— Мне жаль, Сиенна. Жаль, что тебе пришлось пережить это. И ещё больше жаль, что я бросил тебя тогда в Малом правительственном здании. Всё, что сказал тот человек…
— Это в прошлом, — обрывает она меня. — Мы же решили двигаться дальше, да? Между нами никаких обид.
Я хотел бы, чтобы она понимала, как сильно я жалею о том, что оставил её в МПЗ. Может, если бы я остался, всё вышло бы иначе. Что было бы, если бы я не ушёл? Возможно, она поехала бы со мной, осталась бы у меня в гостях, чтобы провести время с сестрой. Может, вовсе бы не вернулась в лагерь. Рэдклифф не смог бы выследить их убежище, и всех этих бесконечных кошмаров, полных ужаса и мук совести, просто не было бы.
— Да, никаких обид, — подтверждаю я. Я толкаю байк к проходу, созданному моим небольшим камнепадом. Сиенна идёт рядом, пока мы движемся вдоль железной дороги на выход из туннеля. Солнце ярко слепит снаружи, и я моргаю несколько раз, чтобы глаза привыкли.
Как только мы доходим до моей машины, я ставлю байк на боковой упор.
— Что теперь? — спрашиваю я.
Сиенна уже поворачивает ключ в замке зажигания, и я уже знаю, что она задумала.
— Хочешь прокатиться, да?
— Просто хочу убедиться, что она в порядке, — Сиенна наклоняется, проверяя мотоцикл, и бормочет что-то вроде: «два-эр-де-ка».
— Два-что?
— А, прости, — она бросает смущённый взгляд на меня. — Это я сама с собой. 2Р-ДК. Чеклист, чтобы проверить, что на мотоцикле безопасно ехать. Это расшифровывается как Руль, Рама, Двигатель, Колёса.
Мои брови взлетают вверх.
— Впечатляет. Откуда ты столько знаешь о мотоциклах? Тебя в детстве катал отец?
Она взрывается смехом на мой вопрос.
— Мой папа и мотоцикл? Несовместимы. Папа любил кожаные кресла, кофе и книги, а не машинное масло и пот.
Она ложится на спину, проверяя покрышки и спицы на предмет повреждений.
— Это стало для меня чем-то вроде хобби после его смерти. Ты бывал когда-нибудь на свалке у Шантильи? А, забей — конечно, нет. В общем, там я и нашла «Харли», когда пыталась раздобыть какую-нибудь старую мебель в наш трейлер, — она поднимает глаза на меня. — Знаешь, мы не всегда жили в трейлере.
Я пытаюсь не выдать своего удивления.
— Что произошло?
— После смерти папы мама заболела. Мы больше не могли позволить себе оплачивать счета за проживание на окраине, так что мы продали его и всё, что было внутри, и нашли трейлер на периферии города. Тогда я бросила школу и начала браться за нелегальные подработки.
Она говорит об этом якобы равнодушно, но я чувствую правду. Это было тяжелой ношей для неё. Тяжелее, чем должна нести на себе девочка-подросток. Но она слишком сильная, чтобы жаловаться.
— Даже не представляю, как ты выдержала.
Она садится, вытирая руки о свои шорты. Мой взгляд рефлекторно скользит по её обнажённым ногам.
— У меня не было выбора, — говорит она, поднимаясь на ноги, и ещё раз осматривая мотоцикл, наклоняясь вверх-вниз, чтобы удостовериться наверняка.
— Так вот, — продолжает она. — Когда я нашла «Харли», я забрала её домой, вычитала всё, что могла, о старых мотоциклах и отремонтировала её. Рядом с Холлоу есть магазинчик, который продаёт запчасти, и туда я пошла тратить деньги с первой же зарплаты, — она гордо похлопывает свой байк. — Ни на секунду не пожалела об этом.
Когда она поворачивает ключ зажигания, двигатель начинает шуметь, вызывая ослепительную улыбку на её лице. Я хочу сказать ей, что считаю её потрясающей во всех отношениях, что она не похожа ни на одну из девушек, которых я когда-либо встречал, что для меня она самая красивая, умная, находчивая и интригующая, но она не хочет всё это слышать. Не от меня, по крайней мере.
Так что вместо этого я делаю шаг к ней и её байку.
— Могу я тоже прокатиться?
Она игриво улыбается, и моё обычно сильное здоровое сердце пропускает удар.
— Если только ты не против, что за рулём девчонка.
Радуясь её игривому настроению, я поднимаю руки, признавая поражение.
