— Зейн, стой…
Мои слова заглушают щелчки по меньшей мере десятка взведённых курков.
— Трина, — выкрикиваю я. — Это я, Сиенна.
Здесь слишком темно, чтобы увидеть внутреннюю часть амбара, но разноцветные татуировки «граневцев» освещают комнату. Жёлтые цветы, зелёные стебли, оранжевые птицы. Конечно же, татуировки дерева на руке Трея здесь нет. И отчего-то меня это задевает сильнее, чем должно.
Я бросаю взгляд направо, там стоит Зейн, неподвижный, как статуя, с поднятыми вверх ладонями.
— Ребят, отбой, — раздаётся голос Трины. — Это свои.
Несколько людей одновременно выдыхают, этот звук чётко слышен в кромешной тьме, как и щелчки опущенных курков. Похоже, они не меньше нас рады тому, что удалось избежать кровавой бани.
Тонкие руки обхватывают меня и прижимают к мягкой груди. Через мгновение Трина выпускает меня из объятий и говорит:
— Рада видеть тебя, Сиенна, — и сразу же спрашивает: — Как там Трей?
Загорается несколько газовых ламп, и теперь я вижу их всех. Одни сгрудились у тюков сена, другие лежат на полу в спальных мешках, третьи стоят у стены — и все-все смотрят на нас. В воздухе стоит заплесневелый запах пыли, грязи и немытых тел.
Трина, несмотря на обстоятельства и отсутствие какого-либо душа, выглядит, как всегда, прекрасно. Кто бы мог подумать, что стиль гранж ей так к лицу? Впрочем, ей бы пошло всё.
— Не очень, — отвечаю я.
Её глаза распахиваются.
— Нет, то есть физически он в порядке, но психологически… — я запинаюсь, когда к Трине подходит Нэш.
— А психологически что? — требовательно спрашивает он.
Я смотрю, как к нам подходит Кудряш, вставая с краю, словно хочет услышать, но не уверен, что его ему можно. Я киваю ему, помня о том, как он помог мне той ночью в лагере. Если бы не он, ни Трей, ни я бы не выжили.
Зейн делает шаг вперёд.
— Трей ничего не помнит. Он думает, что работает в столице…
— И что он помолвлен с девушкой, которая училась со мной в АГИО, по имени Рейни, — добавляю я.
Рука Трины взлетает ко рту. Нэш сужает глаза.
— Что твои врачи сделали с ним? — обвиняет он Зейна.
— Ничего они не сделали, — говорю я. Злость полыхает в моей груди. — Скажи спасибо Рэдклиффу. Это он промыл мозги Трею, я уверена.
— Рэдклифф мёртв, — холодно замечает Нэш.
— Нет, — возражаю я. — Он всё ещё жив.
— Невероятно, — бормочет Нэш, глядя в пол. И затем поднимает взгляд на меня. — Может, мне стоит поговорить с Треем…
— Не получится.
— Почему это?
Я прикусываю губу и бросаю взгляд на Трину, перед тем как ответить:
— Он уехал. Покинул дом несколько часов назад вместе с Рейни. Сказал, что ему нужно вернуться в столицу.
— Так, значит, они контролируют его? — спрашивает Кудряш, всем видом показывая, что не может в это поверить.
Я киваю.
— Возможно, они сделали с ним то же, что и с моей мамой. Но что-то мне подсказывает, что промывка мозгов Трея — это усовершенствованная версия. Они бы просто не успели сделать то же самое. Он пробыл у них всего несколько часов.
— И что же нам делать? — спрашивает Трина дрожащим голосом. — Как нам вернуть Трея обратно?
Не успеваю я ответить, как Нэш усмехается.
— А ты не теряешь времени даром, — он переводит презрительный взгляд с меня на Зейна.
Уперев руки в бёдра, я поворачиваюсь к нему.
— На что это ты намекаешь?
Нэш смотрит на меня сверху вниз, и у меня возникает чувство, что я вновь вернулась в день нашей первой встречи, когда я заявилась в лагерь и попросила взять меня в «Грань».
Вместо ответа он разворачивается и уходит прочь.
Трина бросает на меня извиняющийся взгляд.
— Ты знаешь, как он себя ведёт, когда дело касается Трея. Старший брат, защитник и всё такое.
— Ага, — бормочет Зейн. — У меня есть такой же, — пауза. — Или был.
