестер.
Я прокручиваю это имя в голове несколько раз, но ничто не откликается.
— Нет. А должно?
Я пытаюсь найти на лице Зейна какую-нибудь подсказку о том, что я забыла, но вижу только его внутреннюю борьбу. В конце концов, он вздыхает и говорит:
— Разберёмся, не переживай.
Но когда он встаёт и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щёку, когда его губы задерживаются у моего уха, а тёплое дыхание щекочет кожу, моё единственное желание — это повернуть немного голову. Так, чтобы наши губы встретились.
И когда он выходит из комнаты, меня внезапно охватывает чувство, что я что-то забыла. Что-то очень важное.
Но что?
17. СИЕННА
— Вспомнила что-нибудь ещё? — спрашивает Зейн, когда мы идём по набережной, ближайшей к океану, держа в руках мороженое в рожках. Солнце ярко светит, обжигая спину.
Я слизываю тающий шарик со вкусом печенья, пока мороженое не потекло по моей руке.
— Не особо.
Зейн ведёт меня к скамейке на окраине парка, откуда открывается вид на гребни волн и серебряное здание-подкову, возвышающееся над океаном, как грозный страж. У нас отличный обзор на вход в это здание, куда одни сотрудники заходят, чтобы попасть в лаборатории по подводной трубе, а другие — выходят. Когда мы садимся, нога Зейна задевает мою. Я смотрю на него, пока он осматривается вокруг, будто бы ищет кого-то. Я слегка толкаю его плечом.
— Всё хорошо?
— Конечно, — улыбается он мне. — Я просто радуюсь нашей прогулке.
Я закатываю глаза и слизываю мороженое с другой стороны, пока не убежало.
— А как же Ариан? Она не будет ревновать? Ну, она ведь всё-таки твоя невеста.
Зейн пожимает плечами, будто это пустяк какой-то, но я замечаю, как порозовели его щёки.
— Она всё понимает.
Я наклоняю голову вбок, пристально глядя на него.
— Что — всё?
Он слегка встряхивает головой.
— Мы можем поговорить о чём-нибудь ещё? Я не хочу говорить о ней, пока я с тобой.
— Окей, — отвечаю я, пододвигаясь немного ближе, и кладу голову ему на плечо. Моё мороженое капает на его руку.
— Прости, — смеясь, говорю я и выпрямляюсь.
Зейн усмехается и достаёт из кармана салфетку, вытирая руку.
— Пустяки.
Обводя языком мороженое по кругу, я смотрю на океан. Солнце спряталось за тучами, надвигающимися со стороны залива, как предвестники бури. Холодок пробегает по моей спине, когда поднимается ветер.
— Похоже, будет дождь, — бормочет Зейн, но взгляд его направлен не на тучи. Он смотрит на кого-то, выходящего из подводной трубы. Темноволосый широкоплечий парень, шагающий уверенной походкой.
Зейн поворачивается ко мне. Прослеживая мой взгляд, он спрашивает:
— Узнаёшь?
Мотаю головой.
Кивком указывая на него, Зейн говорит:
— Его зовут Трей Винчестер.
К этому времени я уже добралась до вафельной части и жадно откусываю сладкое блаженство.
— Ясно.
— И Трей Винчестер — это… — продолжает Зейн, наблюдая за моей реакцией. — Ну, по сути, из-за него мы здесь.
Я замираю, не дожевав.
— Вот как?
— Из-за Трея Винчестера… — медленно повторяет Зейн, словно разговаривает с маленьким ребёнком. — Из-за него ты и я приехали в столицу.
Моя рука опускается, мороженое напрочь вылетело из головы.
— Не понимаю. Хочешь сказать, я его знаю?
Зейн кивает.
— Не просто знаешь… Ты любишь его.
Я чувствую себя так, словно у меня весь воздух из лёгких мощным пинком в живот. Я сгибаюсь пополам, касаясь головой коленей, и пытаюсь осознать слова Зейна. Я люблю этого человека? Как? Я ведь даже не знаю его.
— Ты уверен? — шепчу я, выпрямляясь, и прослеживаю взглядом за этим Треем, который садится на скамейку с симпатичной девушкой с медовыми волосами и затем тянется к ней, чтобы поцеловать. — Похоже, он уже занят.
— Долго объяснять.
Я отворачиваюсь и бросаю остатки мороженого в открытый сжигатель мусора в нескольких метрах от нас, попадая в самый центр круглого бака. Удивлённо оглядываюсь на Зейна.
— Отличный бросок, — с улыбкой отмечает он.
Я принимаю серьёзный вид.
— Расскажи мне. Расскажи мне всё.
