Лиза на мою голову книга - Рымарь Диана 7 стр.


Так, смутиться, испугаться — это я запросто. Более того, мне уже до чертиков страшно, а дальше будет только хуже. Насчет любопытства — ой как не уверена… Ничего интересного в штанах будущего супруга для меня нет.

Читаю дальше:

«Ваше влагалище должно быть узким, поэтому вам следует заняться упражнениями Кегеля…»

— Это что за Кегля такая… — чешу лоб.

Быстро вбиваю в поисковик запрос, перехожу по первой ссылке:

«Гинеколог Артур Кегель, подаривший миру знание об интимных мышцах женщин, предлагал максимально простую схему их тренировки.

Начните с нахождения необходимой мускулатуры. Это делается просто: представьте, что вам очень хочется писать, и сожмите мышцы, будто стараясь сдержать мочеиспускание. Сжатые мышцы — это то, что вы ищете. Сожмите мышцы на пять — семь секунд, разожмите и повторите процедуру десять раз»

— Вроде просто…

Возвращаюсь к статье про имитацию девственности:

«Вам необходимо научиться сжимать стенки влагалища, чтобы мужчине было трудно войти в первый раз — имитация первого вторжения».

Читая это, представляю, как у нас это будет с Юрием, и меня начинает мутить.

— Как же я это всё смогу? — шепчу тихонько.

«Главный признак потери девственности — кровь на простынях. Добиться этого легко в последние дни менструального цикла, либо проколоть себе палец».

Та-а-ак... А что, если моя свадьба не попадет в нужный период? Нет, нужно что-то понадежнее. Может, попробовать фишку с проколотым пальцем?  Но Юрий же не идиот!

И тут мои глаза натыкаются на статью с более радикальными способами.

— Так… жженные квасцы… — читаю рецепт: — Половину чайной ложки квасцов размешать в стакане кипятка… четыре пипетки во влагалище в сутки… Результат: влагалище стянется, как у девственницы, также возможна кровь и разрывы при половом акте… Господи, какая невероятная жесть!

От последней статьи мне хочется заползти куда-нибудь на чердак или в подвал, сжаться в комочек, да так и остаться, чтобы никто никогда меня не нашел.

Самое паршивое — посоветоваться не с кем, а что делать, я не знаю. Больше того, не представляю, как вообще смогу выйти за Юрия.

«Оглянуться не успеешь, как ко мне привыкнешь!» — сказал он мне при первой встрече. Но что-то я сомневаюсь, что это вообще реально.

— Мамочка, моя дорогая мамочка, где ты? — шепчу в пустоту холла.

Моя жизнь поделена напополам, переломлена на до и после, искорежена маминой смертью. Когда она была со мной, я купалась в ее любви, я потребляла ее бездумно, я ею не дорожила. Не знала, даже подумать не могла, что она может закончиться. Ее любовь была для меня чем-то сродни воздуху. Разве воздух может исчезнуть? Он ведь бесконечен! Он был, есть и будет…

Когда мамы не стало, я будто оказалась выброшенной в открытый космос, где воздуха нет совсем. Крохотный астероид по имени Лиза.

Глава 21. Неожиданный гость

В тот же день:

21:00

Лиза

— Мамочки, как же я хочу спать…

Сижу на кухне ресторана с совершенно несчастнейшим видом. Да, проснуться на пару часов раньше обычного было совсем не гениальной идеей, учитывая, какой сложный выдался вечерок.

Пью пятую кружку кофе за этот долгий день и жду, пока Софья закончит ваять свой шедевр. Ей только-только исполнилось семнадцать, но она уже год как работает поваром в «Отличной» и лучше всех печет осетинские пироги.

Сейчас она выкладывает на блюдо свой «Фыдджин», пирог с мясом. Пахнет он умопомрачительно, жаль, что приготовлен для гостей, а не для нас. Сестра квохчет над ним, как курица-наседка, мажет со всех сторон топленым маслом, украшает зеленью.

Аккуратно ставлю блюдо на поднос и несу в зал.

— Смотри, по дороге не захрапи! — смеется мне в спину Софья.

Вроде бы январь не самый людный месяц в нашей гостинице, но этот год выдался каким-то аномальным. И хоть постояльцев сегодня немного, но в ресторане приличное количество гостей. Ношусь с семи вечера как кролик Energizer.