От отчаяния у меня сжимается горло, и глотать становится тяжело.
— Да, но я думала, что он уже должен понимать, как много значит для меня Трей, — я качаю головой и прислоняюсь к ближайшему тюку сена.
— Он знает, — заверяет Трина. — Просто у него проблемы с контролем эмоций.
— А точнее с гневом, — бормочу я.
Трина смеётся.
— Есть такое, — она переводит взгляд на Зейна и протягивает руку. — Кстати, я Трина. Сиенна много о тебе рассказывала.
Зейн поднимает бровь, перед тем как пожать ладонь Трины.
— Приятно познакомиться, Трина.
Я указываю на Кудряша, стоящего слева от Трины.
— А это Джеб, но я зову его Кудряш, — оглянувшись на него, я спрашиваю: — Ты же не против?
Кудряш усмехается.
— Не-а. Можешь называть меня как хочешь. В конце концов ты же дала мне однажды прокатиться на твоём байке.
— Не то чтобы у меня был тогда выбор, — припоминаю я. — Но после того, как ты спас мою жизнь, разрешаю кататься на моей «Харли», сколько захочешь.
Кудряш как раз собирался пожать руку Зейну, но, услышав мои слова, он застывает:
— Она цела? — шепчет он.
Я киваю, и улыбка расплывается на моём лице.
— Зейн помог мне вытащить её из завала. Пара царапин, но в остальном всё работает.
Кудряш ухмыляется.
— Рад это слышать, — протягивая руку Зейну, он говорит: — Спасибо, что помог вытащить моего приятеля Трея из того здания. Если бы ты там не оказался… — он запинается. — В общем, спасибо.
Кивнув, Зейн крепко пожимает ладонь Кудряша.
Трина поворачивается ко мне:
— Так какой у тебя план? Я знаю, что он у тебя есть, иначе бы ты ни за что не отпустила Трея с этой сучкой, ведь так?
— Ага, у меня есть план.
Брови Трины взлетают, а Кудряш и Зейн смотрят на меня выжидающе.
— Ну?
Делаю глубокий вдох и выпаливаю:
— Я поеду в столицу.
9. СИЕННА
— И когда ты собиралась сказать об этом мне? — говорит себе под нос Зейн, сверля меня обеспокоенным взглядом.
— Ты собираешься в столицу в одиночку? — спрашивает Трина с сомнением на лице.
— Нет, — твёрдо отвечает Зейн, будто только что для себя всё решил. — Она поедет со мной.
Я разворачиваюсь к нему.
— О чём это ты? Ты должен остаться. А как же Ариан?
Зейн встречается со мной взглядом.
— Разберусь. К тому же, Трей — мой брат. Если кто-то и должен ему помочь, так это я.
Трина и Кудряш выглядят так, будто их ударили.
— Ты только что сказал, что вы с Треем — братья? — неуверенно повторяет Трина, глядя на меня в поисках подтверждения.
Хотя мы уже несколько раз общались по линку с тех пор, как Трей очнулся, я так и не рассказала Трине правду. Мне казалось, что неправильно распространять это, пока Трей не знает. А теперь я жалею об этом своём решении.
Прикусив губу, я говорю:
— Да, но мы узнали это, только когда врачи провели анализ крови в доме Зейна, — я не пытаюсь объяснить, как Харлоу и Брайант перепутали младенцев. Никому это сейчас знать не обязательно. Да и вообще, это тайна Зейна, ему и рассказывать.
— Как такое возможно? Вы же вообще не похожи, — Кудряш подшагивает ближе, образуя более личный круг только из нас четверых.
— Мой папа имплантировал два разных эмбриона в матку Пенелопы Райдер. Два разных генетически модифицированных эмбриона, — поясняю я.
— Так Трей тоже гем? — шепчет Трина и тут же оглядывается назад, проверяя, что никто не услышал.
— Да, но пожалуйста, пусть это будет только между нами, — обращаюсь я к Трине и Кудряшу. — Трей пока что об этом не знает. Врачи решили, что это будет слишком для него, особенно пока в его памяти искажённая реальность.
Трина кивает.
— Конечно. Никому ни слова.
— И даже Нэшу?
— И даже Нэшу, — подтверждает Кудряш.
Я обвожу взглядом помещение. Нэш стоит в стороне, там, где раньше был планер.
— А куда делся самолёт? — спрашиваю я Кудряша, потому что именно он был со мной, когда мы приезжали сюда за оружием и амуницией после того, как лагерь был уничтожен.