— Вовсе нет. Даже одобряю.
— Садись тогда, — говорит она, указывая большим пальцем на место за собой.
Я сажусь и обнимаю её за талию, она напрягается.
— Это ты специально, чтобы прижаться ко мне? — бормочет она чуть громче шума двигателя.
Я прижимаюсь сильнее, едва не касаясь губами её уха.
— Разумеется.
7. СИЕННА
Когда через несколько часов мы подъезжаем к дому Зейна — я на мотоцикле, а он едет следом на своей машине, — там происходит некая суета.
Доктор Хэммонд налетает на нас, когда мы проходим в ту часть дома, которая временно стала, так сказать, больничным крылом.
— Вопреки моим рекомендациям мистер Винчестер решил покинуть дом. Я настоятельно советовал ему остаться ещё на некоторое время, чтобы я мог провести ещё несколько тестов, или хотя бы отправиться в больницу, но он отказывается. Говорит, ему нужно в столицу, у него там важная встреча.
Мы с Зейном обмениваемся взглядами. Это плохо. Это очень плохо.
— А чисто физически ему здоровье позволяет ходить, работать? — спрашивает Зейн.
— Чисто физически он здоров как конь благодаря вашей сыворотке Re0Gene, но я обеспокоен его психическим здоровьем.
— А мы не можем просто привязать его к кровати? — шучу я. Или нет.
Но ни один из них, похоже, не видит ничего смешного.
— Может, нам с Сиенной стоит поговорить с ним. Попытаться вразумить его, — предлагает Зейн.
Доктор Хэммонд выглядит сомневающимся.
— Вы всегда можете попытаться, но не думаю, что это сработает.
Когда доктор уходит, я делаю глубокий вдох и смотрю на Зейна. Его брови сведены.
— Мы должны хотя бы попытаться, да? — спрашивает он.
— Ну конечно. Я не могу просто взять и отпустить Трея. Не после того как я едва сумела его вернуть.
Мы подходим к двери в комнату Трея, и я тихонько стучу, прежде чем открыть её. Трей полностью одет и смотрит из окна, засунув руки в карманы джинсов, которые, как я полагаю, принадлежат Зейну. Он всё ещё даже не подозревает об их родстве. Все — я, Зейн, даже врачи — посчитали, что лучше не запутывать его сейчас ещё сильнее.
Он поворачивается к нам.
— А вот и наша сладкая парочка, — напевает он.
Я хмурюсь, оглядываясь на Зейна, и вновь смотрю на Трея:
— Мы с Зейном просто друзья.
Трей издаёт смешок.
— Он так не считает, — Трей кивком указывает на Зейна.
Я разворачиваюсь, просверливая Зейна взглядом.
— Что ты ему сказал? — шиплю я.
Он пожимает плечами.
— Правду. Что я люблю тебя.
— Ты не должен был этого говорить…
— Он спросил. Что мне нужно было ответить? Солгать?
Спросил? С чего бы ему спрашивать? Если только… если только ему не всё равно.
Когда я смотрю на Трея, он рассматривает нас двоих, забавляясь нашей реакцией.
— Я всё слышал, если что.
Я подхожу ближе к нему.
— Слушай, Трей, ты не можешь уйти. Твой дом здесь, — я оглядываюсь вокруг. — Ладно, не совсем здесь. Но у тебя есть друзья, много друзей, которым ты нужен. И у тебя есть я, — я спешу продолжить, пока он не возразил: — Я знаю, что ты не понимаешь, что это значит, но я тот человек, который будет раздавлен твоим уходом. Пожалуйста, Трей, — умоляю я. — Останься ещё ненадолго, пока мы во всём не разберёмся.
— Здесь не с чем разбираться, — он снова выглядывает в окно. — Рейни будет здесь с минуты на минуту.
Моё горло расплющивается.
— Рейни? Что ещё за Рейни?
— Рейни Уильямс, — поясняет он. — Моя невеста.
Лицо Рейни всплывает в моей голове. Рейни и её свита идеальных подружек, стайкой проходящие мимо меня в коридоре АГИО. Её потрясающая улыбка, длиннющие ноги и шёлковые светлые волосы. Мой желудок сворачивается в узел.
Я чувствую, как быстро теряю самоконтроль.
— У тебя нет никакой невесты! — выкрикиваю я. — И это, чёрт подери, уж точно не Рейни!
Трей отшагивает назад в ошеломлении, а Зейн хватает меня за локоть.