«Так, до закрытия всего два часа… Всего сто двадцать минут, и я буду обнимать свою любимую, бесценную подушечку. Даже в душ не пойду, сразу в постель — и пусть мне сегодня совсем ничего не снится, а главное, никто! Ни Влад, ни Юрий…»

Подаю пирог парочке влюбленных, принимаю заказ за соседним столиком. Уже собираюсь идти обратно на кухню, как меня окликает смутно знакомый голос:

— Лапушка моя, а у меня взять заказ?

Оборачиваюсь и роняю поднос, а заодно и блокнот… Смотрю на неожиданного гостя и не верю своим глазам!

— Здравствуйте, Юрий Игнатович… — хриплю тихонько, поднимая поднос.

— Просил же называть меня просто Юра… — тянет он, внимательно смотрит. — Я вижу, узнала, а ведь всего раз виделись! Значит, не забыла…

Ага, забудешь тут, как же. Каждая его морщинка, каждый седой волосок, каждая родинка отпечатались у меня в памяти так, что и через двадцать лет бы вспомнила.

Сидит весь такой нарядный: в бежевом свитере, черных брюках, а свет люстры отражается в начищенных до блеска туфлях. Широкая улыбка, прямо как у Буратино… Ни дать ни взять жених.

— Конечно же я вас помню! — тут же отвечаю.

— А ну-ка, расскажи мне, милая девочка, почему так поздно работаешь? — резко меняет он тему. — Позови кого-нибудь, пусть тебя заменят, и садись за стол, будем с тобой ужинать!

— Я… мне… да я не против поработать… — осторожно пытаюсь отказаться от столь «заманчивого» предложения.

— Лизонька, сделай всё в точности, как я велел! И впредь привыкай слушаться без пререканий!

Замираю на месте, киваю ему.

— Сейчас я передам заказы и приду, хорошо? Что бы вы хотели на ужин?

— Другой разговор, мой цветочек! Принеси что-нибудь на свое усмотрение…

Выбегаю из зала и замираю на кухне прямо у двери.

Мне просто необходимо отдышаться, немного прийти в себя, хотя вряд ли это возможно. Сердце стучит где-то в районе горла. Одно хорошо — сон как рукой сняло. Да что там, я после этой встречи неделю не усну!

«Мамочки, зачем он здесь? Он же сказал, что приедет за мной в феврале! У меня в запасе еще целый месяц! Я еще не готова замуж…»

— Что случилось? — хмурит брови Софья. — Ты чего так побледнела?

Она и Каролина подходят ко мне, начинают обмахивать салфетками. Хоть и не кровные сестры, а похожи как два семечка одного подсолнуха — обе смуглые, черноволосые. Настоящие восточные красавицы.

«Почему он не выбрал одну из них…» — мелькает в голове трусливая мыслишка. Мне тут же становится за нее стыдно, ведь такого мужа, как Юрий Ливанов, я бы ни за что не пожелала ни одной из своих сестер.

— Приехал мой жених… — шепчу тихо, но сестры слышат.

Начитают охать, причитать, пытаются меня успокоить, хотя как по мне — это вряд ли возможно.

— Он хочет со мной поужинать, придумайте, чем его накормить, пожалуйста…

— Это мы сейчас, — кивает Каролина. — Это мы быстро!

Они кладут на поднос две порции пирога с сыром, приготовленное на гриле мясо, соус, блюдо с картофелем и овощами, салат. Едва могу уместить всё это роскошество на подносе.

«Пусть объестся к чертовой бабушке и забудет про меня…»

Однако понимаю — мечты мои глупы и вряд ли сбудутся.

Спешу с тяжелым подносом в зал, ставлю его перед Юрием, накрываю на стол.

— Какая ты умелица… — подмечает он и вдруг гладит меня по плечу.

Я вздрагиваю и чуть не роняю мясо вместе с соусом ему на брюки. Громко охаю, представив, что только что чуть не натворила.

— Извините…

Но Юрий — сама невозмутимость. Не испугался моей неуклюжести, даже ухом не повел, наоборот, принимается меня успокаивать:

— Ничего-ничего, всё в порядке, не переживай, моя красавица!

Едва заканчиваю сервировку, он сразу требует:

— Теперь присядь со мной…

В этот момент в зале ресторана появляется мой приемный отец и сразу спешит к нам.

— Здравствуйте, Юрий Игнатович!