— Джонс предложил нам переместить его за амбар, — пожимает плечами Кудряш. — Здесь было маловато места для всех нас вместе с ним.
— У Джонса есть самолёт?
— Старый такой «Кукурузник», — сообщаю ему я.
Его глаза загораются.
— Круто.
— Он офигенный, — добавляет Кудряш.
Пока эти двое обсуждают, есть ли что-то общее между полётом на самолёте и на аналогичном симуляторе, я наклоняюсь ближе к Трине, понижая голос:
— Как думаешь, мы можем взять парочку… пистолетов?
Трина бросает взгляд через плечо на Нэша, после чего едва заметно кивает.
— Сколько нужно?
— Два, наверное. Второй на всякий случай.
— У нас есть запасы оружия там, в углу. Встретимся снаружи через несколько минут.
Выпрямившись, я говорю громче:
— Ну, нам пора возвращаться, — несколько людей уже забрались в свои спальные мешки. — Время позднее.
Трина тянет меня к себе, сжимая в объятьях до хруста рёбер.
— Береги себя там, в столице. И звони, если понадобится помощь. Я не откажусь от небольшой поездки, — ухмыляется она.
— Что, ребят, вы собираетесь делать? Просто сидеть здесь? — серьёзно, как долго они ещё выдержат? Им же нужно хотя бы душ принять. Запах немытых тел уже невыносим.
— Нэш говорит, что недалеко отсюда есть сообщество людей, которые называют себя «Зенит», — отвечает Трина. — Он полагает, что мы можем объединиться с ними, хотя бы на время.
— Так, ребят, выключаем весь свет, — выкрикивает Нэш. Газовые лампы гаснут одна за другой. Знак, что нам пора уходить.
Я обнимаю Кудряша, его тёмные завитки щекочут мне нос.
— Будь осторожна, — говорит он. — Я не смогу на этот раз прикрыть твою спину.
Он выпускает меня из объятий, и я улыбаюсь ему.
— Знаю.
Трина сжимает мои ладони.
— Верни Трея домой. Пожалуйста.
— Верну. Обещаю.
Пока мы с Зейном уходим, Нэш наблюдает за нами издалека. Я уже собираюсь отвернуть голову, как он слегка кивает. Если бы я моргнула в этот момент, то и не заметила бы. Не то чтобы я надеялась на нечто большее от него. В конце концов, он даёт мне хотя бы это. И почему-то для меня этот жест имеет огромное значение.
Мы с Зейном оба молчали по пути домой, слушая только шум воздуха от автомобильного кондиционера. Я выглядываю из окна на пролетающие мимо огни города. И хотя мне совсем туда не хочется, стоит мне представить, как Трей и Рейни сейчас вместе, прижимаются друг к другу, целуются… Моё воображение жестоко.
Мысленно застонав, я прикусываю губу. Как бы стойко я не переносила все испытания, это самое худшее из них. Одно дело, когда Трей не помнит меня, и совсем другое, когда он считает, что любит другую. Идеальную генетически модифицированную особь. Да как вообще я могу с ней соревноваться?
Это возвращает меня назад в мои школьные деньки в АГИО. Я никогда не могла сравниться с такими девчонками, как Рейни Уильямс. И потому даже не пыталась. Но теперь… мне придётся. Если я хочу, чтобы к Трею вернулись настоящие воспоминания — и чтобы он сам вернулся ко мне, — то у меня нет иного выхода. Я не просто должна вступить в соревнование с Рейни, но и превзойти её. Не силой, конечно. У меня ведь за спиной всего лишь сотня людей из «Грани».
«Дааа», — саркастично думаю я. — «Никакой силы».
— Ты в порядке? — спрашивает Зейн, прерывая тишину. Я чувствую на себе его взгляд, но не поворачиваю голову.
— Просто размышляю.
Проходит ещё несколько мгновений в молчании. Зейн прочищает горло.
— Значит, столица, да?
— Ты со мной не поедешь.
— Разумеется, я поеду, — его тон не терпит возражений.
Тогда я всё-таки поворачиваюсь к нему.
— Ты не можешь. Ты нужен мне здесь, чтобы защитить маму и сестру.
— Я не отпущу тебя одну.
— Это не тебе решать, — скрещиваю я руки на груди.
Зейн вздыхает. Его пальцы сжимают руль крепче.