— Сиенна, так ты ему не поможешь, — тихо говорит Зейн.
Но я слишком зла, чтобы думать, какой вред могут нанести мои слова. Слишком расстроена, чтобы подавить свои чувства и взвешивать каждое слово. Трей должен перестать жить в своих иллюзиях. Он должен стать прежним, пока не потерял всё и всех, кто ему дорог.
А Рейни? Из всех девушек, которых он мог бы посчитать своей невестой, он назвал Рейни Уильямс? Серьёзно? Откуда он вообще её знает?
Я пересекаю комнату, подходя к нему, пока между нами не остаётся всего несколько сантиметров, и обхватываю его лицо ладонями. Его кожа такая знакомая наощупь, щетина, пробившаяся после последнего бритья, покалывает мои пальцы и напоминает мне о той последней ночи в его комнате в лагере.
Это всё не может быть в прошлом. Ведь не может?
Я чувствую отчаяние, растущее в груди, как будто кто-то обронил семечко, а теперь оно проросло и ему не хватает места, и оно рвётся наружу. Он должен знать.
— Посмотри на меня, Трей, — мой голос смягчается. — Правда в том, что я люблю тебя. Я ждала подходящего момента, чтобы…
Я обрываю себя, когда неловкий взгляд Трея скользит к окну.
— Она здесь, — объявляет он.
Мои ладони падают, и вместе с ними моё сердце. Я закусываю губу, чтобы сдержать слёзы, набежавшие на глаза. Разве должно его волновать, что я ему тут душу изливаю? Он даже не помнит меня. Я для него никто.
Поворачиваюсь и смотрю в окно. Да, точно, к дому Зейна подъезжает белый кабриолет, и знакомая фигурка высокой безупречно сложенной блондинки выходит из машины.
— Да вы издеваетесь, — бормочу я.
Зейн тоже подходит к окну.
— Ого.
Я смотрю на него, и он отвечает извиняющейся улыбкой.
— Ей не сравниться с тобой, — шепчет он мне на ухо.
— Ой, помолчи, — я разворачиваюсь к Трею: — Ты не можешь в самом деле считать, что Рейни Уильямс — твоя невеста. Где вы с ней познакомились? Как давно вы вместе? Когда вы собираетесь пожениться?
Когда Трей переводит взгляд на меня, я надеюсь увидеть растерянность, но вместо этого там только жалость. Он жалеет меня?
Стараясь не касаться меня, он проходит мимо, направляясь к двери. На полпути он оборачивается и говорит:
— Поверь, Сиенна, я не тот, кто тебе нужен, — он смотрит на Зейна. — Но тот самый может быть ближе, чем ты думаешь.
И затем он уходит.
Нет.
Нет, нет, нет, нет, нет.
Сжимая кулаки, я продолжаю пялиться в окно. Я прошла все эти испытания, спасая его, не для того, чтобы отпустить к лженевесте. Рэдклифф, может быть, и мёртв, но его план, судя по всему, ещё в силе.
Я выбегаю из комнаты, спускаюсь по винтовой лестнице и распахиваю тяжёлую дверь. Генри, дворецкий Райдеров, стоит в холле с растерянным видом.
— Всё в порядке, мисс Сиенна?
Не обращая на него внимания, я вылетаю за дверь, тут же встречаясь с сухой, удушающей жарой. Трей ужа садится в машину Рейни, а она как раз возвращается к водительскому сиденью, когда я вырываюсь из дома. Она замечает меня и сощуривает глаза, а затем наклоняется к окну и говорит что-то Трею.
Когда я подхожу ближе к ней, она протягивает изящную руку.
— Спасибо, что так хорошо позаботилась о моём женихе, — говорит она сладким, как мёд, голосом, хотя сахар в нём явно ненатуральный. — Не знаю, чем тебе отплатить за твою доброту.
Я шлёпаю её руку, чтобы она убрала её.
— Что, по-твоему, ты делаешь, Рейни?
Рейне улыбается и скрещивает руки на груди.
— И я тебя рада видеть, Сиенна.
Я копирую её позу.
— Почему ты выдаёшь себя за невесту Трея Винчестера? Кто тебя нанял? Сколько тебе заплатили?
Её глаза распахиваются, она кладёт руку себе на грудь.
— За что ты так со мной, Сиенна, мне больно это слышать. Как ты можешь обвинять меня в подобном? — она наклоняется ближе. — Я знаю Трея много лет. Намного дольше, чем ты, — она пожимает плечами. — Мы любим друг друга.