Зейн вздыхает. Не отрывая взгляда от океана, он воспроизводит события последних дней — нет, вообще-то, по его словам, всё это началось несколько недель назад. Часть из этого я помню — например, как Рэдклифф похитил мою маму, а Зейн помог спасти её из МПЗ, но когда он рассказывает про «Грань» или про Трея, я не нахожу отклика в своей памяти. Словно он говорит о ком-то другом. Совсем не обо мне.
— Я вступила в «Грань»? В эту экстремистскую группировку?
Зейн кивает.
— Ты даже не представляешь, как сильно я бы хотел солгать тебе. Сказать, что ничего из этого не было, что ты не вступала в «Грань», что ты не любишь и даже знать не знаешь Трея, но не могу. Не могу солгать тебе. Это было бы неправильно.
Я смотрю на Трея и девушку-блондинку, пока они обедают вместе на скамейке.
— Он тоже ничего не помнит?
— Его воспоминания, как и твои, были искажены. Он думает, что помолвлен с этой девушкой. Её зовут Рейни Уильямс, — он внимательно смотрит на меня. — Узнаёшь её?
— Нет, — качаю головой. — Я её не знаю.
— Знаешь. Просто не помнишь.
Прикусив внутреннюю сторону щеки, я говорю:
— Так зачем мы здесь? Я имею в виду, в столице.
— Сразу после взрыва МПЗ, когда ты и Трей лечились у меня дома, я узнал, что Трей — мой брат. Одна мать, разные отцы, — Зейн сглатывает. — Мы здесь, чтобы помочь ему. Помочь ему вспомнить. И вернуть его домой.
— Не думаю, что от меня сейчас будет много пользы, — с грустью говорю я.
— Это была твоя идея, — пылко возражает Зейн. — Раньше в тебе горел огонь. Ты жаждала восстановить справедливость. Пожалуйста, не говори, что этого больше нет.
Я погружаюсь в свои ощущения. По большей части я чувствую себя растерянной, слегка раздражённой тем, что я не могу ничего вспомнить, во мне нет ни огня, ни пыла.
Разочарованно вздыхаю.
— Прости, — шепчу я.
Руки Зейна тут же обхватывают меня, прижимая к груди.
— Это неважно. Мы со всем разберёмся, — он звучит искренно, и когда я смотрю ему в глаза, в его тёплые золотистые карие глаза с жёлтыми крапинками, я чувствую себя уже не такой потерянной. Его взгляд опускается на мои губы и возвращается к глазам, будто ищет что-то. Всего пара сантиметров разделяет наши губы, и если я потяну его за шею совсем легонько…
В небе раздаётся гром, и первые капли падают на наши лица. Отстранившись, Зейн берёт меня за руку и тянет, вставая.
— Давай найдём место, где можно будет переждать грозу.
Начинается ливень. Мы, наклоняя головы, бежим к ближайшему зданию, которое находится через перекрёсток от парка. Зейн всё это время держит меня за руку, тянет за собой, чтобы я на своих коротких ножках поспевала за его длинными ножищами.
Когда мы добегаем до здания, оно оказывается закрытым. Я пытаюсь восстановить дыхание.
— Бизнес-центр, — перекрикивает шум дождя Зейн. Полагаю, он хочет сказать, что вход только по электронным пропускам или какой-нибудь системе распознавания лиц. Так что вместо этого он тянет меня в обход здания, и мы прячемся под козырьком. Дождь льёт водопадом, но небольшой навес не даёт нам промокнуть сильнее, чем уже есть.
Дыхание Зейна ровное, размеренное, а у меня одышка, грудь поднимается и опускается вдвое чаще, чем у него.
— Молодец, что поспевала за мной, — дразнит он. Капли воды с его волос стекают по шее за ворот рубашки.
— Эй, я старалась, — обиженно отвечаю я и опускаю взгляд на свои мокрые ноги. — На таких коротеньких ножках далеко не убежишь.
От неожиданного раската грома я подскакиваю ближе к Зейну.
Он улыбается, глядя на меня с высоты своего роста. Воздух между нами заряжен электричеством, совсем как грозовое небо над головой. Его взгляд останавливается на моих губах, и я чувствую, как кровь пульсирует по венам. Но, к моему великому разочарованию, он отводит взгляд и вздыхает.
— Что?
Он показывает на нас двоих.
— Всё. Вот это. То, что между нами.
— А что между нами?
Рот Зейна превращается в прямую жёсткую линию.
— Ты выбрала Зейна. Каждый раз выбирала. А теперь… теперь всё как будто бы…
— Перевернулось? — заканчиваю я за него.
— Да, перевернулось, — он смотрит на стену из воды, льющейся с козырька. — Не знаю, как к этому относиться.