— Не понимаю, почему ты такая упрямая. Особенно когда тебе предлагают помощь.
— Это то, что я должна сделать сама.
— Да почему это? Дай мне хоть одну вескую причину.
Я теряюсь.
— Потому что… просто потому что.
Зейн фыркает.
— Не слишком убедительно.
Я отворачиваюсь. Зейн никогда не поймёт, что я не хочу, чтобы он поехал со мной, потому что я пытаюсь его защитить. Близкие мне люди вечно оказываются под угрозой, а я не могу позволить, чтобы пострадал ещё кто-то, за кого я переживаю.
Если я чему-то и научилась за последние несколько недель, так это бороться за тех, кого я люблю.
10. ЗЕЙН
Клавиши из слоновой кости под моими пальцами так хорошо мне знакомы. Я сижу за роялем в кабинете. Я не играл уже много лет, но пальцы сами всё помнят.
Это чудесная мелодия, которую я написал несколько лет назад. Тогда я часами сидел за роялем, совершенствуя мотив, который я планировал сыграть на нашей свадьбе с Ариан. Но теперь…
Столько всего изменилось.
Как я могу думать о том, чтобы жениться на той, кого не люблю? Как я могу планировать свою жизнь и будущее вместе с одной девушкой, когда сам всё время мечтаю, чтобы на её месте оказалась другая? Это несправедливо ни по отношению к Ариан, ни к себе самому.
Пока я играю, в моей голове рождается совершенно новая мелодия. Она начинается задумчиво и легко, со светлыми аккордами и мягкими переходами. Иронично, но это отражает мои чувства к Сиенне. Эта музыка, кажется, сама срывается с подушечек моих пальцев и становится, наверное, самой прекрасной композицией, которую я когда-либо сочинил или сыграл.
Пока мелодия из моего сердца звучит из-под моих рук, я мысленно представляю зелёные глаза Сиенны, её веснушки и огненные волосы. Она сильная, яркая, непохожая ни на одну другую девушку из когда-либо мной встреченных. Но она никогда не будет моей. Мелодия становится тяжелее, словно чувствует тяжесть на моём сердце. Мои пальцы ускоряются, разбегаясь по клавишам.
Я бы хотел, чтобы Сиенна согласилась, чтобы я поехал с ней в Рубекс, но как бы я ни требовал, как бы ни умолял, она отказывается. У неё есть на то свои причины, и я уважаю её решение. Пока что. Но как только её мама и сестра переедут в убежище, я найду повод поехать в столицу. Потому что я не собираюсь отступать от своих слов, что я не позволю ей противостоять Рэдклиффу в одиночку. Я уже однажды оставил её одну, больше я этой ошибки не повторю.
Я даже не заметил, как увлёкся мелодией, пока не доиграл до последней ноты, и за моей спиной раздались громкие хлопки. Последний звук всё ещё звенит в воздухе, я разворачиваюсь на табуретке и вижу, как мой отец стоит, прислонившись к дверному косяку.
— Твоя мама гордилась бы тобой. Она всегда хотела, чтобы её сын умел играть на фортепиано, — он заходит в комнату и садится в кресло в противоположном углу от меня. — Она сама любила играть. Ты знал?
Я качаю головой. Мой отец крайне редко о ней говорил. Всё, что я знаю о ней, мне рассказала Грета.
— Она была удивительной женщиной, — произносит Харлоу, его глаза расфокусированы, будто он погрузился в воспоминания. — И я безумно её любил. Но, по всей видимости, этого оказалось недостаточно.
Когда я ничего не отвечаю, он хлопает в ладони, его лицо принимает серьёзное выражение.
— Послушай, сынок…
— Пожалуйста, не… не называй меня так, — выдавливаю я, не разжимая зубов.
— Ты по-прежнему мой сын. Пожалуйста, Зейн, постарайся понять меня. Я не желал тебе зла.
Я вскакиваю с места.
— А я теперь понятия не имею, кто ты такой. Человек, который проводит опыты на детях? Который поручает своему генетику убить невинного ребёнка? Который виновен в смерти собственной жены?
— Зейн, пожалуйста…
— Нет, это ты послушай, отец. Хотел ты того или нет, но ты это сделал. И я не знаю, можно ли всё это вот… — я указываю на него и на себя, — когда-нибудь исправить.
Харлоу поднимается с кресла и делает ко мне несколько шагов.