— Здравствуйте, Авзураг Астемирович! — он отвечает вежливо, даже тянет отцу руку, но глаза его холоднее льда. — Что же это моя девочка у вас тут как пчелка трудится по ночам… А вдруг пристанет кто?

— Что вы, что вы… Как можно? За ними очень хорошо следят! Мы воспитываем наших дочерей в строгости и труде… — оправдывается Авзураг.

— Это радует… Право, не хочется ссориться с будущими родственниками и тем более критиковать ваши способы воспитания, но Лизонька у вас больше работать не будет!

— Как скажете, она ведь теперь ваша невеста!

Авзураг кивает и обращается ко мне:

— Отныне ты освобождена от работы, делай всё, что тебе скажет Юрий Игнатович!

Он снова пожимает руку Ливанову и уходит.

— Я не поняла… мне теперь совсем не нужно работать? — переспрашиваю у Юрия совершенно ошеломленная.

— Совсем, моя хорошая! Совсем! Ну, что ты мне принесла?

Юрий набрасывается на еду так, как будто месяц не ел.

— Ой, как вкусно! Марисоль говорила, что ты тоже умеешь так готовить, это правда?

— Правда, — смущенно улыбаюсь.

— Ну, что замерла? Ешь! Или не голодная?

— Я ужинала, спасибо…

На самом деле у меня с обеда во рту ни крошки не было, но вряд ли я сейчас смогу в себя впихнуть что-то, кроме пустого чая.

Пока Юрий расправляется с ужином, решаюсь аккуратно выспросить цель его визита:

— Вы здесь проездом? По каким-то делам?

— Да, — кивает он, — по очень важным делам! Понимаешь, я очень глупый мужчина… Я думал, что смогу продержаться без тебя до февраля, но я не смог… На днях подумал — зачем себя мучаю? Решил, что мои дела подождут, купил билеты и приехал… Я за тобой!

— Кх, кх… — тут же закашливаюсь. — Вы хотите меня забрать?

— Да, моя хорошая! Я тебя забираю. Завтра вместе выберем рейс и закажем билеты. Ты когда-нибудь летала на самолете?

— Нет… — качаю головой.

— Лизонька, ты рада, что уедешь со мной пораньше? — он следит за моим выражением лица, ловит взглядом каждое движение.

Понимаю, что сейчас должна изобразить хоть какое-то подобие этой самой радости — и не могу… Лишь выдавливаю из себя:

— Это очень неожиданно…

— Но в положительном плане? — настаивает он.

— Да, конечно… — киваю и прячу взгляд.

В этот самый момент он кладет на стол пару крупных купюр, потом поднимается и берет меня за руку.

— Лиза, я хочу, чтобы ты проводила меня в номер! Ответ «нет» не принимается!

Глава 22. В номере Юрия Ливанова

Тогда же:

Лиза

— Пойдем со мной, мой цветочек! — говорит Юрий с улыбкой.

— Я… мне…

Его слова будто плавят мне мозг. Ни одной рациональной мыслишки там не осталось, одни междометия. Стою возле столика, как обухом по голове прибитая, и не могу двинуть ни рукой, ни ногой, ни какой-то другой частью тела.

— Я сказал, пойдем!

Юрий тянет меня за собой.

Кое-как перебираю ногами, стараюсь за ним поспевать. Послушно поднимаюсь по лестнице, но у входа в номер замираю.

— Не бойся, с порога не наброшусь! — усмехается Юрий.

Лишь после этой фразы немного прихожу в себя. Решаюсь спросить:

— Зачем вы меня позвали?

— Я подарков привез море! Не держать же мне их в чемодане! Пусть лучше красуются на тебе…

Он ведет меня в гостиную, усаживает на диван, сам кладет чемодан на туалетный столик и открывает. В чемодане большая красивая коробка, а в ней… шубка! Шиншилловая! Я такую видела у мамы Марисоль. Пушистый серо-черный мех переливается на свету. Провожу рукой по этому роскошеству и невольно вздыхаю.

— Ну? Достойный тебя подарок, мой цветочек? Нравится?

Я не думаю, что на этой земле есть хоть одна девушка, которой может не понравиться такая шуба. Даже если кто-то так и скажет, это будет ложью.

Юрий достает шубку из коробки, просит меня встать и помогает надеть. Трусь щекой о мягкий мех, вдыхаю аромат новой вещи и таю, как снежинка на теплой ладони. Никогда у меня не было ничего более прекрасного, чем эта шубка.