— Разве имеет значение то, что я чувствовала раньше? Какая разница, кого я выбрала в прошлом? — я касаюсь его щеки, заставляя посмотреть на меня.
— Я очень хочу сказать «нет, не имеет», очень. Но не могу. Потому что это имеет значение. И всегда будет.
— Но сейчас я изменилась, — я смотрю на его губы, его мягкие, полные губы, уголки которых опускаются вниз, когда он встревожен. Хотела бы я поцелуями стереть эту тревогу.
— Знаю, — мягко говорит он. — И это пугает, и волнует меня одновременно.
— Мы со всем разберёмся, — говорю я, используя те же самые слова, которыми он пытался подбодрить меня.
Его взгляд вновь находит мои губы, а руки сжимают переднюю часть моей влажной футболки в кулаки, притягивая ближе.
— Прости меня, — шепчет он, и его губы касаются моих.
Я не знаю, за что он извиняется. Уж точно не за поцелуй, потому что он за гранью всякого воображения. Одна рука ложится на мою шею, убирая в сторону влажные волосы, липнущие к коже. Вторая оказывается на талии, будто бы она создана, чтобы там находиться. Мои руки обвивают его шею, пальцы запутываются в мокрых волосах. Зейн вздрагивает и углубляет поцелуй, от его прикосновений всё внутри меня переворачивается.
Дождь вокруг прекращается, гром звучит где-то вдалеке, но всё, о чём могу думать я, так это о его губах на моих, о тепле его рук сквозь мокрую футболку, о запахе его кожи. Сандаловое дерево и пряности. Когда мы разрываем поцелуй, моё сердце бьётся о рёбра, как турецкий барабан, а дыхание прерывистое.
Зейн прижимается лбом к моему лбу, глядя мне в глаза.
— Надеюсь, ты не злишься на меня за это, — говорит он.
С чего бы? Это был самый лучший поцелуй в моей жизни. По крайней мере, мне так кажется…
— Я не злюсь на тебя, — улыбаюсь ему. — Я только думаю о том, как скоро мы можем повторить.
Зейн усмехается, но я вижу обеспокоенность в его взгляде.
— Нескоро, — он целует меня в нос, перед тем как отпустить. Дождь уже полностью прекратился, и солнце начинает проглядывать из-за туч. Тёмное небо рассеивается, оставляя только прекрасный голубой. Поднимая взгляд в небо, Зейн говорит: — Пойдём домой.
И всё то время, что мы возвращаемся по набережной домой, я задаюсь вопросом, почему Зейн выглядит таким хмурым.
18. ЗЕЙН
Когда мы возвращаемся в квартиру, нас встречает тишина. Ариан, наверное, пошла гулять по магазинам. Я стал замечать, что она это делает довольно часто. Честно говоря, я рад, что её здесь нет и она не видит, как мы с Сиенной заходим вместе, промокшие от дождя. Чувство вины, наверное, было бы написано у меня на лице, и она сразу бы догадалась, что между мной и Сиенной нечто большее, чем родственные отношения. Я даже удивлён, что она ещё не заметила. С каждым днём мне всё сложнее скрывать свои чувства к Сиенне.
Переступив порог, мы оба застываем. Всё перевёрнуто вверх дном. Выглядит так, словно кто-то проник в квартиру и начал выдвигать все ящики комодов, распахивать шкафчики, вытряхивая их содержимое наружу. Диванные подушки улетели в другой конец комнаты. Лампы опрокинуты, разбиты. Книги раскиданы по всему полу.
Инстинктивно я задвигаю Сиенну за спину, как бы защищая.
— Что случилось? — спрашивает она слабым голосом.
— Стой здесь, — шепчу я, после чего прохожу комнаты одну за другой. Все выглядят одинаково: бардак, разгром, хаос. Здесь явно что-то искали. Или кого-то.
— Нам нельзя здесь оставаться, — говорю я, спешно возвращаясь к Сиенне, всё ещё замершей у входной двери. — Как быстро ты можешь переодеться и собрать вещи?
— Эм, ну, вполне быстро, — она прикусывает нижнюю губу, и вот уже мой взгляд прикован к её рту.
Мотаю головой. Соберись, Зейн. Нашёл время.
— Встречаемся здесь через пять минут, окей?
Она кивает, но я вижу страх в её глазах. С этой потерей памяти она сама на себя не похожа. Она словно стала более мягкой версией той Сиенны, в которую я влюбился. Теперь я ещё сильнее хочу её защитить.
Я хватаю из гардеробной большую чёрную сумку и набиваю её одеждой, средствами личной гигиены и парой книг. Стянув с себя мокрые вещи, я надеваю новую футболку со штанами. По истечении пяти минут я возвращаюсь в гостиную и вижу Сиенну. Она осторожно переступает разбросанные по полу книги.