Зейн подходит ко мне, и Трей выходит из машины.
— Ты же понимаешь, — перехожу я на угрозы, — что Трей — лидер «Грани», и когда мы выясним, что ты с ним сделала, мы найдём тебя и покончим со всем этим.
Рейни улыбается и откидывает длинные светлые волосы через плечо.
— Не понимаю, о чём ты говоришь, — говорит она сладким-пресладким голосом.
Трей подходит к Рейни и, обняв её за плечи, уводит к машине.
Когда он открывает ей дверь, я кричу ей:
— На кого ты работаешь? Что за игру ты ведёшь?
Она замирает и затем медленно разворачивается, прокручиваясь на безупречных загорелых ногах в красной кожаной мини-юбке.
— Это не игра, Сиенна. Это правда, — Рейни улыбается Трею. — И я могу тебе это доказать.
И в следующее мгновение её губы уже касаются его губ. Она целует его. Нет, они оба целуются — его руки, которые обвивают её талию и притягивают ближе к нему, служат тому доказательством.
В моё сердце словно вонзилась дюжина стрел, пробивая дыру насквозь. Я не могу смотреть на это. Я не могу смотреть, как человек, которого я люблю, целует другую. Я чувствую, как Зейн кладёт ладонь мне между лопаток, помогая сохранить равновесие, предлагая свою поддержку.
Когда я всё же решаюсь посмотреть, Рейни уже занимает водительское сиденье, а Трей закрывает её дверь. Обходя машину, он смотрит прямо на меня и говорит:
— Просто забудь, Сиенна. Пожалуйста.
Сердце разрывается на куски, пока я смотрю, как Рейни заводит машину и отъезжает от особняка. Я неотрывно смотрю им вслед, пока они не исчезают за поворотом. Но, к сожалению, он так ни разу и не оглянулся.
Мороженое, которое приносит мне Грета, не помогает. Плавание в бассейне с Зейном, Эмили и мамой не помогает. И прогулка по саду с незабудками, качающимися от лёгкого ветерка, будто бы поддразнивая меня, не помогает.
Ничего не помогает.
Наступает ночь. Я сижу на кровати в комнате, которую мне определили в доме Зейна, и пытаюсь придумать, как помягче сообщить Эмили, что нам пора вернуться к себе в трейлер — в конце концов, теперь, когда Трей уехал, у нас больше нет причин оставаться здесь. Вдруг раздаётся тихий стук в дверь.
— Открыто.
Зейн просовывает голову внутрь. Он чем-то омрачён. Я выпрямляюсь, напрягаясь всем телом.
— Что такое?
— Сиенна, — начинает он, входя в комнату.
Я сжимаю одеяло в кулаке и жду, когда он продолжит. Что-то случилось. Что-то очень плохое.
— Возможно, сейчас не лучшее время…
— Просто скажи мне, — говорю я нетерпеливо.
Он поднимает повыше планшет в руке.
— Ты должна кое-что увидеть. Это вышло в эфир несколько дней назад.
На экране симпатичная брюнетка с волосами до плеч, из динамика звучит её серьёзный голос:
— Несколько дней назад полковника Джорджа Рэдклиффа вытащили из-под обломков Малого правительственного здания. Сейчас он идёт на поправку в государственной больнице святого Кристофера в Рубексе. Несмотря на потерю обеих ног, врачи оценивают состояние здоровья как удовлетворительное. Мы поговорили с помощницей президента, мадам Нейман, ранее замеченной сегодня на выходе из больницы.
Камера смещается к суровой светловолосой женщине с узкими губами и острым носом. Она пытается выдавить улыбку, но выходит нечто похожее на гримасу.
— Помощник президента Нейман, каково состояние полковника Рэдклиффа?
— Полковник идёт на поправку, как и ожидается. На восстановление уйдёт немало времени, но врачи ставят оптимистичные прогнозы, — она улыбается, или скорее гримасничает, в камеру. — А теперь, прошу меня извинить.
Камера следует за её головой со светлым каре. Вместе со своими телохранителями она отходит к дороге и садится в блестящую чёрную машину с флагом Пасифики на антенне. Когда машина отъезжает от обочины, несколько других чёрных машин окружают её со всех сторон. Камера возвращается к лицу симпатичной брюнетки.
— Наш специальный корреспондент Синклер Джонс сегодня утром нанёс визит полковнику Рэдклиффу на несколько минут. Полковник прокомментировал теракт, организованный радикальной группировкой «Грань» в Малом правительственном здании.