— Это еще не всё, милая!

Жестом фокусника он выуживает из кармана чемодана плоскую бархатную коробку и вручает мне.

— Что там? — спрашиваю тихонько.

— Открой и узнаешь…

Я открываю и замираю в немом восхищении.

Я — сорока, да. Еще какая сорока! Обожаю всё блестящее. Этого блестящего у меня за всю жизнь было совсем немного, но от этого не люблю украшения меньше. Много раз мечтала: вот стану взрослой и смогу покупать себе разные украшения, буду их менять на каждый праздник, заведу себе раздвигающуюся шкатулку — как у мамы Марисоль.

Однако украшения, которые мне преподнес Юрий, настолько шикарны, что мне даже страшно их трогать. Серьги, кулон, кольцо — всё усыпано бриллиантами, причем далеко не самыми маленькими.

Стою без движения, любуюсь.

— Угодил тебе? — напоминает о себе Юрий.

Я быстро захлопываю коробку и громко вздыхаю:

— Очень красиво, но я такое никогда не носила…

— Тебе, наверное, жарко. Давай помогу снять, а потом примерим драгоценности.

Не успеваю даже кивнуть, а Юрий уже позади меня, осторожно стягивает шубу с моих плеч. Потом подходит близко-близко, вытягивает у меня из ушей серебряные висюльки. Снова открывает бархатную коробку и вытаскивает сережки. Сам вдевает мне их в уши, при этом стоит настолько близко, что явственно чувствую аромат его одеколона и виноградного мыла, которое мы раскладываем в номерах. А еще от него пахнет мужчиной. Этот аромат особенно щекочет ноздри, хотя не могу сказать, что он мне приятен. Скорее наоборот…

Влад пах по-другому, как-то вкусно пах. У меня не было возможности как следует к нему принюхаться, но я всё же запомнила его аромат. Тот мужчина пах сандаловым деревом, этот же пахнет старостью и табаком… Да, именно так и никак иначе.

Мне хочется сморщиться, отпрянуть как можно дальше, но я не решаюсь, не хочу его обижать.

Юрий достает цепочку, аккуратно защелкивает ее у меня на шее, а потом неожиданно тянется к блузке. Сама того не желая, я подаюсь назад, но он хватает мена за плечо и удерживает на месте. Расстегивает пару верхних пуговиц.

— Что вы делаете?

— Тихо, тихо… Всего лишь хочу посмотреть, как на твоей шее будет смотреться кулон. У тебя слишком закрытая кофточка…

Он замирает передо мной, слегка распахивает ворот, любуется. Потом достает из коробки кольцо и берет мою правую руку. Аккуратно надевает золотой обруч на безымянный палец.

Верхняя часть кольца выполнена в форме восьмерки и щедро украшена бриллиантами.

— Это знак бесконечности… — поясняет мой жених. — Если ты будешь меня слушаться, Лиза, ты будешь бесконечно счастлива. Веришь мне?

— Я… э-э-э… — нервно сглатываю и заставляю себя произнести: — Конечно, я вам верю…

Мой ответ ему не нравится. Он нависает надо мной и, прищурившись, говорит:

— Давай ты меня будешь называть на «ты»… Скажи: Юра, ты…

Набираю в грудь побольше воздуха, честно собираюсь произнести так, как просит, и ничего-то у меня не выходит.

 Лизок, не зли меня! Я бываю опасным, когда меня злят…

От этих его слов не становится легче. Ни капли! Открываю рот и как рыба безмолвно шевелю губами. Чувствую себя гаже некуда.

«Ты ни на что не способна, тупая бестолочь!» — некстати вспоминаются ругательства биологического папаши, и я окончательно тушуюсь. Мечтаю лишь об одном — провалиться сквозь землю, и можно даже без украшений. Они красивые — очень красивые! — и безусловно понравились бы мне при других обстоятельствах. А так жгут, будто их накалили в огне, и радости от них ноль.

Замечаю, что лицо Юрия как-то подозрительно багровеет. Понимаю — дальше тянуть с ответом опасно.

— Извините… — всё, на что меня хватает. Вижу, как его глаза превращаются в щелки, а брови хмурятся, и тут же поправляюсь: — Извини…

— Так-то лучше, мой цветочек! — он дышит мне в лицо своим мятным ароматом. — Тебе нравятся подарки?

Назад Дальше